Месяц: Июнь 2015

Сергей Жолонко, известный многим кировоградец, недавно вернулся из столицы Азербайджана. В Баку он пробыл почти десять дней, как раз накануне начала первых Европейских Олимпийских игр. Цели поездки были две – деловая и личная. Мы не могли отказать себе в удовольствии поговорить с Сергеем Филипповичем об экзотическом городе, об азербайджанцах. Он, в свою очередь, любезно согласился поделиться впечатлениями.

– Сергей Филиппович, почему именно Баку?

– Нашу семью многое связывает с Баку. Родители познакомились и поженились в Азербайджане в пятидесятых годах. Отца из Украины отправили туда служить, а мама приехала из России. Ее сестра освободилась из сталинских лагерей в 53-м году, забрала маму и привезла в Баку. Мой старший брат там родился. Захотелось найти следы родственников, живших в старом Баку, в рабочих поселках.

Я очень хотел понять Баку, понять Азербайджан, поскольку там у меня много друзей. Моей маме восемьдесят лет, она по сей день пишет стихи, и большинство из них – об Азербайджане, о Баку. Там она окончила пединститут, там работала в национальной школе, там вышла замуж и родила первого сына. В общем, все самые лучшие и яркие воспоминания о прошлом у нее с вязаны с теми местами. Отец, которого уже нет в живых, тоже всегда с теплотой вспоминал Азербайджан.

Мама намерена туда съездить. А пока что она делегировала меня. Самая главная цель была – поиск родных и близких или их следов.

– Эта цель была достигнута?

– Да, конечно. К сожалению, многих уже нет в живых, кто-то уехал в конце восьмидесятых – начале девяностых в связи с известными событиями. Встретить конкретного человека – родственника – у меня не получилось. Но я посетил дворики, пообщался с людьми, которые помнят моих родных.

Искать было достаточно сложно, потому что улицы переименованы по два-три раза. Предварительно я мониторил Интернет, связывался с друзьями-азербайджанцами, озадачивал их. Когда заходишь во двор, показываешь первому встречному старые фотографии, которых я взял с собой целую папку, человек зовет всех соседей, старейшин. Угощают чаем, вспоминают, рассказывают. Это происходит на протяжении двух-трех часов. Разговоры, как правило, обо всем, в том числе о ситуации в Украине.

– Какими были ваши первые впечатления о Баку?

– Первое впечатление начинается с аэропорта. Это красивейший европейский аэропорт. Не знаю, как это описать словами, но я много летал и такого еще не видел. Однозначно он выделяется, однозначно его строили так, чтобы достойно представлять страну с первой минуты пребывания в ней.

Друзья, знакомые, которые нас с супругой встречали и принимали там, естественно, как хозяева показывали нам все самое лучшее. Бакинцы утверждают, что их город пятилетней давности и современный отличается разительно. Он растет, расстраивается. Я так понял, что у властей цель сделать что-то вроде второго Дубая. Поскольку в Азербайджане самая мощная экономика среди всех кавказских бывших республик Союза, это позволяет создавать европейскую столицу. Этой идее многое подчинено. Все на нее работают, как муравьи, а продвигает ее президент страны.

Поражает, собственно, все. Поражает набережная, которая исчисляется в километрах. Хотя старые бакинцы жалеют о том, что нет набережной в том виде, в котором она была 30–40 лет назад. В районе, где остались старые нефтяные вышки, еще недемонтированные, невозможно ничего строить. Центральная часть, которая в прошлом тоже была усеяна вышками, называлась Черный город. Сейчас, когда вышки убрали, этот район носит название Белый город. И он действительно белый, очищенный, красивый, впечатляющий. Там можно гулять часами, сутками, неделями.

– А легендарный «Старый Баку»?

– Это самая интересная часть города для любопытствующих людей. «Старый Баку» сосредоточен в Ичери-шехер. Там находится визитная карточка столицы – Девичья башня. Это крепостная постройка, очень древняя, периметр которой напоминает замочную скважину. Там же находятся комплекс Дворца Ширваншахов, мечети, музеи, кафе. Ичери-шехер включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Все это достаточно большая территория, обнесенная крепостной стеной. На ней есть жилые дома, где живет порядка полутора тысяч людей. Это не придуманный, не искусственный город, в котором масса улочек, чем-то напоминающих старую Италию. А за крепостной стеной еще один старый Баку, который видоизменяется, не является неприкосновенным, как Ичери-шехер.

Что касается музеев, то вход во многие из них бесплатный. Работа их и демонстрация экспозиций организованы на высочайшем уровне. Я не специалист в музейном деле, но визуально – это высший пилотаж. Используются новейшие технологии, компьютерные «премудрости», откуда-то подается воздух, меняются изображения и так далее.

– А как меняется Баку?

– Очень мощное жилищное строительство. Привлекаются как иностранный капитал, так и государственные ресурсы. Часто на вопрос, что строится, в ответ слышал: «Это для переселенцев». У них очень остро стоит проблема карабахских переселенцев, которых более миллиона человек. И там мощнейшие программы поддержки переселенцев, начиная от различного рода пособий и заканчивая предоставлением нового жилья. Они живут с проблемой переселенцев, как и мы. Но, в отличие от нас, они эту проблему решают, а мы просто с ней живем.

Азербайджанцы в этом вопросе очень консолидированы. Они считают, что территории, которые оккупированы, будут возвращены. У них практически каждую неделю гибнут люди в зоне конфликта. В Баку я посещал аллею Почетного захоронения, похожую на появившиеся у нас аллеи Славы. У них они ухоженные, благоустроенные. Это то, что мы будем иметь со временем. Сотни мраморных черных плит. Там проходят торжественные мероприятия. Местные жители просят посетить это место.

– Как люди живут экономически? Какой уровень жизни?

– Мне тяжело сравнивать, поскольку я не видел, как было раньше. Естественно, есть богатые и бедные, как в любой стране. Но то, что они двигаются, развиваются, это явно. Исключительные дороги, автобаны. Строят, строят, строят…

Сам Баку не очень большой, но к нему примыкают поселки, расположенные рядом. И это называется агломерация. Заметна тенденция к тому, чтобы непрезентабельные поселки и селения сделать цивилизованными.

– Что азербайджанцы знают об Украине? Что говорят о наших событиях?

