Рубрика: 28

Речь пойдет об Онуфриевском парке, основанном в семидесятых годах XVIII века генералом Камбурлеем и достроенном семьей графов Толстых, которые жили в Одессе, а лето проводили здесь – в своем имении в Онуфриевке. Шли годы, менялась власть, последний из онуфриевских графов эмигрировал в 1919 году в Швейцарию, а парк более чем полтора века оставался одним из самых красивых мест на территории современной Кировоградской области. Парк и сегодня производит впечатление, хотя в последние десятилетия за ним почти не ухаживают. К счастью, по замыслу, это английский ландшафтный парк, поэтому старые засохшие деревья, заросли камыша и кустарника смотрятся здесь почти органично. Удивительно другое – в парке почти не бывает туристов, хотя он расположен в районном центре, в семи километрах от Павлыша, где проходит трасса республиканского значения. Может, просто не знают путешественники об этом месте?

Парк четырех Михаилов

В народе парк называют толстовским, но, как рассказал нам начальник отдела архитектуры и градостроительства Онуфриевской РГА Николай Явтушенко, на самом деле парк заложил генерал Михаил Иванович Камбурлей, который во второй половине XVIII века приобрел 13 тысяч десятин земли на территории современного Онуфриевского района. Впрочем, Михаил Иванович в своем имении бывал редко, поскольку занимал пост сенатора и общественного губернатора Волыни. После смерти генерала в 1821 году имение перешло в собственность графа Михаила Дмитриевича Толстого, который был женат на дочери Камбурлея Екатерине.

В отличие от тестя, Толстой, живя в Одессе, проводил в родовом имении почти все лето. На территории парка были построены графский дом, летняя столовая, конюшни, ледник, создано несколько искусственных прудов в месте слияния рек Омельник и Сухой Омельничек, насыпной остров на нижнем пруду и т.п. Михаил Дмитриевич создал так называемый старый парк – приусадебную часть современного дендропарка. Здесь, в старом парке, до сих пор растут экзотические деревья, высаженные двести лет назад: каркас западный (железное дерево), софора японская, необычный сидячецветковый дуб, желуди которого величиной с небольшую грушу, сахарные клены, из сока которых производят кленовый сироп. Сохранились даже двухсотлетние ивы, высаженные вдоль берегов. В то же время на средства Толстых в Онуфриевке построили церковь, земскую управу, школу, амбулаторию, паровую мельницу. В экономии Толстых начали сеять сахарную свеклу, разводить лошадей арденской породы (конезавод существует здесь и сейчас) и племенных овец породы рабулье.

После смерти Михаила Дмитриевича Толстого имение перешло к его сыну – Михаилу Михайловичу (поскольку всех онуфриевских Толстых звали одинаково, для ясности будем писать «дед», «отец», «сын»). Толстой-отец высадил так называемый новый парк и продолжил строить село. Напротив парка и сегодня стоят небольшие домики, которые Толстые строили для челяди, и в них до сих пор живут люди. На нижнем пруду в парке построили домик для лебедей, купальни. Во времена Толстого-отца часть графского парка открыли для крестьян и даже устроили для них отдельный пляж. В то время Онуфриевский парк занимал 150 десятин земли, комплекс включал пруды общей площадью 83 десятины, сенокосные луга, рассадник, фруктовый сад, в парке насчитывалось более двухсот видов деревьев и кустарников.

В 1862 году двадцативосьмилетний граф Толстой влюбился в пятнадцатилетнюю прачку, которая работала в их доме, Елену Смирнову. Связь эту не признавали в обществе, но Елена Смирнова жила в графском доме и родила двух мальчиков – Константина и Михаила. В конце концов, когда старшему мальчику было уже шесть лет, граф Михаил Дмитриевич Толстой (дед), поняв серьезность намерений сына, попросил о протекции графа Воронцова. Воронцов, в свою очередь, направил просьбу Государю Императору Николаю I, выступив поручителем молодых. Через неделю с курьером получили от императора разрешение на венчание, «узаконивание сыновей Константина и Михаила, принятие фамилии отца и вступление во все права и преимущества, по роду и наследию законным детям надлежащие».

С этой красивой историей любви связана еще одна достопримечательность парка – дуб любви. По легенде, его посадили Елена и Михаил, когда вернулись из свадебного путешествия в родительское имение. Как рассказал Николай Явтушенко, местные жители обязательно приходят к этому дубу в день свадьбы, чтобы сохранить любовь на всю жизнь.

О том, каким был парк в конце XIX — начале XX века, писал в своих воспоминаниях уроженец Онуфриевки Михаил Мерчанский: «Во время моего детства в одном доме жила графская семья в летнее время, на зиму уезжающая в Одессу. Этот графский дом был сожжен в революцию в 1918 году. Второй дом занимала семья секретаря графа, когда графская семья из Одессы на лето приезжала в Онуфриевку. Верхний и нижний пруды до 1918 года были в прекрасном состоянии, все лето с плотов очищались от мусора, водорослей. Вода была чистая, охота на водоплавающих была запрещена. Берега прудов охранялись защитными предохранительными нераспахиваемыми полосами, а от браконьеров объездчиками на летний сезон из навербованных кавказцев. Во время моего детства была дачка, устроенная графом амбулатория с аптекой и фельдшером. Два раза в неделю приезжал из Павлышской (амбулатории), тоже построенной графом, врач для личного приема больных. При отце последнего графа и при последнем графе Толстом до самой революции 1917 года парк и сад были в прекрасном состоянии. По всему парку был проведен водопровод, в напорную башню из пруда центробежным насосом от парового локомобиля подавалась в водопроводные трубы вода. Несколько девушек постоянно поливали из шлангов траву в парке, деревья и цветы. С 1918 года пруды пришли в полное запустение. Водопровод бездействует, деревья без ухода позасыхали. Правда, при входе в парк в 1965 году была поставлена мемориальная плита с надписью о том, что этот парк является образцом парковой культуры девятнадцатого столетия. В начале 1966 года начали приводить в порядок нижний пруд. Теперь он будет намного меньше прежнего. (…) Берега пруда и острова были укреплены вертикальными дубовыми бревнами и затянуты дубовыми досками. Все дорожки в парке были шириной в полтора метра и обложены по бокам кирпичом красного цвета графского кирпичного завода, устроенного у верхнего пруда, примерно в 2-х километрах от Камбурлеевского моста. Этот завод до сих пор стоит на прежнем месте, работает летом и дает отличный кирпич. С 1973 года нижний пруд, хотя и меньших размеров, чистится 2 экскаваторами, 2 бульдозерами, углубляется, берег одной стороны пруда и остров обкладываются большими бетонными плитами. С острова в прежнее графское время красивый мостик длиной в метров 20 вел в купальню, которая стояла на железных опорах и представляла собой деревянный дом с цветными стеклами. (…) Купальня закрывалась внутренним замком, ключ хранился у дворецкого и выдавался, кроме служащих графа, и папе (Отец автора мемуаров был школьным учителем. – Авт.). Когда я и Саша подросли – мне 8 и Саше 5 лет, то иногда сами заходили к дворецкому и просили ключ, чтобы искупаться в купальне. (…) По дороге из Онуфриевки в Ивановку была графская усадьба для огородника. Большой огород обрабатывался как огородником, так и наемными подсобниками-девушками и давал почти даром всякую огородину до спаржи включительно всем служащим в графском имении».

Последний граф этой ветви Толстых Михаил Михайлович (внук) прославился как меценат. Он открыл в Одессе картинную галерею и опекал Одесскую городскую публичную библиотеку, которой подарил собственное уникальное собрание книг стоимостью 100 тысяч рублей.

В апреле 1919 года почетного гражданина Одессы графа Толстого, который в то время был серьезно болен, выселили из дома, лишили титула, прав на владение поместьем и т.п. Говорят, от смерти графа спасли именно онуфриевские крестьяне, которые прятали его по домам от александрийских чекистов. 8 декабря 1919 граф вместе с матерью Еленой Григорьевной эмигрировал в Швейцарию. Умер Михаил Толстой-внук 30 августа 1927 в Женеве. Елена Григорьевна пережила его всего на год.

Умирающая красота

Сегодня Онуфриевский парк стал немного меньше, чем во времена Толстых, – всего 63 гектара, но не потерял своего величия и красоты. Однако если присмотреться, то становится понятно, что это ненадолго. Помещения белой столовой и ледника пустуют и постепенно разрушаются, в прудах цветет вода, дамбы и водопады, построенные двести лет назад, разваливаются. Так называемый новый парк зарос кустарником, пруды здесь вообще превратились в болота, заваленные сухими деревьями, и т.п. Хотя нельзя сказать, что в парке ничего не делается. Региональная служба охраны и реставрации памятников, которая сегодня является балансодержателем парка, в прошлом году построила беседки, установила урны и туалеты, отреставрировала один мостик. В приусадебной части парка постоянно убирают. Но этого мало! Парк погибает. И собственными силами жителям Онуфриевки никак не справиться, в штате парка только один человек – директор, и, конечно, он не может собственноручно расчистить пруды или чинить плотины. Районная и поселковая власти делают, что могут, – обеспечивают ту же уборку, вывоз мусора и т.п.

Что касается парковых прудов, то проблему решили (точнее – не решили) кардинально. После того как сверху по течению реки устроили еще несколько прудов, купаться в графских водоемах стало очень неприятно, зато в заиленной зеленой воде прекрасно разводятся раки и рыба. Поэтому местное общество рыбаков просто запустило в эти ставки толстолобика – ловить на удочку разрешают всем желающим.

Однако есть вещи, которые сделать вроде бы несложно. Например, установить на трассе указатели. Ведь люди, которые едут в Кременчуг, Светловодск или на рыболовные базы в тот же Онуфриевский район, проезжают менее чем в десяти километрах от парка и никогда не заворачивают сюда просто потому, что не знают о его существовании.

– Этот вопрос рассматривался, – говорит первый заместитель председателя РГА Сергей Пуголовкин. – Мы хотели установить указатели на двух трассах государственного значения – возле Павлыша и возле Куцеволовки. Но это надо лоббировать на уровне области. Ведь установление таких знаков на трассах – дело недешевое, нужны разрешения ГАИ, «Укравтодора» и т.п. Для районного бюджета это большие суммы.

А теперь о хорошем. Нам очень повезло с экскурсоводом. Начальник отдела архитектуры и градостроительства Онуфриевской РГА Николай Явтушенко влюблен в этот парк давно и, видимо, навсегда. Николай Иванович собирает и литературно обрабатывает (а где-то, кажется, и выдумывает) легенды, связанные с парком. В прошлом году издал даже книгу «Тайны дикого поля», в которую вошли местные легенды и предания. И интересных историй здесь огромное количество: о печальном скрипаче, дух которого живет в парке, о коне последнего графа Толстого, который до сих пор приходит на водопой, и т.п. Если есть зрители, Николай Иванович сам устраивает в парке что-то вроде театрализованных экскурсий, например, после дождя оставляет «следы» на мокрой земле подковой с буквой «Т» или зажигает вечером свечу на так называемой графской могиле (которая на самом деле вовсе не графская, объясняет, смеясь, Николай Иванович, просто захоронение женщины XIX века, пожалуй, небедной, ведь на могиле гранитная плита) и т.п. «Я вот хотел на Ивана Купала скрипачей в парке рассадить, чтобы играли в разных уголках, но у нас в музыкальной школе класса скрипки нет, а чтобы пригласить из Кременчуга, деньги нужны», – вздыхает он. Кроме того, Николай Иванович украшает парк своими деревянными скульптурами. Правда, сейчас остался только музыкант перед центральными воротами, те скульптуры, которые художник расставлял в укромных уголках парка, украли. «Что ж вы хотите? Вандалы, – беззлобно говорит он. – Жаль, конечно, но я, если надо, еще сделаю – дерево есть».

В парке устраивают катание на лошадях, проводят интересные экскурсии (правда, договариваться о них, как и о катании, нужно заранее в районном отделе культуры по тел.: (238) 9-11-41). Хотя, честно говоря, здесь интересно и так: у центрального входа стоит информационный стенд, в парке есть указатели, уютные беседки, мангалы, большая детская площадка. Поэтому будете проезжать мимо – не проезжайте.

Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Мы продолжаем публикацию серии очерков одного из постоянных авторов «УЦ», писателя, юмориста, путешественника и по совместительству кировоградского преподавателя и ученого Бориса Григорьевича Ревчуна о его встречах со звездами советской эстрады. Весьма вероятно, они когда-нибудь станут частью большой и популярной книги. Но это – дело будущего, а пока читайте, вспоминайте изрядно подзабытое и узнавайте новое о хорошо известных вам людях.

Редакция «УЦ».

«Выпускник кулинарного» и его друзья

Геннадий Хазанов приезжал с концертами на Кировоградщину два лета кряду – в 1977-м и 1978 годах. В первый приезд, длившийся неделю, артист работал только в Светловодске. Во второй, тоже семидневный, – наоборот: из традиционной обоймы городов концертного тура по нашему краю Светловодск выпал. Зато посмотреть-послушать Шута и «сопровождавших его лиц» (ансамбль «Лейся, песня!», поэта-песенника Давида Усманова, мастера разговорного жанра Альберта Писаренкова) посчастливилось жителям Знаменки, Александрии и Кировограда.

