Евгения Владимировна Миронова, жительница закрытого подмосковного космического городка Краснознаменск, которого долгое время вообще не было на карте Советского Союза, на прошлой неделе приезжала в Кировоград, на родину, чтобы передать музею «Красной звезды» уникальный экземпляр — часть одного из первых рекламных плакатов завода «Эльворти», который она случайно обнаружила под полотном картины из домашней коллекции. Но рассказать хочется не только об этом. Евгения Миронова — удивительная собеседница. Она мечтала стать журналистом, но бОльшую часть жизни занималась секретными космическими разработками. По роду деятельности общалась со многими партийными бонзами всесоюзного масштаба, хорошо знала Германа Титова, встречалась с Валентиной Терешковой, Георгием Гречко, Алексеем Леоновым. 15 лет была мэром Краснознаменска. Но свою родину, Кировоград, считает одним из лучших городов на земле, который до сих пор притягивает, словно магнит.
Первые университеты
— Меня воспитывала одна мама. Но я никогда не страдала от ощущения неполной семьи, — вспоминает Евгения Владимировна. — С самого детства она мне, маленькой девочке, говорила: «Запомни, мы ни от кого не должны ждать помощи. То, что тебе хочется сделать, ты обязательно сделаешь, ты сумеешь. Мы все неприятности преодолеем, у нас будет все хорошо». Я пронесла эти слова через всю жизнь.
Мать Евгении Мироновой была очень независимой и самодостаточной. В 27 лет она, как и многие ее сверстницы, осталась вдовой. Много раз могла устроить свою личную жизнь, но всегда думала о счастье дочери. И самое главное — не посмела предать память человека, которого любила. Хоть официально замужем за ним не была. Отец Евгении, который был старше любимой женщины на 16 лет, не мог развестись со своей первой женой, поскольку был сыном священника и венчался в костеле. «Я часто повторяю: дети любви тоже получаются хорошими», — шутит наша собеседница.
Среднее образование Евгения Владимировна получила в Кировограде. Вначале ходила в женскую гимназию, потом перешла в железнодорожную школу №21.
— Тогда в одном классе собирались дети разных возрастов. Война прошлась по семьям, отняла у ребят детство. Я, например, была самой маленькой и сидела за одной партой со своей сестрой, которая старше меня на 5 лет.
Время было тревожное. Мама Жени, боясь, что за ней может однажды приехать черный воронок, воспитывала девочку не на сказках, а на историях семьи, которые в детстве советским ребенком воспринимались, как легенды.
— Маму действительно было за что «брать». Во-первых, наша семья иностранного происхождения. Моя прабабушка, чешка по национальности, родом из Австро-Венгрии. В конце XIX века ей пришлось бежать из страны, и она попросила у царского правительства политическое убежище. Так попала в Елисаветград. Здесь она встретила свою судьбу, тоже чеха, Йогана Матиаса, он работал тогда на заводе Эльворти. Иностранная фамилия Матиас с тех пор переходила из поколения в поколение. Бабушку назвали Глоде Йоганна Матиас. Потом, правда, она стала Галиной Ивановной. В документах даже написали, что она украинка. Но есть сохранившаяся метрика, где четко указано, что бабушка была австрийской подданной. И в 1916 году пришел документ из Австро-Венгрии, где говорилось, что она должна явиться туда за крупным наследством. Но, хорошо подумав и взвесив перспективы, наша семья от него отказалась — назревала революция, — рассказывает наша собеседница. — Прабабушка дала всем своим детям хорошее образование, все они закончили гимназии. Но параллельно посещали работные дома, где девочек учили шить, готовить, мальчиков — разным строительным навыкам. Она говаривала: «То, что ты умеешь делать руками, пригодится больше, чем то, что ты умеешь делать головой».
Школу Женя закончила хорошо и, послушав совета учителей, отправилась в Москву поступать на факультет журналистики. Сопровождал Евгению Владимировну ее классный руководитель, Александр Политаев, который закончил исторический факультет МГУ и учился вместе со Светланой Сталиной.
Но стать студенткой московского вуза у девочки из провинции не получилось. Конкурс был огромный — более сорока человек на место. Среди абитуриентов были даже уже известные писатели, прошедшие войну. Поэтому шансов у Мироновой не было никаких.
На следующий год Евгения стала студенткой Одесского института связи. Тогда это был очень престижный, перспективный вуз, который давал фундаментальные знания. Студентам даже доплачивали к стипендии по 100 рублей «от Министерства обороны», и выпускники этого института были «нарасхват».
