Ветеран Великой Отечественной войны, участник боевых действий Александр Трофимович Парикожка живет в селе Мошорино Знаменского района. Он — один из оставшихся немногих, кто своими глазами видел ту войну.
В 2015 году Александру Парикожке исполняется 90 лет. Как и у большинства его сверстников, война перечеркнула юные годы Александра — сначала два года гитлеровской оккупации, потом призыв на фронт, участие в ряде знаковых боев, ранение…
— Родился я 14 марта 1925 года здесь, в Мошорино, — рассказывает Александр Трофимович. — А когда началась война, я как раз заканчивал 8 класс школы. Не закончил…
О том, как село пережило два года немецкой оккупации, Александр Трофимович не стал рассказывать, не захотел. После освобождения Мошорино советскими войсками он был практически сразу призван в армию.
— Мошорино было освобождено от немцев 12 декабря 1943 года, и после этого меньше чем через месяц меня призвали. Из всего села призвали около 200 человек. Мне тогда как раз должно было исполниться 18 лет. Отправили нас в учебку в Кременчуг. Обучали довольно долго. Но со мной произошла такая неприятность: съел я кусочек снега — и схватил воспаление легких. Отправили меня в санбат. Там я пролежал 20 дней. Когда выздоровел, узнал, что всех моих односельчан уже увезли в Японию. А я — единственный из всех наших — попал на Третий украинский фронт, в шестую гвардейскую воздушно-десантную Кременчугско-Знаменскую дивизию ордена Суворова 2 степени. В Кременчуге нас сформировали и поездом привезли на станцию в Цибулево, ночью пешком привели в Шполу, а наутро распределили: кто танкист, кто артиллерист. Всего нас было 12 человек. Нас одели, дали оружие. И тут начинается Корсунь-Шевченковская битва. Нас поставили на одном из проселков, сказали, что мы будем встречать немцев, — они должны пойти сюда. Но, слава Богу, они пошли по центральной дороге. После Корсунь-Шевченковской битвы была Молдова. Нас отправили к станции, которая называлась то ли Кобыляки, то ли Кобыльная, точно не помню. А на этой станции немцы разгрузили целый эшелон танков. Наши почему-то об этом не знали, думали, что боя не будет, и устроили неподалеку штаб, все такое. В общем, немцы на этой станции разбили нас, разогнали… Я через неделю явился в свою часть и узнал, что меня причислили к пропавшим без вести. Много ребят в том бою попали в плен, мы, когда шли уже освобождать станцию, нашли их. В поселке была школа — такая же, как здесь, в Мошорино, — там их всех расстреляли.
Во время войны Александр Трофимович получил возможность учиться дальше — он был направлен в учебный батальон, в котором дослужился до звания сержанта.
— Когда меня в Венгрии ранили, я уже командовал отрядом, — рассказывает Александр Трофимович. — Но перед этим я прошел четыре страны. Украина, Молдова, Румыния, Венгрия. В учбате только я один был украинец, остальные были в основном из восточных регионов и с Кавказа: татары, таджики, узбеки. Причем они все уже были в возрасте, от 30 лет и больше, а я молодой. После Бессарабии была Румыния. В серьезных сражениях я, получается, там почти не участвовал. Я же был в учбате, а это подразделение бросали в бой в крайнем случае. Мы, по сути, были резервом. Участвовали не во всех сражениях, но, если нас бросали в бой, многие выбывали из строя, было много раненых и убитых. Самое сильное воспоминание о Румынии у меня знаете какое? Меня там так скосила болезнь! В общем, надо было нам перейти реку вместе с обозом. Воды по шею, холодная — жуть. Первым перешел мой отряд, потом пошли лошади с повозками. А течение было довольно сильное, повозки начало относить, у лошадей паника, ржут, дергаются. Отправили нас по второму разу купаться в этой речке, чтобы перерезать упряжь и вытащить лошадей из повозок. После этого меня на следующий день начало трясти. Всю остальную Румынию я пролежал больной. А когда мы пришли в Венгрию, снова начались бои.
В Венгрии война для Александра Трофимовича закончилась тяжелым ранением:
— Это был конец ноября 1944 года. Наступать мы начали где-то в 6 часов утра. Немцы были буквально в километре от нас, очень близко. Можно было услышать, как они говорят между собой. Началось наступление, я со своим отрядом пошел вперед, мы все время стреляли перед собой. И тут у пулеметчика, который рядом со мной шел, заклинивает оружие. Он ко мне: «Товарищ командир, пулемет заклинило». Я поворачиваюсь к нему, чтобы ответить, — и тут получаю удар в лицо. Упал я совсем не по-суворовски, отлетел на несколько метров. Но если бы не повернулся к пулеметчику, меня бы убило. Пока лежал, видел, как по нашим начали работать немецкие танки. Когда меня забирали, увидел, как к месту боя подъезжают две «Катюши». Обидно мне тогда стало — вот если бы вы приехали, когда наступление только началось, сколько бы ребят в живых осталось!
В санбате в этот раз я лежал долго. Через некоторое время после того, как на лечение привезли меня, поступил мой сослуживец, который тоже был в том бою, только меня в лицо ранило, а его в ногу. Я говорить тогда не мог, на листочке вопросы писал, спрашивал, как бой. А он ответил: «Саня, наверное, из всей группы только мы вдвоем живы остались».
О том, насколько тяжелым было ранение Александра, говорят сроки лечения — День Победы он встретил в госпитале.