– Об Украине знают, естественно, все. У меня сложилось впечатление, что сто процентов мужчин, с которыми я общался, старшего возраста – обязательно служили в Украине, моложе – были у нас, имеют здесь родственников и друзей.

Все очень переживают за нас и проецируют нашу проблему через свою, очень похожую. Они понимают участие России в этом всем. Правда, одна старая бакинка спросила нас: «Что вы себе думаете со своим Порошенко? Почему Украина ведет себя так непонятно?» «Почему же непонятно? – ответили мы. У нас оттяпали Крым, сейчас проблемы на востоке…»

Вообще они не допускают резких, радикальных высказываний. В разговоре очень осторожны, обходительны, внимательны, мудры. Они не поняли и даже обиделись на то, что с украинской делегацией спортсменов на проходящие в Баку Европейские игры не приехал никто из первых лиц нашего государства. Из медиаресурсов я узнал, что они обиделись по поводу еще одного момента. Около месяца назад у них случилась трагедия: во время пожара жилого дома погибли шестнадцать человек. Украина не выразила свои соболезнования…

– А как люди относятся к очень дорогой игрушке – Европейским играм?

– Они этим гордятся. Ни один человек не сказал, что Игры не нужны, что лучше бы деньги направили на социальные программы. А в прессе такое звучит. В принципе азербайджанцы хотят себя и свою страну презентовать, демонстрировать, привлекать внимание. Это видно во всем. Они борются за то, чтобы в определенных вопросах попадать в Книгу рекордов Гиннесса. Например, на площади Государственного флага был установлен самый высокий в мире флагшток, который был занесен в Книгу рекордов Гиннесса. Потом их перегнал Душанбе. Вот это желание быть первыми, лучшими сильно заметно.

– Какое у них отношение к россиянам?

– У азербайджанцев традиционно хорошее отношение и к россиянам, и к украинцам. Нам хотелось бы услышать от них, что они на нашей стороне, поддерживают только нашу позицию. Но там все не так однозначно. Это Кавказ, это Восток, там целый клубок взаимоотношений. Там есть Иран, в котором очень много азербайджанцев, там есть Турция, постоянный партнер. Там есть спорные моменты с признанием-непризнанием геноцида азербайджанцев. Это взрывоопасная тема, которую лучше не затрагивать.

Официальный Азербайджан осудил аннексию Крыма и такой позиции придерживается. Но он не ведет себя так, как, скажем, Польша и страны Балтии. Имея карабахский конфликт, было бы нелогичным не признать аннексию Крыма. Но есть другой момент. Путин приезжал на открытие Европейских игр, встречался с Ильхамом Алиевым.

Еще один политический момент. На территории Армении расположена крупнейшая военная база России, где проходят службу более пяти тысяч военных РФ, где находятся эскадрилья МиГ-29, зенитно-ракетные комплексы. Азербайджан с Арменией находятся в состоянии войны. Россия – стратегический союзник Армении. Вместе с тем президент Азербайджана встречается с Путиным, садится с ним за стол и разговаривает. И вся страна это видит. И нам говорят: «Мы же можем разговаривать»… Дипломатия.

– Как они относятся к своему президенту?

– В любом месте, куда ни зайдешь, президента хвалят, воспевают, преподносят только с самой лучшей стороны. Конечно, есть различные точки зрения, но общее настроение – президент самый лучший. Даже люди, живущие бедно, не позволят себе плохо отозваться об Алиеве, хотя думать могут как угодно.

– Потому что боятся? Потому что авторитаризм?

– По этому поводу есть несколько заключений международных правозащитных организаций. Некоторые из них даже пытались блокировать Игры. Я не тот человек, который может давать этому оценку, но думаю, что такая проблема существует.

– Считается, что самое колоритное место на Востоке – это рынок. Посетили?

– Конечно. Но скорее не для того, чтобы что-то купить, а чтобы посмотреть. По лицам нас моментально идентифицировали, спрашивали, откуда мы. И сразу же начинаются расспросы и рассказы о том, в каком году и в каком городе Украины бывал продавец. Потом тема меняется, общий посыл – надо, чтобы был мир. Они осторожны в высказываниях.

Я, кстати, посмотрел контент телепередач. Очень много российских каналов. Во всех пакетах всё российское телевидение. Основную информацию они получают оттуда и в то же время сочувствуют Украине и поддерживают.

– Какая была культурная программа? Что удалось посетить?

– Есть у Азербайджана национальное достояние – Вагиф Мустафа-заде, величайший джазовый пианист. Он жил в Ичери-шехер. Он был самым записываемым на фирме «Мелодия». Он создал новое направление в джазе – азербайджанский джаз-мугам. Это что-то неповторимое. Я очень хотел посетить его квартиру, в которой сделали музей. Было воскресенье, и дверь оказалась закрытой. Я стал стучать, вышел человек, который услышав, откуда мы и с какой целью приехали, сказал, что сегодня музей закрыт, но для нас он уже открыт.

Этот любезный человек включил музыку Вагифа, водил нас по комнатам, много рассказывал. Ему было очень приятно, что я знаком с творчеством музыканта, мы обсуждали альбомы. Он спросил, знаю ли я, что есть альбом Вагифа под названием «Один день в Киеве». Конечно, я знаю. Там есть джазовая интерпретация песни «Як тебе не любити, Києве мій». И он ее поставил. Для меня как для любителя джаза это был подарок.

Они любят, если знаешь их культуру, если интересуешься ею. И для человека интересующегося двери всегда будут открыты.

– Чем вас угощали?

– Да всем! В Баку одно из самых интересных мест – это чайные. Там все играют в нарды. Часами. Кажется, что сутками. Это копеечные заведения. Их предназначение – общение людей. Там очень интересно, говорить можно о чем угодно. Ты всегда гость, и тебе рады. Дорогой сегмент – азербайджанская кухня в дорогом ресторане – как везде. Да, принесут далму, мясо. Все вкусно, все надо хвалить. Но мне нравится более демократичная атмосфера.

Интересное замечание: притом, что там жара, увидеть мужчину в шортах невозможно. Даже молодежь не позволяет себе носить шорты, шлепанцы. Обязательно брюки, туфли. А женщины одеваются абсолютно по-европейски: джинсы, костюмы, платья.

– Своим азербайджанским друзьям вы обещали снова приехать?

