Это уже третий житель села Несватково Александровского района, ставший героем наших публикаций. Земля у них, что ли, благодатная? Или воздух, располагающий к творчеству и вдохновляющий? Не суть важно. Главное, что такие люди есть. И нужно о них рассказывать.
Отец Василия Васильевича был музыкантом. Мать – простой колхозницей. Рисовать он начал с детства – угольками на стене изображал картинки. Во время войны нашим солдатам рисовал боевые листки. Талант его «преследовал» всю жизнь.
Василий Васильевич Коваленко при рождении получил имя отца, так как отец не дожил до рождения наследника. Мать воспитывала ребенка одна. А родился Василий Коваленко в Несватково в 1935 году. Отчетливо помнит войну, хотя был совсем ребенком. Не запомнить не мог, потому что имело место событие, навсегда оставшееся в памяти.
В Несватково во время оккупации был небольшой концлагерь: территория в центре села была огорожена колючей проволокой, за которой находились советские военнопленные. Рядом с лагерем был склад, в котором немцы хранили заготовки дерева для отправки в Германию. Партизаны этот склад взорвали, и в панике и суматохе несколько военнопленных бежали. Один из них, раненый, пришел в дом Коваленко в поисках укрытия. Хозяйка спрятала солдата в яме, в которой селяне хранят свеклу. «Опустили ему туда кожух, рубаху, прикрыли сверху кукурузой, и он там прятался. Я приносил ему еду, а мама с ним общалась», – вспоминает Василий Васильевич.
Выяснилось, что солдат родом из Лисичанска, и там у него осталась жена. Каким-то образом мать Василия Коваленко сообщила жене раненого, где находится ее муж. Женщина приехала в Несватково. Стали женщины планировать переправку солдата домой. Поскольку немцы боялись заразных заболеваний, обмазали мужчину дегтем, замотали в какие-то тряпки, погрузили в санки (дело было зимой), впряглись вдвоем и повезли на Донбасс. И каким-то чудом им все удалось. А потом мать вернулась домой.
Василий окончил семь классов школы. Время было послевоенное, и на семью обрушилась беда. Зашли как-то в дом люди и спросили парня, есть ли в доме самогон. Самогон тогда был в каждом доме. Парнишка не знал, что этим интересуется комиссия по борьбе с самогоноварением, и сказал, что есть бутылка, и показал, где она стоит. Против матери возбудили дело, судили и приговорили к году тюрьмы.
Оставшись совершенно одиноким, Василий согласился поехать на учебу в ФЗУ Знаменки по специальности столяр. «Мне там было так хорошо. Я был накормлен, вымыт, одет. Не то что в пустом доме, без мамы», – говорит Василий Васильевич.
Спасенный военнопленный к тому времени стал председателем горисполкома Лисичанска. Поскольку он поддерживал связь с семьей спасителей, был в курсе происходящего. Узнав о том, что его спасительница оказалась в тюрьме, он написал письмо Ворошилову. Вскоре мать досрочно освободили. И Василию директор ФЗУ предложил вернуться домой, ссылаясь на письмо от Ворошилова. Но ни мать, ни сын не знали о том, что в ближайшее время не смогут встретиться друг с другом. Василий предпочел остаться на учебе – все равно дома нет мамы. И мама, освободившись из заключения, осталась при колонии работать – до весны, когда домой вернется сын.
Тем временем Василий Коваленко, учившийся на столяра, проявил талант художника. Его заметили и стали использовать: стенгазеты были «в моде». Директор пообещал направить молодого художника на работу в красивое место, где можно писать картины в удовольствие. Слово сдержал. Это было Закарпатье, город Рахов. Присланная туда группа работников должна была восстанавливать и строить мосты. «Я, по идее, тоже должен был строить мосты. Но в рекомендации, написанной мне директором ФЗО, было отмечено, что я могу быть художником», – рассказал Коваленко.
Мостостроение было подчинено военным. Замполит воинской части как-то вызвал к себе Василия Коваленко и сказал: «Будешь у нас художником. Будешь писать лозунги, транспаранты, соцобязательства. Поезжай в Коломыю, на рынок, купи себе все, что нужно для рисования. О деньгах не думай, ни в чем себе не отказывай». И поехал, и купил: краски, кисти, карандаши, мелки, клей и прочие художественные премудрости.
Приступил к работе. Поначалу было боязно, ведь стенгазета – это одно, а транспарант – совсем другое. Это другой масштаб, большая площадь, надо правильно рассчитать размер шрифта, расстояние между буквами. Поскольку этому ремеслу Василия никто не учил, пришлось все изобретать самому. На основе казеина сделал массу типа белил и стал писать лозунги. Из столярки поставляли плоскости, покрашенные красной краской, и работа закипела. Со временем, после нескольких бессонных ночей, художник придумал для себя таблицу, в которой были учтены все возможные размеры шрифтов и площадей.
