Часть вторая
На самом деле 312 метров глубины, вынесенные в название статьи, имеются всего на одном участке общего горизонта в 300 метров, мы этого не пояснили в первой части статьи, опубликованной в прошлом номере. А на 312 метрах я действительно побывал — в этом месте шахты «Ингульской» применена редчайшая технология, которая практически никогда не использовалась в странах СНГ — выработка под углом около 15 градусов вниз. Под углом вверх во многих шахтах разрабатывают разные полезные ископаемые, но идти вниз позволили только те самые уникальные шведские машины фирмы Atlas Copco. Уран в том месте хорош, но, чтобы стандартно к нему подобраться, надо было бы прокладывать по сути новый горизонт где-то на 320-350 метрах, что технически очень сложно и стоит бешеных денег. А уран взять хотелось, рискнули и пошли на такой метод. Что и оправдало себя.
Что делают с пустотами?
Мы уже рассказывали, что под Кировоградом по сути находится другой город со своими улицами и переулками. Большей частью это уже давно выработанные забои, в которых ценная, экономически оправданная для добычи руда уже выработана. Вполне резонен вопрос любого кировоградца — а не опасны ли для города эти немалые рукотворные пустоты в когда-то монолитной части большого украинского кристаллического щита? Опасность невелика из-за чрезвычайной плотности гранита, но, тем не менее, существует, и потому ею пренебрегать нельзя. Кроме добычи руды шахта активно заполняет эти пустоты, профессионалами называемые камерами, образованные сорокалетней работой. Причем если каждый год на-гора поднимается примерно 440 тысяч тонн руды и породы, то по специальной отдельной программе (на что уходят серьезные средства) заполняется, скажем так, втрое больше освободившегося места. Происходит это так: внизу пустоты блокируют со всех сторон, со всех подходов щитами, которые крепят в гранитных стенах, а потом в образовавшееся закрытое пространство порциями с поверхности закачивают пульпу — смесь песка, гранитного шлака и воды. За некоторое время, обычно до трех месяцев, эта смесь набирает прочность, сравнимую с прочностью бетона, расширяясь, она заполняет все пространство пустот. Несмотря на большие объемы работ, пустоты под землей еще заполнять и заполнять, потому что в советское время, увы, об этом никто не думал и не занимался таким делом.
Не катаньем, так мытьем
Но не все выработки подлежат заполнению. Совсем недавно, всего с прошлого года, на «Ингульской» стали брать уран другим способом — выщелачиванием. Как известно, в свободном виде в земной коре урана не бывает, только в соединениях. В очень упрощенном виде все происходит так. В выработки, где осталось еще немало руды, но уже не такой ценной, не с таким высоким содержанием урана, заливают серную кислоту. Через несколько месяцев часть урана переходит в образующийся раствор. Потом его откачивают, и раствор идет дальше на переработку. Способ такой намного дешевле традиционного — не надо грузить, везти и поднимать на поверхность вагонетки с рудой, дальнейшие процессы также намного дешевле. Не требуются «хвостохранилища» для поднятой породы, уже поэтому экологически такой способ гораздо чище. Но больших объемов он, понятно, дать не может, остается вспомогательным…
Большой урановый путь
Мы в первой части рассказали, что происходит с рудой под землей — как ее взрывают, подбирают, грузят в вагонетки. А что дальше? Дальше подземные электровозы везут ее к подъемному стволу, по которому вагонетки поднимаются наверх с сотен метров глубины. Наверху меня сводили на так называемую «отметку 15», где происходит сортировочный процесс. Из-под земли поднимают не только руду, но и пустую породу, понятно. Поднятая очередная вагонетка останавливается у автоматического сортировщика, который по гамма-излучению определяет, что под ним. Затем с помощью специального громадного барабана или колеса руду ссыпают в один бункер, породу — в другой. Дальше по длинному конвейеру между зданиями руда движется на измельчитель, называемый грохотом. Очень шумная машина, название себя оправдывает. Чтобы из руды извлечь тот самый уран, ее куски должны быть определенного размера — из слишком больших кусков и из пыли капризный металл просто не извлечь. Потому далее руда следует на сепаратор, делящий руду на идущую дальше в дело и следующую в отвалы. Затем — погрузка в ж/д вагоны и путь в Желтые Воды, где все еще не получают уран, а обогащают нашу руду. Уже потом она следует в Россию, далеко в Сибирь, и уже оттуда через время в Украину возвращается в виде ТВЭЛов — топливных элементов для атомных электростанций.