– Да, я говорил, что снова приеду с мамой. Туда надо ехать. Всем рекомендую.

Записала Елена Никитина, «УЦ».

Ароматный, тягучий, целебный… Мед для многих из нас является продуктом если не первой, то точно второй необходимости. Но что мы с вами знаем о нем?

«Мед — это очень уж хитрый предмет. Мед, если есть — то его сразу нет» — этой песенкой Винни-Пуха вполне можно охарактеризовать нынешнюю ситуацию с медом в Украине. Дело в том, что с недавних пор выяснилось — украинский мед пользуется огромным спросом за рубежом. Как только ЕС открыл границы в рамках ассоциации, экспорт меда в Европу за прошедший год возрос… на 63%! Такой динамики, наверное, больше ни один товар из Украины не показал.

Главный улей Европы?

Руководитель Кировоградской областной базы пчеловодства Андрей Варава считает, что даже с таким ошеломляющим результатом есть к чему стремиться:

— Украина является сейчас одним из лидеров по производству и экспорту меда, — говорит он. — Наш мед в Европе считается самым лучшим, идеальным по вкусу, аромату, целебным свойствам. На сегодняшний день страны Евросоюза закупают у нас мед пяти основных сортов: акациевый, липовый, гречневый, цветочный, подсолнечниковый. При этом последний они ценят довольно высоко, в отличие от нас. Мы, простите за выражение, в этом плане «балованные Гали» — считаем, что подсолнечниковый мед, поскольку его здесь производят в промышленных масштабах, — это так себе. Вы знали, что подсолнечниковый мед очень хорошо выводит радионуклиды? Видите, нет. Зато это знают японцы. После ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки на государственном уровне в рацион японцев был введен подсолнечниковый мед, и сейчас Япония является очень крупным потребителем нашего меда. Так что уважать следует не только редкие сорта, весь мед заслуживает уважения.

Вместе с тем, по словам Варавы, крупные предприятия, экспортирующие огромные партии меда в ЕС, Японию, Турцию и другие страны (вплоть до США), сами производством меда не занимаются. Пока с резко возросшим спросом весьма неплохо справляются обычные пчеловоды. Да и особенности ведения пчелиного хозяйства таковы, что в нем нет нужды в большом количестве рабочих рук.

— Серьезный пчеловод может держать несколько сотен ульев и сдавать в конце сезона пару-тройку тонн меда, — отмечает А.Варава. — В таких крупных хозяйствах фирмы-экспортеры закупают мед, проводят проверку на соответствие стандартам ЕС, после чего партия меда отправляется за границу. О требованиях ЕС хочу рассказать чуть подробнее: они довольно высоки. Перед отправкой партию меда нужно обязательно проверить в одной из аккредитованных лабораторий. В Украине таких лабораторий две — в Киеве и во Львове. Предприятия, работающие в Кировоградской области, сотрудничают с киевской лабораторией. Согласно стандартам ЕС, в меде не должно быть следов сахара, антибиотиков — ничего принесенного извне. В некоторой степени наши пчеловоды оказались к таким требованиям не готовы — прежде всего потому, что в Украине их деятельность никак не контролируется, в то время как в странах Европы есть четкие требования к ведению пчелиного хозяйства. Но наши пчеловоды сами потихоньку начинают работать по евростандартам, так как это выгодно.

В таком благородном деле, как производство меда, Андрей Иванович отводит Кировоградщине особое место:

— Украине очень повезло с природными зонами и климатом, благодаря которым она может стать мировым лидером по производству меда. А наша область здесь занимает особое положение. На западе страны период цветения слишком короткий, растений, с которых пчелы могут собрать нек­тар, немного. На юге во второй половине лета луга выгорают, из-за этого период взятка тоже сокращается. А в центральных областях, прежде всего в Кировоградской, пчела может брать взяток в течение всего лета, благодаря чему пчеловоды скачивают мед два и даже три раза за сезон.

При столь благоприятных экономических условиях наша страна действительно может стать главным ульем Европы, а это — весьма сладкая перспектива, не так ли?

С легким привкусом горечи

Возможно, украинский мед столь вкусен еще и потому, что пчеловодство нередко — семейная традиция. Пчелиное хозяйство и навыки работы на пасеке передаются по наследству от отца к сыну. Иван Федорович Бадицкий (на фото) — представитель одной из таких пчеловодческих династий. Несмотря на более чем почтенный возраст (ему уже 81 год), он держит небольшую пасеку, возглавляет Кировоградское городское общество пчеловодов-любителей «Нектар», работает над воплощением таких амбициозных идей, как школа пчеловодства в Кировограде. За плечами Ивана Федоровича более 40 лет работы с пчелами. Его рассказ — своего рода крик души.

— Пчелами занимались и мой дед, и отец. В молодые годы я держал на своей пасеке 60 ульев. Сейчас здоровье уже не то, у меня всего 6 семей — на себя и близких вполне хватает. К сожалению, не могу передать пасеку сыну — у него аллергия на пчелиный яд. Если у тебя аллергия, заниматься пчелами не получится. Но у меня есть ученики, некоторые из них стали крупными пчеловодами, держат по 200-300 ульев. Главный продукт на пасеке, конечно, — мед, но он далеко не единственный. Сейчас сильно вырос в цене воск — до 100 грн. за килограмм в закупке, большим спросом пользуется пыльца. А есть и такие продукты, о которых вы, наверное, и не знаете. Слышали о пчелином гомогенате? Это настойка из личинок восковой моли. Подмор (мертвые пчелы. — Авт.) тоже настаивают на спирте. Прополис — пчелиный клей. Все это у пчеловодов закупается. Я живу в Кировограде, но держать пчел в самом городе нельзя — здесь у них нет еды. Поэтому кировоградские пчеловоды «кочуют» — по весне вывозят свои ульи в сельскую местность. Этот способ чем хорош: если хочешь липового меда — находишь липовую рощицу и ставишь ульи там. Чтобы их не разграбили местные мародеры (а это, к сожалению, реалии сегодняшнего дня), мы с коллегами дежурим на пасеке по двое: неделю я со своим напарником, следующую неделю двое других. У кого большая пасека и достаточно денег — нанимает охранника. Отцвела липа, зацвела гречка — перевозишь ульи к гречке. Правда, сейчас гречневого меда все меньше становится — вы заметили? Это потому, что у нас на полях предпочитают сеять генетически модифицированную гречку, а она не дает нектара. Вообще сейчас пчеловодам-любителям вроде меня, с одной стороны, легче — мед подорожал, имея несколько десятков ульев, можно полностью себя обеспечить, нет ограничений советского времени (тогда, например, разрешалось в частном порядке держать не более 10 ульев); а с другой стороны, стало хуже — из-за варварского ведения сельского хозяйства. Основная культура сейчас — подсолнечник. Пчелы главный взяток берут именно с него. Но в период цветения фермеры обрабатывают поля химикатами, ускоряющими созревание семечек. Химикаты — это смерть для пчел. Один из недавних случаев в Черкасской области — пострадала пасека из 300 ульев: 80 пчелиных семей враз погибли. Это огромные убытки. Все из-за того, что фермеры не хотят с нами считаться. И это притом, что пчелы повышают урожайность подсолнечника и рапса! Мне как председателю общества пчеловодов приходится регулярно защищать интересы коллег в судах. Многие суды выигрывались, фермеры возмещали стоимость погибших ульев.

