Загрузив агрегат, похожий на шарманку, я начинала крутить ручку и напевать старую детскую песенку «С рождения Бобби пай-мальчиком бы-ы-ыл». Механизм потихоньку разгонялся, и по стенкам агрегата стекал тягучий мед…
Отпуск у меня в этом году был липким и жужжащим, с одуряющим ароматом воска и меда. Среднестатистический европеец, наверное, получил бы инфаркт от такого зрелища – 40-литровый бидон, доверху наполненный медом. Это вам не упаковки-наперстки по 20 граммов к чаю. Однако до того, как образовался этот бидон, было тяжелое, но увлекательное приключение под названием «большая качка».
Признаюсь, собственноручно качать мед мне довелось впервые. До этого несколько раз приходилось наблюдать за процессом со стороны, впрочем, долго наблюдать не выходило – прогоняли пчелы. Из всего процесса запомнился агрегат, он же медогонка – гигантская детская шарманка, которая вместо дребезжащих звуков издавала ровный гул и невероятный медовый запах. В детстве этот агрегат манил и тянул к себе, словно магнит, – его ручку хотелось крутить до изнеможения, но никто ребенка к нему, конечно же, не подпускал. Теперь пресловутая ручка была в моем распоряжении. И не только она.
Чтобы организовать нормальную откачку меда, на тесной дачной кухне нужно было обустроить три зоны. Первая – подготовительная. Выяснилось, что подготовка рамок с воском к откачке – дело чрезвычайно важное, занимающее не меньше, а то и больше сил, чем сама качка. Эту зону мы обустроили на кухонном столе рядом с электроплитой. На плиту водрузили металлический кувшин с водой, а в него положили пасечный нож. Что такое пасечный нож? Это орудие пыток, без которого ни один пчеловод не может обойтись. Похож он на кинжал, который прищемили дверью, отчего у его рукояти образовался изгиб в виде ступеньки. Нож обоюдоострый и довольно тонкий. Лезвие всегда должно быть до предела заточено, а при работе с рамками его нужно греть. Для этого и стояла водичка на электроплите. Неумехе вроде меня ничего не стоило порезаться этим чудо-инструментом, но все обошлось. Подозреваю, что ощущения от горячего лезвия, разрезающего палец, – специфические. Говорю же – орудие пыток. Но срезать им нужно было не пальцы, а крышечки с сот. Эти крышечки состоят из воска особого состава и считаются у народных медиков целебными. У них свое название – забрус. У пчеловодов этот вид воска тоже имеет высокую ценность как наиболее очищенный от примесей продукт.
Но просто над столом рамку не обработаешь. Ее нужно было поместить в ванночку или широкую миску, чтобы не терять драгоценный мед. При срезании сот мед тек по ножу, по рукам, по рамке, повсюду. С задачей справилась замечательная квадратная эмалированная миска с надписью «Мясо» на боку, раздобытая в неизвестных закромах. В недрах памяти откопался эпизод из детства – я когда-то видела такие емкости в витринах-холодильниках советских магазинов, в них действительно были куски мяса или фарш. Но в нашем «Мясе» были воск высочайшего класса, мед и с десяток погибших сладкой смертью пчел. Еще десяток кружился над головой, не давая расслабляться на рабочем месте. Чтобы избежать эксцессов, то есть укусов, для качки меда нужно особым образом приодеться: одежда с длинными рукавами, ноги прикрыты, желательны фартук и перчатки (но не было ни того, ни другого) и обязательно собрать волосы под косынку (иначе в них тут же запутаются пчелы с заранее известным результатом).
Кстати, пасечный нож – не единственное орудие пыток на столе пасечника. Еще одно – специальная многозубая вилка. Ею снимают забрус в местах, до которых не добрался нож. Таких мест остается довольно много – редко поверхность сот бывает ровной. При обрезке рамок очень устают руки – в одной рамке может быть до четырех килограммов меда.
