Месяц: Январь 2008

Слово «инженер» в Советском Союзе обозначало скорее классовую, чем профессиональную принадлежность. Это была прослойка общества, объединяющая людей с высшим техническим образованием и небольшой зарплатой, вместе с педагогами и медиками составлявших советский «средний класс», занимая нишу между «пролетариатом» и партийной номенклатурой (к ней, по большому счету, относились и руководители-производственники, попасть в которые без партбилета было практически невозможно).

Именно они вели вечерами политические диспуты на типовых кухнях, «не ездили на такси в булочную», меняли вторсырье на редкие книги, которые по-другому достать было просто невозможно, шили дома модные платья по выкройкам из «Бурды», годами копили деньги на хрестоматийные «Жигули» — кто первой, а кто и шестой модели. Словом, были настоящими советскими людьми…

А еще инженеры играли в настольный теннис в обеденный перерыв, разгадывали сложнейшие (не чета нынешним) кроссворды из журнала «Наука и жизнь», знали наизусть если не все, то, как минимум, половину из Блока, Ахмадулиной, а кто и Бродского (не говоря уже о Пушкине с Лермонтовым). И вообще имели неизмеримо больший «необходимого по работе» багаж общих знаний…

После того как Советский Союз, который ударно улучшали — разными методами с момента создания он «улучшился», по выражению одного из известнейших русских писателей современности, «настолько, что перестал существовать», остановились заводы и комбинаты, фактически перестал существовать и этот класс…

«Прочь от чумных городов»

Кто-то из них, недолго думая, ушел в появившийся бизнес — пошел торговать на рынок, несколько лет «почелночил» в Польшу и обратно, создал фирму и т.д., кого-то пригласили работать в новосозданные ООО или СП вчерашние «красные директора» и номенклатурщики, некоторые, имевшие строительное образование, пошли «шарашить», кто-то сменил профиль диаметрально, благо, эрудиция позволяла… В новом мире всем им пришлось находить для себя новое место. Тогда же большинство из тех, кому позволяло происхождение или родственные связи за пределами «одной шестой», массово начали искать это самое место там.

Среди них оказался и инженер-архитектор Леонид Абрамович Пупкин, работник АПМ кировоградского проектного института, сейчас — гражданин Евросоюза, которого последняя массовая волна легальной миграции с обломков «великого и могучего» занесла вместе с семьей в Германию, где он и живет по сей день, возвращаясь на родину лишь иногда. В один из таких визитов мне удалось записать интервью с этим необычайно интересным человеком.

Многие кировоградцы знали Пупкина еще и как мастера военной миниатюры. Отбыв очередной рабочий день за кульманом, он лепил из пластилина солдатиков — со скрупулезной точностью копируя детали униформы, амуниции и вооружения армий, участвовавших в Северной войне 1700-1712 годов. Для него, как и для многих советских инженеров, это занятие было хобби, своего рода отдушиной — «полет творческой мысли» в рамках «совкового» проектирования и архитектуры никогда особо не приветствовался, а душа требовала… И уж, конечно, инженер Леонид Пупкин не предполагал, какую роль это увлечение сыграет в его новой жизни.

Об интересе к творчеству миниатюриста в бывшем СССР свидетельствуют десятки газетных публикаций и два телевизионных репортажа 90-х годов прошлого века, ни один из которых у самого Пупкина, не сохранился. В свое время выставка его работ проходила даже в московском ЦДРИ — Центральном доме работников искусства, а репортаж о ней появился тогда в газете «Культура» — бывшей «Советской культуре»…

Волею случая

От разговора о причинах эмиграции он мягко уходит — впрочем, они и без того очевидны. Зато делится не слишком приятными воспоминаниями о том, как его встретила «новая земля»:

— Я приехал в Германию в 1999 году, когда мне было 50 лет. Страна тогда переживала кризис, была большая безработица, и предпочтение при приеме на работу отдавалось преимущественно молодым людям. И хотя подтверждение моего диплома Одесского инженерно-строительного института заняло не больше недели — никаких проблем, мне откровенно сказали: был бы ты на три года младше… а так — «кайне шанс», никаких шансов…

Иммигрант «нашел себя» в сфере, далекой от профессиональной деятельности, по его собственным словам, «чисто случайно, как все в этой жизни»:

— В музей Дортмунда 4 или 5 лет назад привезли огромную экспозицию, которую можно было условно назвать «300 лет Санкт-Петербургу» — экспонаты из Эрмитажа, Кунсткамеры, Этнографического музея и Центрального архива. Выставка вызвала большой интерес у немцев, и руководство музея посчитало целесообразным приглашать русскоязычных людей, живущих в Германии и соседних странах, и, соответственно, стало брать на работу русскоязычных гидов для работы с ними — по выходным. Одним из них стал мой приятель, который хорошо знал мой внутренний мир, мои увлечения. Как-то он заболел и попросил его подменить. И я проработал вплоть до закрытия выставки — около трех месяцев, обязательная норма времени — час пятнадцать на экскурсию. Больше можно, меньше — нет. Там меня и заметил человек, занимающийся туризмом, и предложил работать с ним. Я не отказался…

Так инженер Пупкин «сменил профиль», благо, был более чем приличный багаж знаний по истории — как военной, наработанный самостоятельно, архитектуры и искусств — оставшийся после художественной школы, так и общей, «плюс еще почитать, поработать над материалом». Ему, как Паниковскому — Мордовская ССР, «выпали» Нидерланды и Бельгия… Сейчас бывший советский инженер-архитектор проводит экскурсии для русскоязычных туристов «немножко в Германии», в Нидерландах и Бельгии. От Дортмунда, где он сейчас живет, до западной границы Германии — рукой подать. Город находится примерно в 3 часах езды от Амстердама, Антверпена или Брюсселя — все рядом…

Когда слушаешь комментарии, которыми он сопровождает показ фотографий своего уже европейского периода, кажется странным, что этот человек вообще когда-то занимался чем-то другим:

— Это черное здание из выкрашенного дерева — «Двор бегинок» в Амстердаме. «Бегинки» — женщины, оставшиеся без кормильца, вдовы, девочки-сироты и так далее. Их приглашали в такие «дворы», которые были практически во всех городах Фландрии, Голландии, Германии. Там они жили по почти монастырскому уставу, но не принимали постриг. Именно этот снимок интересен тем, что здание — единственный уцелевший деревянный дом в Амстердаме, который был построен еще в ХV веке. Это Брюссель, самая красивая площадь — Гранд Пляс, или Гроте Маркт. Это город Брюгге, совершенно потрясающий город во Фландрии, сохранившийся полностью с ХVI века. А это — я провожу экскурсию в небольшом городке Хаттинген, где сохранилась вся старинная «фахтверковая», каркасная постройка, не тронутая войной. Обычно группы — по 48-50 человек. В последнее время у нас появился еще один, новый вид работы — с небольшими группами, приезжают 3-5 человек, имеющих интерес к посещению двух столиц и желающих «еще что-то узнать…». Вот такая карьера — от инженера-проектировщика совсем в другую сферу, прежде незнакомую, — рассказывает Пупкин. Слушать его можно часами…

Пластилин, история и периодика

Новую жизнь в новой стране получило и хобби — Леонид Абрамович продолжает «формирование частей» своей пластилиновой армии, уже «на новом месте» его снова приглашают выставляться. Помимо работы в сфере туризма теперь ему предлагают и преподавательскую деятельность:

— После выставки в феврале меня пригласили работать в русскую субботнюю школу «Исток» в Дортмунде, преподавать миниатюру детям. Я занимался с ними на протяжении трех месяцев, и перед концом учебного года в школе выставлялись работы уже моих воспитанников. В Висбадене после очередной выставки меня пригласили провести двухчасовой, как они говорят, «майстер-класс»… А недавно пригласили работать еще в одну, уже немецкую школу, где я веду уроки рисования…

На немецких выставках Пупкину платят небольшие, чисто условные, по его словам, гонорары. Естественно, помимо расходов на проезд, транспортировку, проживание, которые покрывают устроители выставок. Зарабатывает он и занятиями, о которых говорилось выше. Крупных коммерческих предложений пока не поступало, шутит он. А вот с качеством основного расходного материала заграница подвела серьезно:

— Работаю я уже много лет с обычным детским пластилином украинского производства — выбора не было, и слава Богу. В Германии я начал лепить из того, что мог купить в здешних магазинах. Но пластилин в Германии ужасный, из него вообще ничего нельзя сделать, и я вернулся к украинскому — достаю всякими путями наш… Лучше него вообще ничего нет — и Россия, и Европа «отдыхают». Он твердый, а я могу работать только с очень твердым пластилином, ведь мне нужно создавать массу маленьких деталей. Например, на мундире солдата 7-летней войны (это середина ХVIII века — Пруссия, Россия, Франция…), выполненном в масштабе 1 к 35 — 36 пуговиц. И они там есть, их можно сосчитать, — отмечает художник. — Работаю без лупы, в своих очках, +3 пока хватает. Единственный инструмент — половина металлического пера, которыми мы писали в детстве чернилами…

