25 января в столице Хорватии, Загребе, российские фигуристы Оксана Домнина и Максим Шабалин впервые в карьере стали чемпионами Европы в танцах на льду. Первые слова Максима после удачного проката прозвучали на всю Европу: «Я понял! Кататься надо на разрыв аорты». Уступая действующим чемпионам Европы и мира французам Изабель Делобель — Оливье Шонфельдеру в двух обязательных танцах, Оксана с партнером, блистательно откатав произвольный танец на музыку Арама Хачатуряна, смогли вырвать победу.
Прогресс россиян настолько очевиден и в то же время невероятен, что повергает в шок многих специалистов. Ведь танцы — единственный вид, где надо двигаться к вершине турнирной таблицы постепенно, дожидаясь, когда до тебя дойдет неписаная очередь. А эта пара еще два сезона назад могла только мечтать о попадании в лидирующую десятку. Ворваться в элиту танцоров и опередить тех, кто годами ждет своей очереди, Оксане и Максиму помогли талант, работоспособность, настойчивость и, безусловно, Фортуна. О том, как складывался нынешний сезон для фигуристов, мы узнали по телефону у Максима Шабалина сразу же после его возвращения из Хорватии.
— Максим, с каким настроем вы ехали на этот чемпионат? После победы в финале чемпионской серии в Турине вы были уверены в результате?
— Голова немного кружится от усталости, мобильный непрерывно звонит… Так, как сейчас, я еще никогда не переживал. Ведь после итальянского финала Гран-при мы практически попрощались с чемпионатом Европы, потому что на следующий день после возвращения из Турина я поехал в больницу. Там сказали, что операция на мениске неизбежна и чем раньше ее сделать, тем лучше. Не оперироваться уже было нельзя, потому что боли в левом колене стали нестерпимыми.
На последней тренировке перед финалом Гран-при я не смог даже сделать несколько шагов на льду. Почувствовал, что в левом колене что-то затрещало. Это случилось в восемь вечера, а на следующий день, в шесть утра, нам нужно было вылетать в Турин. Не надо объяснять, что я пережил. Вопрос стоял о том, сможем ли мы вообще участвовать в этом турнире. Но решили все-таки выступать. Доктор нашей сборной тейпировал больную ногу, то есть наложил специальный пластырь на колено. Пришлось выступать на уколах. Но итог соревнований вам известен. Мы выиграли финал Гран-при. А через месяц — чемпионат Европы.
Никто не давал гарантий, чем операция обернется. В принципе при благоприятном раскладе можно было успеть подготовиться, но все зависело от того, насколько быстро я приду в себя. После такой же операции на правой ноге на восстановление ушло полтора месяца. Но тогда и ситуация была другой. Можно было не торопиться, не суетиться, спокойно отдыхать. А тут все висело на волоске. И когда операция прошла успешно, я даже раньше планируемого, 4 января 2008 года, в 17.46, вышел на лед (смеется).
Мы начали так кататься и тренироваться, что все поверили: сможем, выдержим. Но потом пошли серьезные физические нагрузки. Несмотря на то, что операция была уже сделана и мне тейпировали ногу, делали уколы, я все равно чувствовал боль. Последнюю неделю все время говорил об этом. Однако сам принял решение: ехать на Европу надо. Во-первых, чтобы не потерять статус лидеров, во-вторых, жалко, чтобы пропали наши шикарные программы. На меня никто не давил: ни тренерский штаб, ни партнерша. И когда оказались в Загребе, то ничего другого не оставалось, как только терпеть.
Вот журналисты жаловались, что я не хочу с ними общаться до финала. А я не мог. Что им говорить? Что колено болит страшно, что вообще не знаю, выйду ли я на произвольную… Отмалчивался или отвечал: «Все нормально». А когда на самом деле все оказалось замечательно, можно и о трудностях в подготовке рассказать…
— Значит, рисковал здоровьем не зря?..
