Спасатели все-таки выходили в море к тонущей «Иволге», но потом развернулись и ушли к берегу, утверждает один из кировоградцев, выживших в морской катастрофе 17 октября у поселка Затока, по страшной иронии унесшей жизни именно 17 человек. Среди них – наш земляк Андрей Демиденко, житель областного центра, семьянин и отец 8-летнего сына…
По словам Александра Косенко, спасшегося только благодаря хорошей физической подготовке и опыту подводной охоты, когда катер с людьми, одетыми в форму спасателей на борту, показался в сотне метров от терпящего бедствие судна, Андрей был еще жив.
Александр, как и его друг и коллега Дмитрий Мартынов, вместе с которым они пережили трагедию, считает, что виновата в случившемся прежде всего человеческая жадность, а уже после – преступная халатность служб, разрешивших выход в море перегруженной «Иволге», и ошибка капитана, судя по всему, утратившего бдительность всего на несколько секунд, оказавшихся роковыми.
Далее о том, что соврали по поводу катастрофы отдельные украинские СМИ, а также об истинных обстоятельствах катастрофы.
Реклама на официальном сайте теплохода «Иволга» и сегодня, когда судно поднято со дна и разрезано, обещает всем желающим экскурсии «с хорошей музыкой и настроением, купанием в открытом море», а также морскую рыбалку с заходом на Днестровскую банку. Там же отмечается, что корабль оснащен мощной навигационной системой, позволяющей выходить в море в любую погоду, а его вместительность составляет «до 20-25 человек». Напомним, по разным версиям, на борту в момент катастрофы находилось от 36 до 44 человек.
— Мы давно планировали эту поездку, – говорит Дмитрий Мартынов. – Андрей очень хотел на эту рыбалку. Мы знали, что шторм, смотрели погоду. Приехали в пятницу вечером туда, сняли квартиру. Утром встали, я еще позвонил Елене, ей все звонят, ее телефон написан (на сайте. – Авт.). Спросил, будет ли выход – там же шторм. Она говорит: «Да, капитан пошел на судно». Сели в машину, поехали на шестой причал.
По его словам, поехать предлагали еще многим друзьям, но, к счастью для них, ни у кого не получилось. Трое кировоградцев поднимались на борт последними. То, что катер был перегружен, их не насторожило по одной простой причине – для всех троих это был первый раз, и никто понятия не имел, сколько на «Иволге» должно быть человек, какова ее вместимость.
— Там не было давки, – говорит Мартынов. – На скамейке я один сидел сзади, за столом. Рыбачить – да, стояли все плечом к плечу.
Правда, сам он порыбачить не успел – Дмитрия напрочь разбила морская болезнь. К слову, одна из киевских газет именно в его уста вложила слова о том, что спасательные жилеты на корабле имелись, но пассажирам их никто не показывал. Это неправда.
— Я сидел в кубрике, мне было плохо, Андрей спал на этих жилетах, они лежали по кубрику везде, целый шкаф был забит жилетами, и новые, в упаковках были. Просто их никто не давал, и сами мы не брали, – поясняет Мартынов.
О том, что что-то пошло не так, догадаться никто не успел – все произошло за секунды.
— Его (теплоход. – Авт.) и так все время качало, шел назад на скорости, не было ни торможения, ни удара – если бы он сел на мель, был бы удар, все бы полетели вперед. Он накренился полностью на правый борт – я сидел справа, и у меня плечо в воде было. Буквально две-три секунды, и он перевернулся вверх дном, боковая волна его довернула. То, что там пишут, говорят, что все резко перебежали на один борт – это нереально, там моторный отсек посередине палубы. Когда теплоход перевернулся, все просто перелетели на один борт. Я вылетел с него и начал отплывать, чтобы не затащило. А потом увидел плавающий плот, он был не открыт, сам «бочонок» плавал пластиковый. Возле него было я не знаю, сколько человек. Я тоже подплыл и держался, хотя особо не за что было, – говорит Дмитрий.
Его товарищ Александр Косенко, по его словам, уперся ногами во что-то и выскочил на дно теплохода сухим, когда он перевернулся. Уже упоминавшееся издание позже сообщит, что именно Косенко якобы видел капитана, ухватившегося за табурет как плавсредство. «Я капитана в глаза не видел, даже не знал, как он выглядит», – опровергает растиражированную многими СМИ ложь Александр.
До момента спасения Мартынов и Косенко провели в воде около двух часов. Дмитрий – борясь с нераскрывшимся плотом, а затем – пытаясь на нем удержаться, Александр – повиснув на якоре тонущей «Иволги».
— Волна не была такая сильная сначала, – поясняет он. – Мы выскочили на дно с одним мужиком, я не помню, как его зовут. Я говорю: «У тебя телефон есть? Звони!» Он успел вызвать МЧС. Корма пошла ко дну, а нос остался сухим, «квадрата» три металла. Якорь был притянут к борту, он небольшой. С одной стороны было пространство между бортом и якорем, я туда руку закладывал, а второй хватался – и просто висел.