Накануне первых гастролей Хазанов заставил меня и других, причастных к организации его концертов, изрядно поволноваться. Артист должен был заехать в Светловодск в течение дня, предшествовавшего началу концертного марафона (по 4 выступления в день!). Не дождавшись ни гостя, ни каких-либо известий о нем, я с неспокойной душой ушел за полночь в свой номер светловодской турбазы «Славутич», а утром от администратора этого гостиничного комплекса узнал, что «они прибыли только в половине третьего ночи и в данный момент еще отсыпаются». В местоимении «они» я узрел одновременно и провинциальный пиетет к звезде, и вдруг реанимированную из прошлого форму, которую работники обслуги некогда употребляли, упоминая, по сегодняшней англоязычной терминологии, VIP (very important person), т.е. «очень важное лицо». Лицо у известного «разговорника» благодаря телевидению было, конечно, очень узнаваемо и уважаемо, но чтобы до такой степени! Всё, однако, оказалось намного прозаичнее, чем я нафантазировал.

Когда я вошел в номер, предназначенный для одного Хазанова, там оказалось двое постояльцев, благо, люкс представлял такую возможность без ущерба для комфорта обоих жильцов. Сразу выяснилось, что Геннадий Викторович приехал не один, а в паре со своим хорошим другом, автором многих «хазановских» миниатюр, московским писателем-сатириком Лионом Измайловым. Литератор, как впоследствии продемонстрировало его личное активное участие в концертах, оказался к тому же незаурядным исполнителем собственных монологов, и на тот момент уже избалованная многими столичными знаменитостями светловодская публика принимала авторское чтение писателем своих острых и очень смешных текстов не меньшими взрывами хохота и аплодисментов, чем самого Хазанова.

Кроме того, светловодские зрители сделали для себя еще одно приятное открытие. В первом отделении концерта работал ВИА «Краяни». В Кировограде и Знаменке этот музыкальный коллектив месяцем раньше уже успел засветиться, причем очень ярко, работая в одном концерте с комедийным дуэтом Романа Карцева и Виктора Ильченко. Позже я слышал весьма лестные отзывы И.Кобзона об этом самобытном, работавшем преимущественно «на фолке», полтавском вокально-инструментальном ансамбле. Однако вскоре виртуозных инструменталистов этого ансамбля (один трубач Николай Лепский чего стоил!) по одному «растащили» столичные ВИА, в результате чего от известного коллектива осталось одно раскрученное название без прежнего исполнительского мастерства, а на одном только бренде, как известно, долго не продержишься.

Предлагаю читателям, однако, вернуться в гостиничный люкс. Впервые увидев воочию известного артиста, я был, без преувеличения, поражен. У меня на мгновение даже промелькнула мысль о наглой подмене Хазанова каким-то двойником-проходимцем. Конечно, не узнать примелькавшегося на телеэкранах обличья звезды было нельзя, да и голос, интонации стоявшего передо мной человека были «один к одному» хазановские. Меня, как и всех прочих, с кем я потом делился этим своим первым впечатлением о «выпускнике кулинарного техникума», поразил его рост. Все тогдашние телепередачи с участием этого артиста (а мне кажется, я на тот момент ни одной из них не пропустил, потому что каждое выступление Хазанова на Центральном телевидении было в те годы событием) не давали представления о его маленьком росте. Скорее, наоборот: большинство телеэкранных планов и ракурсов были таковыми, что Хазанов представлялся (по крайней мере, мне) довольно высоким молодым человеком. Сам я весьма небольшого роста, но, войдя в гостиничный номер в тогда еще не вышедших из моды туфлях на платформе и, соответственно, высоченных каблуках, воспринял стоящих передо мной в шлепанцах-чешках Хазанова и одного с ним роста Измайлова как пигмеев. Они оба были, как минимум, на полголовы ниже меня!

Перед самым началом первого концерта вдруг выяснилось, что Хазанов забыл в Москве ремень, отчего брюки концертного костюма на нем плохо держались, и артисту приходилось периодически их подтягивать. Непорядок, артист занервничал. Я тут же вынул из брюк свой пояс и предложил его Геннадию. В поясе не оказалось нужного отверстия, и его пришлось спешно ковырять раздобытым у работника сцены гвоздем. После последнего концерта, возвращая мне ремень, артист, не думая ни минуты, сделал на его внутренней стороне благодарственную надпись: «Боре от всего тела. Г.Хазанов. 15.08.77».

Я не случайно привел эту надпись. Замена «души» на «тело» привнесла в нее каламбурный, юмористический оттенок. В этой надписи, смею утверждать, весь Хазанов. Он — типично маргинальная личность (в данном контексте я употребляю это определение без малейшего отрицательного смысла), т.е. человек, постоянно пребывающий в состоянии некоторого пограничья разных поведенческих моделей, балансирующий между шуткой, ёрничаньем, стёбом, с одной стороны, и серьезными, зрелыми, где-то даже философскими рассуждениями – с другой. Беседуя с ним, каждый должен был держать ухо востро, не расслабляться, иначе рисковал стать жертвой розыгрыша, подначки. Грань между серьезным и ироничным (порой саркастичным) почти стиралась, когда Хазанов общался с артистами, особенно с коллегами по сатирико-юмористическому цеху.

Мне повезло быть свидетелем такого обоюдоострого словесного пинг-понга с Лионом Измайловым, а год спустя – с другим напарником по вторым кировоградским гастролям, Альбертом Писаренковым. Оба эти друга Хазанова – личности очень яркие и незаурядные, что придавало их спонтанным (и одновременно – «с понтом») пикировкам особую остроту и искрометность. В ходе взаимных дружеских подначек нередко высекались чудные остроты и оригинальные каламбуры. Попробовав несколько раз сделать из меня «шуткоотвод», но, увидев, что я тоже «на язик клепаний» и могу достойно парировать их подколки, со мной начали говорить на равных, что весьма мне льстило и стимулировало продуцирование собственных острот-экспромтов (возможно, столь же удачных). К тому же я был заядлым анекдотчиком, знал, как оказалось, много неизвестных им анекдотов, что тоже способствовало установлению между нами определенного равноправия собеседников в совместных разговорах. Вспоминается один из них, состоявшийся за обедом, которым нас угощал директор светловодской турбазы «Славутич».

В середине 1970-х годов в рейтинге популярности советских анекдотов одно из видных мест занимали анекдоты о персонаже хазановских (на самом деле, измайловских в соавторстве с Ю.Воловичем) монологов – учащемся кулинарного техникума, а также о самом Хазанове. Директор турбазы (который внешне сам был очень похож на персонажей столь же популярных анекдотов о чукчах) считал себя не только знатоком «хазановских» анекдотов (как, впрочем, и всех прочих), но и непревзойденным их рассказчиком. На самом же деле в моменты «травли» анекдотов он скорее походил на задравшего голову тетерева, самозабвенно токующего и не слышащего никого, кроме самого себя. Потчуя нас самыми бородатыми и примитивными анекдотами, он сам первым заходился долгим заливистым смехом, нимало не заботясь об адекватной реакции слушателей и произведенном эффекте. Хазанов, поняв с самого начала, с каким типом рассказчика он столкнулся, разряжая неловкость ситуации, включился в игру, исподтишка лукаво переглядываясь с остальными сотрапезниками, ёрничая и подзадоривая не унимающегося и не улавливающего ни малейшего подвоха тамаду. Причем делал он это так артистически тонко и смешно, что мы с Измайловым буквально давились от смеха, рискуя при этом реально подавиться директорскими угощениями. Хозяин застолья воспринимал наш хохот за одобрение своего подбора анекдотов и личного мастерства сказителя. В результате все остались довольны. Как писалось в отчетах о трапезах на официальных встречах советских государственных деятелей с высокими иностранными гостями, «обед прошел в теплой, дружественной обстановке».

Еще мне запомнилась беседа, состоявшаяся во время прогулки по пустынной светловодской набережной. Искренне повосхищавшись тихой ясной погодой и чудесным видом Кременчугского водохранилища (прибрежные воды в тот день были на редкость чисты от водорослей, дохлой рыбы и сопутствующих «ароматов»), Хазанов с Измайловым повели один из редких серьезных разговоров о творческих планах, о состоянии тогдашней советской эстрады и роли в ней отдельных своих коллег. Лион Измайлов, например, стал рассказывать о своей задумке написать пародию на известный роман А.Дюма. В задуманной писателем повести под названием «Четыре мушкетера» речь должна была пойти о «героях» нашего времени, которые берут не ловкостью шпаг, а «ловкостью рук», изворотливостью ловчил и доставал. На излете советской эпохи эта книга (в соавторстве с В.Чебуровым) наконец-то увидела свет (1989), но ей, в плане популярности, уже ничего не светило. В газетах и журналах двух последних перестроечных лет всё было острее, предметнее и интереснее. Я, конечно, приобрел эту книжку. Но повесть, если честно, меня разочаровала, т.к. существенно уступала прошлым и грядущим измайловским эстрадным миниатюрам. А сегодня, с учетом ушедшей натуры советских времен, ее вряд ли кто моложе 40-45 лет вообще поймет без коннотаций, количество и объем которых могли бы превзойти листаж самой повести.

При перемывании косточек собратьям по цеху чаще и больше всего доставалось Евгению Петросяну, преимущественно за пошлость и примитивизм. Я не вмешивался в «разборы полетов» от мэтров жанра, не порывался защищать или оправдывать Евгения Вагановича, но мне казалось, что всем этим грешили (а сегодня – и подавно) почти все авторы и артикуляторы их творческих наработок – артисты-разговорники, уж очень он, этот жанр, лёгок, а когда юмор еще и переходит в сатиру, то избегать банальностей, скользких или лобовых пассажей чрезвычайно трудно. Это удавалось разве что Ираклию Андроникову. Он, конечно, не был смехотворцем, поэтому такое сравнение заметно прихрамыавет, но его юмор был рафинированно тонким и интеллигентным (но кто знает, не заносило бы и его в пошлость при поползновениях в сторону сатирических рефлексий на злобу дня?). Забавно, но судьба-злодейка порой выкидывает весьма интересные фортели: в нынешнем репертуаре Е.Петросяна имеется немало реприз Лиона Измайлова…

В этой связи так же припоминается, как во время вторых кировоградских гастролей Хазанов работал на открытой площадке парка им.Ленина (ныне – Ковалевский), да еще в дневное время. Провалом, конечно, это выступление не было, но публика воспринимала его весьма прохладно. Зайдя за кулисы, взмокший и несколько раздосадованный жиденькими аплодисментами артист сразу же начал жаловаться Альберту Писаренкову: «Я уже им откровенную пошлятину несу, а они – никакие!..» Вот так-то: своя пошлятина, оказывается, дурно не пахнет, да и не всегда помогает разогреть зрителя.

Конечно, условия и антураж работы имеют большое значение для артистов различных жанров. Расфокусированность внимания зрителя, сидящего под палящим солнцем на жестких, кривоватых брусках лавки без спинки, висящие на заборе пацаны-безбилетники с порой непочтительно-непосредственными репликами, летающие и щебечущие над головами ласточки – всё это, безусловно, не способствует успеху у слушателей текстов, лукавый смысл которых еще надо «догнать». Писаренко солидарно посочувствовал другу, но, сменив его на сцене, начал как бы доказывать обратное: для больших мастеров тяжелых зрительных залов (и в смысле зрительской публики в том числе) не бывает. Каждый выход на сцену этого очень нефактурного, неказистого артиста был предсказуемо интересен своей, извините за тавтологический каламбур, непредсказуемостью. Всё дело в том, что этот изначально цирковой клоун и музыкальный эксцентрик с начала 1970-х годов практически монополизировал на советской эстраде редкий и уникальный по сложности профессионального исполнения жанр буриме. Он и до этого звездил как конферансье московской эстрады, не имея себе равных в свободном, как сегодня бы сказали, интерактивном ведении концертов. В 1974 г. Писаренков стал лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады (интересно, что в этот же год Хазанов был лауреатом параллельного проводимого, но уже Всесоюзного конкурса артистов эстрады). Альберт Писаренков вместе с Евгением Петросяном (тем самым «пошляком») и Федором Чеханковым одно время вел невероятно популярную в те годы музыкальную программу Центрального телевидения «Артлото». Но своей творческой вершины Писаренков, на мой взгляд, достиг благодаря упомянутой литературной игре, буриме, суть которой состоит в сочинении стихов, преимущественно шуточных, на заданные рифмы, иногда ещё и на заданную тему. Альберт пошел дальше: на базе одних и тех же рифм он предлагал публике несколько версий стихов, пародируя манеру исполнения стихов разными популярными поэтами! Свидетельством «высшего пилотажа» концертных номеров этого буримешника мог служить тот факт, что при каждом (!) его выступлении в обеих кулисах собирались практически все участники концерта. И в первых рядах артистического закулисья непременно стоял Геннадий Хазанов. Выступления самого Хазанова из-за кулис мало кто слушал — скучновато: одно и то же из концерта в концерт – и тексты, и приёмы их донесения до публики, минимум импровизации. А вот спонтанный креатив от непревзойденного мастера буриме Писаренкова заставлял всех артистов и работников сценической площадки покидать гримуборные и буфеты, чтобы услышать всегда новенькое, смешное и, как правило, талантливое. Предполагаю, что какие-то болванки-заготовки на «жестком диске» в голове у буримешника были. Я даже попытался выведать у Мастера, так ли это, и если так, то каковы они. Он не опроверг мою догадку, но раскрывать мне свои профессиональные тайны, естественно, не стал (как, наверное, и Хазанову, иначе чего б тому было выбегать к кулисе — послушать каждое выступление коллеги). При этом Писаренков заверил, что доля и роль этих домашних заготовок невелика, что в буриме гораздо большее значение имеют накопленный за всю предыдущую жизнь интеллектуальный багаж и определенные способности, связанные со скоростью версификаторских процессов в голове человека.