— В 1961 году состоялся первый полет в космос Юрия Гагарина, потом Германа Титова. И если до этого меня манил Дальний Восток, то тогда я четко поняла: хочу работать в сфере, связанной с космосом.
Так она попала в Подмосковье, в закрытый населенный пункт, которого долгое время не было даже на карте Советского Союза.
Гагарин многим мешал
В 1962 году, когда Евгения туда прибыла по распределению, на месте нынешнего Краснознаменска не было ничего. Посреди леса стоял дом, где жили летчики. Казарма, столовая для военных — вот и вся инфраструктура. А глубоко в чаще находилась база, которую забрали у дальней авиации и передали ракетным и космическим войскам.
— Я работала в главном центре управления полетами. Это основной центр связи с космосом, который полностью отслеживает и координирует все стадии полета космического корабля, — рассказывает наша собеседница. — Работа была засекреченной. У меня как у инженера была первая форма допуска. Я не могла выезжать за границу, встречаться с иностранцами, о любых контактах сразу же должна была доложить в КГБ. То есть вся жизнь была строго регламентирована. За 16 лет работы у меня остался единственный снимок, который сделал когда-то заезжий фотограф. Хотя это были не сталинские времена, мы прекрасно понимали, какую службу несем.
Военный городок, который вначале назывался Галицино-2, а после Краснознаменск, был и остается закрытым. Он до сих пор обнесен высоким забором, по периметру находятся военные посты. Въезд и выезд из него строго регламентированны. Если к нынешним жителям Краснознаменска собираются приехать гости, за месяц надо заказывать пропуск. А вообще есть документ, в котором четко прописано — пригласить к себе можно только мать, отца и родных брата или сестру. Со всеми остальными встречайтесь на здоровье в Москве!
В процессе разговора Евгения Миронова развенчала миф о том, что «космические люди» жили совсем уж безбедно.
— Они получали, конечно, хорошую зарплату, но их жены тоже не сидели сложа руки. Я, например, работая в космической отрасли, получала зарплату 120 рублей. Поэтому, чтобы прокормить семью, приходилось подрабатывать грузчиком на фабрике «Семена почтой». Фасовала пакеты, таскала ящики, буквально надрывалась, потому что надо было выполнить норму. Но платили здесь 300 рублей. Так в то время оценивалась физическая и умственная работа, — вспоминает Миронова.
В городок постоянно приезжали легендарные летчики-космонавты, с которыми общались сотрудники главного центра. Все, кроме Гагарина. Но, хоть жители Краснознаменска никогда с ним не встречались, гибель первого космонавта все восприняли как личную трагедию.
— Это был всеобщий траур. Мы рыдали несколько суток подряд, не таясь, настолько это было тяжело. Нам тогда особенно не объясняли, что же все-таки случилось 27 марта 1968 года. Понятно, что тогда вину никто на Гагарина и Серегина не сваливал, — вспоминает Евгения Владимировна. — Но власти придумывали такие версии, в которые специалистам очень трудно было поверить, которые с самых первых дней вызывали большие сомнения. В кулуарах же настойчиво поговаривали, что Юрия Алексеевича могли и «убрать», слишком большой авторитет был у этого человека. Все понимали, что в той же дипломатии он мог сделать больше, чем любые члены правительства. Вот сейчас все говорят: «Как же его все тогда обожали!» Отнюдь. Гагарин многим мешал.
С Германом Титовым Евгения Миронова была знакома много лет, работала под его руководством. Он некоторое время занимал должность замкомандира ее части, здесь же, в Краснознаменске, получил генеральский чин.
— Германа в нашем городе знали все, любили. Это был изумительный человек. Скромный, абсолютно незаносчивый, отзывчивый и по уши влюбленный в космос. Любил пошутить… Я, когда встретила его лет 10 назад в Думе, спрашиваю: «Герман Степанович, как вам работается в политике?» Он только пожал плечами: «Все то, что я пытаюсь предложить, — никому не нужно».
А еще Титов был принципиальным. Когда все как один пошвыряли свои партбилеты, он сказал: «Партия поставила передо мной задачу, и я ее выполнил. Я не могу эту систему предать, я очень много для нее сделал». И не зря на мемориале, посвященном 40-летию его полета в космос, начертаны слова Леонида Келдыша: «Подвиг Гагарина можно сравнить с подвигом Колумба, который открыл Америку. А то, что сделал Титов, нельзя сравнить ни с чем, что до этого было известно человечеству».