Однако Иван Федорович не опускает руки. Более того, он искренне надеется, что в его полку прибудет:

— Сейчас заниматься медом выгодно. Я уверен, что желающих приобрести пчел станет больше. А что — это ведь почти идеальная жизнь: ты не обязан ходить на нудную работу, можешь жить вдали от машин и заводов, на лоне природы, проводить время так, как считаешь нужным. Раз в несколько дней ты осматриваешь ульи, один раз или дважды в сезон скачиваешь мед и продаешь, на заработанные деньги можно вполне достойно жить. Я думаю, что многие захотят обучиться пчеловодству. Несколько лет назад я уже поднимал вопрос о создании в Кировограде школы пчеловодов, но тогда дело до конца довести не смогли. Может, получится сейчас…

Послевкусие

Когда работа над статьей только началась, нас интересовал самый насущный вопрос украинского потребителя: где и у кого можно купить более качественный и натуральный продукт? Мед из супермаркета прошел лабораторное тестирование, но на вкус иногда кажется искусственным. А 100% натуральный мед «от дяди Вани» может содержать, например, антибиотики. В ходе общения с нашими собеседниками этот вопрос отпал сам собой — мед на муниципальные рынки и полки супермаркетов поступает от одних и тех же «дядь Вань». Вы не доверяете им? Тогда перечитайте начало статьи — продукцию украинских пчеловодов-любителей с удовольствием покупают в ЕС, Турции и даже Японии. А еще только мы, обитатели главного улья Европы, можем позволить себе есть мед не порциями по 20 грамм, а столовой ложкой из банки.

Виктория Барбанова, «УЦ». Фото автора.

Когда рождаются идеи? Когда в определенное время в определенном месте собираются люди, объединенные желанием «взбодрить» этот мир. На прошлой неделе в селе Аджамка собрались художники и журналисты. Итогом встречи стало рождение не одной, а нескольких идей.

Организовал десант творческих людей Николай Цуканов, владелец галереи «Елисаветград». Пунк­том назначения была выбрана мастерская известного художника Анатолия Шаповалова, который оказался и радушным хозяином. Вместе с супругой Татьяной Анатолий Гаврилович окружил гостей теплотой и вниманием. Уезжать не хотелось. Но перед тем, как уехать, а до этого еще отведать шикарной ухи, гости Шаповаловых вполне серьезно говорили о необходимости повышения престижа профессии художника.

Итак, родилось несколько идей, имеющих все шансы быть реализованными. Это, во-первых, областной конкурс детского рисунка. Идея не новая, но в «исполнении» галереи «Елисаветград» она становится уникальной. В состав жюри войдут профессиональные художники. Уже дали согласие Анатолий Кравченко и Сергей Дрыга из Одессы, Ленур Велиляев из Харькова, кировоградцы Владимир Остроухов, Игорь Тимофеенко, Валерий Давыдов. В жюри также войдет Людмила Кривенко, известный мастер пэчворка.

Солидное жюри не просто выберет лучшие рисунки, каждый художник представит в призовой фонд собственную картину. Галерея «Елисаветград» обязуется передать в фонд еще три картины. Полотна будут вручены победителям. И это еще не все. В ноябре в галерее откроется выставка рисунков. Двенадцать самых лучших будут опубликованы в перекидном календаре на 2016 год. Николай Цуканов обращается к руководителям учебных заведений, художественных школ, к родителям, учителям, художникам, меценатам. Не оставайтесь равнодушными и участвуйте в организации и проведении конкурса, положение о котором будет опубликовано чуть позже.

Вторая идея, родившаяся в мастерской Шаповалова, коснется более широкого круга кировоградцев. Хочется, чтобы это был фестиваль, а не просто выставка работ умельцев. «Мы знаем, что Кировоградщина славится талантливыми людьми, — говорит Николай Цуканов. — И хотелось бы, чтобы о них узнала вся Украина». Проведение фестиваля планируется на весну будущего года. Место уточняется. А пока что сотрудники галереи «Елисаветград» обращаются ко всем: если вы знаете людей, которые пишут картины, иконы, режут по дереву или делают что-то еще талантливо и неподражаемо, сообщите их координаты. Можно зайти в галерею — Кировоград, ул. Пашутинская ,36. Или позвонить по телефону 050-207-27-00.

Еще одна идея к выходу этого номера газеты уже реализуется. Художница Ольга Краснопольская в зале галереи проведет мастер-класс для «чайников» от журналистики. От каждого кировоградского издания и компании в нем примет участие один представитель, до этого никогда не державший в руках кисть. Это будет акварель. Оля пообещала раскрыть талант каждого. У нее получится.

Елена Никитина, «УЦ», фото Николая Цуканова.

В последние годы в Кировограде набирает обороты культурное движение, для которого пока нет названия. Мы условно назвали его «квартирниками с расширенной аудиторией», а наш коллега и организатор стенд-ап-шоу в Кировограде Владимир Кондрашов – «самоделом». Битвы поэтов и музыкантов, турниры по настольным играм и литературные чтения, популярная сегодня в молодежной среде игра «Мафия» – все эти, на первый взгляд, очень разные мероприятия объединяет то, что их организаторы ничего на них не зарабатывают, не привлекают спонсоров, не оказывают никому благотворительную помощь. Единственная их цель – собрать вместе молодых людей, имеющих общие интересы. Зачем? Да просто так – для себя, для друзей, потому что есть свободное время и желание провести его интересно.