— Любая медаль стоит того. Золотая — в особенности. Это спорт, без травм в нем не обойтись. Правда, пока я так до конца и не понял, что мы — чемпионы. У меня ощущение, словно меня разобрали по частям. С вами говорит то, что от Шабалина осталось. Мне даже страшно подумать, что было бы, если бы нас оставили на втором месте. Знаете, если бы не выиграли, то лучше было бы остаться дома и смотреть чемпионат по телевизору.
— Но вас в обязательном и оригинальном танце судьи ставили на второе место…
— И правильно делали, что ставили! В оригинальном мы ошиблись на твизлах (обязательный элемент — вращение. — Авт.). А французы их здорово выполнили. Если бы в оригинальном я «взял» ногу в конце дорожки, все было бы нормально, мы уже тогда стали бы лидерами. Так что все закономерно. А произвольный танец у нас сильный, он многим нравился. Нам дали все четвертые уровни сложности. И в финале Гран-при мы выиграли точно так же, после произвольной программы. Никакого заговора против французов не было. А еще, знаете, в какой-то момент мелькнула мысль: вот было бы классно себе на день рождения подарок сделать. Но как мелькнула, так и ушла… А вечером можно было уже спокойно праздновать.
— Первоначально вы готовили к сезону произвольный танец под саундтрек к фильму «Список Шиндлера». Почему решили поменять его на вальс из «Маскарада»?
— Ну больше вопросов обычно вызывает тема нашего оригинального танца. Когда первый раз мы катали «Розпрягайте, хлопці, коней», а я еще и имидж изменил, стал похож на бородатого и усатого казака, все были в шоке. Вот вы из Украины, вы оцените! Мы решили попробовать, но точно не знали, как это получится. Одно дело — танцевать на паркете, другое — переносить эти специфические движения, характерные для фольклорного танца, на лед. Но Сергей Георгиевич (Петухов — хореограф пары. — Авт.) в свое время, будучи солистом ансамбля Игоря Моисеева, виртуозно освоил все эти элементы, чем потряс местных казаков. После чего, кстати, на Дону ему присвоили звание почетного казака.
Нам эта постановка очень нравится, а вот модерн под «Шиндлера» пока еще катать рановато. Идея программы, предложенная, опять же, нашим хореографом, нас заинтриговала. Главными героями были узник концлагеря и девушка, которой уже нет в живых, но которая приходит ему в воспоминаниях. К такому образу надо прийти, хоть программа была уже процентов на 80 поставлена. А сделать правильный «политический» выбор произвольной программы нам помогла Татьяна Анатольевна Тарасова. Она обратила внимание, что на льду у нас получается не драма, как было задумано, а непонятно что, фолк какой-то. В сезоне, когда оригинальный танец исполняется под народные мелодии, катать такую произвольную программу было бы неправильно. Мы с Сергеем Петуховым были зашорены на выбранной теме, а взгляд со стороны оказался своевременным и правильным.
— Но под эту музыку Хачатуряна на Олимпиаде-98 в Нагано выступали Анжелика Крылова и Олег Овсянников, а еще раньше — прославленные танцоры другого поколения. Не опасались сравнения не в свою пользу?
— Танцы ведь не стоят на месте. К тому же мы показали готовую композицию и Олегу Овсянникову, и Александру Георгиевичу Горшкову. Получили от них благословение. Мы сразу нашли идею костюмов, без которых танец не смотрелся бы. Мне, если честно, безумно нравится мой образ эдакого мерзкого, лощеного типчика, светского хлыща, самодовольного нахала, который привык все только брать от жизни и в результате портит судьбу девушки… Я — актер в душе, и самому было интересно, смогу ли перевоплотиться… Ведь в жизни я совсем другой. Говорят, очень правильный (смеется). А Оксане сразу же понравилась роль несчастной красивой великосветской барышни. Вот такие мы…
— В чем, на ваш взгляд, преимущество вашего дуэта перед соперниками?