Инженер-миниатюрист-экскурсовод Пупкин стремится к совершенству во всем, чем занимается. Так, в ходе беседы журналист «УЦ» прослушал небольшую лекцию из истории униформы:

— Начав заниматься лепкой в девятилетнем возрасте, со временем я «созрел» для серьезного изучения истории — хотел, чтобы мои фигурки выглядели не абстрактно, а конкретно. Когда уезжал отсюда, я вез с собой 70 кг книг по военной истории и истории униформы — знаю точно, потому что на таможне взвешивали, — рассказывает бывший советский человек. — Так вот, унифицировать элементы одежды военных в Европе начали только в 70-е годы ХVII века — после окончания Тридцатилетней войны, начиная с гвардейских полков во Франции, Австрии, позже в других странах… В конце ХIХ века в Германии работал художник Рихард Кнетель. Именно он начал собирать и систематизировать все, что связано конкретно с униформой, — архивные материалы, исторические источники, и создал целую науку, которая получила название «Униформгунде» — это по-немецки, я не знаю, как по-русски сказать. Впоследствии эту «эстафету» принял его сын…

Продолжателем традиций Кнетеля можно уверенно называть и самого Пупкина — за годы жизни в Германии его библиотека да и колекция «практических наработок» — пластилиновых миниатюр — существенно прибавили в весе. За пределы Европы наш бывший соотечественник (хотя, наверное, бывших соотечественников все-таки не бывает) ни в прямом смысле, ни в рамках творческой деятельности не собирается — пока:

— Пока меня интересует единственная страна, куда я еще не добрался, — это Англия. Я знаю, что там огромный интерес к собирательству, военной миниатюре. Достаточно сказать, что в Великобритании по теме toy soldiers, игрушечных солдат, выходит более 20 периодических изданий. В Германии — два…

«Здесь» и «там»

В Кировоградском лицее искусств Короткова действует постоянная выставка работ Леонида Пупкина. Во время визита на родину художник их «проведал» — говорит, что все стоит в целости и сохранности. В то же время большую часть своей прежней коллекции, с которой Пупкин выставлялся в Кировограде и Москве, ему удалось вывезти с собой. Это около 5 тысяч фигурок на тему «Северная война» — и кавалерия, и артиллерия, все рода войск всех стран-участниц. Были и корабли, но из них осталось только два, которые и выставлены сейчас в лицее.

В свое время солдаты именно этой пятитысячной пластилиновой армии должны были стать участниками реконструированных боевых действий во время так называемой «военной игры», имеющей большее количество взрослых поклонников во всем мире. Но собственно до нее дело так и не дошло — в силу разных обстоятельств. Сейчас эти солдаты «живут» в подвале, периодически становясь сырьем для новых миниатюрных произведений — художник вышел на качественно новый уровень. Во многих смыслах.

Пупкину — почти 60. В Европе он живет полнокровной жизнью, занимаясь тем, что ему нравится, встречаясь со старыми друзьями и одноклассниками в Кельне или Дюссельдорфе, рассказывая «нашим» туристам об «их» истории и культуре… И хотя, когда он на родине, в его речи, как и многих других наших сравнительно недавних эмигрантов, еще путаются понятия «здесь» и «там» — он то говорит «когда я уезжал отсюда» — об Украине, то «в здешних магазинах» — уже о Германии, очевидно, что для него вопрос «постоянной дислокации» решен раз и навсегда. Потому что «здесь», в Украине я имею в виду, ни широчайшая и в то же время абсолютно неприменимая в делах житейских эрудиция, ни творческие порывы, ни профессиональные качества большинства бывших советских инженеров не гарантируют им возможности достойно встретить старость. А их детям да, боюсь, и детям их детей — возможности им эту старость обеспечить. Самим бы как-то…

Второй год подряд Павел Босый, наш земляк, а ныне профессор сценографии Оуклендского университета в США, преподносит сюрпризы кировоградцам в период новогодне-рождественских праздников. Год назад это была посвященная современному американскому театру «выставка из конверта» — более ста красочных фоторепродукций, собранных на одном лазерном диске, отправленных из США в Украину в обычном почтовом конверте и уже здесь воспроизведенных в форме фотоплакатов. На этот раз предновогодним сюрпризом стала премьера шекспировской трагедии с весьма неожиданным названием — «Королева Лир», в которой Павел Босый выступил не только как сценограф, но и как постановщик.

Читателю, конечно, известно, что в шекспировском «Короле Лире» никакой королевы нет. Старик Лир делит и раздает свое государство дочерям, а затем… затем начинается трагедия. Поэтому на первый, поверхностный взгляд, если исходить только из названия, новая постановка, которую под руководством Павла Босого осуществил театр «Маленький Глобус», работающий при Кировоградском социально-педагогическом институте, могла восприниматься и… как своего рода спекуляция на тему столь модной сегодня у нас гендерной проблематики. (Невольно напрашивался и иронический ассоциативный ряд — «Мисс Гамлет», «Миссис Икс» или «Мсье Бовари», принимающий в конце яд из-за несчастной любви.) Или как эксперимент — но в том же русле: дескать, а что изменилось бы, будь во главе страны не король-отец, а королева-мать?

Забегая вперед, можно сказать сразу: «перемена пола» не очень сказалась на ткани пьесы (сыгранной, кстати сказать, на языке оригинала). Шекспир остался Шекспиром. Трагедия — трагедией, разве только чуть смягченной режиссерской трактовкой. Затеянная же перед премьерой дискуссия на гендерную тему оказалась только манком, не имеющим отношения к Шекспиру. Причем новый спектакль уже успел стать лауреатом IV Международного фестиваля любительских театров «Драбина» во Львове.

Во многом интересным оказался и разговор с Павлом Босым непосредственно перед премьерой и сразу после нее. Постановщик не скрывает: желание поставить в «Маленьком Глобусе» «Короля Лира» родилось у него не вчера. Остановка была за выбором исполнителя заглавной роли. Надо думать, мысленный взор постановщика, размышляющего о возможном спектакле, не раз останавливался на играющей в этом театре Инне Деркач, преподавателе вуза, заведующей кафедрой английской филологии. Почему бы нет? В конце концов играла же Гамлета великая Сара Бернар. Правда, это был все же не «гендерный» спектакль «Мисс Гамлет», а традиционный Гамлет-юноша, но сыгранный актрисой, одетой в мужское платье. Но обряжать Инну Деркач (она, кстати, выступила и как режиссер этого спектакля) в мужские одежды Павлу Васильевичу, видимо, не хотелось. Наверно, догадка, что все гениальное просто и достаточно лишь превратить короля в королеву, а в шекспировском тексте изменить только личные местоимения «он» на «она» и обращение «сир» на «медам», пришла однажды как озарение…

Однако на вопрос, действительно ли этот ход был открытием, мой собеседник отвечает со свойственной ему иронией (в определенном смысле и самоиронией):

— Помните, как у Ильфа и Петрова? Остап Бендер написал «Я помню чудное мгновенье», а проснулся утром — ах, ведь это уже сделал Пушкин! Несколько лет назад, когда я начал работать над этим спектаклем, это пришло как собственная идея. Но самое обидное — через несколько лет я обнаружил, что лет сто назад в одном еврейском театре в Нью-Йорке это уже было. Спектакль шел на идиш, и в нем была такая суровая конкретная мама Лир. Более того — в мировой театральной практике такой ход использовался неоднократно, в том числе и с этим персонажем, в отношении которого, казалось бы, крайне трудно что-то поменять. И тогда я понял, что не настолько уж сильны все стереотипы, кажущиеся написанными на скрижалях завета.

— Но я-то, зная вас как человека с очень своеобразным чувством юмора, на протяжении всего спектакля ждал вообще какого-то сногсшибательного, если не вообще комического поворота…

— У Шекспира действительно очень много комического. В любой пьесе есть забавные моменты, здесь тоже — тот же самый шут… Думаю, нашему «Маленькому Глобусу» пора бы уже поставить и комедию. И когда мы работали над этим спектаклем — а работа началась еще во время моего приезда в Кировоград летом прошлого года, — во время репетиций у нас возникала масса смешных моментов. Там, где, осушив не один уже кубок, развеселившаяся Лир развлекается с шутом, с Кентом и так далее. Но затем это все ушло. Ведь Глостеру глаза все-таки вырвали. От этих моментов трагедии никуда не уйти. Но в то же время у нас никто не убивает королеву Лир — она умирает от сердечного припадка. И в конечном счете мы поняли, что комические моменты этому спектаклю не нужны. «Король Лир» Шекспира, как и множество других его пьес, — это соединение нескольких сюжетных линий, нескольких трагедий. Мы, по сути, оставили только одну.

— Можно предположить, что сегодняшняя постановка — это эскиз к большому, полноформатному спектаклю?