Будучи «компьютерным чайником», я, тем не менее, рискну назвать это сочетание не иначе как «оперативной памятью». Видать, она у Писаренкова такова, что может посоревноваться с самыми мощными устройствами, производящими операции по комбинаторике и манипулированию данными. В 1997 году компьютер Deep Blue в серии из шести матчей победил чемпиона мира Гарри Каспарова. Не знаю, как в шахматах, а в буриме, как мне кажется, компьютер победить человека не сможет, особенно если задавать параметры игры такими же сложными, как это делает Альберт Писаренков. У компьютера, как мне кажется, не хватит вкуса, чувства юмора и пародийного таланта, которыми обладают отдельные представители вида Homo sapiens. Особенно если эти представители являются Личностями, к которым, безусловно, относится и Альберт Писаренков.

При всех своих выдающихся талантах (вспомним еще раз о клоунаде и музыкальной эксцентрике), Альберт Рафаилович показал себя очень простым, доступным и порядочным человеком. Когда в начале 80-х он снова приехал в Кировоград в одной концертной бригаде с популярными тогда эстонскими артистами Яаком Йоалой и группой «Апельсин», я все дни его гастролей (проходивших в театре им.Кропивницкого) проводил в обществе этого интереснейшего во всех отношениях человека. Он однозначно не был «нужником», т.е. субъектом, который поддерживает отношения только с теми, от кого ему что-то нужно. Зная, что я ушел из комсомола и стал простым вузовским ассистентом, он уделял мне почти все свое свободное время гастролера: совершал совместные прогулки по городу, съездил в гости к моим товарищам на дружеское застолье. Уже тогда он в открытую признавался, что собирается эмигрировать в США, что и сделал в 1987 году. Мой последний с ним разговор состоялся по телефону в конце 1985 года, когда я привозил своему оппоненту в Москву готовую к защите диссертацию. Он рассказывал, как в 1981 году провожал в эмиграцию М. Шуфутинского, как сам собирается «сваливать» и какие жизненные осложнения терпит в этой связи от Софьи Власовны (диссидентский эвфемизм, шифровавший словосочетание «советская власть»). Шуфутинский, как известно, вернулся, причем с триумфом, а о творческой судьбе Писаренкова в Америке мне достоверно ничего неизвестно. Доходили слухи, что он по-прежнему развлекает публику в каком-то нью-йоркском ресторане. Не знаю. Знаю лишь, что в духовно-культурном плане и он, и его исконная Родина, несомненно, многое потеряли в результате известных объективных исторических процессов и не до конца верно просчитанных (даже с головой-компьютером) субъективных решений…

Самоцветы

Поначалу я хотел это название закавычить и поведать только об одном очень популярном в 1970-1980-х годах вокально-инструментальном ансамбле «Самоцветы». И я бы наверняка «наскреб» воспоминаний и размышлений о нем на пусть небольшую, но все-таки суверенную главу в затеянном «мемуарном проекте». Но, перебирая в памяти участников этого ВИА образца середины 1977 года, последующие зигзаги и перипетии их творческих биографий, а также тех артистов, которые работали в одних с ними концертных «сборных солянках», в один и тот же период времени, на одних и тех же сценах, я решил под это яркое и ёмкое определение подверстать рассказики и мини-портреты целого ряда артистов из разных рядов и эшелонов советской эстрады. Ведь самоцветы бывают разными: прозрачно-бесцветными и цветными, менее ценными и такими, что шли на украшение регалий и одежд царей, королей и прочих особ голубых кровей. Так и артисты: одни на подпевках и подтанцовках, другие солисты, а некоторые и вообще супер- и мегазвезды.

Ну вот, например, тот же ВИА «Самоцветы». Кто только не прошел через коллектив, костюмы участников которого были усыпаны бижутерными самоцветами! Взять хотя бы таких знаковых инструменталистов, певцов и композиторов, как Юрий Маликов (создатель и многолетний руководитель), Александр Барыкин, Евгений Казанцев, Валерий Хабазин, Вячеслав Добрынин, Сергей Беликов, Алексей Глызин, Елена и Владимир (старший) Пресняковы, Аркадий Хоралов, Владимир Кузьмин, певец и пародист Владимир Винокур… Например, этого, последнего. Last but not least (последнего по счету, но не по важности), как сказал английский поэт Эдмунд Спенсер.

С первого же концерта Винокура в составе «Самоцветов» я понял: этот никому тогда не известный пародист далеко пойдет. И пошел. Но для этого сначала ушел. Из «Самоцветов» Винокур уходит в свободное плавание, и уже в следующем, 1978 году он со своим личным аккомпаниатором (на тот момент пианисткой Тахтаровой) снова «приплывает» в степную кировоградщину. Еще не морским волком, но и не волчонком, а уже очень раскрученным (всего-то за год!) телеперсонажем. Он уже в состоянии делать аншлаговые сборы, даже на больших концертных площадках. И он это прекрасно понимает. Когда, работая в сборном концерте на кировоградском стадионе, он узнает, что артисту Юрию Григорьеву, работающему в жанре звукоимитации и пародии, за концерт начислена гораздо бОльшая, чем ему, сумма, начинает выяснять со мной отношения: как же, мол, так, публика идет на меня, а намного менее известному Григорьеву вы (обком комсомола) плАтите больше. Обидно, понимаешь! Вот на Западе… Да, знаю, слыхал, но мы же не на Западе, а в совдепии. Пришлось оправдываться, поясняя то, что он и сам прекрасно знал: Григорьев — заслуженный артист РСФСР (Винокур же на тот момент без официальных регалий), у него в аттестате стоит бОльшая разовая ставка. Морально я сам на стороне Винокура, прекрасно знаю правоту претензий и обид Владимира Натановича. В основном он (а не Григорьев, ВИА «Веселые ребята», работавшие в этом же концерте) обеспечивал львиную долю аншлаговых сборов, максимально возможную выручку. Для бухгалтера понятия «популярность», «раскрученность», «слава», «звезда» и прочие нематериальные вещи – пустой звук. Ты под эти виртуальные активы вынь да положь бумагу с подписью да печатью, а без такого документального подтверждения получай то, что указано в аттестате артиста или в смете гастролирующей бригады. Всё остальное – «разговоры в пользу бедных».

После концерта, тут же на трибуне, в ложе для начальства, мы приливаем успешно отработанный «стадион». Винокур расслабляется, смягчается, конфликт гасится «огненной водой». Главным нашим примирителем, инициатором-организатором фуршета и модератором в той непременной «духовной» составляющей выпивки под названием «А поговорить?» выступает Евгений Суслов. Евгений Яковлевич утешает Винокура тем, что за конферанс всего концерта ему заплатят еще меньше, а он тоже не последний по популярности человек в стране. Действительно, Евгений Яковлевич был не простым телевизионным диктором. Он был ведущим таких официальных и знаковых программ, как «Время» (вел ее с первых выпусков), «Голубой огонек», многих больших концертов, транслируемых из Колонного зала Дома Союзов, Кремлевского Дворца Съездов с участием самых крупных советских мастеров сцены. Он долгие годы был «голосом» военных парадов, майских шествий и ноябрьских демонстраций. Короче, живая легенда.

И эта легенда, как я впоследствии понял, оживлялась особенно энергично, когда появлялся шанс или повод подзарядить себя чем-нибудь из кладовых Бахуса. И на Кировоградщине таких шансов было побольше, потому как при каждом визите в нашу область возле Суслова тотчас объявлялся его армейский сослуживец. Фамилия его, по-моему, была Савченко, и, если я не ошибаюсь, он был работником какого-то автотранспортного предприятия, вроде бы александрийского. Друзья на весь период гастролей не давали друг другу засохнуть, отчего ведущий концерты Суслов мог так «поскользнуться», что многие за кулисами сразу бы взмокли, а от некоторых ответработников могло не остаться и мокрого места (прочитав до конца заметку о Суслове, поймете, что я, ради красного каламбура, не очень-то и преувеличиваю).

Помню, как перед самым началом концерта (то ли в Светловодске, то ли в Александрии) уже распевшаяся Клавдия Ивановна Шульженко просила меня под каким-нибудь предлогом не выпускать на сцену уже распившегося Евгения Яковлевича. Легендарная певица, во-первых, не хотела портить отношений с человеком, который еще совсем недавно вел несколько ее «сольников» на лучших площадках Москвы. Во-вторых, она опасалась, что «слава» возможного скандала опосредованно коснется и ее как участницу этого сборного концерта. Мне еще более неловко было бы читать антиалкогольные нотации известному и существенно старшему меня человеку, не говоря уже о препятствованию его работе. Кроме всего прочего, в трудовом договоре, заключенном с ним, не оговаривались подобные ситуации. Суслов все же «на автопилоте» отработал весь концерт, благо, тот проходил на стадионе, и сценические подмостки были сооружены на достаточно большом расстоянии от зрительских трибун, поэтому публика не учуяла и не узрела истинного состояния, в котором пребывал ведущий концерта.

Вообще и в целом Евгений Яковлевич оставил о себе очень неплохое впечатление. Не зазнайка, не зануда. Скорее, наоборот: жизнелюб (в т.ч., говаривали, женолюб), компанейский весельчак, остро­слов. Как мастерски он рассказывал анекдоты, а каким талантливым и благодарным слушателем чужих анекдотов был сам! Он мог тонко подшутить над коллегами, но так же необычайно благосклонно и необидчиво принимал подколки в свой адрес.

Оборотной стороной его неравнодушия к спиртному была невиданная и порой даже пугавшая меня откровенность и доверчивость. Однажды, навеселе, он в машине всю дорогу из Знаменки в Кировоград рассказывал мне анекдоты о Брежневе голосом (один к одному – артист!) Леонида Ильича. Если бы такое случилось в первый день нашего знакомства, я бы страшно испугался и воспринял бы это как «проверку на дорогах», спланированную «органами» против меня, комсомольского работника, как грубую провокацию. Ведь явную антисоветчину гнал не какой-нибудь подвыпивший актёришка из захудалого Мухосранска (любимое нарицательное название глухой провинции у столичных гастролеров-зазнаек), а один из главных ретрансляторов официальной кремлевской пропаганды. «В Политбюро ЦК КПСС…» — такое доверялось вещать на советском ЦТ не каждому. В США главные ведущие телевизионных каналов носят имя «человек-якорь» (anchorman). Когда я в шутку обратился к Суслову: «Евгений Якоревич», он поначалу подумал, что у меня случилась дислексия (ну, типа вместо «броненосец Потёмкин» у меня вырвалось «бронетёмкин Поносец»). Но, когда я объяснил ему подноготную каламбура, он воспринял его с улыбкой и интересом.

В свою очередь, я узнал от Евгения Яковлевича немало интересных фактов, о которых нельзя было доведаться ни в одном официальном источнике информации. Например, он мне рассказал, что главная советская информационная телепрограмма «Время», якобы выходившая вживую в эфир в 21:00, на самом деле записывалась в 12 часов дня. Не для того ли, чтобы всесторонне проверенный, допущенный, но вдруг перед эфиром «дёрнувший» и отвязавшийся диктор Евгений Суслов не выкрикнул что-то изобличительно-непочтительное о главном партийном идеологе Михаиле Суслове или (о, ужас!) не брякнул какой-нибудь анекдот о Брежневе голосом самого же «Бровеносца в потёмках»?

Во время своего первого приезда на кировоградские гастроли Е.Суслов работал в одной бригаде с артистом, чьи сольные концерты он несколько раз вел на главных московских сценах – Валерием Ободзинским. Ровно через десять лет, как впоследствии грустно шутил певец, он «завязал со сценой и начал завязывать галстуки», что расшифровывается следующим образом: в 1987 году сорокапятилетний артист ушел со сцены и стал работать сторожем на галстучной фабрике, где потихоньку спивался и опускался. В начале 1990-х Валерий Владимирович пытается всплыть: записывает альбом песен Александра Вертинского и даже возобновляет концертно-певческую деятельность, но вскоре умирает, прожив всего лишь 55 лет. Но в июне-июле 1977 года он, естественно, такие повороты и краткость своего жизненного пути вряд ли мог предположить. Да, он уже был не тот кумир публики, особенно женской (благодаря мягкому, сладкому тенору и репертуару, в котором преобладала любовная лирика, не говоря уже про горячий темперамент, который просто «пёр» из него при исполнении каждой песни). Однако изрядная доля сборов и выручки в каждом концерте тура, несомненно, обеспечивалась этой, еще до конца не остывшей звездой 1960-х – начала 1970-х годов. Тогда по популярности Ободзинского мало кто превосходил, разве что «его превосходительство» Муслим Магомаев. Такие хиты, как «Эти глаза напротив», «Восточная песня», «Колдовство, «Вечная весна», «Мираж» в исполнении этого сладкоголосого певца неслись из проигрывателей и магнитофонов в миллионах квартир, на танцплощадках и пляжах, в кафе и ресторанах. В силу этого власти Ободзинского терпели, хорошо зарабатывали на тиражировании его грамзаписей и с непременно аншлаговых сборов от многочисленных концертов певца, но особо не привечали и на правительственные концерты практически не приглашали – репертуаром не вышел.

Всё это, как мне кажется, шло певцу на подкорку, формируя личность, которая показалась мне изрядно закомплексованной в плане недооцененности, обиженности и даже какой-то гонимости. В нем неприкрытая пижонская понтовитость сочеталась с заметной душевной уязвимостью и незащищенностью человека, ожидающего незаслуженной хулы, а то и предательского удара в спину. Он продолжал вести себя как капризный кумир, хотя почва для этого уже уходила из-под его ног. Кировоградская публика всё еще неплохо его принимает, но без прежнего, ранее привычного для артиста фанатизма. Понимая это и как бы оправдываясь передо мной, он, пока звучат первые такты вступления последней, самой забойной песни, заявляет: «А вот сейчас я их порву!» «Их» — это публику.

