Как уже сообщала «УЦ», в конце июня решением Высшего совета судей Украины и Верховного суда на должность председателя Апелляционного суда Кировоградской области избран Юрий Медведенко, занимавший должность судьи уголовной палаты в этом же суде. Сегодня мы публикуем обещанное читателям эксклюзивное интервью с новым руководителем.
Справка «УЦ». Юрий Сергеевич Медведенко родился в 1962 году. Кировоградец. Окончил школу № 3 — одну из старейших в городе. Работал рабочим на обувной фабрике, помощником следователя Кировской районной прокуратуры Кировограда (на общественных началах), судебным исполнителем, юрисконсультом на заводе «Пишмаш» и в «Кировоградсельстройиндустрии», служил в Вооруженных силах. Высшее образование получил в Одесском государственном университете, выпускник юрфака 1989 года. Работает судьей с 1990 года.
— Юрий Сергеевич, работа судьи была изначальной целью вашей жизни?
— Я бы сказал, что изначальной целью была профессия юриста, это определяющее. Первую попытку поступить в вуз сделал сразу после школы, в 17 лет. Тогда, не имея за плечами двух лет трудового стажа или службы в армии, это было почти нереально. Естественно, что недобрал баллов, необходимых для зачисления. Пошел работать. Но, став общественным помощником следователя, попросился на фабрике во вторую смену, а днем выезжал на происшествия, участвовал в определенных процессуальных действиях, помогал готовить документы. В один прекрасный день по дороге на работу почти случайно зашел в отдел юстиции: хочу работать, нужна характеристика для поступления в вуз. И получил предложение временно поработать судебным исполнителем — вместо сотрудницы, которая ушла в декретный отпуск. Работа была хлопотная, с маленьким окладом в 100 рублей, а потому и без специальных в то время требований к образованию. А когда декретный отпуск сотрудницы закончился, отдел юстиции дал мне рекомендацию для работы юрисконсультом на «Пишмаше» — к тому времени я уже был студентом юрфака.
А в конечном счете получилось, что не я выбрал профессию судьи, а она меня — уже после службы в армии и окончания университета. Как юрист я стоял в резерве одновременно управления юстиции, прокуратуры и адвокатуры. Будучи юрисконсультом, неплохо зарабатывал, это был определенный этап в моей жизни, но хотелось уже иных горизонтов, нового профессионального роста. Да, став судьей, я сильно проиграл в заработке, но сыграло свою роль и то, что как раз тогда был принят закон — еще Украинской ССР, — касающийся статуса судей и гарантирующий предоставление квартир вновь избранным судьям в течение шести месяцев. А я был уже женат, у нас было двое детей, и мы вчетвером ютились на 11 квадратных метрах в малосемейке на Балашовке. Начал работу в Ленинском суде Кировограда. Дела были разные. И хозяйственные, и гражданско-правовые споры, и убийства, и грабежи, и кражи, разбойные нападения, изнасилования и так далее. А в 1992 году мне предложили перейти в Апелляционный суд, точнее — тогда еще областной суд, в коллегию по уголовным делам.
— Насколько известно, став «человеком системы», вы достаточно скоро оказались в ситуации, вынуждающей с этой же системой бороться.
— Я не сказал бы — «с системой». С государством. И не бороться, а судиться. В этой ситуации оказались судьи не только апелляционных судов, и не только в Кировоградской области. В нашем суде, так получилось, коллеги именно мне доверили представлять их интересы. И я, будучи судьей, на протяжении девяти лет трижды выступал в роли истца от своего и от их имени.
Дважды иски были связаны с задолженностью по заработной плате — в частности, это касалось денежных надбавок, которые были декларированы указом президента Кучмы, но не выплачивались. Исполнение вердикта оказалось очень трудным, то есть решение было, но Министерство финансов не желало выплачивать деньги, а потому человек десять судей, в том числе и я, обратились в Европейский суд по правам человека. После этого обращения государство выплатило всю задолженность. Но… недофинансирование продолжалось. Поэтому возник и следующий иск.
— Процедура, о которой вы рассказываете, известна многим нашим читателям не понаслышке. Но что вы, судья, прочувствовали, став истцом?
— Сама по себе процедура гражданского судебного процесса в ее сегодняшнем виде, после так называемой малой судебной реформы, стала менее доступной для рядового гражданина. Она громоздка, усложнена, длительна, затрудняет защиту своих прав, требует совершенствования. В нашем случае судебная процедура заняла около двух лет. Притом, что суды действовали строго в процессуальных рамках, без волокиты.
— Как судья уголовной платы апелляционного суда вы рассматривали и дела, связанные с коррупцией. Остались ли какие-то из них в памяти?
— Скорее осталось другое: закон о борьбе с коррупцией крайне плохо выписан. Признают это и авторы закона. В результате на уровне апелляционных судов отменяется масса решений, принятых районными судами. В целом задача борьбы с коррупцией этим законом не решается. Остается предположить, что само его появление было в большей степени продиктовано какими-то политическими моментами.
— Но в то же время звучат упреки и в коррупционности самой судебной системы, разражаются скандалы, общество начинает жить с убеждением, что сегодня и само украинское правосудие коммерциализировано…
— Критика критике рознь. Сегодня ее подоплекой тоже чаще становятся политические амбиции — вот, нашу партию обидели! Судебная система — часть государственной машины. Если она плоха, то надо конкретно сказать — в чем. И как ее недостатки устранить. То же с коррупционностью судей…
— То есть большинство наших судей выносят решения и приговоры исключительно в соответствии с буквой и духом закона?
— Да. И в соответствии со своим правосознанием.
— Тоже небезынтересный момент. Руководствуясь каким правосознанием, судья рядового, даже не киевского районного суда может вынести решение в отношении, например, указа президента — его ли это компетенция?
— Ну у нас в Кировоградской области (смеется) таких случаев не было. Что касается других регионов, то… Во-первых, Кодекс административного судопроизводства предполагает, что по некоторым делам граждане вправе обращаться в суд по месту жительства. Во-вторых, существует возможность ревизии любых решений — апелляционная и кассационная процедуры. Оценка, которую дадут эти инстанции, является абсолютно законной, а все остальное — просто рассуждения.
— Что входит в ваши ближайшие планы?
— Изменить систему работы с жалобами граждан: кому-то нагрубили в процессе, кому-то не выдали копию решения и т.д. В штате апелляционного суда будет выделено два человека для этой работы, она будет сосредоточена в одних руках, а это будет мобилизовывать не только районные суды, но и апелляционный. Планирую проехать по районным судам, чтобы оценить, насколько выполняется на местах судебная процедура — как залог равенства сторон и законности решений. Следующий важный момент — доступность правосудия для гражданина и открытость судебных процессов. Включая свободу доступа в залы судебных заседаний.
— Очень много на эту тему могли бы рассказать и мы, журналисты! Невозможность получить в иных судах информацию, кем и когда будет слушаться то или иное дело, препятствия со стороны охраны при входе в суд, унизительная процедура согласования — а можно ли пустить в зал прессу? — или прямой отказ: не положено…
— Мы, Апелляционный суд Кировоградской области, начнем с себя. Для начала вся информация о делах, назначенных к слушанию, будет на специальном стенде, который уже заказан, размещена в фойе на первом этаже — до рубежа охраны. Вы правильно формулируете проблему, мы будем говорить и о ней на семинаре, который запланирован у нас на конец июля.