— Да, это было бы неплохо. Но с оговоркой: «Глобус» — маленький театр. Поэтому мы должны ставить здесь небольшие спектакли — продолжительностью не более часа. В наших планах — постановка пьесы «Считая айсберги» о жене капитана Кука Элизабет. Это весьма необычная история. Написала ее моя приятельница Францесс Роуз, живущая в Австралии. Поставит спектакль Барбара Дамашек, очень известный бродвейский режиссер. Она приедет в Кировоград в конце мая. Свет будет ставить мой коллега Керро Нокс-третий, он представитель уже третьего поколения Керро Ноксов, я сделаю декорации, приедет автор, а одна из исполнительниц — Кэролин Гиллеспи — уже побывала здесь в позапрошлом году. Приедет перед этим и ее муж Майкл Гиллеспи — он поставит один или два спектакля. Как видите, планируем на эту весну сумасшедший театральный сезон — особенно если учесть, что у нас непрофессиональные актеры, которым нужно, кроме всего прочего, учиться и получать хорошие оценки…

Далее по ходу разговора выяснилось, что приезд П. Босого в Украину на этот раз связан не только с Шекспиром, но и… с Чеховым. Причем, возможно, это чисто американская история: при университете существует фонд славянских исследований, но… о нем как-то забыли. И вдруг спохватились: деньги на счетах фонда накопились немалые, надо их, в конце концов, потратить на что-то полезное. Полезным же университет посчитал постановку пьесы, написанной американскими авторами о Чехове, а для ознакомления с материалом «на месте» откомандировал четырех своих сотрудников в Ялту, в дом-музей Антона Павловича. Идея участия в поездке Павла Васильевича возникла уже позже, когда ее участники поняли, что понадобится переводчик, свободно владеющий английским, русским и украинским.

Ситуация с американской пьесой тоже выглядит достаточно забавной. Когда Павел Босый начал ее читать, у него возникло ощущение, что американцы написали на русскую тему самую настоящую развесистую клюкву:

— Читаю. Действие пьесы происходит в конкретный день апреля 1900 года. И действующие лица — не просто люди той эпохи, а конкретные исторические фигуры: Антон Павлович Чехов, Иван Алексеевич Бунин, Максим Горький, Ольга Леонардовна Книппер, Станиславский с женой, Москвин, Немирович-Данченко и другие. Сюжет связан с тем, что МХАТ, который показывал свои спектакли в Ялте, сумел заполучить пьесу «Три сестры», хотя Чехову мхатовские спектакли совершенно не понравились, а Антон Павлович женился на Ольге Книппер. Словом, есть интрига, есть романтическая история и есть смешные моменты. Например, Бунин смеется над Горьким: человек из народа, но в сапогах за двести франков. И вдруг натыкаюсь на реплику Чехова: «Устал как собака, два часа ехал из Ясной поляны». Ничего себе, думаю. И что же оказывается? В Гаспре было имение графини Паниной «Ясная поляна», названное в честь имения ее дяди Льва Толстого. В том году там жил Толстой, а Чехов к нему в гости ездил! Дальше: есть место, где Станиславский в нервах перескакивает через ограду и бежит на татарское кладбище. Мы с секундомером промерили: оказалось, все точно в мизансцене. Есть и такое, чего не найдешь ни в каких мемуарах. Кухарка Фекла, которая плохо готовила, но рвалась в актрисы. Оказалось, что и это исторический факт, хотя известен он лишь сотрудникам музея: была такая кухарка, и действительно ее Феклой звали!

Пока Павел Босый ставит себе в заслугу только одно: он научил режиссера спектакля правильно выговаривать фамилии Чехов, Горький и так далее. А его иде-фикс стало желание американский спектакль привезти в апреле в Ялту на Чеховский фестиваль, а спектакли «Маленького Глобуса» показать в Америке.

Американцев, как известно, можно характеризовать по-разному, в том числе и в ироническом стиле Михаила Задорнова. Причем наверняка иные из его характеристик сегодня применимы уже и к нам. Но вот ведь какая штука. И по ту, и по эту сторону Атлантического «ставка», как иронически именует его Босый, есть интеллигенция. И, по большому счету, культура человечества едина. А его лучшие представители, что доказывает и пример самого Павла Босого, не принадлежат только одной нации или одному народу. Принадлежат они человечеству в целом.

Свидетельства очевидцев

Без малого тридцать лет прошло с тех пор, как в атмосфере земного шара отгремели отголоски последнего взрыва ядерного боезаряда. Более того, с 1996 года в мире действует договор о полном запрете всех видов испытаний ядерного оружия. Лишь не присоединившиеся к мораторию Индия и Пакистан провели подземные ядерные испытания в 1998 году. Но, по большому счету, период времени, когда наша планета подвергалась ударам совсем не мирного атома по 60-70 раз в год, остался далеко в прошлом. В истории. В архивных записях, фото- и видеодокументах. А также в памяти тысяч ученых, офицеров и солдат, непосредственно принимавших участие в испытаниях этого вида боеприпасов.

Среди жителей Кировограда тоже есть очевидцы проводившихся на территории Советского Союза ядерных взрывов. С момента основания Кировоградского областного союза ветеранов ядерных испытаний и учений с применением ядерного оружия в рядах этой организации насчитывалось шесть участников испытаний на Новоземельском полигоне, четверо участников испытаний на Семипалатинском полигоне, двое участников военных учений с применением ядерного оружия. Полковник в отставке Иван Павлович Железкин, а также старшина Иван Федорович Т. (свою фамилию он попросил не называть) согласились поделиться с читателями «УЦ» своими воспоминаниями о днях, проведенных на острове-полигоне Новая Земля…

Самое первое испытания ядерной (плутониевой) бомбы состоялось 16 июля 1945 года на Аламогордской базе ВВС США, расположенной в пустынной части штата Нью-Мексико. Советский Союз адекватно ответил своему наиболее вероятному противнику 29 августа 1949 года, отметив тем самым «открытие» полигона близ Семипалатинска. В общей сложности программа ядерных испытаний СССР продолжалась 41 год, 1 месяц и 26 дней. За это время в различных местах России, Казахстана, Туркменистана и Украины было произведено 715 ядерных взрывов — как мирного назначения, так и боевых, в основном на Семипалатинском полигоне и на Северном испытательном полигоне Новая Земля.

Справка «УЦ». Новая Земля — архипелаг в Северном Ледовитом океане между Баренцевым и Карским морями. Состоит из двух больших островов — Северного и Южного, разделённых узким проливом, и многих мелких. Северо-восточная оконечность Северного острова — мыс Желания — является самой восточной точкой Европы. Вплоть до XIX века Новая Земля была пустынным островом, возле которого ловили рыбу и охотились норвежцы и поморы. Ни те, ни другие поселиться и жить на островах не могли, и Новая Земля оставалась только перевалочным пунктом.

17 сентября 1954 г. на Новой Земле был открыт советский ядерный полигон с центром в Белушьей Губе. Полигон включает в себя три площадки: Чёрная Губа, Маточкин Шар, Сухой Нос. С 21 сентября 1955 года по 24 октября 1990 года на полигоне было произведено 135 ядерных взрывов: 87 в атмосфере, 1 наземный, 2 надводных, 3 подводных и 42 подземных взрыва.

Именно на Новой Земле в октябре 1961 года была испытана мощнейшая в истории человечества водородная бомба — 116-мегатонная Царь-бомба (известная также под названиями «Иван» и «Кузькина мать»). Правда, подрыв бомбы был осуществлен на половину ее мощности — около 58 Мт.

В 1990-е годы испытания резко сошли на нет, и к настоящему времени на Новой Земле проходят лишь исследования в области ядерных систем вооружений. Накануне 50-летия создания полигона на Новой Земле руководитель российского Федерального агентства по атомной энергии Александр Румянцев заявил, что Россия намерена и впредь развивать полигон и поддерживать его в рабочем состоянии. При этом Россия не собирается проводить на архипелаге ядерные испытания, но намерена осуществлять неядерные эксперименты для обеспечения надежности, боеспособности и безопасности хранения своих ядерных боеприпасов.

«Эти ощущения не забуду никогда»

Когда Иван Железкин впервые столкнулся с ядерными боеприпасами, он был уже опытным боевым офицером, прошедшим горнило Великой Отечественной войны.

Родился Иван Павлович в сентябре 1924 года на хуторе Секачи Михайловского района Волгоградской области. После окончания семи классов школы пошел учиться в Михайловское педагогической училище. Отучился два курса, когда началась война. В августе 1942 года его призвали в армию и направили в осажденный Сталинград. Там молодого, необстрелянного бойца определили в 29 учебный танковый полк (полковую школу). Но в условиях боевых действий заниматься учебой не было никакой возможности, поэтому полк был передислоцирован в Челябинскую область. В тылу Иван Железкин окончил полковую школу и в звании сержанта, в должности стрелка-радиста танка Т-34 был направлен на Юго-Западный фронт. В 1943-44 годах принимал участие в боях по освобождению от немецко-фашистских захватчиков Левобережной Украины (Луганская, Донецкая, Днепропетровская, Харьковская, Запорожская области), а также Житомирской и Винницкой областей.