– Мы только начинаем, – говорит Владимир Кондрашов. – Но мы с командой КВН «Наивность» играем в Харькове, в Полтаве, там есть свои стенд-ап-клубы. Почему бы не быть такому у нас? Сегодня все стало намного проще: не нужно арендовать зал, продавать билеты, заниматься рекламой. Мы договорились с тайм-клубом «Берлога», что зрители будут платить за время, проведенное в клубе (30 грн. за полтора часа), а юмористы выступать бесплатно. Информация о времени проведения распространяется через социальные сети. То есть фактически организатор тратит на это только время, а время у меня есть. В Кировограде есть пул хороших юмористов, людей, которые пишут юмор, хотят выступать. Не все шутки подходят под формат КВНа. Да и игры КВН начинаются осенью, летом у людей ломка, куча энергии, которую некуда девать.

О популярности стенд-апа в Кировограде пока судить рано. А «Битвам поэтов», которые проходят в галерее «Елисаветград», уже больше трех лет. Сегодня каждая битва собирает до ста зрителей и участников. Организатор «Битв поэтов» и «Битв музыкантов» Кирилл Полищук (известный в народе как Поль Ищук) рассказал, что сначала и участников, и зрителей было очень немного, но с каждым разом собиралось все больше людей.

– В Кировограде не так много возможностей выступить со своими стихами, а тут раз в месяц можно почитать свои, послушать чужие. Я организую в галерее «Елисаветград» и другие мероприятия – встречи с поэтами, литературные чтения. Это удобно, потому что гости платят только за входной билет в галерею (10 грн.). И неважно, сколько человек соберется. Если пять, то мероприятие пройдет для пяти человек.

Поль Ищук, конечно, тоже ничего на таких мероприятиях не зарабатывает (кроме платы за вход, участники вносят смешной оргсбор на приз победителю – 5 грн.). Говорит, что занимается этим, чтобы оживить литературную и музыкальную жизнь в Кировограде.

Таких мероприятий в городе проходит немало – сегодня по нескольку в неделю. Большинство из них – условно платные: нужно оплатить вход в музей, галерею или читательский билет библиотеки. Мы как-то застали в одном из читальных залов библиотеки Чижевского группу молодых людей, которые пришли сюда просто поиграть в «Мафию», – кто-то бросил клич в соцсетях, и компания собралась. В последнее время аналогичные мероприятия стали проводить и в некоторых кафе, чаще всего в безалкогольных. Это важная особенность: на таких мероприятиях подчеркнуто не пьют. Вот казалось бы: собрались музыканты, поиграли – по пиву? Нет, по чаю. Дело, наверное, и в моде на здоровый образ жизни. Но нам кажется еще и в том, что эта культура как будто противопоставляет себя другой молодежной тусовке – ночным клубам, дискотекам, сборищам под круглосуточными супермаркетами.

В условиях полного отсутствия поддержки со стороны государственных и местных властей, закрытия домов культуры, клубов, кинотеатров и т. п. сегодняшние молодые люди просто создают их сами для себя. И они востребованы! Даже очень. Потому что программы для них составляют не заслуженные чиновники культуры, а сами участники тусовки.

Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Эти мысли навеял концерт Оли Поляковой, недавно прошедший в кировоградской филармонии при аншлаге. Дело даже не в аншлаге, а в сопровождении истерии местных зрителей.

Только не спрашивайте, кто такая Оля Полякова. Кстати, ничего страшного, ее очень многие не знают. Это певица, позиционирующая себя суперблондинкой. Исходя из данных Интернета, имеет солидное музыкальное образование. Красивая, эффектная, стройная фигура, длинные ноги. Что поет? Как по мне, что-то неудобоваримое, дешевое, пошлое. Да и своего репертуара практически нет: два-три заезженных хита, остальное – заимствованное у других исполнителей.

Сценический образ почитателей Оли не смущал. Ни кокошники (правда, «главный! – с трезубцем»), ни матрешки на сцене, ни хохлома и гжель, ни даже конь в пальто, иногда появляющийся на сцене. Кич! Но это, на мой взгляд. Сотни кировоградцев, купивших недешевые билеты на концерт блондинистой «кумирши», со мной, ясное дело, не согласятся. Ну и ладно, о вкусах не спорят. Хотя нет, спорят!

Опять же, личное мнение: «непорицанию» за посещение данного концерта подлежат родители с детьми. Малышни было очень много. И это понятно, ведь рифмы и смысл Олиных песен – как раз для детской памяти и восприятия. «Люли-люли… тебя не люблю я… где-то в июле»; «а любовь-морковь лишь с тем не бывает, у кого в душе бабочки летают»; «шлёп, шлёп, шлёп… моей любви последней погас уголек»… Дети, одаренные воздушными шариками, блестками и «долларами» (копии их разбрасывали участницы балета Оли), были искренне счастливы. Настоящий детский праздник. Просто чей-то день рождения.

Намного грустнее выглядела взрослая категория фанатов. Вернее, не выглядела, а смотрелась со стороны. Тетки и дядьки, трясущие телесами в проходах зрительного зала и под сценой, истерично кричащие и поющие все (!) песни Оли, это было что-то. Как будто их долго держали взаперти и вдруг освободили. Да, то, что исполняла Полякова, предполагало движения. Она сама призвала кировоградцев «устроить свадьбу». И она, свадьба, была. Орали и прыгали так, что впору было кричать «горько!».

И самое грустное для меня в этом всеобщем веселье – присутствие в зале довольно авторитетных жителей Кировограда. Без фамилий, просто – депутаты городского и областного советов и даже выше. Я ни в коем случае не осуждаю. Вы имеете право увидеть «легенду» вживую. Но, уважаемые, вы принимаете чрезвычайно серьезные решения, от которых зависят тысячи судеб. Как минимум вы должны если не обладать, то демонстрировать чувство меры, эстетического вкуса, разносторонность взглядов или хотя бы стремиться к этому. Почему вы не были замечены на концерте Юрия Кота, пианиста, которому аплодировали слушатели Японии, Польши, Казахстана, Италии, Словакии, Югославии, России, США, Германии? Какие дела не смогли отложить, когда у нас была невероятная по мастерству постановка Цвейга? А блестящий черкасский джаз? И почему вы – крайне редкие гости театра корифеев? Интересно, будет ли кто-то на премьере «Цыганки Азы» – по собственному желанию, без официального приглашения и за купленные билеты?

