СМОТРЕТЬ И ВИДЕТЬ
То, что Кировоград — город очень красивый, ни для кого не новость. Но, проходя в тысячный раз мимо какого-нибудь дома или ворот, трудно заметить и оценить эту красоту, а тем более рассмотреть ее под слоями облупившейся краски.
Умение видеть красоту в привычном, обыденном — редкий дар, которому вряд ли можно научиться. Но, пообщавшись с краеведом Вадимом Васильевичем Смотренко, я все-таки стала чуть-чуть внимательнее смотреть на кировоградские дома и чуть-чуть больше видеть.
— Первую «краеведческую» историю я записал после войны, — рассказывает Вадим Васильевич. — Мама дружила с Еленой Васильевной Розовой — свекровью кировоградской подпольщицы Елены Бурьяновой, и мы часто у нее бывали. Елена Васильевна много рассказывала о своей невестке, о том, скольких людей она спасла. Мама тогда сказала: «Пока Розова жива, ты обязательно должен записать ее рассказ», и я записал, позже он не раз публиковался в местных газетах. А историей города, архитектурой я интересовался, сколько себя помню, — много, конечно, рассказывала мама, она родилась в Елисаветграде и очень любила свой город…
"Верность", Кировоградский коллегиум
Слушать рассказы Вадима Васильевича об истории и архитектуре Кировограда можно часами. К сожалению, пересказать их все в рамках одной статьи просто невозможно. Поэтому ограничусь очень узкой, на первый взгляд, темой — художественной ковкой. Оказывается, ворота, парапеты, кронштейны и флагштоки знающему человеку могут рассказать многое.
Утраченное искусство
Первый реставрационный рисунок елисаветградской ковки Вадим Васильевич сделал ровно 20 лет назад.
— Возле моего дома были удивительно красивые железные ворота. Я узнал, что их собираются сдать на металлолом, ну и …обманул ЖЭК — повесил табличку: «Музейная ценность», вышел к рабочим и сказал, что приезжали работники музея, осмотрели ворота и сказали, что они их вечером заберут. Потом сам снял ворота и отвез в музей. А когда поинтересовался там, куда их дели, мне сказали, что за ненадобностью их передали в пионерский лагерь в Подлесное. Я — на велосипед, и в Подлесное. Ворота там распилили и сделали из них загородку вокруг колодца. Дикость! Произведение искусства, тончайшая ручная работа, причем стоящая огромных денег, а мы этого не понимаем!
Действительно не понимаем. Вадим Васильевич показал мне фотографию балкона на одном из домов по ул.Тимирязева — точная копия петербургской ковки Растрелли! Нет, хозяева квартиры балкон не уничтожили — просто обшили сверху алюминием. Старые, ручной ковки ворота часто сдают на металлолом — выглядят они в большинстве случаев действительно не ахти. Но если такие старые ворота почистить и покрасить (не говоря уже о серьезной реставрации), то это уже будет вовсе не кусок железа, а произведение искусства, за которое ценители готовы заплатить сотни, а то и тысячи долларов. Примеры в Кировограде были.
— Конечно, жаль, что кто-то просто выменивает у хозяина ворота на сетку-рабицу и увозит их к себе на дачу, — говорит Вадим Смотренко. — Их должны видеть все. Но с другой — лучше уж так, чем на металлолом.
В 1994 году я был в Англии на празднике Кing smith, — продолжает Вадим Васильевич. — Раз в четыре года английские кузнецы выбирают своего короля. Все претендующие на это звание съезжаются на праздник со своими горнами, привозят свой уголь (хороший кузнец использует только древесный уголь, каменный — портит металл) и демонстрируют свое мастерство.