Спустя полтора года «мостостроения» Василий Коваленко вернулся в Несватково. Возраст у него был призывной, и как раз из Киева приехали специалисты готовить радистов для Военно-Морского флота. Военкомат направил призывника на курсы, которые тот благополучно окончил. Потом – повестка и «покупатели» из Мурманска, с Северного флота.
«В повестке было написано, что с собой надо иметь сапоги или валенки, телогрейку, шапку-ушанку, теплое белье… Где я это все мог взять? Вернувшись с мостопоезда, я имел только железнодорожный костюм и еще один, гражданский. Приехал на призывной пункт в Кировоград в костюмчике. Стали мы в строй, а капитан-лейтенант посмотрел на меня и спрашивает: “Парень, ты куда собрался? У нас там уже зима. У тебя есть во что теплое обуться? Езжай домой и возьми теплую одежду”. Я сказал, что не поеду: меня все село так браво провожало, а я вдруг вернусь. Стыдно мне. Пусть меня отправят в другое место, не на Север», – рассказал Василий Васильевич.
Начальник сборного пункта с пониманием отнесся к ситуации, и через несколько дней Коваленко, пройдя серьезную медкомиссию, был отправлен в Белоруссию, в десантные войска. После прохождения курса молодого бойца Коваленко был определен радистом в экипаж сейсмологического самолета. Все устраивало бойца, все нравилось, но командир части решил «подарить» радиста своему другу – командиру отдельного диверсионно-разведывательного саперного батальона. Очень они нуждались в радисте. «Я так расстроился. В экипаже было комфортно служить, мы питались в столовой, нас обслуживали официантки. И к тому же – десантник. И вдруг – сапер! В моем представлении это была грязь, саперная лопатка и мины. Но приказ есть приказ. Прибыл, доложил, поселился в казарме – очень красивом и уютном здании. Пришел в штаб, а там мне сказали: “Будешь художником!” Какая красота, подумал я, не нужна ни кирка, ни лопата, буду заниматься любимым делом», – вспомнил Василий Васильевич.
Художнику выделили ленинскую комнату под мастерскую. Но, тем не менее, рядовой прыгал с парашютом, участвовал в учениях и был радистом начальника штаба. Через два года началось реформирование армии, и Василию Коваленко предстояло отслужить год дополнительно. Знакомый врач предлагал солдату комиссовать его по зрению. Но не согласился: как может художник быть с плохим зрением?
Чуть было не отправился дослуживать на Балтику, моряком. Но это не год, а два дополнительных. Выручил командир: взял рядового Коваленко в качестве сопровождающего в Москву, в генеральный штаб, отвозить документы и знамя батальона. А там уже определили в Тульскую область, в город Ефремов.
Уже традиционно Василий Коваленко, будучи десантником, прыгая с парашютом, продолжил свое «художество». Как-то командующий округом посмотрел на работы рядового и поинтересовался, есть ли у него образование.
– Есть. Семь классов, – ответил рядовой.
– А художественное?
– Нет.
– Хочешь учиться?
– Конечно, хочу!
– Вижу, ты способный. Мой близкий друг преподает в московском институте культуры. Езжай туда.
Поехал. Поговорил. В разговоре выяснилось, что Василий в основном занимался оформительской работой. Чтобы выяснить, насколько он силен в рисунке, преподаватель предложил ему присоединиться к группе, которая рисует с натуры. Оценка была «отлично». Но зачислить в институт Коваленко не могли, он же военнослужащий. Решили нарушить правила и зачислили. С условием студенту раз в месяц приезжать в институт на постановки, на натуру и сдавать зачеты.
Год учился, заканчивая службу в армии. Но надо было отучиться еще четыре. Что делать после демобилизации? Остался в Ефремове, устроился на работу (конечно, художником-оформителем) и через четыре года имел диплом о солидном, престижном образовании. В 1958 году Василий Коваленко, дипломированный художник, вернулся в Несватково.
С дипломом уже можно было претендовать на работу по специальности. Что районный центр, Александровка, мог предложить специалисту? Работу в отделе культуры – «рисовать» киноафиши. Ни работа, ни зарплата Василия не устраивали. Старший коллега посоветовал бросать всё и ехать в Киев, чтобы стать настоящим художником.
«В Киеве в те времена без прописки делать было нечего, – вспоминает Василий Васильевич. – Но послушался совета, собрал вещи, сбережения и поехал. Стал зондировать сферу художников и нашел художественную студию при Доме пищевиков. Ее организовал киевский институт искусств. Представился начинающим и желающим научиться рисовать. Приняли. Стал посещать занятия».
