Берегиня по имени Шутенька

Нам написала Надежда Иванова. Эта женщина много лет испытывает боль о своей родине – селе Шутенька, из 68-ми дворов которого сейчас осталось только шесть. Надежда Ефремовна не просто вспоминает, она сделала все возможное для того, чтобы история родного села сохранилась для потомков. С этой целью неравнодушная женщина написала Книгу памяти села Шутенька, которая находится в школе села Ганновка.

Идея создания книги возникла давно. Надежда Ефремовна, наблюдая за медленной смертью своей родины, стала спешить собрать воспоминания еще живых свидетелей НЭПа, коллективизации, Голодомора, войны, восстановления хозяйства. Ей и двум ее помощникам удалось восстановить фамилии умерших и погибших в тяжелые для страны времена.

В 1990 году, когда село еще «держалось» из последних сил, Надежда Иванова собрала подписи селян, которые остались, и написала обращение с просьбой возродить населенный пункт, которое разослала во все инстанции – от районных до областных. В ответ получила письмо, в котором судьба Шутеньки была решена окончательно, — «село неперспективное, возрождать его никто не будет»…

Книгу памяти, которую написала Надежда Ефремовна, можно использовать в украинских школах в качестве учебника истории. Здесь подробно описано, как в прошлом обрабатывали землю, ткали полотно, строили хаты, как содержалось хозяйство. Описаны и вечерницы, куда собиралась молодежь, и наиболее значимые для села события и жизненные истории. Вот, к примеру, одна из них. «Згадують старі люди, що в Бордюжа була гарна дочка, Харитою її звали, до якої їздив парубок з хутора Чорний Ташлик. Цей парубок Горбунко був некрасивий та ще й рябий, і Харита не дала згоди вийти за нього заміж. Одного разу він приїхав верхи на коні і прислідив, як вона пішла в погріб, і там же він її застрелив з рушниці. А потім виїхав в поле і себе застрелив. Ця звістка приголомшила людей, на той час спокійних від таких подій»…

Книга памяти, написанная Надеждой Ивановой, не напечатана в издательстве. Это альбомные листы, аккуратно сшитые. Все строки рукописные. Есть здесь несколько фотографий. Среди текстов трогательно приклеены вырезанные из открыток цветы. Но все-таки это самая настоящая история. И каждая страница сохранила трепетное отношение Надежды Ефремовны к своей родине и к каждому жителю Шутеньки. В «издании» есть рисунки автора. Надежда Иванова с помощью цветных карандашей запечатлела для потомков все хатки, все строения, которые были расположены на территории села. Есть здесь деревья, кустарник, река. И тропинки, по которым ходили шутеньковцы.

Автор Книги памяти своего села, с одной стороны, сделала то, что может сделать любой человек, с другой – ей оказалось по силам совершить то, что государственные мужи совершили намного позже и, мягко говоря, не так искренне. Надежда Ефремовна Иванова еще в 1990 году добилась того, что на сельском кладбище, на месте захоронения умерших в годы Голодомора 1932-1933 годов, был поставлен крест, на котором перечислены фамилии всех жителей Шутеньки, умерших от голода.

«Зима 1932-1933 років. Їсти було нічого. Товкли кукурудзяні качани, перемішували з лободою і пекли маторженики. Влітку їли лопухи, акацію, “курячі лапки”, а взимку і цього не було. Худоба, яку відвели до колгоспу, вся пропала (подохла). Хто ще міг ходити, різали куски з дохлих коней і їли. А як не було вже коней, розпочався ГОЛОД. Люди вимирали цілими сім’ями. В хуторі було тихо і сумно. Навіть собак не почуєш, бо і їх поїли. В голодні роки в нашому хуторі вмерло 72 чоловіки»…

На могиле у креста ежегодно собираются уроженцы Шутеньки и их потомки. Это святое место, здесь они объединяются в скорби. И, согласитесь, это во сто крат искренне и по-настоящему, нежели массивные кресты, воздвигаемые по всей стране из-за указа свыше. Тем более, если учесть год установления креста в Шутеньках.

Кстати, о политике в книге Надежды Ефремовны тоже есть строки.

«У 1937 році всім загадали йти на збори – обирати депутата до сільради. Іванко Махтодій начебто сказав чоловікові, який стояв поряд з ним: “Оці ледарі і доведуть нас до ями”. Вночі Іванка забрали, і тільки у 1990 році його сину прийшла звістка: “Ваш батько, незаконно розстріляний, тепер реабілітований”. А було так: вибирали головами колгоспу та сільради, депутатами, членами правління з самих бідних. А бідними були тільки ті, хто не вміли і не хотіли працювати. По лозунгу “Кто был ничем, тот станет всем”. Отак і керували бездарні колгоспом. Та й у районі їх було немало. От і пішли наші справи не до світлого майбутнього, як нам обіцяли, а до тієї прірви, про яку говорив Махтодій ще у 1937 році»…

Когда-то веселое, полное жизни село сегодня опустело. Нашим гидом по нынешней Шутеньке был Владимир Лихолит, приезжающий на лето в родительский дом. Он проводил нас по местам, где в прошлом жили люди, радовались, горевали, надеялись – делали историю. Сейчас там дико и грустно. Как жаль, что ничего нельзя изменить…

Книга памяти Надежды Ивановой заканчивается словами, которые она сказала за многих и многих людей, не успевших или не осмелившихся их произнести вслух. Нет сомнения, что так думают миллионы. Очень жаль, что так не думают те, кто может что-то изменить.

«Село, рідна хата і все те, що там залишилося від наших дідів і батьків, це все – Берегиня. Ми, їхні нащадки, повинні були все зберегти для наших дітей і онуків. Ми цього не зробили. Ми не зуміли зберегти найцінніше в нашому житті – Берегиню. А це великий гріх перед Богом і нашими батьками. Бог нам суддя. Прости нам наші гріхи і помилуй нас».