Его последняя наркотическая надежда – «Старый гриф-стервятник». Это песня из американского кинофильма «Золото Маккенны». В СССР лента выходит в прокат в 1974 году. Фильм не только дублировали (как все закупаемые тогда иностранные фильмы), но и сделали свою собственную версию главной песни, снабдив ее новым авторским текстом Леонида Дербенёва. А исполнил ее Валерий Ободзинский. Песня получила собственную жизнь. Кроме как вместе с фильмом, ее крутили отдельно, да так, что раскрутили до статуса советского суперхита середины 70-х годов. И вот на этой почве Ободзинский хотел подняться в глазах (и ушах) публики до величины своего прежнего богатырского творческого роста. При исполнении этой финальной песни Ободзинский выкладывался максимально, и публика благодарно откликалась на этот эмоциональный порыв артиста, нередко вызывая его на бис. Хит уже на излете, но песня еще полностью не отцвела, принимается по-прежнему с благосклонностью, а тут еще такие эмоции исполнителя, немного даже с перехлёстом…

Борис Ревчун

Продолжение следует. Начало.

Цель нашего проекта «Фан-клуб» – познакомить кировоградского зрителя с театральной труппой (а кое-кому, возможно, просто напомнить), чтобы каждый смог выбрать для себя актера или актеров, которые более всего придутся по душе, следить за их творческим ростом, посещать спектакли с их участием… Словом, мы хотим, чтобы у нас в Кировограде, как в больших городах с театральными традициями, ходили не только на спектакли, но и на актеров.

В прошлом номере «УЦ» мы разместили интервью с двумя актерами Кировоградского музыкально-драматического театра им. М.Л.Кропивницкого – Дарьей Ярошенко и Валерием Лупитько.

Сегодня объектами нашего журналистского и зрительского интереса будут Евгений Скрипник и Алексей Дорошев.

Как и в предыдущей публикации, для начала – слово главному режиссеру театра им.Кропивницкого Евгению Курману:

– В этом сезоне Женя Скрипник открыл свои разноплановые, разнообразные качества. В сказках он оказался очень задорным, интересным и большим выдумщиком. Главное, что он сделал, – сыграл роль Черта в «Сорочинской ярмарке». Он сумел в этом образе соединить и какие-то псевдо-мистические черты, и очень лирические. Настолько лирические, что я даже отважился и ему сказал, что в следующем году 200-летие Шевченко и нам Катя Демчук пишет пьесу о молодом Шевченко. Именно «любовное движение» его жизни, не лирика, не пафос, а личная жизнь. И вот Женю Скрипника я планирую на роль молодого Шевченко…

Когда мы после представления режиссера беседовали с Женей, сама собой пришла мысль, что этот совсем молодой человек настолько открыт, искренен и одновременно глубок, что абсолютно ни к чему вносить какие-то правки в его монолог. Итак, слово Евгению Скрипнику:

– Творчий шлях у мене дуже короткий – майже чотири роки, першою виставою були «Гайдамаки» в лютому 2009 року. Я сам з Олександрівського району, з села Цвітне. Чому саме акторська справа? Мені з самого дитинства хотілося бути актором, і я пам’ятаю, фільми дитячі дивився, а потім ще дні три-чотири переживав усе через якогось героя, який мені сподобався. Часто брав участь у художній самодіяльності й на шкільному рівні, й на сільському. Мені завжди було цікаво, приємно, було у мене безмежне бажання стати актором, вступити в театральний вуз. Але, на жаль, спрацював батьківський вплив – я розумів, що це примарна якась справа. В селі, в тих умовах, у яких я виріс, це було щось мрійне, щось далеке і нереальне. Треба було приземніше думати, тому я вступив на мистецький факультет кіровоградського педагогічного університету ім.Винниченка – навчатися на вчителя музики.

Чому обрав саме цей шлях? Тому що, знову ж таки, брав участь у самодіяльності, володію гітарою, тут фортепіано опанував… А потім декілька моїх знайомих, до мене дійшла така інформація, опинилися в театрі. Не знаю, чи їх запрошували, на яких умовах це все проходило, але вони працюють. І у мене виникла думка: «А чому я не можу? Якщо вони без спеціальної освіти працюють, чому я не можу?» І я якось налаштував себе на це. Мій викладач з вокалу – нині покійна Валентина Паюхіна, – коли ми з нею якось спілкувались, сказала, що театр музично-драматичний, тому людина з голосом, зі здібностями може піти прослухатись. Я шалено зрадів, вона мене готувала, але, нажаль, захворіла, і я був вимушений змінити викладача, а потім Валентина Павлівна померла, і все знову стало нереальним. Але невдовзі Леся Бушмакіна ледь не за руку привела мене в театр. Я знову підготував декілька пісень, і Микола Васильович Ілляшенко, який на той час був директором театру, прослухав, як я співаю, і мені запропонували ходити на вистави, дивитись, а згодом мене, мабуть, включать… І вперше я вийшов на сцену в лютому 2009 року. Потім було призначення на роль Миколи в «Наталці Полтавці» – мене прийняли неофіційно, як студента, мабуть, з перспективою на щось. І у вересні мене таки прийняли на півставки, я включився в роботу, мені шалено подобалось. Я якраз навчався на п’ятому курсі, і він у мене найгірший за оцінками (сміється), тому що я повністю занурився у цю роботу. Та ще й домашні справи дещо відкоригували у моєму житті, в мене помер тато, і я розривався між усім, усе було таким напруженим для мене. Але врешті-решт все заспокоїлось, я зрозумів, що це моє, що я хочу тут бути, і мені дуже подобалось все, що вдавалось. Подобалась робота з людьми, які багато чого вклали у мене, – це і Михайло Васильович, і Ярослав Михайлович Ілляшенки, й інші колеги… Я поважаю старших, зокрема, Миколу Васильовича Ярошенка, – вони всі мене так підтримували, штовхали, але ж у мене немає ані школи, ані освіти фахової. Але я дуже сподіваюсь, що те, що мені дали мої колеги, та база допоможе мені стати на ноги.

Потім у нас в театрі змінилася ситуація – і я знову переживав, чи я тут затримаюсь, оскільки піднімалось питання про освіту. Але сьогодні хочеться вірити, що все в нас налагоджується, тому що мені приємно працювати з цим керівництвом. Євген Васильович декілька разів дав мені зрозуміти, що я маю якесь значення для колективу, маю перспективу. Сподіваюсь, що далі буде тільки краще. А ще я відчуваю необхідність набуття освіти, якщо я хочу цим займатися, зробити це справою свого життя, бо в мене досі якісь такі юнацькі коливання – чи я на своєму місці, чи це моє. Але все більше я схиляюсь до того, що це все ж таки моє.

– Женя, вы блестяще сыграли Черта в «Сорочинской ярмарке». Существует такое мнение, что роли всевозможной нечисти несут под собой какую-то мистическую подложку. Во время вашей работы над этой ролью было ли что-то необычное? И как вы вообще относитесь к мистике, связанной с театральной работой?

– Я людина віруюча – і у вищі сили, та й у темні теж. Але, чесно кажучи, у мене не було переживань ніяких стосовно цієї ролі, цього образу. Можливо, тому я й не відчуваю чогось незвичного, але я навіть не переймався містикою, а більше займався своєю роботою. Тому я не можу сказати, що відчув якісь проблеми, пов’язані з образом, з персонажем.

– В «Дебюте провинциалки» вы играете роль одного из плотников – скажем, роль далеко не первого плана. Однако глаза зрителей почему-то, как только вы появляетесь на сцене, поворачиваются в вашу сторону, хочется проследить, что ВЫ делаете. Что нужно сделать для того, чтобы такая незначительная роль воспринималась чуть ли не как одна из главных?

– Чесно кажучи, якщо це вдалося (тому що я не можу оцінити себе з боку глядача, так, як ви це сприймаєте), – це дуже добре. Можливо, люди, які мають професійну базу, роблять це якимось конкретним чином, але я йду, російською кажучи, «по наитию», можливо, я так відчуваю, воно якось саме так йдеться. Я кажу, що певну школу, якісь поради колег я відчуваю душею. Мені дуже подобається все – я обожнюю працювати в масових сценах, де у мене нема жодного слова, але можна жити. Навпаки, складніше працювати обличчям, пластикою, щоб показати, що я живу, я на сцені є, я не просто маса.

– Женя, а что хотелось бы сыграть? Можно озвучить самые сокровенные, самые заоблачные мечты.

– Зараз я чітко розумію, що амплуа в мене акторське не героя-коханця, тому усі ці ролі я одразу відкидаю, хоча, чесно кажучи, можливо, через якийсь юнацький максималізм, мені завжди хотілося зіграти головного героя. Зараз я розумію, що це не мої амплуа, цього в мене не буде. Якихось бажань конкретних, явних в мене зараз теж немає. Хоча в Євгена Васильовича є така цікава особливість, що він вміє наперед «продати» ідею про актора, і вона чіпляє. Ще у вересні, до «Вересневих самоцвітів», у розмові про те, що він збирається робити постановку «Сорочинського ярмарку», Микола Федорович йому каже: а Чорта нема… А він так на мене вказав і каже: а ось він! Я сприйняв це як напівжарт, але зачепило. І потім бачу розподілення на ролі – і я там справді є. Так само в нього десь прозвучало: Шельменко-денщик – і знов він на мене глянув так цікаво. Також до ювілею Шевченка він готує якийсь проект і натякнув, що в мене там теж щось буде. Мені це все цікаво, але ж я, знов повторюся, не поспішаю з висновками. Але так хочеться! Хочеться грати, що мені дадуть, і хочеться грати якнайкраще.

Как и предыдущих интервьюируемых актеров, Алексея Дорошева тоже представил нашим читателям Евгений Курман:

– Что касается Алексея Ивановича Дорошева, то, очевидно, в предыдущие годы вокруг него была создана такая атмосфера, что этот артист, мол, совсем уже и не артист и чуть ли не занимает чужое место в театре. Нам рассказали об этом, как только мы пришли в театр. Но я на него посмотрел, полистал личное дело и, увидев, что у него, простите, киевский институт и он просто не может не быть артистом, поручил ему первую роль – Дуремара в «Буратино», и он сразу же открылся как невероятный комик. Я убедился, что не ошибся в нем. И человек ответил на то, что ему доверяют, а люди пошли специально посмотреть на Дорошева, на то, как он изменился. Потом в «Ярмарке» он сделал Поповича, затем в «Сватанні» он делает потрясающего комического Прокопа. То есть человек за сезон сделал три серьезнейших, совершенно разных комических работы – удачно, нет слов.

Так получилось, что, будучи занятым на репетиции, об Алексее Дорошеве Евгений Васильевич рассказал нам после того, как мы с ним поговорили. И тогда сразу стало понятно, почему человек, сыгравший такое количество ролей, который мог бы часами рассказывать журналистам о себе, о своем творческом пути, о своих успехах, был несколько зажат, почти ничего не говорил о себе лично, в основном останавливаясь на том, каким должен быть театральный актер, чтобы зритель его полюбил. Ну а теперь – слово Алексею Ивановичу:

– Як би там не казали, Кіро­воград – дуже театральне місто. Кіровоградський глядач, відверто скажу, – один з найкращих, і ці традиції ведуться ще з Марка Лукича Кропивницького. Саме з того часу і почалася любов кіровоградців до театру. Я вдячний долі, що працюю у цьому театрі.

Що про себе особисто? Ті, хто ходить в театр, мене добре знають, часто на вулиці підходять, розпитують, як справи в театрі, цікавляться новинками, коли яка вистава, і це нормально. Працюю я в цьому театрі з 1988 року, був запрошений разом зі своєю дружиною Галиною Миколаївною, заслуженою акторкою, Олегом Степановичем Натяжним. Першою нашою виставою була «Маруся Богуславка», я грав Гірея, дружина – Марусю. Понад вісімдесят ролей було зіграно мною – і мюзикли, і комедії, і драми… Сучасний актор повинен грати все, без амплуа – тобто бути різноплановим, і без цього сучасний театр не має права на існування. Дуже важливо, щоб актори відчували внутрішню віддачу: життя чи смерть, іншого не може бути, – настільки повинен загострюватись конфлікт.

– Алексей Иванович, из наших собеседников вы – самый опытный. Насколько сложно бывает расшевелить зрителя?

– Ну, знаєте, талант і ще раз талант – талант постановника і талант, внутрішня харизма акторська. Без цього не може взагалі існувати театр, він буде просто мертвий. Якщо актор виходить і не викладується на всі 100 відсотків, глядач так і буде дивитися. Колись я мимохідь чув розмову двох інтелігентів про наш театр: не хвилює він, мовляв. Так от театр повинен хвилювати. А для того, щоб хвилювався глядач, потрібне внутрішнє хвилювання актора, направлення на ту дію, на загострення конфлікту, коли питання ставиться: або життя, або смерть.

– А что легче играть – драматические или комедийные роли?

– Ви знаєте, різні складності є і в комедійних, і в драматичних, і в трагедійних, тому не можна сказати, що легше. І те, і те складно. Іноді, коли увесь віддаєшся виставі, то втрачаєш до півкіла ваги, відчуваєш повне фізичне виснаження, – тоді і глядач каже: клас!

– В вашем репертуаре, вы сказали, более 80 ролей. А есть ли какая-то роль, о которой вы мечтаете?

– Мені дуже подобаються Антон Павлович Чехов, Іван Франко – це дуже висока класична драматургія.

– А как вы с высоты своего опыта смотрите на ваших молодых коллег?

– Я скажу відверто: у нас є люди дуже здібні, але в них не вистачає освіти. І треба дякувати Богові, що Євген Васильович у нас не тільки режисер, а й педагог, і він має бажання це робити. І добре, що ці люди потрапили в настільки хороші руки, що в них буде добра вдача.

Ну а напоследок мы не могли не поговорить с Евгением Курманом. Ведь кому, как не ему, знать, как театр должен выстраивать свои отношения со зрителем и какой отдачи от этого он ждет.