Василий никому не признался, что имеет более чем серьезное образование. Когда сокурсники начинали что-то подозревать, пытался рисовать с натуры некачественно, намеренно допуская ошибки. По окончании курса было отобрано несколько работ для выставки в Германии. Естественно, работа Коваленко – панорама Киева со стороны Оболони – была в числе лучших. И в Германии она была признана одной из лучших. Художник получил диплом и подарки – рубашку, галстук. Между прочим, местонахождение картины-победительницы до сих пор неизвестно.
После всего этого представитель какого-то профсоюза поинтересовался у Коваленко, не хочет ли он у них работать. Речь шла о Киеврекламе. Согласился, но признался, что не имеет прописки. Прописка оказалась не проблемой, а вот с образованием надо было что-то решать. И тогда Коваленко признался, что имеет диплом московского института культуры. Это был шок. Почему же студия?! Выслушав объяснения, работодатель заявил, что Коваленко будет главным художником в организации.
К тому времени Василий Васильевич женился на киевлянке Кире, с которой прожил сорок восемь лет и с которой навеки попрощался три года назад. Вместе с сыном решили кремировать тело мамы в Киеве, где сын с семьей живет сегодня. Капсулу с прахом любимой женщины, чьи портреты украшают дом художника в Несватково, Василий Васильевич подхоронил к могиле своей матери, поставил памятник. Говорит, что его Кира до сих пор рядом с ним…
Вернемся в Киев. Работы у главного художника Киеврекламы было очень много: оформление магазинов, выставок, худсоветы… Основным было оформление «Аэрофлота». (У Василия Васильевича и сегодня в доме очень много рекламы авиакомпании советских времен.) Прописка была, образование позволяло, и Василию Коваленко представители КГБ предложили рисовать портреты вождей. Для этого нужен был ответственный профессионал. Не все художники подходили для такой серьезной по тем временам работы. Прошел проверку и стал рисовать «тройку»: портреты Ленина, Маркса, Энгельса. Потом были портреты Щелокова, Дзержинского, Крупской, Брежнева… Они, кисти художника, в свое время украшали центральную площадь столицы.
Такая жизнь длилась до 1986 года. До момента, когда взорвалась Чернобыльская АЭС. Василий Васильевич незадолго до трагедии перенес операцию на щитовидке, и, как только случилась беда, услышал от лечащего врача: «Беги из Киева как можно скорее. После операции тебе нельзя здесь оставаться». Сел за руль любимого «Москвича» и поехал к другу на Азовское море.
Три года Василий Коваленко прожил в Приморске. Именно там он начал писать иконы. Настоятель местной церкви благословил его на это богоугодное дело. Потом были храмы Токмака, Мелитополя, Новобогдановки, нашей Александровки. И до сих пор Василий Васильевич пишет иконы.
Василий Коваленко не успел стать членом Союза художников – документы и работы для вступления были подготовлены, но помешал Чернобыль. Но успел получить Почетную грамоту Верховного Совета Украины.
Жители села Несватково несколько лет назад решили построить церковь. Стали искать участок, но вспомнили, где в селе была церковная площадь. На том месте стоял магазин, его и решили не просто переоборудовать под храм, но полностью перестроить. Сейчас в храме Покровы ведутся строительные работы. Купола есть, внутри уже стены готовы под роспись. А иконы для храма пишет Василий Коваленко. Они пока у него дома. Ждут водружения в храм.
– Василий Васильевич, получается, что вы всю жизнь писали иконы. Ленин-Маркс-Энгельс в советские времена тоже были иконами…
– Да, наверное, так и есть. Тогда меня благословил Советский Союз, а теперь – церковь…
У Василия Коваленко дома много картин, помимо икон. Ему часто заказывают портреты. В музее села Разумовка находится его картина – женщина, запряженная в плуг, пашет землю, сзади вола погоняют еще две селянки. Центральная фигура – мать бывшего председателя местного колхоза. Именно это изображение сын взял за основу, изготавливая надгробный памятник для матери.
У Василия Коваленко дома много акварелей. Еще больше работ он дарит. На вопрос, что больше ему нравится рисовать, он ответил: «Я рисую всё. Даже портреты по фотографии. Я просто люблю рисовать».
Когда мы уезжали, Василий Васильевич обратился к нам с просьбой – очень неожиданной. Он не может заправить газовый баллон. Оказалось, что это проблема для всего района, – такая услуга жителям Александровского района в последнее время не предоставляется вообще. Несватковский сельский голова пообещал помочь в разрешении этой проблемы. «Если у меня будет полный газовый баллон, я буду на седьмом небе от счастья», – сказал иконописец…
Елена Никитина, «УЦ».