Оля Полякова, безусловно, имеет право на существование. Но что-то в этом концерте, в этом массовом сумасшествии смущало больше всего. Ах да! 15 июня был днем траура в Грузии. А в зоне АТО в результате боевых действий погибли два украинских бойца, еще пятеро были ранены…

Елена Никитина, «УЦ».

Сотрудничество с ведущими вузами для кировоградских машиностроителей — вопрос выживания: предприятиям позарез нужны бакалавры и магистры гарантированного качества, а в качестве соискателей часто приходят люди с купленными дипломами, которые этого даже не скры-вают. Об этом нашему изданию рассказал председатель наблюдательного совета компании «Гидосила ГРУП» Павел Штутман, комментируя открытие учебной лаборатории стоимостью более 300 тыс. грн. в Национальном техническом университете «КПИ», оборудованной за деньги предприятия.

Лаборатория по изучению и проектированию объемных гидромашин и гидроаппаратов была открыта в лучшем (по мнению составителей на-циональных рейтингов) техническом вузе страны на прошлой неделе в рамках профильной конференции с международным статусом. Для подготовки будущих инженеров предоставлена наглядность — разрезные образцы современного гидрооборудования разных видов, а также компьютеры, мебель, различная мультимедийная техника.

— Это интерес не только нашей компании. Мы укрепляем подготовку технических кадров для всей страны, для нас это вопрос благотвори-тельности и патриотизма, — считает Штутман.

Сотрудничество между группой «Гидросила» и КПИ продолжается уже несколько лет, между ними заключен договор, предусматривающий, помимо открытия лаборатории, совместные действия по созданию новых научных разработок в направлении гидравлических машин, прохо-ждение студентами производственной практики и трудоустройство выпускников университета на предприятиях группы, а также последип-ломное образование и заочную форму обучения для работников компании.

— Нас интересует не только дипломное образование гарантированно высокого качества. Непрерывное обучение персонала уже 10 лет практи-куется в компании как системное, организованное действие. Учатся люди, которые хотят сохранить и преумножить конкурентоспособность — как собственную, так и компании в целом. Мы, в свою очередь, готовы платить за целевую подготовку наших специалистов, — подчеркивает Штутман.

По его словам, качество подготовки персонала сегодня — один из самых болезненных факторов для украинской экономики. В первую очередь речь идет об инженерных и руководящих кадрах, поскольку рабочего можно без проблем подготовить на предприятии, а чем выше по кадро-вой лестнице, тем сложнее подготовка. Учитывая, что представители высшей школы в Украине часто жалуются на хроническое недофинан-сирование, партнерство киевского университета и кировоградских машиностроителей — наглядный пример сотрудничества, от которого выиг-рывают обе стороны.

Андрей Трубачев, «УЦ».

– Ты куда идешь, страна?

– Я иду тихонько на…

– На работу? На ученье?

– Просто на, без уточненья.

Этот веселенький эпиграф автор уже использовал однажды – ровно 7 лет тому назад, описывая открытую войну Вити и Юли. Мне тогда искренне казалось, что политический и социальный бардак в стране достиг своего апогея и хуже быть не может. Оказалось, может, еще как может! Мало того, если не случится чуда, у нашей страны есть все шансы продлить этот процесс до настоящей катастрофы.

Мы живем странной, непонятной нам самим жизнью, принимая картинки из телевизора за настоящую реальность. В конце прошлого века Жан Бодрийяр назвал войну 1991 года в Персидском заливе симулякром, имитацией реальности, которую «нарисовали» СМИ. Сегодня сотни последователей французского философа могут развивать и совершенствовать его теорию на многочисленных примерах нынешней Украины.

Одним из самых ярких знаков искажения нашей реальности стала аббревиатура АТО. Понадобилось около года, чтобы отказаться от привычных штампов XX века и назвать войну
войной. При этом, по различным социологическим опросам, более 2/3 украинцев хотят мира практически любой ценой. По идее, в нормальном демократическом обществе свое отношение к войне люди уже должны были выразить многочисленными митингами и демонстрациями. Думаю, участие сотен тысяч граждан в антивоенных манифестациях сподвигло бы руководство страны на интенсивный поиск эффективных решений – политических, дипломатических, военных. Но где эти сотни тысяч? Дома у телевизора…

Еще один симулякр – проведение экономических реформ. Вот уже более года они существуют только в воображении Арсения Яценюка и его сподвижников. «Громадье планов» – и пшик на выходе. Как должно, по-вашему, реагировать общество на эту имитацию деятельности? Выйти на улицы с миллионным «маршем пустых кастрюль»? С требованием налоговых каникул для малого и среднего бизнеса – единственного способа создать новые рабочие места и повысить платежеспособность населения? Да ничего подобного! Вместо этого народ ведется на новую картинку – тотальные субсидии для частичной компенсации многократно возросших коммунальных платежей. А на улицы выходят либо партийно-обязанные граждане (чьи представители трудятся в Кабмине, обеспечивая всей стране головную боль), либо группки молодых людей (которые видели расчетные книжки за коммуналку только в руках родителей) с веселыми флешмобами типа «Меня убили тарифы». В ответ на имитацию деятельности власти – имитация народного возмущения. Ничья, выгодная только одной стороне.

Столичная власть – хороший пример для местного самоуправления, которое быстро научилось создавать свои симулякры. Зачем огорчать людей рассказами об истинном состоянии дорог, крыш и труб? Два-три пасса руками и лицом, и реализация закона о декоммунизации на глазах изумленной публики превращается в деимпериализацию – борьбу с историческим названием города. Методы самые что ни на есть большевистские: нас только «двенадцать друзей Оушена», но будет по-нашему! Увы, гиперреальность, в которой живет «топонимическая элита страны», имеет мало общего с реалиями нашей жизни. Впрочем, это касается всех, кто пытается парить нам мозги, выдавая черное за белое…

P. S. Собственная попытка пофилософствовать напомнила автору анекдот:

– Ой, шо за время, Изя?! Люди выучили умные слова. Стало сложнее определять идиетов.