– Чего ждет? Понимания. Я вижу театр с очень разноплановым репертуаром. Мы пока эту разноплановость не очень культивируем в силу причин, о которых я постоянно говорю, – что мы должны подготовиться художественно, творчески. Разноплановость – это не прихоть, потому что кризис репертуарного театра налицо, и уже этот театр как таковой больше не вернется в силу огромной дифференциации зрителя. Раньше, в советские времена, и даже до них, в театре, который создал, к примеру, Островский, идея добра, побеждавшего зло, довлела над человеком. Все сословия держались на единой морали и имели практически единую систему ценностей. Поэтому можно было выстраивать диалог со зрителем. Сейчас зритель очень дифференцирован, общего какого-то идеологического стержня нет, и, соответственно, запросы очень разные. А театр должен отвечать на запросы, потому что человек все равно нуждается в каком-то разговоре о себе, глядя на себя со стороны. Поэтому и продукт от театра он должен получать разный.

Он приходит на спектакль с тем, чего он от него ждет, – наслаждения эстетического, художественного. И каждый раз мы тоже ждем понимания, выражающегося в аплодисментах. Ведь каждый артист по-своему тщеславен и ждет любви публики. Любить нельзя ни за что, поэтому нужно быть образцом, сгустком энергии, вибрировать, чтобы на эту вибрацию отзывался зал, и тогда эта любовь будет взаимной.

Ольга Березина, Ефим Мармер, «УЦ».

Чувствуется летняя жара — народ, видимо, весь или разъехался на моря, или тихонько страдает от зноя дома в тенечке. И правда, сейчас, кроме как о чем-то холодненьком, думается с трудом, однако не отреагировать на те немногие письма, пришедшие в редакцию, мы не имеем права. Ведь если человек написал в газету — значит, его таки что-то серьезное волнует. Что же нам пишут?

Начну, пожалуй, с письма от В.Максимова, который недоволен содержанием нашей газеты и делает вывод: «У вас в редакции нет большой, широкоохватывающей связи с читателями. Газета стала скучной! Создается впечатление, что этот тяжелый пирог лепят одни журналисты». Он считает, что «для читателя вашей газеты было бы интересней почитать разговор с рабочим-асфальтоукладчиком, беседу с дояркой какого-нибудь фермерского хозяйства (кроме фирмы «УкрАгроКом»), со свинаркой, агрономом, трактористом, в конце концов», чем узнать, «как кто-то успешно съездил в Австралию или Америку или как возрождался А.Масляков». «Не стали нужны городу хлебозавод (??? Их в Кировограде несколько! — Авт.), молокозавод, мясокомбинат, завод продтоваров, и т.д., и т.п. Или об этом вам не разрешают писать? Ведь это характерно для многих регионов области». Автор письма подчеркивает, что «он не критик и тем более не критикан» и что «давать советы опытному коллективу редакции нетактично» — и тут же на полстраницы рекомендации, какие материалы, какие рубрики нам следует в «УЦ» размещать. Извините, уважаемый, но я очень сомневаюсь, что вы, как говорите, читаете нашу газету уже лет пятнадцать, иначе фразы «Необходима бОльшая связь с читателями, а не короткий обзор почты, ни о чем не говорящий», просто не было бы. Обзор писем мы делаем раз в месяц на 1 полосе, а то и меньше, а все остальное время 24 полосы еженедельно наполнены всевозможной информацией, в том числе и из Александрии, и из Светловодска, и из других районов области, где регулярно бывают наши журналисты. И, поверьте, никто нам не только не «не разрешает» публиковать то, что МЫ считаем нужным, но и даже не рекомендует, кстати, кроме многих читателей, которые предлагают нам побывать в интересных местах или встретиться с незаурядными людьми. И если вы, уважаемый г-н В.Максимов, который, кстати, не только адрес свой, но и даже город, где живет, почему-то не указал, найдете асфальтоукладчика или свинарку (которых давно днем с огнем не найдешь!), которые интересны не только тем, что работают на катке или на свиноферме, мы с огромным удовольствием о них напишем!

Очень неоднозначный отзыв на публикацию Е.Никитиной «Пиар на нашей памяти» прислал кировоградец В.Л.Эпельбаум. Да, Валерий Львович, война у каждого была своя. Были и встречи немцев с хлебом-солью, как вы пишете, только вот позволю себе не согласиться с вами, что «так было во многих селах и городах». Судя не по слухам, а по огромному количеству открытых сейчас архивных материалов, вой­на принесла всем намного больше горя, чем это было известно еще во времена СССР. Вы пишете, что «уничтожали цвет украинской нации. Что-то об этих событиях все молчат. Наверное, не хотят искажать историю ВОВ». А что, убивали только украинцев — выборочно? А русские, поляки, белорусы и т.д.? А цыгане и евреи, которые по плану Гитлера должны были быть уничтожены полностью — на 100%?

Да, правда, многие фронтовики не хотели вспоминать тот ад, через который им пришлось пройти, — может быть, и для сохранения собственной психики… А вот то, что вы пишете о том, что нужно «меньше мифов сочинять, потому что мифы разрушаются, и остаются только горечь и обида. Надо не о названиях спорить, а похоронить наконец-то погибших солдат и помнить о войне не только 9 Мая», — абсолютно правильно.

Еще одна тема волнует кировоградцев, причем вне зависимости от наших публикаций, — коммунальная. В.И.Колосков возмущен тем, что на ул.Космонавта Попова, возле КРЭПа №10, после дождя разливается такая лужа, что люди вынуждены обходить ее по проезжей части дороги, так как тротуара там просто нет. Интересно, можно ли «заказать» тропический ливень в районе КРЭП-10, чтобы их или смыло, или заставило у себя, простите, перед носом порядок навести? А мы с вами ожидаем, что ЖЭКи и КРЭПы для нас с вами работать будут. Размечтались, глупенькие!

Еще одна тема волнует автора письма — скрытая коррупция. Например, в исполнительной службе, не возвращающей людям то, что причитается по решению суда, а через полгода заставляющей все оформлять по новой, получая за это судебный сбор. Или якобы проверка исправности лифтов за счет жильцов дома: собрали с жильцов дома 2600 грн. за обследование лифтового хозяйства, отдали в конкретные руки — и через 5 минут лифт чудесным образом работает! «Вот так и живем, дурят нас на разных уровнях госслужбы!» — пишет Василий Иванович. А дурить нас, уважаемые читатели, будут продолжать до тех пор, пока мы будем молчать и позволять это делать.

Теперь прошу внимания руководства Долинской райгосадминистрации. В Долинской, по ул.Новой, 88, кв.107, проживает Иван Тимофеевич Грубляк. Под его квартирой, расположенной на 2-м этаже, находится ныне не используемое помещение магазина, хозяева которого несколько лет назад самовольно отрезали отопление, в результате чего, как следует из присланных в редакцию ксерокопий официальных ответов ООО «ДОМ», вашей же райгосадминистрации, публикаций в вашей районной прессе, грубо нарушены действующее законодательство Украины, а также конституционные права граждан на достаточный жизненный уровень. А ведь автор письма к тому же — аллергик и астматик, и вы своим бездействием способствуете его мучениям в сырой и неотапливаемой зимой квартире. Неужели нельзя воздействовать на хозяина магазина «Крутой» или он настолько крут, что местные власти пасуют перед ним? Очень хотелось бы, чтобы глава райгосадминистрации считал эту публикацию официальным запросом, а также надеемся, что в установленные законом сроки получим официальный ответ.

И снова нам пишет Ю.Михайленко из с.Бовтышка Александровского р-на — на ту же «церковную» тему: о храме в Новоархангельске. Уважаемый Юрий Григорьевич, вы сами себе противоречите: спонсором строительства указанной церкви был человек, поддерживающий Московский патриархат, — следовательно, и служить в нем должен батюшка из УПЦ МП. Это как если бы человек спонсировал строительство синагоги, а кому-то захотелось отобрать ее под мусульманскую мечеть. Да и что опасное для Украины может вместо канонической службы проповедовать священник, принадлежащий не к Киевскому, а к Московскому патриархату? В любом случае правильным будет, если в этом конфликте будут разбираться исключительно церковнослужители, а через суд или каким-либо другим путем, — это исключительно их дело. Если у кого-то имеется искренняя потребность пообщаться с Богом, — это можно делать и вне церкви. Он услышит вас везде!

Кировоградец И.Сенченко возмущен тем, что депутаты горсовета не поддержали предложение П.Топчия по отмене решения о том, что поверку водяных счетчиков оплачивают жители, а не предприятие, предоставляющее услуги, а также просит нас опубликовать списки депутатов, проголосовавших против указанного предложения. К сожалению, мы не сможем этого сделать, так как поименное голосование проводится только по предварительному решению депутатского корпуса. Так что решать, за кого из «защитников» голосовать в ходе следующих выборов, вам снова предстоит самостоятельно.

Т.А.Хильченко из Кировограда в своем письме пишет нам о конфликте с совладельцем дома. Но для этого есть квартальный комитет, районный и городской исполкомы, специнспекция, которая может заставить соседа навести порядок во дворе, милиция, наконец… К сожалению, по-видимому, никто из них свои обязанности нормально не выполняет. Иначе почему в том, можно ли держать собак, закрывать или не закрывать «фіртку» и где ставить велосипед и самокат, должны разбираться журналисты?!

К нам обратился В.И.Ясинчук из Александрии. Он пишет о том, что хотел бы разыскать своих родственников — двоюродного брата, Оводенко Валентина Викторовича 1929-30 г.р., который проживал в Долинской, а также двоюродную сестру, Людмилу Оводенко 1938-39 г.р., которая вместе с матерью, которую звали Надежда, переехала в г.Каменка Черкасской обл. (на фото — Людмила со своей мамой). Убедительная просьба ко всем читателям, кому что-либо известно об этих людях, позвонить в редакцию (0522) 35-40-72.

Ну а теперь — благодарности. В первую очередь редакция «УЦ» хочет поблагодарить Александровскую райгосадминистрацию за оперативное реагирование на обращение к нам С.И.Крамар и присланный официальный ответ.

Хор ветеранов Великой Оте­чественной войны и труда выражает огромную благодарность главе правления ПАТ «Автобусный парк» А.П.Голованову за помощь, которую он оказывает ветеранам — предоставление транспорта для поездок на отдых. «Нехай глибоке усвідомлення важливості Вашої місії зробить ще більш плідною та натхненною Вашу працю, а кожен день буде сповнений теплом», — пишет в письме председатель совета хора ветеранов К.И.Безнищенко.

Ну а коллектив «УЦ» признателен нашему постоянному читателю О.Н.Войцеховскому из с.Саблино Знаменского р-на за поздравление с профессиональным праздником и добрые слова в наш адрес.

Как обычно, завершаем мы наш обзор почты предоставлением слова нашим интернет-читателям. Наиболее обсуждаемой в июне стала публикация Елены Никитиной «Людмила Шубина. Женщина с «сумасшедшинкой»» в рамках нового проекта «УЦ» «Шеф» — 144 коммента.

Дмитрий Кобец: «Людмила Владимировна не перестает удивлять. И это прекрасно! Вот только за мэра жаль. Шубина была бы истинно народным мэром, а уж никак не партийным».

SHUBINA L V: «Я неоднократно высказывала свое мнение по этому вопросу, оно у меня не меняется. А что и как в городе улучшить, предложения и решение этих вопросов есть. Только они никому не интересны. Все мои предложения о пилотных проектах утопают, как в трясине».

Кировоградец: «Я и все мои родственники, друзья проголосовали бы за Людмилу Владимировну как за мэра. В ее руки город отдать совсем не страшно».

urasmi: «Людмила Владимировна — замечательная женщина и, наверное, неплохой руководитель. Хотя сразу отмечу несоответствие слов — сделать команду в городе и не могу найти подходящих людей на завод. Но это сейчас не существенно. Существенно — возраст, состояние здоровья, наличие бизнеса, напрямую зависящего от госбюджета. Пахать и тянуть лямку — это здорово. Только вот Кировограду, как по мне, нужно не это.

Мне кажется, серьезно ее фигура на мэрство уже не рассматривается, судя по наличию нового реформатора в горисполкоме. Но это так, умозаключения».

SHUBINA L V: «Юра, ну ты же умный мальчик. А не просек, что я говорила, что ПРЕЕМНИКА, т.е.ТОПа (менеджера) с подходящим багажом технических и управленческих знаний найти не могу. А команда у меня работает ОТЛИЧНАЯ (еще бы работать давали бесконечно меняющиеся министры). Я тебе расскажу, как я подбираю технический и управленческий персонал: даю объявления во всех газетах, а еще прошу центр занятости организовать мне встречу со всеми стоящими на бирже специалистами по нужной мне специальности. Говорю с каждым лично, не жалею времени. В прошлом году из 169 экономистов отобрала 9, остальные не знали даже, что такое себестоимость. Из 9 осталось работать 5. Это те молодые ребята, которые САМИ УЧИЛИСЬ. Остальные профнепригодны.

Я на всех совещаниях об этом кричу: прекратите продавать дипломы. А на заводе мои старые зубры их натаскивают практически, да и многих вещей в институте просто не учат, приходится учить на заводе. Есть очень толковые ребята, и они занимают свои ниши, как в карьере, так и в оплате. А про мое мэрство нужно просто прекратить говорить. Это несерьезно. Поезд ушел. Есть дела, на которые надо беречь силы. Да и внукам порадоваться хочется».

Ольга Березина, «УЦ».

«Небо округ здіймалося вгору блакитними вежами» — саме цей рядок знаменитого роману Юрія Яновського дав назву літературному часописові «Вежа», який уже майже два десятки років виходить у Кіровограді. Ідея видання літературно-мистецького часопису існувала завжди, повнокровно втілити її вдалося письменницькому осередку нашого краю у 1995 році. Перший редактор журналу — добре відомий краянам Володимир Панченко. Після його відбуття до столиці редакторські обов’язки перейшли до голови обласної організації Національної спілки письменників Василя Бондаря.