У нас же об этом искусстве просто забыли. А ведь в Елисаветграде кузнечное дело было очень развито. Только на одной Ярмарочной площади находились 32 кузницы! Обычно это были совсем низенькие сарайчики (большая часть помещения находилась под землей) с одним окном, выходящим на юг. Перед каждой кузницей стоял каменный жернов с осью — этот инструмент использовали, чтобы натягивать на колеса железные шины. Были здесь кузнецы, которые специализировались на колесах. Были коноковы — это особое искусство, ведь, чтобы металл не перегорел, нужно успеть сделать подкову за два нагрева. А были — художники, которые украшали ковкой палисадники, беседки, подъезды…
Больница Святой Анны
По словам Вадима Васильевича, почти все художественные кованые изделия в Елисаветграде изготавливались из одного и того же металла. Инженер завода Эльворти Коль специально выписывал этот сплав из Америки. Еще одна общая особенность всех кованых изделий — четкое соблюдение пропорций:
— Этим и отличается художественная ковка от кича, — объясняет Вадим Смотренко. — Толщина и ширина каждой детали должна рассчитываться в строгом соответствии с числом Фибоначчи. Скажем, можно 1:1 (это получится квадратный профиль), можно 1:2, следующее возможное соотношение 2:3 (1+2), потом 3:5, 5:8, 8:13 и т.п. А посмотрите на те решетки, которыми «украшают» лестницы и балконы сейчас: толщина профиля 5 мм, а ширина 5 см — что с этим профилем ни делай, красиво и гармонично это выглядеть не будет!
Что в заборе твоем?
Оказывается, большинство кованых изделий на старых домах служат не только украшением, но и являются своеобразной визитной карточкой хозяина. Чаще всего встречаются христианские символы (четыре лилии, «Х» — Христос), иногда — инициалы владельцев или фигуры, указывающие на их увлечения, род занятий.
— Вот посмотрите, — показывает мне зарисовку Вадим Васильевич. — Это калитка дома Вайсенберга. Внизу инициалы — ДВ (Доротея Вайсенберг), вверху — СВ (Самуил Вайсенберг). И Доротея, и Самуил были врачами-гинекологами. Самуил очень прославился в свое время тем, что первым придумал подключать роженицу к донору напрямую. Но он был еще и шахматистом — видите, по углам калитки четыре туры.
Явно любил кованые изделия бухгалтер завода Эльворти Александр Тарановский. На калитке его дома (ул.Вокзальная — теперь Октябрьской революции) — инициалы «АТ», возле дверей карниз — круг, как будто проткнутый стрелой.
— Есть такое выражение «пробил монету» — разбогател, заработал, — объясняет Вадим Смотренко. — Видимо, таким образом Тарановский хотел сообщить, что заработал свое состояние сам. Знаете, это был удивительный человек! Каждую пятницу он с утра приходил в цех и выдавал рабочим конверты с зарплатой, никогда при них ничего не пересчитывал. В конвертах были не только деньги, но и ведомость, сколько с кого высчитано за опоздание, сколько за то, что ругался в цеху, и т.п. Думаете, братья Эльворти экономили таким образом? Нет, «штрафные деньги» шли на то, чтобы те, кто не имел замечаний от начальства, могли с утра выпить в цирке Эльворти бесплатный чай, а вечером, после работы, и 50 граммов.
А вот другой разбогатевший елисаветградец на всякий случай украсил крыльцо своего дома
(ул.Пашутинская) раскрученными пружинками. Как объяснил мне Вадим Васильевич, это «разрыв-трава», которая, по легенде, может разорвать тюремные кандалы и решетки.
Часто встречается в Елисаветграде ковка, которую называют «Верность» (Кировоградский коллегиум). Орнамент ковки состоит из двенадцати колец и стрел, пролетающих мимо. Узнали? Когда к Пенелопе сватались женихи, то она пообещала, что выйдет за того, кто сможет натянуть лук Одиссея и выстрелить так, чтобы стрела пролетела через двенадцать колец. Еще один популярный мотив — вселенная (машиностроительный техникум).
В большинстве случаев знающему человеку несложно определить, молоту какого мастера принадлежит та или иная кованая деталь.
— Я поехал учиться в Харьковское авиационно-техническое училище, — рассказывает Вадим Смотренко. — И вдруг на одной из харьковских улочек вижу родной елисаветградский балкон с улицы Тимирязева. Хожу вокруг него, рассматриваю — точно он! Как такое возможно? А потом читаю о немецких кузнецах Шатце и Наймане. В Елисаветграде у них была мастерская, а в Харькове, оказывается, — филиал… Они делали очень характерные балкончики в немецком стиле — в виде корзинки, украшенной цветочками.
— А вот посмотрите, — показывает Вадим Васильевич свои рисунки. — Здесь посередине четыре буквы «С», и здесь, и здесь… Это знак кузнеца Самуила Владимирского. Что бы ему ни заказывали, он всегда находил способ вставить в середине эти фирменные «эски». Кстати, Владимирские, которые сейчас живут в Кировограде, — потомки кузнеца Самуила.