В марте 44-го его вновь отправили на учебу во 2-е Ростовское училище самоходной артиллерии. По окончании училища, в декабре 1944 года, получил звание младшего лейтенанта и вернулся на фронт. В январе 1945 года воевал на Прибалтийском фронте, в Курляндии (это историческая область Латвии), где Советская Армия окружила и удерживала крупную группировку немецких войск, рвавшихся на соединение со своими главными силами. Там и встретил День Победы… В ходе боевых действий танк Ивана Железкина дважды был подбит, лейтенанту несколько раз приходилось гореть в боевой машине.

После окончания войны Иван Павлович собирался уволиться из армии, хотел пойти учительствовать, работать по своей гражданской специальности. Но судьба распорядилась иначе, он так и остался военным. Служил в Ленинградском округе командиром танкового взвода. В 1955 году окончил инженерный факультет военной академии бронетанковых войск, затем прошел курсы переподготовки на новую технику, после чего был направлен для прохождения службы в только-только созданные Ракетные войска, где ему довелось работать с ядерными боеприпасами. В 1961 году Иван Железкин оказался в числе участников государственных испытаний ядерного оружия на полигоне Новая Земля…

— В то время как раз проходили массовые испытания ядерного оружия большой мощности, — вспоминает Иван Павлович. — Я служил на Урале, начальником отдела по эксплуатации ядерных изделий (в армии ядерные боеприпасы называли изделиями), и меня назначили начальником эшелона по доставке торпеды с ядерной боеголовкой на испытания, запланированные на полигоне Новая Земля. До Североморска изделие везли сначала автомобильным, потом железнодорожным, авиационным транспортом. Как положено по инструкции, ядерные боеприпасы транспортировали отдельными узлами, в разобранном и «разряженном» состоянии. Компоненты изделий находятся в специальной таре, исключающей повреждение узлов и деталей, потому что тряска при транспортировке неизбежна. Да и мало ли что может произойти при перегрузке боеприпасов. Хотя во время транспортировки предпринимались беспрецедентные меры предосторожности, исключающие самопроизвольный подрыв даже капсюлей детонаторов. Офицеры, отвечавшие за доставку изделий, четко следили за тем, чтобы в ходе доставки, погрузки-разгрузки боеприпасов не было ни одного лишнего действия, противоречащего инструкции.

В порту Североморска мы подготовили к испытаниям торпеду с ядерной боеголовкой и снарядили одну имитационную торпеду с обычным тротиловым зарядом. Торпеды в полной степени готовности погрузили на подводную лодку, которая взяла курс на Новую Землю. Большую часть технического персонала отправили на остров кораблем, а нас, восемь офицеров, перебросили на Новую Землю самолетом с пересадкой в Архангельске.

Когда самолет подлетал к острову, неожиданно загорелось табло: «Осторожно, радиация!» Потом уже мы узнали, что незадолго до нашего приезда на полигоне были проведены ядерные испытания. В воздухе оставался повышенный уровень радиации, и приборы самолета это дело зафиксировали.

На Новой Земле нас поселили на «точке» — это небольшой поселок из нескольких домиков на Губе Черная, где жил персонал полигона и командированные на испытания. На бытовых объектах — в магазинах, в столовой, в медпункте — работали гражданские, а так в основном на острове проходили службу моряки Северного флота.

По прибытии на полигон нам пришлось ждать, когда подойдет подводная лодка с торпедами на борту. А тут, как назло, ухудшилась погода. Видимость упала до 5-10 метров, началась пурга, ветер подул такой силы, что для того, чтобы не упасть, когда выходишь из помещения, нужно наклоняться вперед под углом градусов сорок пять. Из-за неблагоприятных погодных условий испытания отложили на несколько дней.

На испытания приехало много людей. Медики из Военно-медицинской академии им. Кирова, у них была своя задача — изучать влияние радиационного излучения на живые организмы. Прибыли конструкторы ядерных изделий, специалисты минно-торпедного института, всех научно-исследовательских учреждений, которые занимались разработкой узлов, датчиков боеприпасов и самой испытуемой торпеды в целом. Присутствовали даже главный конструктор Министерства среднего машиностроения и его заместитель. Моряки, сухопутные, гражданские — кого там только не было… Я даже встретил знакомого старшего лейтенанта, начальника котельной одной из воинских частей. «Ты как здесь оказался?» — спрашиваю. Говорит, прислали изучать влияние ударной волны и других поражающих факторов ядерного взрыва на состояние тепловых сетей…

Мы все время находились на «точке», ждали, пока дадут команду на начало испытаний. По сути я как специалист свою задачу уже выполнил — собрал изделие и подготовил его к испытаниям, теперь только оставалось понаблюдать за результатами взрыва.

Кормили нас очень хорошо и вкусно. Шли такие разговоры, что на полигоне работают по контракту гражданские повара из лучших ресторанов Москвы. В магазинах полно было всяких продуктов, очень много рыбы: сушеной, вяленой, консервированной, любой. Ассортимент отличался от того, что можно было купить в магазинах на материке, как небо и земля. Хотя матросы, которые служили на полигоне, рассказывали, что так было не всегда. Жаловались, что в 1955-57 годах питались не очень здорово, даже голодали, когда возникали перебои с поставками продуктов, приходилось на дичь охотиться, собирать птичьи яйца. А вот нас строго предупредили: охотиться, ловить рыбу на Новой Земле нельзя. Офицеры-дозиметристы отслеживали, кто из персонала или гостей полигона добывал дичь или рыбу, изымали трофеи и выбрасывали их в глубокую яму.

В конце октября 1961 года распогодилось, пурга утихла, в небе появилось солнце, и испытаниям дали «зеленый свет». По графику, в один день должны были провести сначала воздушный взрыв ядерной бомбы, а затем подводный взрыв нашей торпеды.

Государственная комиссия по испытаниям находилась в подземном бункере, а все остальные расположились на поверхности, возле земляного бруствера, под которым находился командный пункт с измерительной аппаратурой. Нам каждому выдали очки с затемненными стеклами, такие, какими пользуются сварщики, а также индивидуальные карманные дозиметры. Но эти приборы не были прямо показывающими. То есть с их помощью самому нельзя узнать ни дозу радиации, ни радиационный фон. Нужно было дозиметр отдать специалистам, они с помощью специальных приборов (разрядников) считывали показания датчиков на предмет величины облучения. Самому узнать, какую дозу радиации получил во время испытаний, было невозможно, а что там намеряли после испытаний, нам никто ничего не сообщал… Очки же просто защищали глаза от вспышки и светового облучения.

Когда мы все выстроились возле земляного вала, капитан первого ранга с мегафоном (офицер-информатор) объявил: «До взрыва осталось столько-то минут». Потом поступила команда надеть очки и не смотреть в северном направлении. Взрыв я не видел, но, мне кажется, почувствовал, как через тело прошел поток нейтронов. Ощущение не очень приятное, такое, как будто тебя кипятком ошпарило, волосы на теле будто вздыбились. Офицер-информатор дал команду снять очки и ожидать ударную волну. Ждем минуту, две, три… Потом офицер объявляет: «Внимание, идет ударная волна!» Ударило, как кнутом по ушам, я только успел повернуться в пол-оборота, чтобы посмотреть, как движется волна. Она шла в южную сторону, уносясь прочь фиолетовой дымкой и сдавливая снежный покров. Одновременно видно было, как где-то далеко в северном направлении формируется ядерное облако в том виде, как его изображают на картинках. Зрелище, я скажу, страшное. Небо заволокло радиоактивным облаком темно-фиолетового, местами оранжевого цвета. Ядерный гриб уперся в облака и начал расти в ширину, закрывая весь горизонт. Мы стояли и смотрели на него, ожидая, пока дадут команду уходить с бруствера…

Даже члены государственной комиссии вышли из бункера, чтобы посмотреть на ядерное облако, потому что, находясь в «подземелье», они бы ничего и не увидели. Было ли это опасно? Расстояние от эпицентра взрыва до бруствера было рассчитано таким образом, чтобы ударная волна никому не навредила, очки защитили от ожога сетчатку глаз, а нейтронный поток — он же всепронизывающий, его ничем не остановишь, от него ничем не укроешься.

Затем поступила команда ехать к берегу, смотреть на подводный ядерный взрыв, наблюдать за испытаниями торпеды, которую я привез с Урала. Мы все (на испытаниях присутствовало больше ста человек) сели в автобусы и поехали к Губе Черная.