Часопис із самого початку не був суто містечковим, а прагнув відображати всеукраїнський літературний процес. Слід зазначити, що попри скромні (фінансові й кадрові — журнал твориться виключно на громадських засадах) можливості, «Вежі» вдається уникати провінційності, обмеженості, тенденцій до графоманії. Навпаки — саме тут з’явилися друком невідомі доти п’єси Володимира Винниченка, неопублікована досі збірка «Чорні вірші» Евгена Маланюка, загублена в часі єдина книга Юрія Дарагана «Сагайдак», мала проза Леоніда Чернова-Малошийченка. Окрім загубленої і призабутої класики, журнал не забуває і про авторів-сучасників, публікуючи їхні нові твори. У номері, який от-от вийде з друку, — цикл поезій добре відомого кіровоградцям поета Петра Селецького «Історія моїх літератур».

Наш степ — своєрідна драматургічна столиця. Саме тут народилися й творили І.Карпенко-Карий, М.Кропивницький, В.Винниченко, Ю.Яновський, І.Микитенко. Отож, «Вежа» намагається тримати марку — щономера публікує сучасну українську п’єсу. Нині готується до виходу у світ 31-ий номер «Вежі», який пропонує читачам п’єсу кіровоградського автора Олександра Кердіваренка «Американський спадок».

Краєзнавство — постійна тема, що присутня у «Вежі». Саме тут вперше опубліковано досі майже невідому працю славетного історика Наталі Полонської-Василенко «Заселення Південної України в половині ХVІІІ століття». В останньому номері «Вежі» — початок великої літературно-краєзнавчої розвідки Володимира Могилюка «Лицедії степових Афін». Журнал також публікує ряд спогадів, частину листування українського новеліста Миколи Кравчука з поетом Іваном Гнатюком, які нещодавно пішли з життя, літературознавчі статті Тетяни Андрушко та Василя Марка. Іван Задоя — упорядник книги спогадів про Леоніда Куценка — розповідає, як готувалася до друку ця книга.

«Вежа» позиціонує себе як літературно-мистецьке видання, подаючи з номера у номер розповіді про художників, а на кольорових вклейках — репродукції їхніх картин. Цього разу до уваги читачів — нарис Василя Бондаря про художника Григорія Гнатюка, який наприкінці минулого року за таємничих обставин пішов з життя. Таємничими залишаються й особистість художника, й ті символи, які він зашифрував у своїй творчості.

Журнал постійно публікує гумор та хроніку культурно-мистецького життя краю.

На жаль, існує стереотип, що наша рідна література загумінкова, нецікава, безперспективна. Подивіться на неї з кіровоградської «Вежі», і небайдужому читачеві відкриється простір і свіжий, і цікавий, і напоєний рідним запахом степового різнотрав’я.

Когда человек утверждает, что он счастлив? Когда все хорошо в семье, когда он влюблен, когда везде всё ладится. А еще когда он послушал хорошую живую музыку. Уже более трех лет в клубе «Виктория» собираются любители этой хорошей живой музыки. И все они — члены неформального клуба. У него нет названия, а у его участников — клубных пиджаков или галстуков (хотя можно было бы придумать майки или банданы), а периодичность «заседаний» зависит от Эдуарда Гевы — «председателя» клуба меломанов.

С чего все начиналось? Эдуард вспоминает, что, будучи в Киеве, зашел с друзьями в кафе, где звучала музыка в исполнении коллектива, то есть живая. Тогда подумал: жаль, что такого нет в Кировограде. А потом организовал концерт ко дню рождения Ричи Блэкмора. Это не был клуб, это был зал КНТУ, но мероприятие позволило оценить профессионализм кировоградских музыкантов и заинтересованность публики. И — завертелось!

Стал искать зал. Пешком обошел полгорода в поисках подходящего заведения. Было несколько критериев, которым соответствовал только зал «Виктории». Потом предложил местным музыкантам подготовить программу и выступить. Так народ узнал кировоградских профессионалов по классу вокала, игры на гитаре, клавишных и барабанах. С каждым следующим концертом зрители убеждались в том, что Кировоград — город музыкальный.

Оказалось, что этого давно ждали, что по этому скучали, что это ниша, которую с успехом заняло агентство Edward «Burn» Geva. Сначала были тематические вечера: джаз, рок, блюз, песни «Машины времени», Владимира Высоцкого, Аллы Пугачевой. А потом — каверы Deep Purple, Pink Floyd, AC/DC, Rainbow, Red Hot Chili Peppers и многие другие. Выступали как местные коллективы, так и приезжие из других городов Украины.

Дальше — больше. Одному Геве известно, как ему удалось «затащить» в провинциальный Кировоград Сергея Маврина, Артура Беркута, Валерия Гаину, Михаила Пахманова, EASY DIZZY, ГКЧП, Extrovert. Они не только из других городов, но и из других стран, а некоторые — континентов. Всегда — аншлаг и бешеная энергетика.

В «Виктории», по масштабам города, собирается не так много людей. Но при этом замечено, что по накалу страстей небольшой зал может дать фору огромным площадкам. И это постоянно подчеркивают исполнители. В чем секрет? А никакого секрета нет. Просто сюда ходят свои люди, правильные, настоящие. На каждом следующем концерте можно увидеть новые лица. Кто-то пришел послушать именно этого исполнителя, кто-то — кавер-версию своей любимой группы, кто-то — за компанию с друзьями-меломанами. А прийти сюда второй раз, третий, а потом остаться навсегда могут не все. Да, не всех «цепляет» атмосфера, царящая в клубе. Но кого зацепило, тот приходит сюда вновь и вновь, с нетерпением ожидая новой «придумки» Эдуарда Гевы.

О коллективах и музыкантах «УЦ» пишет постоянно. Спасибо им за то, что никто никогда не отказался от интервью или комментария. Хочется поговорить о зрителях, о членах клуба. Понятно, что всех сюда привлек Гева. Он рассказал, как собирал народ на первые вечера. Сначала это был «прозвон» знакомых. Приглашал, уговаривал, обещал непередаваемые впечатления. Но на первом концерте произошел казус — не было хорошего аппарата (пульта), отчего звук был, мягко говоря, не самым лучшим. После этого многие отказывались приходить на концерты именно из-за звука. А потом Эдуард за свои деньги купил пульт и басовый «комбик» (усилитель). Одна проблема была решена. Стали приходить, но осторожно, как на разведку. А со временем объединились — и вот он, клуб.

С годами стало традицией после концерта подойти к организатору и поделиться впечатлениями. Чужаки, случайные люди просто уходят, часто не поблагодарив, иногда еще до окончания концертной программы. А свои непременно найдут в толпе Геву и выскажутся. «Мнение зрителей для меня очень важно. Особенно постоянных. Поскольку они ходят на все вечера, значит, им есть с чем сравнивать — это первое. Второе — то, что они «шарят» в музыке, поэтому их конструктивную критику я воспринимаю с уважением. Все, что зависит от меня, пытаюсь исправить. Так мы переместили сцену на противоположную сторону зала, стали драпировать стены, приобрели спецтехнику для улучшения звука. Это всё — результат замечаний постоянных зрителей», — рассказал Эдуард.

Повторюсь: есть зрители, приходящие на определенного исполнителя. Например, на концерт Валерия Гаины приехала компания молодых людей из Малой Виски. Больше эти ребята, к сожалению, в «Виктории» замечены не были. Есть те, кто идет слушать кавер своей любимой группы, и другие группы и композиции их не интересуют, поэтому они больше не приходят. К счастью, есть те, кто ходит на всё. Кто прощает неполадки со звуком, кому не важно, какая погода на дворе, кто аплодирует не только хитам, но и композициям, сочиненным молодыми музыкантами. За чем все-таки они сюда идут?

«Вряд ли это можно назвать адреналином, но позитивные эмоции — точно. — считает Эдуард Гева. — Молодежь не воспитана на хорошей музыке. Редко кто из молодых любит слушать то, что слушает мое поколение. По большому счету, Советский Союз со своим железным занавесом сделал очень много для популяризации рок-н-ролла. Сейчас можно выбрать, что слушать, но предпочитают навязанное телевидением и радио. А мои друзья росли вместе с рок-н-роллом. И для нас эти концерты в кайф». А еще Гева постоянных зрителей считает элитой Кировограда. По его словам, все они люди высокого интеллекта и образованности.

И мы попытались определить, по каким признакам здесь сформировался клуб. Должно быть что-то общее у всех этих людей. Поэтому «УЦ» обратилась к завсегдатаям клуба с простым вопросом: почему вы приходите на концерты в «Викторию»?

Главный редактор «УЦ» Ефим Мармер (он и его супруга давно состоят в клубе) говорит, что здесь под живую музыку уходят все проблемы, что именно здесь можно лечить людей от депрессии, что здесь заряжаешься оптимизмом. Виктор Токарев, меломан со стажем, сказал: «Кроме того, что каждый музыкальный вечер в клубе — это свидание с молодостью, я имею возможность послушать хорошую музыку. Приглашая сюда своих знакомых, я говорю: ««Придите, послушайте, встретьтесь со своими сверстниками!» В общем, для меня это возможность оторваться, увидеть старых друзей, познакомиться с новыми. Так я узнал Андрея Гардашникова как любителя музыки, а еще автора и исполнителя своих песен. И еще эти концерты — связь поколений. Когда в Кировоград приезжают моя дочь из Киева и сын из Америки, я обязательно веду их на концерт в «Викторию». Они говорят, что это потрясающе».

Андрей Гардашников пришел в клуб недавно и был признан своим. «Почему я прихожу в «Викторию»? Потому что музыку люблю, — сказал Андрей. — Сначала я читал о состоявшихся концертах восторженные отклики, а потом пришел. Это был Маврин, потом Беркут. Такие легенды в атмосфере семейного вечера! Что-то потрясающее. Я играю на гитаре, и для меня было огромным удовольствием практически с двух шагов наблюдать за тем, как рождается музыка из-под пальцев мастеров. Потом я стал приходить на каверы и трибьюты. Интересно смотреть на творческих людей, какие у них лица, как они сами кайфуют от музыки, которую исполняют. Я вообще люблю концерты, но здесь настоящая клубная атмосфера, и это не может не доставлять удовольствие».

С Юрием Рыбиным мы не были знакомы, но, встречаясь на концертах в «Виктории», стали общаться. У нас есть общее — клуб. Отвечая на наш вопрос, он был краток: «Я люблю комплекс удовольствий и получаю его на концертах. Это хорошая музыка, профессиональное исполнение и общение с друзьями». Потом добавил: «Мне нравится, что молодое поколение любит ту же музыку, что и мы».

Да, на концерты ходит молодежь. Правда, не так много, как хотелось бы старшим. Но все-таки есть свои члены клуба. Один из них — Василий Пленюк: «Несмотря на то, что на концерты больше ходит людей старшего поколения, мы все единомышленники. Мы обмениваемся впечатлениями, я с интересом выслушиваю их мнение, учусь. Получается, что они передают мне и моим друзьям эстафетную палочку. Здесь на концертах присутствует дух единения. Он особый, это не дискотека, где зачастую молодые люди, выясняя отношения, доходят до оскорблений. А нас всех связывает музыка». Василий объяснил, почему в клубе не так много молодых людей: «Мне в свое время привили любовь к рок-н-роллу. А большинство моих сверстников выросло на электронной музыке. Может, это закономерность. Вот раньше подростки играли в футбол, а теперь сидят за компьютерами. Раньше ходили на концерты, а теперь — в бары и на дискотеки. Любви к музыке надо учить».

И, конечно же, мнение отца рок-н-ролльного движения в Кировограде Юрия Горобченко: «Я люблю музыку, я люблю живой звук. Это основная причина, по которой я хожу на концерты. Да к тому же в Кировограде больше некуда пойти людям нашего поколения, нашего направления, меломанам. Мы приходим, слушаем, обсуждаем. Это еще и общение. Если бы я был на концерте без друзей и знакомых, было бы скучновато. А так у нас действительно клуб по интересам. И наш интерес — музыка».

Итак, клуб состоялся. Впору объявить конкурс на его название, слоган и логотип. Но это пусть решает Гева. Мы же с нетерпением ждем новых концертов, чтобы встретиться с музыкой и друг с другом.

И напоследок. Если вы ни разу не были на концерте в «Виктории», обязательно придите. Проверьте себя на совместимость с настоящими меломанами. Если вам не понравятся атмосфера, музыка или исполнение, больше не приходите. Но, если хоть что-то вас тронет, не оставит равнодушным, вы станете своим. И вам будут рады. И будет вам счастье…

Елена Никитина, «УЦ».

На прошлой неделе в галерее «Елисаветград» открылась выставка «50 лучших фото National Geographic». Кировоград стал третьим городом Украины после Киева и Ивано-Франковска, в котором демонстрируются лучшие фото журнала за все годы его существования. И это не лучшие фото какого-нибудь гламурного глянца, каждый из представленных кадров – шедевр, ведь речь идет о журнале, который сотрудничает с лучшими фотографами мира.