Очень надеюсь, что это не обо мне.

Ефим Мармер, «УЦ».

Минулого тижня до Кіровограда з’їхалися науковці з усієї України, щоб навчити нас, яку назву для міста нам вибрати, а яку вибирати не можна. Захід, організаторами якого виступили ГО «Спільна дія» та товариство «Просвіта», був заявлений як науково-практична конференція «Перейменувальні процеси в топоніміці як ціннісний вибір українського суспільства», на якій не буде звучати агітації за якусь чи проти якоїсь назви.

Але не звертайте увагу на складну назву, це була не конференція, і не наукова, і не на ту тему. Серйозно заявлений формат заходу сприйняв хіба що ректор КДПУ Олег Семенюк, який довго пояснював, які чинники треба враховувати при перейменуванні і які підводні камені є в цьому процесі.

Всі інші учасники конференції говорили на одну тему: ЧОМУ МІСТО НЕ МОЖЕ НАЗИВАТИСЯ ЄЛИСАВЕТГРАД. Саме так – величезними буквами. Нас переконували, соромили, вмовляли, погрожували, навіть пропонували гроші. Деякі доповіді були дійсно цікавими й аргументованими. Інші – більш схожі не на наукові виступи, а на промови на мітингах, з тією лише різницею, що на конференціях не заведено кричати «Ганьба!» та кидатися їжею.

Щодо варіантів назви нам пропонували Інгульск, Інгул, Інгулець, Великий Інгул і як компроміс – Златопіль. Ми помітили дві цікаві особливості: по-перше, професори-кияни чомусь казали «НАМ вирішувати», «якщо МИ назвемо місто» і т. п. А, по-друге, науковці чомусь перестали вживати термін «повернення історичної назви», а замість цього кажуть «перейменування на Єлисаветград», а це, погодьтеся, вже зовсім інша справа.

Далі – тільки цитати.

Володимир В’ятрович, голова Українського інституту національної пам’яті, який, власне, презентував пакет декомунізаційних законів у Верховній Раді:

– Історія не вчить нас, що треба робити, але вчить, чого робити не треба. І, дивлячись на минуле, треба розібратися, що з цього минулого ми хочемо взяти з собою у майбутнє, а що залишити назавжди. Топонімічні назви виступають маркером того, що важливо для людей. Увічнені в топоніміці імена мають важливий виховний ефект. Це прекрасно розуміли й чильники тоталітарних режимів, тому у захоплених нацистами чи комуністами містах відразу з’являлися вулиці Гітлера та Леніна. В Україні часом одна й та сама вулиця була Леніна, потім – Гітлера, потім – знову Леніна. Після розгрому Третього рейху всі сліди його панування на території, яку він охоплював, включно з Німеччиною, дуже швидко було усунуто з мап. Дуже швидко було здійснено перейменування вулиць та міст, ліквідовано нацистські пам’ятники по всій Німеччині. Попри те, що ці назви були історією для німців, і на 33–45 роки теж припадала чиясь молодість, і комусь здавалося, що тоді було краще. Але німці це відкинули, бо не хотіли нести цей тягар у майбутнє. А радянська Україна продовжує існувати: вулиця Леніна залишається атрибутом будь-якого населеного пункту, у більшості випадків саме на цій вулиці знаходяться органи влади. Діти знають з підручників про злочини Леніна, але щоб отримати ці знання, вони йдуть до школи по вулиці Леніна. Таким чином ми виховуємо в молодому поколінні суспільну шизофренію! Злочинці не лише не засуджені, а й продовжують возвеличуватися.

Знімаючи шар радянської топоніміки, ми часто можемо бачити новий шар – імперської топоніміки. Ця проблема чи не найбільше стосується вашого рідного міста Кіровограда. Покладаючись на цей закон, ми так чи інакше позбудемося комуністичної назви Кіровоград. Але давайте не міняти шило на мило – комуністичну назву на імперську.

Віктор Брехуненко, доктор наук, завідувач відділом актової археографії Інституту української археографії:

– Ми підготували експертну оцінку щодо перейменування Кіровограда. Ця експертна оцінка побудована на суто наукових аргументах. Вона розбивається на дві частини: перша – це неможливість перейменування Кіровограда на Єлисаветград, а друге – це пропонована назва.

Уславивши російську царицю Єлизавету, ми дамо оті сигнали усьому світу, що не треба нас рятувати від Росії, бо ми самі цього хочемо. Для наших вояків ми зробимо удар в спину, бо виявляється, що вони воюють проти сучасного російського загарбника для того, щоб ми уславили загарбника XVIII століття.

Наступний момент: перейменування Кіровограда на Єлисаветград стане унікальним, тому що жодне українське місто не розглядає сьогодні перейменування на стару назву (тут доповідач Брехуненко припустився помилки: насправді більшість населених пунктів, які мають бути перейменовані до 21 листопада, розглядають саме повернення первинних назв. – Авт.) Це викличе величезне збурення у всій Україні, величезний спротив всієї України. Імідж Кіровограда надзвичайно постраждає. Невже ми хочемо, щоб до Кіровограда ставилися, як до Донецька?! А для кіровоградських бізнесменів – це катастрофа. Товари з маркуванням «Єлисаветград» жодна людина не купуватиме! Як не купують зроблене в Донецьку. Зараз у Києві всі перевіряють ці маркування.

І це суперечить історії міста! Це тільки на позір Фортеця Святої Єлисавети дала старт урбаністичному розвитку. Ні фортеця, ні Новосербія ніколи б тут не з’явилися, якби ці терени не були заселені українськими козаками.

Якщо ми перейменуємо Кіровоград на Єлисаветград – це не дасть зробити місто трендом, не дасть зробити туристичним центром. Натомість ми пропонуємо вибрати ім’я місту від річки, на якій це місто стоїть. Приваблива милозвучна назва була б на основі назви Інгул. Ми пропонуємо Інгульск. Вона надзвичайно брендова, вона сприятиме економічному розвитку, наповнить кишені й бізнесменів, і містян. Ця назва закорінює місто в його козацьку історію. І таким чином ми приєднаємося до Дніпропетровська, який носитиме назву на основі гідроніму Дніпро.