В акватории Губы, на расстоянии 5 километров от берега, соорудили четырехугольник из четырех буйков размерами 240 на 360 метров, который должен был обозначать условную мишень. Подводная лодка в полупогруженном состоянии (моряки называют его перископным положением) находилась в Баренцевом море, километрах в пятнадцати от нашего месторасположения. Субмарина должна была произвести два залпа по мишени: один имитационной, другой — «боевой» торпедой с ядерным боезарядом. Заряд небольшой, менее 20 килотонн, это меньше, чем мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. В данном случае огромная мощность и не нужна, если бы такая торпеда взорвалась в порту, то разрушила бы только находящиеся в порту корабли…

По замыслу руководства комиссии, сначала нужно было определить точность попадания в обозначенный квадрат. Имитационная торпеда попала точно в цель, прямо в центр мишени. Снова зазвучали команды офицера-информатора, опять пошел обратный отсчет секунд, оставшихся до пуска «нашей» торпеды. Наконец объявили: «Залп!» Офицер оглашает через мегафон время до взрыва: 20 секунд, 10 секунд, 9, 8, 7 секунд… Когда отсчет дошел до нуля, мы замерли в ожидании взрыва. Однако его не последовало! А офицер-информатор продолжал считать, теперь от нуля: плюс одна секунда, плюс две, плюс три… Честно говоря, стало немного не по себе. Почему торпеда «опаздывает» к цели? А если она прошла мимо и сейчас взорвется прямо возле берега, у нас под ногами? На цифре «+15» поверхность залива задрожала, и вверх подскочил высоченный столб воды. А вот звука взрыва слышно не было, подрыв торпеды произошел на глубине 25 метров, к тому же дувший с моря ветер заглушал всякие другие звуки… Водяной столб моментально приобрел форму купола. Затем водяные «космы» по бокам купола стали спадать, и у верхней, в шаровой части водяного облака начали вырисовываться очертания классического ядерного гриба, похожего на тот, который возникает при воздушном взрыве.

Когда появилась опасность выпадения на берег капель радиоактивной воды (облако росло в стороны все шире и шире), нам дали команду занять места в автобусах и быстрее покинуть побережье Губы Черная. Идем к автобусам, и тут кто-то спрашивает у моряков — специалистов по торпедному делу: почему торпеда подошла к цели с опозданием на 15 секунд? Те успокоили, сказали, что пятнадцатисекундная задержка уложилась в пределы допуска по времени от залпа до взрыва, тем более что волнение моря усилилось от взрыва первой торпеды, и это повлияло на скорость движения подводного снаряда…

На рейде в Баренцевом море нас уже ждал готовый к отплытию эсминец (между прочим, корабль Черноморского флота). Члены комиссии, которые должны были подписывать акт о государственных испытаниях, на материк улетели на самолете, всех остальных участников испытаний попросили грузиться на эсминец. Меня поселили в каюту второго помощника капитана корабля. Кроме всех удобств там было тепло, на тот момент для меня это было самое главное, потому что на острове замерз крепко… Ночь шли курсом на Мурманск, а утром, уже с борта эсминца, мы стали свидетелями чрезвычайно мощного ядерного взрыва над северной оконечностью архипелага Новая Земля. Даже с расстояния 450-500 километров это было впечатляющее зрелище — весь горизонт оказался затянут облаком ядерного взрыва. Уже тогда, на борту корабля, в разговорах впервые прозвучала цифра тротилового эквивалента ядерного боезаряда: 50 мегатонн. Сейчас пишут, что мощность взрыва составляла 58 мегатонн. Но факт в том, что это был первый и последний в истории сверхмощный ядерный взрыв…

Справка «УЦ»: Царь-бомба («Иван», также «Кузькина мать») — термоядерное устройство, разработанное в СССР в середине 1950-х годов группой физиков под руководством академика И. В. Курчатова. В группу разработчиков входили Андрей Сахаров, Виктор Адамский, Юрий Бабаев, Юрий Трунов и Юрий Смирнов. Испытания бомбы отложили по политическим соображениям: Генсек ЦК КПСС Никита Хрущёв собирался с визитом в США, и в холодной войне наступила пауза.

Однако в 1961 г., с началом нового витка гонки вооружений, испытания Царь-бомбы вновь стали актуальными. Испытание самого мощного в мире термоядерного устройства состоялось 30 октября 1961 г., во время работы XXII съезда КПСС. Подрыв бомбы произошел в пределах ядерного полигона (73°51 северной широты, 54°30 восточной долготы) на высоте 4500 м. Мощность взрыва составила 58 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Этого достаточно, чтобы превратить скалу в пыль, а процветающую страну средних размеров — в безжизненную пустыню. Царь-бомба была рассчитана на 116-мегатонный эквивалент; планируемую мощность взрыва урезали вдвое, заменив урановые вставки инертным материалом, что существенно повысило «чистоту» взрыва. Уменьшение мощности заряда Никита Хрущев прокомментировал так: «Чтобы не разбить все стёкла в Москве».

Ядерный гриб, образовавшийся в результате взрыва, поднялся на высоту 64 километра; диаметр его «шляпки» достиг 40 километров. Огненный шар разрыва достиг земли и почти достиг высоты сброса бомбы (то есть радиус огненного шара взрыва был примерно 4,5 километра). Излучение вызывало ожоги третьей степени на расстоянии до ста километров, сейсмическая ударная волна, возникшая в результате взрыва, три раза обогнула земной шар, ионизация атмосферы в течение одного часа стала причиной помех радиосвязи даже в сотнях километров от полигона. Свидетели почувствовали удар на расстоянии тысячи километров от эпицентра взрыва. Акустическая волна докатилась до полуострова Диксон (северная оконечность материковой части), удаленного от Новой Земли на 800 километров, где взрывной волной повыбивало окна в домах. Стада северных оленей, оказавшихся в 700-километровой зоне взрыва, потеряли шерсть и позже издохли.

Политическим результатом этого испытания была демонстрация Советским Союзом наличия в своем арсенале неограниченного по мощности оружия массового уничтожения. На тот момент максимальная мощность бомбы, которой обладала армия США, была вчетверо меньше, чем у «Ивана». Название «Кузькина мать» появилось после известного высказывания Никиты Хрущёва на 15-й Ассамблее ООН, проходившей в преддверии Карибского кризиса: «Мы ещё вам (Америке) покажем кузькину мать».

«Безъядерная Украина — выбор правильный!»

— Иван Павлович, по возвращении с полигона Новая Земля на берег вы и ваши товарищи не проходили какого-либо специального медицинского обследования, чтобы выявить следы возможного влияния радиации на здоровье солдат и офицеров, участвовавших в программе испытаний ядерного оружия?

— Никто нас не обследовал. Но я сам через некоторое время почувствовал ухудшение самочувствия. Появились постоянная сонливость, усталость. Много лет тело произвольно вздрагивало, как будто «вспоминая» ощущения от пронизывающего излучения нейтронного потока. Неприятное впечатление для нервной системы.

В 1962 году мне дали путевку на Юг. Приехал на курорт, и оказалось, что мне противопоказано долго находиться под южным солнцем. Меня качало из стороны в сторону, куда ни посмотрю — в глазах тут же становится все красно-оранжевым. Много лет после этого часто моргал глазами, не мог сосредоточить взгляд на одной точке, чтобы хотя бы 2-3 секунды смотреть на предмет, не моргая. Ощущение такое, будто в глаз попал песок, а слеза не может его промыть…

Тогда, по возвращении с Новоземельского полигона, я поехал в Москву, доложить о результатах испытаний главному инженеру 12-го Главного управления. Генерал-майор похвалил за успешное выполнение задания и направил обратно в часть, на Урал. Когда прибыл в расположение части, зашел доложиться командиру, а тот даже слушать не стал — меньше знаешь, крепче спишь… Раз он мой доклад о таком важном деле не принял, ничего слушать не захотел, для меня это стало сигналом того, что лучше всего об этих испытаниях никому ничего не рассказывать, молчать. Если бы тогда я где-то хотя бы заикнулся, где был, что видел, — были бы большие неприятности. Находясь в части, в ноябре 1961 года я получил к исполнению новые документы на усиление боевой готовности. Этими бумагами предписывалось в том числе введение круглосуточных боевых дежурств. Приближалось время Карибского кризиса…

В общей сложности я занимался эксплуатацией ядерных изделий два десятка лет: с 1955 по 1975 гг.; первые десять лет служил на Урале, затем меня перевели на объект Кировоград-25. Много лет прошло с той поры, но неприятные ощущения все равно не забылись. Радиация — она и есть радиация, излучения без цвета и запаха, последствия от облучения, которые вредны для здоровья и жизни. Только никто из нас не знал, какую дозу облучения он получает что при испытаниях, что при повседневных регламентных работах с ядерными изделиями. Если бы в то время у нас были дозиметрические приборы, такие, как сейчас, чтобы можно было достоверно замерять величину радиации, контролировать и ограничивать время работы с боеприпасами, чтобы не превышать допустимую суточную дозу… Все, кто в армии работал с ядерным оружием, знают, что радиация накапливается в организме. Ее ничем не выведешь. Все мы приобрели какую-то хроническую болезнь, и не одну. Наша организация для того и создана, чтобы защищать и отстаивать интересы всех ветеранов, и тех, кто повседневно работал с ядерными изделиями, и тех, кто участвовал в испытаниях или учениях с применением ядерного оружия.