— Мне кажется, мы выделяемся внешним видом, фактурой. Много работаем над техникой скольжения, добиваемся, чтобы оно было мягким, чистым. О себе могу добавить, что летом я увлекся йогой. Давно хотел этим заняться. Не столько для спорта, сколько для души. Летом по Интернету списался с теми, кто также увлечен йогой. И на машине отправился на Эльбрус. Сняли дом, бродили по горам, ходили на занятия по йоге. Не могу сказать, что вернулся другим человеком, но что-то новое для себя нашел, это выражается и в катании.
— Какая обстановка была в Загребе, на этом европейском чемпионате?
— Ну я буду субъективным… Когда выигрываешь, кажется, что все великолепно. Если бы проиграли, жаловались бы, как другие, на качество льда. Но плохому танцору всегда что-то мешает — профессиональная шутка. А если серьезно, то странное ощущение. Полупустые трибуны, спокойно ходишь туда-сюда, люди бегают какие-то. Многие отмечают, что совсем не чувствовался статус соревнований. У пар вообще — какой-то третий этап третьего кубка… А организация — на уровне. Город, правда, я не успел посмотреть, несколько раз выходили погулять, но ничего особенного.
— Ты говорил, что преподнес себе подарок ко дню рождения. Как отмечал?
— Да, 25 января, в день, когда разыгрывались медали, мне исполнилось 26 лет. Как праздновал? Как все люди — подарки, поздравления получал, правда, больше с победой. Вот приехал домой, здесь и отмечу. Хотя сейчас все, о чем мечтаю, — это покой. С книжечкой полежать, отдохнуть от всех переживаний. И не так — лежишь, а мысли на льду, червячок грызет — вот сейчас, думаешь, то можно было бы сделать и это… А когда полноценный отдых. Когда все резко забывают номер телефона, адрес и не беспокоят.
— Максим, а как ты оцениваешь выступление украинских фигуристов?
— В Украине сильная школа фигурного катания. Сильные тренеры, замечательные хореографы. Но ребятам все равно чего-то не хватает. Может быть, уверенности в том, что федерация их поддержит в стремлении к победе. Ведь нынешние результаты — это следствие прошлых победных традиций. Ваша пара (Татьяна Волосожар — Станислав Морозов. — Авт.) вполне могла завоевать медали. Но сдались, не боролись до конца. А они — очень серьезные конкуренты российским спортсменам на европейском уровне. Я не следил за катанием пар, но видел тренировки и знаю — у этого дуэта очень хорошая база. Думаю, ребята расстроились… А одиночники — если честно, я не знаю, кто там Украину представляет. У вас все время новые спортсмены приезжают. Только одни наберутся опыта международных выступлений, на следующий сезон их меняют… Не дают раскрыться, а мало у кого с первого захода все получается. В своем виде могу сказать, что украинская танцевальная школа и российская из одного теста вылеплены. Просто с каждым годом надо расти, придумывать что-то новое, рисковать стабильным местом в десятке, как-то заявлять о себе…
— По внутренним ощущениям за оставшиеся полтора месяца до чемпионата мира сумеете набрать оптимальную форму?
— Сейчас у нас будет небольшая передышка, отдых. Буду крутить велосипед, плавать, как советовали врачи, кататься на лошадках, вечером выбираться в театр. В боулинг поиграю, в бильярд. Горные лыжи люблю. Это травматично, конечно, но адреналин такой, что можно и рискнуть… Опять же, читать буду.
Отдохнуть, в общем, надо, а потом всем нам забыть о том, что произошло, — о финале Гран-при, чемпионате Европы. И просто начать готовиться к новому чемпионату. Этот сезон у нас вообще получился скомканным. События и старты чередуются в таком темпе… Вроде и не начинали еще, а уже один, главный, турнир остался. Обычно бывает так, что в середине сезона тебя тошнит от собственных программ, а тут все так как-то, поехали, прокатались, полечились, снова покатались. Толком ничего и не осознаешь. Вот перед миром и прочувствую, какова доля фигуристов…