Почти каждая из работ имеет многолетнюю предысторию. «Десять лет я мечтал сфотографировать белых медведей под водой, – написано под одной из фотографий. – Но я не хотел принуждать медведей и ставить их в неловкое положение, поэтому таких снимков не делал. На этот раз я увидел медведя, который нырнул, подплыл к нему на лодке и опустил камеру под воду. Я снимал вслепую и не знал, что получится. Пол Никлен». Получилась потрясающая фотография, на которой медведь, который плывет под водой, отражается, как в зеркале, в верхней кромке воды. Стандарт National Geographic вообще позволяет публиковать только те фото, которые не требуют подписей или объяснений – они имеют собственный сюжет и рассказывают историю сами. Но на выставке рядом с каждым фото – краткая история его создания. И все эти истории необыкновенные, хотя в большинстве случаев речь идет скорее о необыкновенно кропотливой работе фотографа. Вот фото самой высокой в мире секвойи, которое сделал Майкл Николз. В подписи не сказано, какой высоты дерево, наверное, его и не удалось измерить, но между ветвей замечаешь яркие пятна. Это люди! Настолько крошечные на фоне дерева, что их даже с муравьями не сравнить. Чтобы сделать этот снимок, между двумя соседними деревьями натянули веревку, на которую повесили систему с тремя камерами. Съемка одного-единственного дерева, не считая подготовительной работы, продолжались три недели! Окончательное фото, которое мы видим, – это панорама, составленная из 84 кадров. Есть и очень трогательные истории. Например, с фотографией плачущего перуанского мальчика. Портрет сам по себе потрясающий: мальчик выглядит так, что его хочется вынуть из фото и обнять, потом на заднем плане замечаешь мертвых овец. «Его звали Эдуардо Рамес, – написано рядом. – Ему было девять лет, он гнал двенадцать овец в свою деревню. Перуанское такси неаккуратно проехало через группу овец, и он не знал, что ему делать, как возвращаться домой». Фотограф Уильям Алларда переживал из-за того, что ничем не помог мальчику, просто сфотографировал и поехал дальше. Но, когда фото было опубликовано в National Geographic рядом с текстом о том, как трудно живут люди в некоторых районах Перу, читатели журнала собрали $ 7000 на помощь семье Эдуардо и селу, где он живет. На эти деньги в село даже водопровод провели, а семье вернули живых овец. Трудно удержаться от соблазна пересказать истории всех пятидесяти фотографий, но на этом остановимся. Выставка интересна еще и тем, что все фото совершенно разные, но почти все впечатляют. На это надо смотреть. И обязательно – читать объяснения.

Выставка «50 лучших фото NG» проводится в Украине еще и потому, что в марте этого года National Geographic стал выходить на украинском языке. Украинская версия NG несколько отличается от, скажем, украинской версии журнала «Плейбой» (если таковая существует): в иноязычных версиях журнала Национального географического общества США, кроме переводов, обязательно должны быть местные статьи – от такого подхода выигрывают все 39 редакций NG, ведь страны могут обмениваться статьями, фотографиями и т.п. На открытие выставки в Кировоград приехала редактор нового украинского журнала Ольга Вальчишен, которая, кстати, раньше работала в журналах «Корреспондент» и «Фокус» как политический и экономический обозреватель, а мечтала, оказывается, писать о природе. Мы расспросили ее о легендарных авторах National Geographic, о том, чего ждать от украинской версии журнала, как стать корреспондентом NG (а это, оказывается, вполне реально) и где вообще можно взять журнал.

– Не секрет, что печатные СМИ сейчас переживают не лучшие времена. И в таких условиях вы издаете новый журнал, к тому же совсем недешевый… На что вы рассчитываете?

– National Geographic – нетипичный журнал для Украины, это одно из самых известных научно-популярных изданий в мире, и нас очень вдохновляет тот факт, что, несмотря на кризис, тиражи NG в Америке почти не уменьшились, а электронная аудитория очень динамично растет (речь идет о так называемых электронных подписчиках издания, которые ежемесячно получают журнал в формате PDF по электронной почте или даже на айфон. – Авт.). Украинское издание – не единственное, которое появилось в последние годы. Не так давно запустились издания в Латвии, Грузии, Монголии. И на следующий год готовится два-три новых издания на локальных языках. Поэтому можно сказать, что аудитория National Geographic ежегодно как раз увеличивается и, по моему мнению, это потому, что люди начинают понемногу заботиться о планете, об экологии. Мы сегодня больше интересуемся какими-то политическими, социальными проблемами, но уже начинаем понимать, что вопрос номер один сегодня – это вопрос сохранения нашей планеты, воздуха, которым мы дышим, воды, которой мы пользуемся, и т.п.

– Я посмотрела выставку, и у меня сложилось впечатление, что в «NG» работают только очень талантливые люди, которые отдают работе все свое время… У вас есть любимые авторы, фотографы?

– Кети Ньюман – одна из моих любимых авторов – работает в NG несколько десятилетий, она пишет прекрасные, очень лирические и искренние тексты, одновременно объективные и насыщенные информацией. Из фотографов, пожалуй, француз Шарль Фреже, в этом году вышло уже несколько его материалов. Мне очень понравился его проект «Дикие люди», для которого он сфотографировал в языческих костюмах жителей разных стран Европы – немцев, австрийцев и др. Оказалось, что обычаи переодеваться в животных есть не только у нас на Буковине (подразумевается традиция «водить козу». – Авт.), но и в тех странах, жители которых кажутся нам очень прагматичными. Они тоже переодеваются в медведей, коз на Рождество или на какие-то языческие праздники, которые имеют дохристианские корни. В следующем номере тоже будет его материал – разрисованные слоны из Индии. Если говорить о тех корреспондентах, работы которых можно увидеть на выставке, то, на мой взгляд, один из самых интересных фотографов – Майкл Николз. Он штатный фотограф NG, в течение многих лет снимает дикую природу. Его специализация – интеграция в дикую природу, наблюдения. Он фотографирует так, что звери фактически не замечают ни его, ни камеры. Животные настолько привыкают к нему, что он может показать нам их настоящую жизнь, которую очень трудно увидеть. В следующем нашем номере просто удивительная его работа о львах в национальном парке Танзании, кажется, 2008 года. Я советую всем посмотреть, таких фотографий львов я, честно говоря, еще не видела. По моему мнению, интересные работы у Криса Джонса. Это тоже фотограф-анималист. Сейчас он является главным редактором National Geographic, в Национальном географическом обществе его считают чрезвычайно успешным редактором именно потому, что он смотрит на все как фотограф, воспринимает информацию визуально. А в NG, вы знаете, фотографии – на первом месте, а текст их только дополняет. На выставке представлены ​​его фотография льва в Калахари и верблюды, пересекающие пустыню. Мы очень надеемся, что он приедет в Украину и проведет мастер-классы для наших фотографов.

Герд Людвиг – мощнейший социальный фотограф. Здесь есть его московская фотография (действительно потрясающая, пожалуй, одна из самых интересных фотографий выставки. – Авт.). У него есть еще очень много интересных чернобыльских кадров. Обязательно поищите в Интернете, он специализируется именно на странах бывшего СССР, в Украине был несколько раз. Последний его материал был в 2009 году, я даже в какой-то мере к нему причастна, потому что работала с журналисткой, которая приезжала в Киев, помогала ей искать информацию. С Гердом Людвигом, к сожалению, я не работала, потому что он постоянно находился в Крыму.

– Это был материал о природе Крыма?

– Не совсем: о Крыме как о таком полуострове между двух государств, на который и Россия где-то посягает… National Geographic пишет на самом деле не только о природе и экологии, но и о социальных проблемах, о политике. Но это политика не с точки зрения интриг, анализа влияний (как мы к этому привыкли), а с точки зрения того, как это влияет на людей, меняет их жизнь.

– В штате National Geographic почти никто не работает, – продолжает Ольга Вальчишен. – Сейчас журнал больше привлекает фрилансеров. Журналисты, фотографы выполняют конкретную задачу и получают за нее гонорар. Такая политика позволяет привлекать лучших в своем деле. В Украине мы тоже стараемся работать с фрилансерами, с лучшими авторами. Катя Панова – наш автор, она пишет и для украинского Esquire – тоже журнал с мировым именем. Джозеф Сивенький – американский фотограф, довольно известный, он фотографировал для New York Times, Time, Newsweek, сейчас он живет в Украине и сотрудничает с нашей редакцией.

– А какие гонорары получают фрилансеры в NG, если не секрет, ведь подготовка материала для такого специфического издания может занять и несколько лет?

– В каждом конкретном случае гонорар оговаривается отдельно, поскольку задачи разные. Да, есть материалы, которые нужно готовить несколько лет. Скажем, сейчас мы готовим материал о птицах: надо снять, как птенцы вылупливаются, как родители их кормят, как они вырастают и т.п. На это требуется не менее года, и гонорар должен быть таким, чтобы человек работал в течение этого времени только над этой темой. Если – чтобы сделать фото какого-то редкого животного, – фотограф должен просидеть две недели в лесу, в шалаше замаскированном, то такая фотография будет стоить дороже, чем фото, которое можно сделать, просто гуляя по городу. Но я могу сказать, что мы платим гораздо больше, чем большинство изданий на рынке. И я надеюсь, что у нас быстро появятся фотографы, которые будут специализироваться именно на фотографиях природы. Большинство фотографов занимаются коммерческой съемкой, рекламной съемкой, а животные, ландшафты – это фотографии, которые они делают для себя, для души. Мы сейчас даем им возможность делать то, что им нравится, и получать за это приличные деньги.

– Людей, которые любят фотографировать природу, на самом деле много. Может, где-то скрывается гений – как ему выйти на вас?

– У нас есть конкурс «Твой кадр», аналогичный конкурс имеется и в американском издании. Читатели высылают фотографии на наш электронный адрес – как профессиональные фотографы, так и непрофессионалы. И мы выставляем их на своей странице Facebook, где проходит голосование за лучший кадр. Редакционная коллегия тоже выбирает лучшую фотографию. И ежемесячно мы печатаем в журнале две фотографии – выбор читателей и ту, что больше понравилась нам. Порой бывает, что таким образом мы находим интересных фотографов, с которыми потом сотрудничаем. Вот, например, Денис Кривой, который фотографирует ландшафты, он как раз прислал нам фото в рубрику «Твой кадр». Мне очень понравилась его фотография. Я посмотрела другие его работы, и мы пригласили его снять материал о степи, который выйдет в нашем августовском номере. И сейчас можно сказать, что он прекрасно справился с этой задачей.

– Какие еще украинские темы были и будут в NG?

– У нас были небольшие материалы о зубрах, о тетеревах, большой материал о строительстве уникальной защитной арки в Чернобыле. С точки зрения инженерии, это уникальный объект, нигде в мире еще не делали ничего подобного. В следующем номере, кроме большого материала об украинских степях, будет статья об уникальном горном монастыре Шулдан в Крыму. Формально этот монастырь принадлежит Московскому патриархату, но поскольку он очень высоко в горах и туда почти никто не может добраться, то он несколько неофициальный. Сейчас там четыре человека – они не монахи, просто люди, которые хотят отдохнуть от мира, переосмыслить свою жизнь. Там есть настоятель, он священник, но это действительно неформальный монастырь вроде тех, которые существуют где-то в Непале.

– Я увидела украинский National Geographic только сегодня, в Кировограде его нет в продаже. Где мы, кировоградцы, можем его взять?

– Надеюсь, что после этой выставки он будет продаваться в Кировограде. Просто это зависит не от нас, а от местных, кировоградских дистрибьюторов. Мы предлагаем свой журнал, а они дальше решают, хотят ли они его покупать. Я надеюсь, что после выставки, когда больше людей узнают, что такой журнал уже есть в Украине, и начнут спрашивать, тогда, соответственно, дистрибьютор будет его заказывать. Так у нас получилось со Львовом, например: когда вышел первый номер, дистрибьютор заказал буквально несколько сот экземпляров, а затем мы посылали туда и второй тираж, и третий, потому что спрос оказался в несколько раз выше. А пока существует подписка, в том числе – электронная, сейчас мы работаем над созданием сайта и развитием цифровых носителей, создаем версии для айфонов, айпадов. Хотя вообще вы меня удивили, я даже не думала, что в таком большом городе, как Кировоград, может не быть нашего журнала…

Ольга Степанова, «УЦ».

«Объединенный турнир» с участием донецкого «Шахтера», киевского «Динамо», питерского «Зенита» и московского «Спартака» вызвал совершенно разную реакцию в среде футбольных болельщиков и специалистов. Одни рассматривают эти баталии как прообраз «объединенного чемпионата», идея проведения которого исходит от руководства «Газпрома» и ряда ведущих российских клубов. Другие же считают эти соревнования этапом подготовки к сезону и контрольными матчами с повышенной мотивацией. Посмотрев первые два тура по телевидению, я все-таки решил все увидеть своими глазами и, получив командировку от редакции, отправился в Киев, где стал свидетелем второго противостояния между «Зенитом» и «Динамо». По счастливому стечению обстоятельств, именно эта игра стала одной из самых зрелищных и интересных на турнире.

Я приехал на НСК «Олимпийский» за полтора часа до начала встречи, чтобы лучше разведать обстановку. Мне было интересно узнать, что изменилось на главной арене страны, по сравнению с Евро-2012, на матчах которого посчастливилось побывать в столице Украины трижды. Удивительно, но о прошедшем год назад европейском чемпионате в самом Киеве, да и на стадионе, уже мало что напоминает. Даже символики я практически не увидел, да и сувенирная продукция, похоже, уже не пользуется спросом.

Несмотря на то, что с утра в Киеве шел дождь, у билетных касс образовались небольшие очереди. Болельщики в основном спрашивали недорогие билеты по 5-20 гривен, но были и такие, которые предпочитали лучшие места за 150 гривен. Такая демократичность цен была одной из причин, благодаря которым на трибунах, по официальной информации, в этот вечер собралось 30 тысяч 219 болельщиков. Учтите, что это было уже второе противостояние динамовцев и питерцев в Киеве, ведь из-за реконструкции арены в Санкт-Петербурге все свои матчи «Зенит» решил проводить в столице Украины. Кстати, после первой игры, в которой подопечные Лучано Спаллетти уступили киевлянам — 1:2, делегация питерского клуба не отправилась домой, а проводила подготовку на базе «Динамо» в Конче-Заспе. Как знать, может, сэкономленные на перелетах силы и помогли гостям добыть свою первую ничью на турнире.