Олег Репан, доцент кафедри історії України Дніпропетровського національного університету:

– Роком заснування Катеринослава-Дніпропетровська вважається 1776-й. До сімдесятих років, правда, вважалося, що 1787-й, але тоді був ювілей Брежнєва, історикам дали завдання підігнати під його ювілей ще й великий ювілей його міста. І вони це завдання виконали. Але обидві ці дати неправильні. Катеринослав побудували на місці козацької слободи Новий Кодак, так само, як Маріуполь – на місці слободи Домаха. Тобто міста там існували до того. Цими назвами – Катеринослав, Єлисаветград – і цими датами заснування нас намагаються маркувати. Наче прийшла Російська імперія та побудувала нам міста, а до цього нас не було, не існувало. Нам у свідомість закладали, що до цієї дати – дикість, хаос, козацтво, після – цивілізація, розвиток, Російська імперія. Щоб ми розуміли: самі ми ні на що не здатні, тільки імперія дала нам право бути, існувати.

Олег Семенюк, ректор Кіровоградського державного педагогічного університету:

– При виборі назви у протиріччя вступлять не стільки політичні уподобання, скільки групові. Найбільш виразними є опозиції: молодь і люди старшого віку, корінні мешканці (не менше двох поколінь) і ті, хто переїхав до міста нещодавно. Повернутися до історичної назви не дають політичні реалії сьогодення. Версія про Святу Єлисавету, яка могла б бути компромісною, не дуже вагома в атеїстичному середовищі містян.

Головний мінус варіанту Златопіль – порушення фактора оригінальності, важливого для назв великих міст. В Україні вже є декілька Златополів. Нагадаємо, що назва Кірово свого часу була змінена саме тому, що була неоригінальною.

Будь-яка назва, пов’язана з іменем (Тобілевичи, Кропивницьк), завжди матиме опозицію: «А чому саме він?» Окрім цього, персоніфікація назви міста – із моди минулого. Із лінгвокультурної моди минулого також варіанти Степоград, Центральноукраїнськ. Географічно логічним є варіант назви Інгульск, але психокультурною проблемою буде не дуже величний вигляд Інгулу, для більшості городян стан ріки – більше проблема, ніж гордість.

Процес перейменування й, головне, його активність – маркер нестабільного стану суспільства. Іноді – ознака тоталітарності, іноді, навпаки, – активної демократизації. Ми повинні розуміти, який би з варіантів ми не обрали, підтримки всього суспільства він не матиме…

Після закінчення пленарної частини журналістам роздали звернення наукової конференції до депутатів Кіровоградської міської ради та Верховної Ради України (що було вже цікаво, адже публічно конференція їх не приймала). Депутатам міської ради науковці знов-таки пояснюють у шести пунктах, чому вони вважають неприйнятною назву Єлисаветград і пропонують Інгульск. А депутатів ВР закликають «унеможливити на законодавчому рівні реанімації російських імперських назв і внести наступні зміни до законодавства: у Законі України “Про географічні назви”, у статі 5 після частини десятої доповнити новою частиною такого змісту: “забороняється присвоювати географічним об’єктам назви, які є іменами або псевдонімами російських державних, політичних або військових діячів XIV–XX ст. чи співзвучними з їхніми іменами”». Обидва звернення підписані киянами, запоріжцями, дніпропетровцями, одеситами й шістьма кіровоградцями. Окремий респект Олегу Семенку за те, що його підпису під зверненнями нема.

Чому ці люди (той самий В’ятрович почав свій виступ з того, що в Кіровограді він вперше) вважають, що мають право втручатися? Чому, говорячи про перейменування, вживають займенник «ми»?

На прес-конференції Тарас Чухліб, провідний науковий співробітник Інституту історії України, пояснив:

– Якщо ви думаєте, що це справа городян міста, ви помиляєтеся! Перейменування міста Кіровоград є справою всієї України, всього українського народу. Я не народився в Кіровограді, не жив тут, але мені болітиме, якщо на мапі України буде такий іншомовний імперський топонім. Назва Єлисаветград є ідеологічно заангажованою та буде негативно впливати на формування історичної національної пам’яті. Якщо комусь хочеться увічнити ім’я російської імператриці в історії міста, а також приймати в ньому російських туристів, можете один з міських районів назвати Єлисаветградським. Але у мене до вас питання, як ви будете розповідати дітям, що з Фортеці Святої Єлисавети рухалися війська знищувати Запорізьку Січ?

Ми поставили науковцям тільки одне питання: чи бачили вони Інгул? Тарас Чухліб відповів:

– Ви самі винні в тому, до чого ви довели Інгул. Ми ідемо в Європу, де проводять меліорацію самі місцеві громадяни. Якщо голова обласної адміністрації чи міської адміністрації не хоче цього робити, то переобирайте їх.

Дуже хотілося висміяти цю наукову конференцію, на яку не потрапив жоден (!) вчений, який хоча б припускав можливість повернення історичної назви, навести більше смішних цитат на кшталт «надзвичайно привабливого бренду Інгульск, завдяки якому наповняться кишені містян» (Віктор Брехуненко). Але, на жаль, це не смішно. Ці люди щирі! Вони щиро вірять у те, що Інгульск – це єдиний варіант, як інші – їх тисячи – щиро вірять, що місту, яке вже чотири рази перейменовували, треба просто повернути ім’я, яке дали йому «батьки» при народженні. Щиро вірять, що вони, а не ми, мають дати ім’я нашому місту.

«Україна-Центр» вже писала про технічні аспекти перейменування. І Володимир В’ятрович на прес-конференції підтвердив: громада міста має право обрати будь-яку назву (окрім назви Кіровоград, бо вона з 21 листопада буде поза законом). А от якщо ми з вами цього не зробимо, то за діло візьметься Верховна Рада. І цілком можливо, що ми прокинемося в місті з безликим ім’ям, яке вигадає якийсь київський археолог, який ніколи не був у Кіровограді, не знає його справжньої живої історії, його традицій, його душі. Вигадає просто так, тому що ми віддамо йому це право. І підведе під це наукове обґрунтування (як підвели колись наукове обґрунтування під зміну дати заснування Катеринослава, щоб порадувати Леоніда Ілліча), адже вже під час цієї конференції перший заступник керівника організаційного управління ВР Анатолій Пивовар повідомив про нове наукове відкриття: на Лелеківці був не зимівник козака Лелеки, а слобода Інгульська…

Ольга Степанова, фото Олени Карпенко, «УЦ».