После обрезки рамку нужно было отправить во вторую зону, где на печке-постаменте возвышался агрегат. Медогонка – это большая металлическая бочка (либо из алюминия, либо из нержавеющей стали) с центрифугой внутри. На центрифугу нацеплены секции, в которые вставляются рамки. В нашем случае этих секций было четыре – максимум для бытовой медогонки. Работает сей механизм от пасечника. Установив липкие рамки в секциях, берусь за ручку и начинаю раскручивать центрифугу. Работа с медогонкой – процесс монотонный, тонкий и требующий большой аккуратности. Нельзя разгонять центрифугу слишком сильно – рамки поведет, а может и поломать. Нельзя разгонять ее слишком слабо – мед останется в сотах, а не разлетится во все стороны, как ему положено, и не стечет по стенкам бочки на конусовидное дно. И самое интересное – крутить рамки с каждой стороны надо хотя бы минуты три. Вот и стоишь ты, крутишь ручку, рука устает и скоро научится выводить идеальные окружности. И поешь. Когда в медогонку на рамке отправлялся пассажир (точнее, пассажирка – кроме пары сотен трутней, все пчелы в улье самки), на ум приходила песенка «Ну что, красивая, поехали кататься». А если пассажиров не было, то пелась песенка про мальчика Бобби. Кстати, ею удобно было отмерять время для одного сеанса кручения – по окончании последнего куплета можно поворачивать рамку и крутить в другую сторону. Дважды в одну сторону, дважды в другую, и рамка избавлена от меда. По завершении облегченная рамка отправлялась в третью зону, представлявшую собой корпус от дряхлого улья в углу. Как только в этом улье собиралось достаточно пустых рамок, их относили обратно на пасеку, а взамен приносили новые.
Самая приятная часть процесса – это слив меда из агрегата в бидон. Для этого нужны сам бидон и специальное двухъярусное сито. Сито устанавливается на бидон, конструкция подставляется под кран медогонки, заглушка крана открывается, и…
За тем, как мед течет сквозь сито, можно наблюдать бесконечно. Параллельно можно оценить и качество меда, а именно – степень его зрелости. Да-да, мед бывает зрелый и незрелый, как арбуз. Но, в отличие от фруктов и овощей, зрелость меда определяется содержанием в нем воды. Большинство пчел в улье занимаются тем, что перекладывают капельки нектара из одних сот в другие, усиленно работая крыльями, чтобы выпарить из него влагу. Когда мед достигает нужной кондиции, они его «запечатывают». От момента сбора до запечатывания сот проходит около двух недель. Так вот, в зрелом меде влаги мало! Он густой и течет широкой лентой, которая складывается «книжечкой» на дне емкости. Такой мед служит отличным консервантом и может храниться годами. Если же мед жидкий, значит, он не дозрел. По вкусовым качествам он тоже хорош, но сам может испортиться. Забродить. Прокиснуть. Поэтому опытные пчеловоды предпочитают из недозревшего меда делать медовуху.
Мед, идущий из Украины на экспорт, тщательно проверяется принимающей стороной на содержание воды – незрелый не возьмут. Мы же в большинстве привыкли именно текучий незрелый мед считать самым лучшим. Я не знаю, что в этой ситуации причина, а что следствие. То ли пчеловоды рвутся пораньше получить прибыль, они качают мед до созревания, тем самым приучая своих покупателей считать, что именно жидкий мед – самый-самый. То ли искреннее убеждение покупателей в том, что именно текучий, а не тягучий мед хорош, подстегивает пасечников вскрывать ульи раньше времени. Мы не трогали рамки с незрелым медом, решив оставить их на десерт. Цель-то наша как начинающих пчеловодов – вовсе не прибыль, а опыт, который, как известно, бесценен.
Мой личный опыт был еще и приятен, так как в качестве бонуса к нему прилагается 40 литров отличного подсолнечного меда и несколько килограммов воска, с чем и поздравляю себя и свою семью, а вас, дорогие читатели (особенно дочитавшие до конца) – с Днем пасечника! Если вы пчеловод, эта статья посвящается именно вам. Пусть жизнь будет сладкой, как мед!
Виктория Барбанова, «УЦ».