Ингул и «Ингульская»
Не секрет, что часть залежей урановых руд в наших краях находится в непосредственной близости от главной реки Кировограда Ингул и даже прямо под нею. Опасность контакта реки и урана понятна всем. Поэтому давно, с самого начала разработки Мичуринского месторождения, с которого начиналась шахта, сделано для экологической безопасности немало. В самом опасном месте, за городом, была сооружена основательная защитная дамба, в основном на случай паводка. Это траншея глубиной до 15 метров и длиной в 400 метров, заполненная смесью огнеупорной глины с цементом и другими материалами. Ее уже не увидеть, понятно, сверху кусты и деревья выросли. В некоторых местах выработка подошла к руслу Ингула на 30 метров! Работы там сейчас не ведутся, но за этим участком идет постоянное наблюдение — контролируется приток воды и ее химический состав. Пока все в пределах нормы.
Пока. Неожиданную угрозу несет вроде бы благое желание городского руководства почистить русло Ингула. Почему-то работы по очистке начали не с русла реки в городе и не повели вниз по течению, как делается везде и что продиктовано элементарной логикой. А то ведь как получается — чистят внизу течения реки, затем поднимаются вверх по течению, вновь вздымают громадное количество ила, которое течением относится на ранее якобы очищенные участки дна… Что-то тут не так…
А на шахте тем временем бьют тревогу. Ведь если при такой очистке грубо затронут дно реки, то есть страшный риск, что будет разрушен этот естественный, природный барьер между рекой и подземными выработками. И может случится непоправимое, как произошло в свое время с шахтой в городе Желтые Воды Днепропетровской области с их рекой Желтая. Река просто частично ушла под землю. Для нас подобное означало бы не только крах шахты с ее сотнями работающих и тысячами членов семей, но и экологическую катастрофу реки и находящихся вниз по течению территорий… Почему-то в руководстве города упорно не желают слушать эти доводы специалистов.
Водоотводящие мощности шахты, кстати, чего руководство не скрывает, уже едва справляются с откачкой воды из-под земли, но этот вопрос вскоре решится, мощности будут модернизированы. Вода, попадающая после очистки в Ингул, пока соответствует нормам.
Еще об экологии
На шахте этим вопросам уделяется крайне серьезное внимание, даже если бы и сами не хотели, то контролирующие органы заставили бы.
Отходам урановой добычи хоть и далеко до донецких терриконов, но все равно хвостохранилища и отвалы занимают значительную территорию и явно для экологии, очень мягко говоря, не полезны. На сегодня на дружественной «Смолинской» шахте введен в эксплуатацию сортировочный комплекс «Алтаит». Это единственный подобного рода комплекс в мире, он позволяет отделить чистую породу из отвалов для использования в качестве строительного материала 2-го класса (только для автомобильных дорог). В 2008-2009 годах аналогичный комплекс — «Ингул» — планируется ввести в эксплуатацию на «Ингульской» шахте. Так что и наши отвалы станут намного чище.
А пока на нашей, как и на «Смолинской» шахте, внедрены новые сепараторы на рудосортировочных фабриках, что уже позволяет в 1,5-2 раза снизить содержание урана в «хвостах», которые вывозятся в отвалы. Так, если в 2005 году с одной тонной отходов на «Смолинской» шахте выбрасывалось 180 грамм урана, то сейчас в отходы уходит 110 грамм/тонну. Содержание урана в отходах «Ингульской» шахты удалось снизить с 200 грамм на тонну до 150 грамм на тонну.
Не шахтой единой
Головная территория шахты, занимающая около 400 гектаров, сама по себе отдельный городок, в котором кроме задействованных непосредственно в переработке участков есть столовая и бытовки, административные корпуса, котельные и подстанции, лаборатория, горноспасатели, склад взрывчатки с суровой охраной и видеонаблюдением, склады, свое небольшое железнодорожное депо и много чего еще… А в самом Кировограде шахта даже имеет собственный микрорайон. Всем известный «Школьный» создан благодаря шахте. При участии «Ингульской» в городе построено около 3 тысяч (!) квартир, большая часть именно на «Школьном», а еще на улицах Героев Сталинграда, Хабаровской, Попова, Жадова, Беляева. Более 700 из них переданы городу. Заслуга шахты — школа, детсадики, всем известная спортшкола, котельные, пожарная часть и даже АТС.
И сегодня «Ингульская» снабжает водой Кизельгур, Созоновку, Завадовку, Неопалимовку и Северинку и много чего еще дает округе.
О социальной защищенности рабочих тоже стоит упомянуть еще раз. Кроме зарплаты, питания, медицинского обслуживания всех на шахту доставляют бесплатно, так же и развозят после вечерней смены всех до последнего человека до дома.
Будущее и проблемы
Сегодня «Ингульская» работает с производительностью 50% от проектной мощности, — рассказывает директор шахты Александр Булич. — Хочется наращивать производство, но перед шахтой и ВостГОКом по этому поводу стоит ряд очень серьезных проблем. Согласно украинскому законодательству, при проведении подземных работ предприятие, их осуществляющее, обязано финансово участвовать в жизни населенного пункта, под которым «копает».