Я вот на чем хочу акцентировать внимание: совершенно верно, что Украина — третья держава в мире по количеству ядерного оружия — отказалась от этого вида вооружений. Безъядерная Украина — выбор правильный! Я хотел бы, чтобы это поняли и те политики, которые выступают за восстановление ядерного арсенала. Если бы их сыновья служили в Ракетных войсках, они бы так не говорили, зная, что их детям придется иметь дело с радиационным излучением. В ядерной войне не будет победителей, будут только сплошные жертвы и разрушения…

Три года зимы

Уроженец Кировоградщины старшина Иван Федорович Т. на Новой Земле провел почти три года, с 1956 по 1959-й — большую часть времени, что служил на Северном флоте…

— Меня призвали в армию в 1955 году, — рассказывает ветеран. — На то время я уже получил специальности тракториста, шофера, столяра 5-го разряда и сильно хотел быть танкистом. Но меня определили на флот. Год учился в школе младших специалистов, находившейся в Карело-Финской АССР. После окончания школы меня направили в Северодвинск и назначили служить на корабль, пропахший порохом боев Великой Отечественной войны. Потом перевели на плавбазу, с экипажем которой я выполнил два рейса на Новую Землю по переброске туда оборудования и личного состава (дорога из Северодвинска к острову занимала трое суток). А летом пятьдесят шестого года меня забрали служить на полигон.

— Иван Федорович, какими были условия быта на острове? Все-таки необустроенная земля, суровый северный климат…

— Жили по сорок человек в палатках, которые отапливались печкой-буржуйкой. Первое время всё располагалось в армейских палатках: госпиталь, столовая. Строили помещения, в которых затем заселялся личный состав. До 54 года на Новой Земле почти ничего не было, военные этот остров осваивали. Мы все в то время были, как первопроходцы. Смелые… Радиации не очень-то боялись, да мы о ней практически ничего и не знали.

Зимой действительно было очень холодно. Температура опускалась до отметки -40 градусов. Солярка замерзала, ребятам, работавшим на технике, можно было только сочувствовать, они еле-еле запускали двигатели машин. Часто дул сильный ветер с метелями. Порой снега наметало столько, что «с головой» укрывало автомобили «Победа». Снежный покров был плотный. ГАЗ-51 шел по снегу, как по асфальту, не проваливался, даже не приходилось дорогу расчищать. Такая зима на Новой Земле продолжалась где-то пять месяцев. Летом солнце практически не садилось за горизонт, держалась солнечная, но прохладная погода. Больших морозов не было, хотя даже летом лед с берегов практически не сходит. Природу острова никак не назовешь живописной: карликовые деревья, мелкий камыш, цветочки желтые, мох, низкая трава. Тогда на Новой Земле водилось много животных: песец, лемминг, северный олень, разная птица. Иногда ходили на охоту. Там жил дядя Вася, он сам родом из Украины, его выслали на Север, а он сбежал еще дальше, на Новую Землю. На острове ориентировался, как у себя во дворе, гостей всегда принимал радушно. То рыбалку организует, то охоту. Ни один офицер высокого ранга на охоту без дяди Васи не ездил…

— А чем приходилось заниматься во время службы, по ходу подготовки к испытаниям ядерного оружия?

— У каждого была своя задача. Матросы занимались подготовкой к взрывам кораблей-мишеней (они находились в полузатопленном состоянии, надо было поднимать их на поверхность). Весной, перед маем, когда в Баренцевом море вскрывается лед, бомбили фарватер, чтобы ледоколу легче было добраться до острова и чтобы обезвредить немецкие мины, оставшиеся со времен войны.

На полигоне служило много врачей, каждый из которых писал научную работу о влиянии излучения на организм. Служили ребята, которые ухаживали за собаками. На острове жило много подопытных животных. Во время испытаний несколько собак размещали в зоне взрыва на одном расстоянии, еще несколько — на другом. Затем медики вскрывали трупы животных и исследовали влияние излучения на живые ткани. Брошюры потом писали, составляли наставления по правилам безопасности для человека. Еще на животных испытывали пропускную способность различных материалов. Оборачивали животных сукном, капроном и ставили на определенном расстоянии от эпицентра взрыва. Капрон плавился, зато сукно выдерживало высокую температуру. То есть проходили испытания не только ядерного оружия, но и возможных средств защиты от излучения.

На разных расстояниях от взрыва располагались опытные лаборатории, где находилось оборудование, измерявшее, как радиация проходит через различные по толщине слои щебенки, глины, грунта, бетона. Все фиксировалось: какой уровень радиации на каком расстоянии от эпицентра, какой силы идет ударная волна. На всех испытаниях люди находились или в укрытиях, или на безопасном расстоянии. Дисциплина в этом деле была строгая. Во время самих испытаний несчастных случаев не было.

— К медикам, служившим на полигоне, солдаты, матросы часто обращались с жалобами на ухудшение самочувствия?

— За то время, что я служил на полигоне, медицинских обследований, как таковых, и не было (очень дотошно состояние здоровья проверяли перед отправкой на Новую Землю). Находясь на острове, я в госпиталь попал один-единственный раз. Как комсорг части я должен был ехать в Мурманск, на слет. Помню, тогда еще Леонид Утесов приезжал в город с концертом. Перед тем как мне нужно было отправляться в Мурманск, врач осмотрел меня, а у меня глаза желтые. Меня сразу положили в госпиталь, и через время все прошло.

Потом как-то навалилась общая слабость, особенно плохо себя чувствовал, когда на небе появлялось Северное сияние (ионизация воздуха, вызванная возмущением магнитного поля Земли. — Авт.). Медики определили меня на самолет и направили в Архангельск, в госпиталь. Прибыл в больницу, а там говорят: у нас уже есть один матрос с Новой Земли. Зашел в палату, смотрю — лежит на койке парень худющий, одни кости. Страшно смотреть. И плачет… Он так в госпитале и умер… Какая причина смерти? Никто ничего не говорил, может, и лучевая болезнь, мы же тогда такого ничего не знали… У меня даже после демобилизации, когда вернулся домой, состояние здоровья было неважнецкое.

Первое время после увольнения из армии работал на гражданском флоте, затем вернулся в Кировоград, устроился на «Красную звезду». О том, что происходило на Новой Земле, уже почти и забыл, раньше ведь никому о службе не рассказывал, знал, что нельзя ничего говорить. Прошло уже 50 лет, кое-чего не помню, но лица матросов-сослуживцев — как сейчас перед собой вижу…

НОВОГОДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ ГУБЕРНАТОРА

Традиция интервьюировать губернаторов в первые дни нового года началась в «УЦ» именно с Василия Моцного. Тогда была его первая каденция на посту главы Кировоградской облгосадминистрации. О том, что ему выпадет на долю дважды войти в одну и ту же реку, тогда не знал никто. Но это произошло, и Василий Кузьмич снова отвечает на вопросы «УЦ» — новогодние, сиюминутные и вечные…

— Как встретили Новый год, Василий Кузьмич?

— Начну с того, что концовка года оказалась для меня довольно бурной и неожиданной. Я имею в виду свое возвращение в центр Украины, в то кресло, в котором работал немалый период времени… А праздник отметил дома, с родными. Ничего не поменялось. Единственное, что изменилось, — я стал богаче на одного близкого человека, нового члена нашей семьи, — внучку.

— А хотелось вообще возвращаться в Кировоград? Все-таки в Киеве, по большому счету, не так и плохо. Мегаполис — он и есть мегаполис…

— Есть люди, которые любят столицу во всей ее красоте. Но это не только престижная работа, реклама, супермаркеты, театры, государственные учреждения. Есть там и пробки на дорогах, зачастую не можешь сориентировать себя во времени, человек просто растворяется в пространстве. А с другой стороны, независимо от того, где мне приходилось работать, я постоянно присутствовал в области. То ли в выходные, то ли в праздники — если только предоставлялась такая возможность, стремился поехать на родину. Я был хорошо устроен на солидных должностях в Кабинете Министров. Работал с полной отдачей, иногда даже перегружая самого себя, но время для Кировограда всегда находил. При этом не вмешивался в политику, в работу областной государственной администрации, местных органов власти. Никому не мешал. По возможности кому-то помогал в экономических вопросах…

Можно ли было предполагать, что я буду губернатором? Таких случаев, когда повторно принимается решение о назначении на должность, два или три на всю Украину. Ведь можно входить в ту же самую реку, но не в ту же самую воду.

— Встретили вас по-разному… Вот, к примеру, Валерий Кальченко очень жестко высказался по поводу назначения Моцного, мол, его прислали бороться с БЮТом. А что вы думаете по этому поводу?

— Меня и провожали по-разному. Любовь к начальству — она временная, иногда не совсем искренняя. Мое назначение было очень неожиданным, в первую очередь для политических партий. Потому что оно никак не вязалось с их политическими предложениями…

На сегодняшний день я беспартийный. Имею свои взгляды, подходы, какой-то авторитет. Люди, которые провожали нормально, и встретили нормально. А то, что говорил Валерий Михайлович… Я не буду ни бороться, ни воевать, а постараюсь, по возможности, сгладить все эти конфликты, которые режут на части не столько область, сколько сам город Кировоград.

— Не скажите, Василий Кузьмич, вот на последней сессии горсовета было удивительно трогательное единение Регионов и БЮТ при разделе земли…

— Иногда есть точечные интересы, когда на уровне бизнес-представителей той или иной политической силы эти интересы сходятся. Это обыкновенный политический «хабар»…

— Губернаторы меняются, а проблемы остаются. По-прежнему мы говорим об угольщиках Александрии, о ГОКОРе, о дорогах, о водоводе… Конечно, есть вещи, которые решаются десятилетиями, но, может быть, еще чего-то не хватает?