— Меня отправили в госпиталь в Кисловодск. Там мне сделали операцию, поставили протез. Хорошо поставили, до сих пор с ним хожу. Только зубов с левой стороны нет. Выглядел я тогда, конечно, страшно. О победе, помню, было объявлено по радио. Радости было… Весь госпиталь танцевал, а нас там лежало 4 тысячи человек, у всех челюстные ранения.
А потом я вернулся домой, в Мошорино. У меня здесь жили мать, сестра и брат. Я домой пришел поздно вечером — сначала поездом до Знаменки, потом до ст. Сахарная, со станции пешком сюда. Все, конечно, обрадовались, что я жив. Вид тогда у меня, правда, страшный был — лицо перекошенное, шрам на щеке… Порадовались-порадовались, а потом надо думать, как на жизнь заработать. Пошел в колхоз на работу. Меня сразу взяли в тракторною бригаду учетчиком-зарядчиком. Что это за работа такая? В мои обязанности входила заправка тракторов топливом и учет проделанной ими работы. Ответственная должность была, но я был умный, что-то да соображал. Проработал несколько лет в тракторной бригаде, а потом меня отправляли работать то на одну ферму, то на другую. Всю жизнь, до самой пенсии я в животноводстве работал — и со свиньями, и с овцами, и с крупным рогатым скотом, и с птицей. Сначала я на свиноферме работал, доработался до заведующего. А потом меня перебросили на индюшиную фабрику — председатель колхоза сказал: «Ставлю тебя туда, на фабрике слишком большой падеж птицы, разберись, что к чему». Чтобы восстановить численность птицы, мы выписывали индюшат из Киева и привозили на ферму автобусами. Здесь их выращивали, а потом сдавали в Кировоград на мясокомбинат. На этой фабрике я проработал 10 лет. Потом фабрику расформировали, а меня поставили работать с крупным рогатым скотом — как раз тогда, при мне, была построена новая ферма. Там я и проработал до самой пенсии.
Александр Трофимович вышел на пенсию в положенном возрасте — 60 лет, в 1985 году. Но все равно продолжал работать:
— Меня пригласили на работу в контору колхоза на должность главного диспетчера. Проработал четыре года, а потом заболел. В Кировограде мне сделали операцию. Когда я вернулся с лечения, мне предложили снова работать, но я уже отказался — не то здоровье.
Свою самую высокую награду — медаль «За отвагу» за участие в Корсунь-Шевченковском сражении — Александр Трофимович по неизвестной причине получил не на фронте, как его боевые товарищи, а уже через долгие годы после окончания войны — в 1989 году, уже будучи на пенсии.
— Мне было обидно от этого, — говорит он. — Всем моим побратимам медали вручили на фронте. А мне нет. Вместе с медалями вручалось и денежное вознаграждение — 100 рублей. В 1989 году, когда пришла моя медаль, ни о каком вознаграждении, естественно, речь уже не шла.
Как и многие из ветеранов Великой Отечественной, Александр Трофимович ежегодно надевает свой парадный пиджак с наградами. В этом же пиджаке он встретил корреспондента «УЦ». Сколько у него наград? Сам Парикожка затрудняется ответить на этот вопрос. Да и видно, что он не очень любит рассказывать о своих медалях. Ветеран живет один в скромном доме, ведет нехитрое приусадебное хозяйство. Жена умерла в 2009 году, у детей своя жизнь:
— У меня трое детей — две старшие дочери и сын. Самая старшая дочка Люба живет в Знаменке, у нее один сын, уже женат, двое детей. Средняя дочь Вера живет здесь, в Мошорино, у нее двое дочерей, старшая работает в Знаменке в зубопротезном кабинете, а младшая — в Кировограде учителем иностранного языка. А сын Сергей живет в Кировограде. Он работает на областной станции скорой помощи главным механиком. Помните, в начале прошлого года в Кировограде случилась паника из-за того, что по городу проехали 30 машин «скорой помощи» с включенными сиренами? Так вот, это мой сын гнал колонну машин из Киева в Кировоград. Когда подъезжал к городу, позвонил его начальник и спросил: «Сергей, где ты?» — «Уже въезжаю в Кировоград». — «А ну включи-ка сирены». И он как включил! Люди повыбегали из домов, началась паника. Когда подъехали к станции, их уже ждала милиция — насилу отговорились. Вот такая была история. У сына двое дочерей, уже есть внучка. Так что у меня уже трое правнуков.
По словам Александра Трофимовича, дети его помнят и регулярно навещают, всячески помогают по хозяйству. Также помогает социальная служба — дважды в неделю соцработник навещает ветерана. В прошлом году осенью ученики местной школы вместе со своим классным руководителем помогли убрать урожай на огороде — по словам Александра Трофимовича, это впервые ему пришлось просить посторонних помочь — здоровье резко ухудшилось:
— Я недавно лежал в госпитале в Кировограде, мне сделали операцию. Сначала я не хотел оперироваться, но сын вместе с лечащим врачом уговорили меня. Правильно сделали — иначе я бы умер уже. А так — живу пока.
За успешную операцию, профессиональное лечение и заботу Александр Парикожка попросил поблагодарить своего лечащего врача в госпитале. С радостью выполняем его просьбу: от имени ветерана Великой Отечественной войны, участника боевых действий Александра Парикожки «УЦ» выражает искреннюю благодарность врачу Кировоградского областного госпиталя ветеранов войны Хасанову Э.А.
14 марта 2015 года Александру Трофимовичу исполнится 90 лет. Уважаемые местные чиновники, пожалуйста, вспомните об этом замечательном человеке в его день рождения — он заслуживает поздравлений. Заранее спасибо.
Виктория Барбанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».