Можно отличить работы Якова Паученко — они очень тонкие, воздушные: например, ограда больницы Св. Анны. Удивительным художником был Николай Петренко. Сохранилась выкованная им калитка дома священника ул.Пушкина) с изображением райского дерева. Но самая интересная, наверное, его работа — миниатюрная копия решетки из парка Тюильри работы самого Людовика XIII в соавторстве с кузнецом Шарлем Пюрри (король каждое утро вместо зарядки несколько часов самолично стучал молотом по наковальне, выковывая будущий шедевр). Эта решетка украшала дом Гунькиных (угол Ленина и Декабристов). К сожалению, она не сохранилась, ее сочли недостаточно прочной и заменили на современную — «тюремную». А вот другая решеточка — на круглом окне в том же доме — интересна своей многозначностью. Смотрите: с одной стороны, это четыре лилии — символ христианства, но с другой — четыре сердца (видимо, в семье было четыре человека). Кроме того, это крест, вписанный в круг — скорее всего, в роду Гунькиных были масоны.
Урок архитектурного такта
Кованые кронштейны, флагштоки, балконы можно увидеть на многих старых домах. Но есть у нас и совершенно уникальная ковка. Скажем, ноу-хау архитектора Андрея Достоевского — так называемые снеговые парапеты — металлические барьерчики вокруг крыш (такой можно увидеть на здании, в котором сейчас находится магазин «Эльдорадо»). Кстати, по словам Вадима Васильевича, под «Эльдорадо», как и под Центральным сквером, был подвал-ледник для хранения продуктов. Причем «эльдорадовский» холодильник был еще и освещен — окошки, в которые были вставлены не обычные стекла, а призматические линзы, отражающие свет под углом, выходили прямо на тротуар. Но потом подземелье забетонировали.
Остается только посокрушаться вместе с Вадимом Васильевичем над тем, как не любим мы свою историю, как всеми силами пытаемся избавиться от того, во что наши предки вкладывали душу. Действительно, разрушить «до основанья, а затем…» зачастую проще, чем реставрировать. Многие ли из нас станут копаться в истории, пытаясь понять, что именно хотел сказать архитектор, кузнец, скульптор? Да и, положа руку на сердце, хранить ведра и швабры гораздо удобнее на пластиковом, застекленном балконе, а бетонный «еврозабор» гораздо надежней защищает от воров, чем ажурный парапет. И только спустя многие годы становится заметно, что вместе с балконами-корзинками, снеговыми парапетами и ажурными калитками исчезает душа города.
"Вселенная", машиностроительныый техникум
— Рядом со старыми домами всегда строят новые, — говорит Вадим Смотренко. — Что-то перестраивают, переделывают. От этого никуда не денешься. Но архитектор должен сначала десять раз подумать, как ему сделать, чтобы новое не изуродовало того, что есть, а напротив, оттенило, подчеркнуло его красоту. Мэр Елисаветграда Александр Пашутин преподал нам замечательный урок архитектурного такта. Он разрешал строить дома всем, кто хотел и где хотел. Условий было только два. Во-первых, дом должен был быть ниже трех этажей, поскольку трехэтажным был дворец (посмотрите: самые высокие здания той поры — художественный музей, здание «Эльдорадо» — 2,5 этажа, третий этаж низкий, рукой можно до потолка достать). Второе условие: те, кто строился на центральных улицах, должны были в первом этаже сделать помещение для магазина или чайной. Причем оговаривалось, что, когда доход от помещения полностью покроет расходы хозяина на строительство (через 5-7 лет), первый этаж должен быть передан в собственность города, чтобы арендная плата поступала в городскую казну.
Просто и со вкусом. В выигрыше и город, и домовладелец, а центральные улицы выглядят единым архитектурным ансамблем.
Не могу не процитировать еще одно высказывание Вадима Васильевича, хоть к художественной ковке оно отношения и не имеет:
— Моя мама родилась в Елисаветграде, окончила школу в Зиновьевске, институт — в Кирово, а на работу устроилась в Кировограде. Сейчас вместо того, чтобы просто вернуть городу исконное название, придумывают новое. Зачем? Мы хотим войти в Книгу рекордов Гиннесса по количеству переименований?..