— Вы сами ответили на вопрос. Слишком часто меняются губернаторы! Декларируя свои перспективы, план социально-экономического развития, они не успевают стать ответственными за его исполнение. В этом корень проблем Кировоградской области. Семь, восемь, девять месяцев работают губернаторы… О чем может идти речь? Есть проблемы, которые годами остаются неразрешенными, есть проблемы, которые только возникли и с которыми на перспективу нужно работать.

— Каков личный план Моцного на 2008 год? Решение каких проблем вы считаете делом чести?

— Есть ряд задач, которые я ставлю перед собой и которые буду трансформировать в решения. Это в первую очередь судьба ГОКОРа. Это разработка Новоконстантиновского месторождения. Затем холдинговая компания «Александрияуголь». Это стратегические объекты. А есть проблемы местного характера. Это онкодиспансер, его достройка. Есть детская областная больница, которая нуждается в ремонте. Это заглавные проблемы, проблемы первой очереди.

— Вы уже знаете, как их решать? Будет ли отличаться стиль руководства губернатора Моцного образца 1999 года и 2008-го?

— Четыре с половиной года, в течение которых я работал в Киеве, все-таки чему-то научили. Я по-другому отношусь и к себе, и к тому, что происходит в области. Когда мэры и губернаторы говорят, что у них не получается что-то решить, я их понимаю. Но я побывал в тех кабинетах, где все решается… Механизм решения проблем уже отработан, я знаю, в какие кабинеты заходить и как прокладывать путь от подготовки письма до соответствующего постановления Кабмина, необходимого для области. А с другой стороны, поменялся не только Моцный, поменялось само время.

Говорили, что я силовыми методами решал большинство вопросов, будучи губернатором в первый раз. Извините, но я тогда не был исключением!.. Сегодня ситуация совсем другая, другие взаимоотношения, демократические.

— И еще раз о судьбе стадиона и «Зирки». Какой вы ее видите?

— Стадион был отдельной страницей моего пребывания на посту губернатора Кировоградской области. Целью было не только вывести футбольную команду в высшую лигу. Мне хотелось достичь максимума, реализовать себя как организатора. Между прочим, из бюджета области тогда не было взято ни копейки. Сегодня я на тех же позициях: это коммунальная собственность областного совета, которой занимается исключительно облсовет. Можно было бы сказать, что это не моя проблема. Но я считаю, что мы должны предложить коммунальную собственность тому, кто имеет серьезный финансовый ресурс. Я хочу быть экспертом в этом вопросе. Стадион должен быть сохранен, в то же время должен развиваться детский, юношеский и взрослый спорт.

Уже поступили предложения, которые отрабатывают специалисты. Потом должно быть решение областного совета. То, что сегодня происходит со стадионом, не нравится ни мне, ни вам. Мало взять его в аренду, надо развивать спорт, доступный для всех. В ближайшее время мы сделаем оценочный акт стадиона, предложим кировоградцам проект, который все вместе обсудим.

— У нас есть еще один стадион — АРЗ. Какой вы видите его дальнейшую судьбу?

— Мы в свое время с бизнесменом Андреем Райковичем решили, что стадион в микрорайне должен существовать. И у Райковича получилось превратить запущенный комплекс в цивилизованное место времяпровождения. Сегодня он стал объектом неспортивных коллизий, идет игра не по чести, некорректно. Просто отбирается объект под строительство. Я буду поддерживать Райковича и депутатов, которые на его стороне.

— Все ждали, что с вашим приходом полетят многие головы, а вы никого не уволили. Так какая она, ваша команда?

— Я же говорил, что не с мечом пришел. Я в нашем разговоре не упомянул ни одну фамилию, не отозвался с упреком о ком-либо, ничего не сказал о показателях. Я не пойду по пути уничтожения кадров, выполняя чей-то заказ. Мы договорились, что я проанализирую ситуацию, но не с позиции фамилий или партийной принадлежности. Принцип будет один: итоги года, коллегия, комиссия, которая изучит ситуацию в районах. Если она решит, что камнем преткновения является глава районной администрации, будем рассматривать вопрос комплексно, рекомендуя пути выхода из кризисной ситуации. Повторяю, ни политических, ни индивидуальных подходов здесь не будет.

— Наша газета выходит накануне семейного праздника — Рождества. Ваши пожелания землякам…

— Труженикам села, работникам предприятий, интеллигенции, ветеранам и нашим детям я хочу пожелать доброго здоровья. Все остальное зависит от всех нас. Умеем работать — будем иметь результат. Кто хочет достойной жизни, тот обязательно будет ее отстаивать.

Ефим Мармер, Елена Никитина, «УЦ».

То ли громом среди ясного неба, то ли ледяным душем стал для кировоградцев заключительный аккорд «трудов каторжных» городских избранников. События, произошедшие под занавес Года Свиньи, напоминали сюжеты произведений устного народного творчества, так как в реальной жизни в канун Нового года, следуя здравому смыслу и рациональному мышлению, их просто не должно было быть. Но все же это произошло.

Первой неожиданностью стал сам факт проведения сессии Кировоградского горсовета, в срочном порядке созванной 28 декабря. Впрочем, этот день календаря был заведомо дважды значимым. Во-первых, день рождения городского головы. Во-вторых, ровно год назад горсовет принимал бюджет на 2007 год.

Кулуарные события перед началом заседания настораживали. Депутаты противоположных политических взглядов обнимались, целовались и нежно что-то шептали друг другу на ухо. Вот, обнявшись (!), прошли по коридору «заклятые друзья», депутаты облсовета и восстановленные судами в должностях вице-мэров Анатолий Перевозник (БЮТ) и Вадим Волканов (Регионы). А вот в дружеских объятиях Волканова уже нашеукраинец Черный, оба — участники «кассетного» скандала на выборах мэра… Неожиданно центровым стал молодой бютовец Зиновьев, адъютант руководителя фракции БЮТ Давыдова. При этом в зале нет лидеров демкоалиции Дануцы, Сливнова, Давыдова, Марковского, отсутствуют постоянно активные социалисты Костенко и Фундовный… А между тем на повестке дня пленарного заседания три архизначимых вопроса: бюджет, отраслевые программы и, неожиданно, урегулирование земельных отношений.

Бюджет приняли подозрительно быстро, без споров, обсуждений, практически без поправок(!), без первых и вторых чтений. Программы вообще решили рассмотреть в следующем году. А вот земельные вопросы урегулировали сказочно — «в момент»!

Следует сказать, что на сессии зарегистрировался 41 депутат (с мэром), хотя пересчитать поименно, сколько их было непосредственно в зале в момент голосования столь важных вопросов, не удосужился никто. А зачем? Как известно, для кворума необходимо 39. Как всегда, на местах были регионалы, народники, либералы (без принципиального Цымбаревича и прокурора Салюка) и частично — «Рiдне мiсто». Присутствовали и коммунисты, правда, без обычно стойкого Катренко. Социалистов не было вообще, а кворум обеспечили депутаты от «Нашей Украины»(трое) и БЮТ (десять). Те самые рядовые члены фракций, которые обычно голосуют или не голосуют, следуя четким указаниям руководителей.

Урегулирование земельных отношений — это очень условно. На самом деле в одном этом вопросе были сокрыты, без преувеличения, тысячи (!!!) земельных участков. Почти 1800 проектов решений касаются земельных проблем граждан и более 700 — юридических лиц (предприятий и частных предпринимателей).

Никакого обсуждения не было. Да и что обсуждать? Практически ни у кого на руках не было проектов решений. Очень спешили. Как в сказке про Золушку, чтобы карета не превратилась в тыкву, а лошади — в крыс. Да, еще сказали, что это праздничный подарок жителям города. Ради приличия отметили, что все вопросы прошли через соответствующие комиссии, и — сорок голосов «за». Против — один, Ефим Мармер.

Спасибо, конечно, от имени сотен тех, кто несколько месяцев и даже лет ждал депутатского решения судьбы своего земельного участка. Это 1800 простых кировоградцев. Но что кроется за теми 700 вопросами? Судя по овациям после голосования, много известных в городе людей получили право на городскую землю в тех или иных размерах. Уже поговаривают, что Горсада у нас больше нет и что сосны Лесопарковой кому-то отошли, и что набережная Ингула имеет теперь хозяина…

Это было самое настоящее пакетное голосование. Абсолютно непрозрачное и весьма похожее на сговор! При этом нашеукраинцы и бютовцы, ратующие на словах за приватизацию земли исключительно путем аукциона (ау, аукцион, спокойно ждем тебя в Новом году!), не только не противостояли этому факту, но и приняли в дерибане самое непосредственное участие. И дело не только в тех, кто пришел и, вопреки обещаниям Ющенко, Тимошенко и др., поднял руку. Слишком уж много странного происходило помимо сессии. Бютовцы просто-таки в этот момент проводили партийную конференцию (совпадение? алиби? или тактический ход?). В оправдание говорили, что ничего о сессии не знали (оповещали выборочно?). В то же время было заметно, что помощники руководителей фракций вели прямой репортаж из сессионного зала посредством мобильных телефонов.