— Сначала он на дно залазил и Андрея вытягивал два раза… Если бы был штиль, было бы совсем по-другому, – говорит видевший все со стороны Мартынов.
Он вместе с другими терпящими бедствие пытался в это время раскрыть спасательный плот, который, очевидно, был неправильно закреплен на корабле.
— Я нож достал, дал кому-то, его уронили. Потом еще кто-то достал нож, перерезали эти лямки все. У плота должен быть фал, белый такой, и он когда вылетает с корабля, этот фал натягивается, дергает и раскрывает плот. Но он, видимо, не был привязан. Когда мы перерезали пластиковые страховочные ленты, стали искать, за что дернуть. Кто-то дернул эту веревку, и он раскрылся, начал надуваться. То, что пишут, что там было около двух десятков людей, что взяли только столько, сколько положено по вместимости плота, – это тоже все вранье. Собрали всех, кто был жив. Возле нас пара человек, я видел точно, плавали (уже мертвыми. – Авт.). Все происходило в шторм, нас отрывало от этого плота. Пока его открыли, где-то час мы с ним кувыркались. А потом, когда на плот попали, – меня последнего, по-моему, на него затянули, тяжело, вес большой, меня еле втащили туда, я попросил куртку с меня снять. Меня сорвало с этого плота, я не мог доплыть до него – вижу, что плот уносит на волнах быстрее, чем я плыву. Потом я увидел этот фал длинный, он за плотом волочился, метров десять, я доплыл до него, уцепился и дотянулся до плота, он наполовину водой был заполнен. Там было 13 человек, мы несколько раз пересчитали людей. Было уже не так страшно, ждали, когда прибьет к берегу. Саню спас катер, такой же, рыбацкий, который вышел, когда увидели, что корабль перевернулся, – говорит Дмитрий.
Ни названия спасшего его судна, ни имен людей, которые вышли на нем в море на помощь терпящим бедствие, Александр Косенко не помнит – к тому моменту он был в состоянии практически бессознательном и продолжал бороться за жизнь «на рефлексах», а Андрей Демиденко был уже мертв. Все могло бы быть по-другому, утверждает выживший. По его словам, хотя большое спасательное судно, как известно, не пропустили железнодорожники, поскольку не знали, кто оплатит простой и возьмет на себя ответственность за поднятие моста, небольшой пластиковый катер с людьми в форме, похожей на форму сотрудников ГСЧС, в море все-таки вышел.
— МЧС-ники подошли, в ста метрах стали от нас, – рассказывает Александр. – Я один уже остался, на якоре. Ору им, машу: «Помогите, спасите!» Они видели меня, слышали, что я кричу. Я обрадовался – думал, помощь идет, еще Андрей был жив. Я говорю: «Андрюха, нас спасут, смотри!» Но они побоялись подходить ближе, развернулись и ушли на берег. А потом вышло это судно рыбацкое. Меня последнего забирали – раз подтянули, ударила волна, и меня не смогли достать, уронили. Я вернулся опять к «Иволге», потому что они не видели, куда я упал. У меня еще веревка от спасательного круга запуталась за ногу, и они меня тащили за собой. Не знаю, как я всплыл, метрах в 40 от «Иволги», и опять к якорю начал плыть, потому что это было единственное, за что можно было ухватиться. Рыбаки на втором заходе к «Иволге» услышали, что кто-то орет, и забрали меня…
Разбираться, выяснять и требовать оба наших собеседника целесообразным не считают и в обещанные вице-премьер-министром Зубко компенсации не верят. «В нашем государстве это нереально», – уверен Дмитрий Мартынов. Во всяком случае, ни с одним из пострадавших кировоградцев на эту тему никто пока не связывался. Никаких претензий у них нет только к сотрудникам больницы в Белгороде-Днестровском, где им оказывали первую помощь – парили ноги, брали анализы, делали рентген, кололи необходимые медпрепараты и так далее. А вот к контролирующим службам, выпустившим перегруженную «Иволгу» в море, – есть. Как и к арестованному капитану судна, которого вскоре ждет приговор, скорее всего – весьма суровый, и к тем троим в униформе…
— То, что судно затонуло, вина капитана в любом случае, – считает Косенко. – Мы туда шли в волну, возвращались в волну, и то, что он не так стал к волне – его ошибка. Ветер не менялся, мы резали волну носом, как это и должно быть. Он «прощелкал», что нос немного повернуло, боковая волна ударила, и все. А МЧС-ников как привлечь к ответственности за то, что они подошли и не спасли нас? Если бы они подошли, можно было бы еще 2-3 человека спасти, которые плавали возле меня…
Андрей Трубачев, «УЦ».