А именно — в социальных, инфраструктурных, экологических и тому подобных проектах, короче, по-простому, — давать деньги. Сама шахта зарегистрирована юридически в поселке Созоновка Кировоградского района, а работает под Кировоградом. Так сложилось исторически. В бюджет Созоновки и Кировоградского районов от шахты поступают весьма значительные деньги в виде подоходного налога от работников, — мы уже говорили в первой части, сколько здесь зарабатывают. А почти 99% этих работников живут в Кировограде, и было бы вполне логично, чтобы налоги эти шли областному центру. На этом настаивает руководство города, согласна и шахта. Не согласен Кировоградский район.
«Мы даже ездили говорить по этому поводу к начальнику Государственной налоговой администрации Гербиченко вместе с мэром Пузаковым, пробовали найти решение, может, разделить налоги пополам. И рады были бы помочь в налоговой, но, не нарушая закон, это невозможно», — говорит Булич. Пока выход не виден.
Но налоги — это не самая существенная часть проблем, которые неминуемо встают перед шахтой и требуют разрешения уже сегодня. Все дело в том, что в конце непростого 2004 года и.о. премьер-министра Николай Азаров подписал «Государственную программу обеспечения стабильного развития региона добычи и первичной переработки уранового сырья на 2006-2030 годы», предусматривающую суммарное финансирование в размере 3,79 млрд. грн. И она вроде бы уже работает, должна, во всяком случае. Программа охватывает города Желтые Воды и Днепродзержинск, а также Днепропетровский, Криворожский, Пятихатский и Софиевский районы (все — Днепропетровская обл.), а также города Кировоград, Малая Виска, Петровский, Маловисковский и Кировоградский районы (все — Кировоградская обл.). А сейчас внимание! «Финансирование программы в 2006 году планируется в объеме 276,8 млн. грн., 2007-м — 342,1 млн. грн., 2008-м — 300 млн. грн.». Как видите, речь идет о практически миллиарде гривен, который уже должен был вовсю осваиваться нами и соседями с Днепропетровщины. Как часто у нас бывает, ни копейки пока не выделялось…
Дальше. Для освоения украинских недр нужно не только собрать все разрешения у соответствующих министерств и ведомств, но и получить с согласия местных властей так называемый горный отвод — очерченную на карте территорию, под которой можно работать. Для дальнейшей разработки шахте необходимо разрешение от Ленинского в Кировограде районного совета, Кировоградского городского совета и Кировоградского областного совета. Если не найти решения вопроса, то шахта просто остановится года через 3-4, дальнейшая разработка заходит все глубже и дальше под город, в районе проспекта Коммунистического, под которым на большой глубине очень перспективные залежи. Пока до чего-то договорились лишь с Ленинским районным советом. Достигнуто соглашение, что ВостГОК, хозяин шахты, будет перечислять ежемесячно району по 200 тысяч гривен, уже идет согласование — на что эти деньги будут тратиться, как шахта сможет поучаствовать в жизни района. Районный совет уже близок к согласию. Теперь очередь за городом, у которого запросы, вполне обоснованно, побольше. Постоянная работа и диалог по этому вопросу все время ведутся.
Но самое сложное — совет областной. Его председатель Николай Сухомлин тоже вполне в принципе обоснованно говорит: депутаты не проголосуют за горный отвод, пока не заработает та самая упомянутая выше «Программа обеспечения стабильного развития региона добычи и…». Понятно, такие «миллиардные» вопросы решаются уже не в кировоградских кабинетах. На высоком уровне вопрос поднимают, но пока перспектив не видать, и это главная головная боль для добытчиков уранового сырья…
Задачка для областной власти: ждать, когда же мифические сотни миллионов прольются на Кировоградщину или оставить без работы полторы тысячи людей, плюс без содержания их семьи, и остановить предприятие, которое миллионы, пусть и не такие большие, платит в различные бюджеты постоянно? Дилемма для всех…
Авторское послесловие
После появления в печати первой части статьи на автора посыпались жесткие обвинения, что это все «заказуха, цель которой — замылить глаза жителям Кировограда, страдающим от шахты “Ингульская”, “денежное щебетание” в то время, “как люди вымирают”, “вас так проспонсировали”» и т.д. Появились новые свидетельства людей, которые таки слышат движение вагонеток под землей и прочее. Признаюсь честно обо всем, что я получил за эту статью. Это завтрак и обед в столовой шахты, фотографии на память и множество ярких впечатлений, ах, да и еще один респиратор. Ваше право мне не верить… Второе. Я общался не только с директором и главным инженером, но и с людьми попроще. Все они большие патриоты, да, патриоты своего предприятия, и на слово «журналист» не очень хорошо реагируют, потому что уж слишком много о них вранья и слухов ходит и даже звучит с газетных страниц. Поэтому словам этих людей трудно было не верить. О статистике профзаболеваний я видел официальные отчеты. О повреждениях домов — тоже. И сделаны они не шахтой…
Если кто-то сможет убедительно, как специалист, квалифицированно опровергнуть то, о чем мне говорили на шахте, — милости просим, обязательно напечатаем. Можете не сомневаться.