В 2000 году Титов умер. Евгения Владимировна видела Германа Степановича буквально за несколько дней до его смерти — была гостьей на юбилее великого летчика-космонавта.
— 11 сентября мы все пошли поздравлять его с днем рождения. Герману Титову исполнялось 65 лет. Есть фотографии, где он с женой в обнимку танцует вальс. Это был его последний танец. А 20 сентября, через 9 дней, его не стало, — голос нашей собеседницы предательски задрожал. — Днем Герман Степанович пошел париться в баню. Наверное, выпил немного перед этим. А годы-то дают о себе знать. Прихватило сердце. Выйти не смог. Жена, Тамарочка, в это время работала в огороде. Не смогла помочь, до сих пор, бедная, себя винит…
Мэрская доля
Краснознаменск постепенно разрастался, численность населения увеличилась до 5, позже — до 20 тысяч человек, и в 70-х годах назрела необходимость помимо военных организовывать муниципальные органы власти.
— Командование глянуло в мою сторону и предложило возглавить первый исполком. 15 лет моей жизни прошло в этих органах, — говорит Евгения Владимировна. — Наши кураторы были в Совете Министров. Что бы там сейчас о советской системе управления ни говорили, я горжусь, что работала с этими достойными, образованными, грамотными людьми.
За годы председательствования нашей собеседницы в космическом городе были построены детские садики, школы, поликлиника, госпиталь, дома пионеров, офицеров. В общем, много из того, чем сейчас пользуются жители Краснознаменска.
— Было очень сложно. Понимаете, населенный пункт-то специфический. В принципе руководить любым городом непросто. А у военных, инженеров, занятых в престижной космической отрасли, вообще очень высокие требования к уровню жизни. Надо было так организовать городскую жизнь, чтобы люди могли нормально питаться, чтобы всегда была горячая вода, освещены улицы, чтобы без перебоев ходил транспорт. И если что-то было не так, все обращались напрямую ко мне. Звонили в 4 утра: «Евгения Владимировна, вы спите? А у меня протекает потолок! Срочно принимайте меры». Наш командир части был очень требовательным человеком — и к тому, что делается в космической отрасли, и к тому, как сдается каждый новый дом. Мы вместе с ним лично объезжали все новостройки, смотрели, чтобы чисто на улицах было, чтоб город был нарядным, клумбы цвели, чтоб в подвалах не стояла вода… Поэтому и сейчас Краснознаменск такой уютный, красивый и современный.
Многое в космическом городке было «не так, как у людей». Например, установка памятника Ленину.
— Раньше для того, чтобы установить монумент вождю, надо было обращаться с запросом в правительство. Мы же пошли другим путем. Случайно от одного сведущего человека узнали очень интересную вещь — мой знакомый, знаменитый советский архитектор Лев Кербель, сделал для «дорогого друга» Фиделя Кастро великолепный бронзовый памятник Ильичу. Через время Кастро приехал снова в Москву и пожаловался, мол, на Кубе жарко, и бронзовая фигура может расплавиться и позеленеть. И попросил изготовить такой же, но из гранита или мрамора. А этот, бронзовый, памятник остался бесхозным. Я тут же пошла в Моссовет и в Совет Министров, поставила их перед фактом и попросила профинансировать установку монумента. Там на меня посмотрели и говорят: «Что ж вы, военные, все делаете наоборот?!»
Мэру Мироновой не раз приходилось принимать высокие военные чины. У нее сохранились благодарственные письма, отпечатанные на золотых страницах, за то, что она как председатель исполкома участвовала во многих избирательных кампаниях.
— Агитировала за того или иного маршала, чтоб выдвинуть их в Верховный Совет. И такое было. Потому что люди могли ведь проголосовать и против…
Когда Союз распался, городок некоторое время пребывал в кризисе. Но ученые не оставили свою работу и не сбежали как крысы с тонущего корабля. Они продолжали работать над проектами, разработки начали очень хорошо продаваться, космическая отрасль постепенно возрождалась.
— Это вопрос государственной политики, — с гордостью говорит Миронова. — А космос — это стратегическая сфера, в которой мы всегда были сильны и долгое время превосходили даже США. Это престиж, лицо страны. В 2003 году к нам впервые приехал глава государства Владимир Путин с Жаком Шираком и отметил важность нашей работы. Они тогда подписали очень важные контракты, которые «работают» и сейчас. Поэтому Краснознаменск развивается, и сейчас там происходит столько всего интересного. Но это уже другая история…