В зале присутствовал прокурор города. Последуют ли теперь его протесты? Не исключено. Как не исключено и то, что ничего из этого не выйдет. Но хотелось бы заметить, что пакетное голосование очень скоро отразится на нас, смертных. И если в чьем-то дворе начнут рыть котлован под будущий торговый центр или какую-то семью не пустят в доступную ранее зону отдыха, знайте, что на самом деле это праздничный подарок, который вам под Новый год сделали депутаты.

Земля — товар. По большому счету, ничего нет страшного в том, что она продается, ведь благодаря этому наполняется бюджет. Но где обещанная прозрачность, ребята? Что такое вы скрыли за словом «пакет»? Почему посчитали нас недостойными узнать правду?..

А еще один замечательный подарок нам преподнесли члены исполкома, утвердив тариф на тепло в размере 5,28 гривни за квадратный метр. Почти час решали, как бы сделать 4,98, но из этого ничего не вышло, так как экономически обоснованным признан 5,28, а возмещение разницы в бюджете не предусмотрено. Специально для «политично стурбованих» отмечу: ни коммунисты, ни бютовцы, ни нашеукраинцы принятию «антинародного» тарифа не воспрепятствовали, грудью город не закрыли — остальные же просто голосовали «за»…

Сложно сказать, с какого числа начнет действовать новый тариф. По одному мнению, через месяц со дня опубликования, а согласно второму — через десять дней после принятия. Но это уже роли не играет по сравнению со свершившимся фактом.

Итак, уважаемые кировоградцы, одарены мы сполна. С праздником вас!

Какие сюрпризы (в хорошем смысле этого слова) преподнесет наступивший год александрийцам, «УЦ» рассказал городской глава Алексей Скичко.

Проблемой номер один для шахтерского города уже много лет являются предприятия угольной промышленности. В этом году в планах местной и центральной властей — закончить формирование целостного буроугольного комплекса, в который вместе с разрезами «Морозовский» и «Константиновский» вошли бы Димитровская брикетная фабрика, ТЭЦ-3, Рудоремонтный завод и другие.

Ожидается, что в начале года полностью будут сданы в эксплуатацию два новых предприятия, о которых «УЦ» писала ранее — «Александрийская продовольственная компания» и предприятие по выпуску поролоновых изделий корпорации «Авито Трейдинг Групп». Есть у мэра совместная с губернатором Василием Моцным задумка по строительству в городе кирпичного завода. И уже, кажется, есть под это дело хороший инвестор.

2008-й год должен порадовать александрийцев и в смысле проведения досуга. Планируется построить в городе молодежный центр, центр еврейской культуры и открыть в помещении бывшей школы №5 центр творчества для школьников.

Уже около 15 лет ведутся разного рода разговоры вокруг плавательного бассейна «Дельфин», в позапрошлом году даже ставился вопрос о включении его в реестр спортивных заведений олимпийского значения. Сегодня же на повестке дня — перевести бассейн на круглогодичный режим работы. На первый случай для этого потребуется, как минимум, 950 тыс. грн. Кстати, перед Новым годом исполком существенно удешевил стоимость посещения бассейна «Дельфин». Теперь абонемент для взрослых стоит 100 грн., для детей — вдвое дешевле, а разовое посещение обойдется горожанам в 7 гривен.

За счет помещения кинотеатра «Жовтень» в этом году расширится сеть супермаркетов «Велика ложка». Но поскольку помещение в центре города было продано частично с сохранением профиля, то собственно кинотеатр отсюда тоже никуда не денется.

Есть приятные новости и для александрийских любителей спорта. Известный в городе предприниматель и бывший чиновник Николай Лавренко поможет в строительстве игрового и тренировочного полей рядом со стадионом «Ника». Здесь же будут оборудованы баскетбольная и волейбольная площадки.

Но главным сюрпризом для жителей Александрии, конечно же, станет преображение центральной городской площади. Говорят, задумка очень красивая…

ОСМД (объединения совладельцев многоквартирных домов), о которых на протяжении прошлого года неоднократно писало наше издание, судя по всему, останутся темой публикаций «УЦ» и в этом году. 2007-й обозначил не только позитивные перемены, но и проблематику, имеющую место при создании таких объединений. Изменит ли что-то в этом отношении 2008-й? К разговору на эту тему редакция традиционно пригласила Виктора Андреева, нашего постоянного собеседника, депутата областного совета и главу областной организации Союза собственников жилья.

— То, что в одной из публикаций вы назвали человеческим фактором ОСМД, к сожалению, имеет очень большое значение и сегодня, — начал этот разговор В. Андреев. — Для одних ОСМД — это реальная возможность взять решение проблем своего дома в собственные руки. Для других — некий эксперимент, и они словно ждут, что он сам собой заглохнет.

— Кто конкретно ждет провала «эксперимента» — чиновники или сами обитатели многоквартирных жилых домов?

— В той или иной степени и те, и другие. Наша организация практически ежедневно проводит встречи с жителями многоквартирных домов, желающих создать ОСМД, готова при их создании оказать юридическую и даже материальную поддержку — в тех случаях, когда жители дома относятся к числу малоимущих. Но в конечном счете только в одном из десяти случаев после таких встреч создаются ОСМД. Людям присущи инерция мышления, пассивность, привычка чувствовать себя иждивенцами государства. И если в прошлом году в Кировоградской области было создано около трех десятков ОСМД, то я не ставлю это в заслугу только нашему союзу. Во всех этих случаях люди дошли до того предела, за которым приходит понимание, что изменить ситуацию к лучшему необходимо собственными руками. И действительно, сегодня эти ОСМД живут более-менее нормально.

Далеко не однозначно идея создания ОСМД воспринимается и чиновниками. Государство — за создание ОСМД. Как известно, прежний министр ЖКХ Александр Попов не раз заявлял, что создание ОСМД является одним из приоритетных в реформировании коммунальной сферы. На уровне Кабинета Министров был подписан договор о совместной деятельности Министерства ЖКХ Украины и Союза собственников жилья. Попов в прошлом — мэр Комсомольска Полтавской области. Там 80% жилья принадлежит ОСМД, благодаря этому были обеспечены положительные перемены в его содержании, обслуживании, ремонте. Сегодня министром ЖКХ стал Алексей Кучеренко, человек, который возглавлял Всеукраинское объединение собственников жилья. Несколько дней назад у меня состоялся с ним телефонный разговор, и он заверил, что все, начатое Поповым, получит еще более мощную поддержку. В прошлом году, кстати сказать, Кировоградщина получила 40 млн. грн. государственных субвенций на ЖКХ. В этом году, сообщил Кучеренко, предполагается выделение денег на эти цели в еще больших объемах. Но подход останется прежним: деньги пойдут не ЖЭКам, не коммунальным структурам, а исключительно эффективным собственникам жилья, каковыми являются ОСМД.

Но прошлый год показал, что созданию ОСМД противодействуют структуры местной исполнительной власти — ЖЭКи. Сегодня мы отстаиваем интересы ОСМД одновременно в трех судебных процессах. В Светловодске, где, несмотря на решение горсовета, ЖЭКи не передают документацию пяти созданным ОСМД. В Кировограде, где спор вокруг ОСМД по ул. Конева, 7 дошел уже до Высшего административного суда, а инициатором спора стал объединенный жилстройкооператив, также не желающий добровольно передать документацию. А третий спор, тоже в областном центре, связан с ОСМД по ул. Островского. Причина очевидна: структуры, которым дома были подведомственны до создания ОСМД, не хотят добровольно отказаться от денег, которые они получали в виде квартплаты. Это для них — хороший заработок…

— А какова позиция Кировоградского горисполкома в отношении ОСМД?

— В целом мэр и руководитель департамента ЖКХ понимают важность создания ОСМД, но стоит спуститься уровнем ниже — начинается нечто непонятное. Причем в нашем «уникальном» Кировограде это касается не только ОСМД.

Посмотрите, что произошло на последней прошлогодней сессии городского совета. Депутаты «пакетом» проголосовали решение об урегулировании земельных отношений. Но, как выясняется, значительная часть депутатского корпуса, которая поддержала это решение, повинуясь, что называется, принципам партийной дисциплины, на самом деле даже не имела представления, за что она голосует. Насколько мне известно, проголосованный документ и сегодня «засекречен», а речь в нем идет, только представьте себе, в том числе и о выделении земли под застройку в старейшем кировоградском парке у телецентра — в Парке Победы, бывшем Городском саду. Такое решение можно расценить только как сговор различных политических фракций ради дележа земли. Это такой цинизм, который невозможно себе представить! В моей программе, с которой я баллотировался в областной совет, был и раздел о возрождении этого парка. Меня поражает: что, нынешняя городская власть предпочла возрождению окончательное уничтожение исторического парка?

Если слухи об этом верны, мы создадим общественный совет, привлечем прессу, радио и телевидение, чтобы противостоять такому вопиющему решению. Судя по всему, такими же методами придется прокладывать путь в 2008-м и ОСМД. Других способов против тотальной коррупции, бесхозяйственности и чиновной косности я не вижу…