Но это будет значительно позже. А пока я предъявил свою аккредитационную карточку и через соответствующий служебный вход попал на территорию НСК «Олимпийский». И сразу же был приятно удивлен тем, что мне досталось место в пресс-ложе в 23-м ряду прямо по центру поля, откуда открывался великолепный обзор. Времени до начала поединка оставался еще целый вагон, и можно было спокойно оценить предматчевую обстановку и узнать об ожиданиях болельщиков.

Мое внимание привлекла информация об экскурсионных турах на НСК «Олимпийский», расклеенная в виде небольших объявлений возле пунктов быстрого питания. Здесь предусмотрены туры для школьников и фанатов, обзорная экскурсия и даже тур с легендой киевского «Динамо» по предварительному бронированию. Для того, чтобы детально ознакомиться с главной спортивной ареной Украины, нужно подать предварительную заявку (для групп), а стоимость экскурсии, в зависимости от желания и времени (40-50 минут), составляет 50 гривен для взрослых, 25 — для детей до 18 лет и 20 гривен для группы не менее 15 школьников.

Но меня-то в первую очередь интересовало, как воспринимают этот турнир любители футбола? В этом плане повезло, поскольку первым же, с кем удалось поговорить незадолго до начала матча, оказался российский коллега с телеканала «НТВ плюс». Роман, так звали моего московского собеседника, сказал, что они работают в Киеве с первого дня турнира. В столицу Украины он приехал впервые, и город ему очень понравился. Под впечатлением молодой российский тележурналист и от НСК «Олимпийский», где им создали комфортные условия для работы. Что касается самого турнира, то Роман отметил, что раньше в летнее межсезонье наши клубы если и встречались между собой, то где-нибудь за границей. Сейчас же мы все имеем возможность увидеть игру наших лучших команд как в России, так и в Украине. И уже это само по себе имеет положительный эффект. А тут еще интересная и конкурентная борьба, где, в любом случае, никто не собирается уступать, привлекает достаточно много болельщиков на трибуны. Что касается идеи «объединенного чемпионата», то она сама по себе неплохая. Ведь тот же «Шахтер» не сможет так безоговорочно доминировать, как это было в прошлом первенстве украинской премьер-лиги. По мнению Романа, конкуренция только увеличится, но вряд ли руководство УЕФА и ФИФА рискнет пойти на этот эксперимент, поскольку под угрозой может оказаться вся европейская футбольная пирамида, которую выстраивали долгие годы.

В этот момент мне позвонили и сообщили, что «Спартак» незадолго до окончания московского матча с «Шахтером» ведет со счетом 2:0. Романа эта информация серьезно удивила, но обрадовала. Я сказал, что теперь «Динамо» в случае победы над «Зенитом» имеет все шансы выиграть турнир досрочно. Но московский телерепортер не согласился и предположил, что пришло время победить и питерцам, несмотря на отсутствие травмированных Владимира Быстрова и Романа Широкова. И ведь от правильного прогноза Романа отделила всего-то пара минут…

Поблагодарив коллегу за беседу, я поспешил на свое место в ложе прессы, которая уже была практически заполнена. Отмечу, что на НСК «Олимпийский» журналисты работают под открытым небом, но имеют в своем распоряжении свободный доступ к Интернету и возможность подключить аппаратуру и ноутбуки к сети. На одном ряду со мной готовились наблюдать за развитием событий известные тележурналисты Микола Васильков, Алексей Маргиев, Олег Шумейко, а также мэтры спортивной журналистки Дэви Аркадьев и Александр Липенко. С Александром мы тепло поприветствовали друг друга и вспомнили, как работали в Кировограде у кромки поля под проливным дождем в качестве комментаторов во время одного из матчей ветеранов «Зирки» и киевского «Динамо» во главе с тогда еще находившимися во временном отпуске Олегом Блохиным и Леонидом Буряком. Кстати, Александр уже не развлекает динамовских болельщиков перед матчами и в перерывах, как это было на протяжении многих лет, передав эстафету своему молодому коллеге Андрею Плахотнюку.

Именно Андрей после выступления группы KOZAK SYSTEM сообщил любителям футбола, которых собралось уже достаточно много, о поражении «Шахтера» в Москве от «Спартака» со счетом 0:2, что вызвало вполне предсказуемую радостную реакцию на трибунах. А еще болельщики, среди которых не было бойкотирующих турнир ультрас киевского «Динамо», бурно встречали прозвучавшее раз восемь в ходе поединка объявление диктора: «Друзі, давайте підтримаємо команди оплесками». Кстати, составы команд, так же, как и на Евро, объявлялись только перед матчем. При этом фамилии динамовцев скандировал весь стадион.

У журналистов к этому времени уже были копии протокола игры, и они могли анализировать стартовые составы. А вот официальной программы к турниру, похоже, не выпустили. Ну, может, в будущем исправят этот недостаток, если турнир станет традиционным.

Пересказывать подробно то, что происходило на поле, думаю, нет смысла. Отмечу, что динамовцы в первом тайме значительно превосходили соперников в физической готовности, были свежее, мобильнее, агрессивнее. Питерцы просто не успевали за стремительными атаками хозяев поля. При таком большом преимуществе подопечные Олега Блохина просто обязаны были снимать все вопросы относительно победителя еще до перерыва. Понравилась связка центрбеков Аруна — Гармаш, которая выглядела лучше своих визави Витцеля и Зырянова. Интересно, а как Блохин будет находить место Велозу и Вукоевичу, поскольку пока, что и подтвердил второй тайм, они уступают своим коллегам по амплуа? Впрочем, сезон длинный, и всем место и время найдутся, как нашлось оно всем внесенным в протокол динамовцам, кроме Александра Шовковского, в этом матче.

Из атакующей линии временами впечатлял своим умением обращаться с мячом и видением поля Кранчар, подтвердивший, что не зря считался в свое время одним из самых перспективных игроков Европы. Но Нико включался время от времени, а затем просто «пропадал». А вот Андрей Ярмоленко, вышедший на игру с капитанской повязкой, старался быть заметным практически постоянно. Именно он отдал потрясающий голевой пас на Гармаша, но зачастую Ярмоленко передерживал, переигрывал и злоупотреблял индивидуальными действиями. Кравец же, как и Мехмеди, похоже, играет, пока не придут в норму основные форварды. Артем, выдвинутый на острие, бился, но был малозаметен и свой единственный классный момент не использовал. Больше всех проблем досталось молодому левому защитнику Евгению Макаренко, которому чаще всего пришлось противостоять опытнейшему Андрею Аршавину. Аршавин при всех его недостатках — мастер, что и подтвердил, когда отдал пас на Зырянова, который усадил на пятую точку Дуду и выложил мяч Данни. Португалец уложил мяч в угол от штанги, как бильярдный шар в лузу от борта. Вот так одна из трех осмысленных атак питерцев, которые в первом тайме выглядели тяжеловесами на фоне стремительных динамовцев, увенчалась успехом. И счет первого тайма был совершенно не по игре, хотя, забей Витцель (Аксель не произвел впечатление игрока, стоящего 40 млн евро) после очередного провала Макаренко на правом фланге и подачи Анюкова, и все могло быть еще более нелогичным. А ведь до гола центральные защитники Вида и Хачериди выглядели оплотом надежности, а Данило Силва больше подключался к атакам справа, чем защищался. Но индивидуальное мастерство Аршавина, Зырянова и Дани не позволило подопечным Олега Блохина уйти на перерыв хозяевами положения, какими они были практически весь первый тайм.

Второй тайм выдался похуже по качеству игры, но более богатым голами, эмоциями и переживаниями. Олег Блохин, сделавший все предусмотренные в перерыве по регламенту 5 замен, стал все чаще выходить к кромке поля, а Лучано Спаллетти на скамейку вообще не присел. У киевлян уже не было того превосходства и мощи, хотя они снова вышли вперед благодаря подаче Силвы, скидке головой Вукоевича и удару в касание неплохо проведшего эту игру бразильца Дуду. Кстати, в голевой атаке поучаствовал и голландский новичок киевлян Ленс, который вышел на поле вместо Ярмоленко, но пока продемонстрировать свои лучшие качества не успел.

Питерцы же, тренеры которых не меняли полсостава, спокойно дождались своего шанса и сравняли счет после классной передачи лучшего у «Зенита» в этом матче Дани на Кержакова. Александр закрыл рот всем своим критикам и все исполнил классно в дальний угол без шансов для Максима Коваля. Немногочисленная группа из 50-60 питерских болельщиков встретила этот гол ликованием. Наши любители футбола ответили волной, прокатившейся по трибунам три раза. Все катилось к боевой ничьей, и даже Спаллетти снял с игры Дани, что дало повод думать о том, что «Зенит» устроит мировая. И тут Данило Силва, проводивший третий матч без замен, внес интригу, выкатив мяч в собственной штрафной прямо под удар Джорджевичу. Таким подарком, который отрезал всю киевскую защиту, грех было не воспользоваться. Олег Блохин тут же выскочил чуть ли не на поле и призвал всех своих ребят бежать на штурм. И усилия увенчались успехом, когда много ошибавшийся и часто терявший мяч Роман Безус заработал штрафной, а не очень полезный и продуктивный Велозу подал в своем стиле, заставив Нету красиво срезать мяч головой в собственные ворота. Это был классический выставочный футбол, когда результат не давит, и тот случай, когда все остались довольны итогом.

Подтвердил это на послематчевой пресс-конференции и Олег Блохин, который поблагодарил болельщиков за поддержку, назвав игру подарком для зрителей и валокординовой для тренеров. Олег Владимирович посетовал на то, что его подопечные сами себе организовали два мяча, сказал, что футболисты играют на фоне усталости, не стал особо ругать Силву и в целом остался доволен. На вопрос об игре Ленса наставник «Динамо» ответил, что игроков он не обсуждает, а больше никто задать вопрос Блохину не решился.

Начало же общения с Лучано Спаллетти, который, в отличие от коллеги, сразу стал отвечать на вопросы, было, с одной стороны, смешным, а с другой — грустным и даже стыдным. Честно говоря, я думал, что это только в Кировограде или Александрии возможно, чтобы нетрезвые журналисты задавали вопросы. Но чтобы на таком уровне — это нечто… Впрочем, пусть лучше об этом случае поведает популярный питерский журналист и телекомментатор Геннадий Орлов.

— Встал какой-то заикающийся человек. Ни себя не представил, ни издание. Он явно был пьян. Выгонять из зала его же не будешь — мы в гостях, в Киеве. Вряд ли это был журналист, но на пресс-конференцию он как-то попал.

Этот человек обратился к Спаллетти на «ты» и никак не мог сформулировать свой вопрос. Журналисты уже начали хохотать, и тут он наконец-то выдал: «Ну, вы же Тимощука не для мебели взяли?»

Вопрос переводил помощник Спаллетти Игорь Симутенков, он был в роли переводчика. Лучано засмеялся и сказал: «Да-да, конечно! Мы его взяли для мебели, правильно! У нас офис большой, нужна мебель, вот мы Тимощука и взяли».

Зал Спаллетти зааплодировал, это была шутка. Все оценили, как Лучано осадил этого пьяницу. Тот был посрамлен.

От себя добавлю, что это действительно выглядело непристойно, хотя сайт «от Шурика» этот журналист, кажется, назвал. Дальше, после призыва к журналистам быть более серьезными, последовал мой вопрос, на который мистер Спаллетти уже ответил обстоятельно и без юмора. Затем главный тренер «Зенита» говорил о спокойном обсуждении игры с арбитрами, посетовал, что приходится проводить все матчи в гостях, отметил преданных питерских болельщиков, рассказал о том, что «Динамо», у которого выделил Ярмоленко, может быть спокойно за свое будущее, а также подчеркнул, что это хороший турнир и он доволен той работой, которую проделала команда.

Ну, турнир, на котором команды получают по 1 млн долларов призовых вне зависимости от занятого места, действительно кажется хорошим. Но почему-то об этом объявили только тогда, когда шансы на успех «Динамо» стали более предпочтительными. Не думаю, что при всей привлекательности и неплохой посещаемости это первый шаг к объединению наших чемпионатов. Не зря ведь тренеры неизменно подчеркивают, что это классная возможность подготовиться к сезону, и не более того. Конечно, такие соревнования можно и нужно сделать традиционными, как, к примеру, «Кубок Сантьяго Бернабеу» в Мадриде и другие солидные турниры. В таком виде у этих сражений есть будущее.

Безусловно, престижно было стать и первым победителем российско-украинских «объединенных» сражений. И этим победителем абсолютно по делу стало киевское «Динамо». Подопечные Олега Блохина потеряли очки только в единственном (том самом, на котором мне довелось присутствовать) матче с «Зенитом» и по игре действительно выглядели лучше соперников. А новички команды Ленс и Мбокани превосходно смотрелись в решающем матче со «Спартаком». Спартаковцы, неожиданно сыгравшие вничью в Донецке и во многом сенсационно обыгравшие «Шахтер» в Москве, стали вторыми. А главные инициаторы и вдохновители турнира «Зенит» и «Шахтер» остались позади относительных неудачников своих национальных первенств. Питерцы с Тимощуком и Аршавиным в составе напоследок громко хлопнули дверью на «Донбасс-Арене», оставив «горняков» с одним забитым мячом, а Мирчу Луческу и Рината Ахметова с мыслями об утерянных лидерах и туманных европейских перспективах. Будет ли продолжение? Честно говоря, болельщики от этого зрелища только бы выиграли.

Юрий Илючек, «УЦ», Кировоград — Киев — Кировоград.