Ты обязательно встанешь…

Жизнь 16-летней Насти Шкоды два года назад разделилась на две части: «до» и «после» травмы. Сейчас она абсолютно спокойна (и это спокойствие заставляет внутренне содрогнуться), говорит о том, что больше всего ей нравится находиться в областной больнице, а вот в киевских клиниках ей некомфортно. О доме вспоминает очень редко, это и понятно — полтора года из последних двух она провела в медицинских учреждениях.

Сейчас девушка проходит очередной реабилитационный курс в специализированном центре для детей-инвалидов «Добруджа» в Кировограде, где мы с ней и встретились.

Я видела Анастасию сразу же после первой операции на позвоночнике и, признаюсь, сейчас ее просто не узнала — так отличается эта красивая, уверенная в себе, общительная и улыбающаяся девушка от того смертельно бледного исхудавшего ребенка, который лежал, прикованный растяжкой к кровати, сплошь опутанный трубками. Жизнь Насти тогда была под угрозой…

Карандаш взяла раньше, чем ложку

Об этой истории писали многие газеты. 24 сентября 2005 года девочка с классом поехала на фестиваль «Вересневi самоцвiти» на Хутор «Надія». Там на нее рухнул плохо укрепленный бетонный столб. Врачи диагностировали переломы позвоночника и нескольких ребер, которые проткнули легкие…

Сейчас девушка сидит, пытается вставать и делать первые шаги при помощи «ходунков», а врачи-реабилитологи констатируют — ей можно делать все, кроме поднятия штанги. Девочка великолепно рисует и создает необычные пластилиновые картины. Мечтает стать врачом или дизайнером. А еще Настя месяц назад заочно выиграла всеукраинский художественный конкурс «Равные возможности глазами детей» и своим первым дипломом очень гордится.

В следующем году наша героиня заканчивает школу, и вопрос с ее дальнейшей судьбой перед родными встает очень остро.

— Я с детства любила рисовать. Наверное, карандаш взяла в руки раньше, чем ложку. Когда спрашивали: «Где Настя?», мама все время отвечала: «Где-то тут, рисует». Кем я тогда только ни мечтала стать: и певицей, и моделью (у Насти действительно модельная внешность — высокий рост, стройная фигура, великолепные волосы). В школе хорошо училась, у меня гуманитарный склад ума — люблю историю, литературу. Пробелы в математике и физике мне всегда прощали…

Дедушка Насти — Вячеслав Евгеньевич Шкода — известный краевед, почетный гражданин г. Знаменка («УЦ» недавно писала о нем. — Авт.) — с детства прививал внучке любовь к истории родной земли, часто возил ее на экскурсии в Черный лес, на озера-заповедники.

— Очень хочу еще раз в знаменский лес поехать, — говорит Настя. — Там, даже если на улице +400, все время прохладно, сумрачно, красиво…

Сейчас девушка по просьбе деда печатает на компьютере его краеведческую монографию и, говорит, очень увлеклась историей родного края.

24 сентября

— Тогда был очень солнечный, теплый сентябрь. Классная руководительница предложила нам: «Давайте куда-нибудь съездим». Вначале хотели в Киев, но потом посчитали — дорого выходит. И решили, что лучше — на Хутор «Надія». Предчувствий, что там со мной что-то случится, вообще никаких не было.

А вот няня Насти, близкая подруга семьи Шкода, которая сейчас находится с девушкой в Кировограде, рассказывает:

— А мне в ту ночь снился очень страшный сон. Я наутро прибежала к ним домой, и первое, что спросила: «Где Настя?» Мне ответили, что она уехала…

— Помню, что, с одной стороны, мне очень понравилось на Хуторе, а с другой — я все время поражалась, как так можно: купальни там держатся «на соплях», а к ним же люди подходят. И тропинка, где все ходят, прямо над обрывом, никто ее не огородил, запросто можно поскользнуться и шею сломать, — продолжает наша героиня. — В общем, экскурсия закончилась, мы уже к автобусу шли. И тут учительница говорит: «Кому надо, идите в туалет, а остальные — сфотографируйтесь»… Мы с одноклассниками присели на цепи, которые соединяют два столба при входе на Хутор, там многие «щелкались»… Сидим, смеемся…

Дальнейшее Настя, как ни странно, помнит очень отчетливо. Она все время находилась в сознании. Говорит, что увидела, как цепь прогибается, но не успела вскочить, сразу же почувствовала дикую боль в ноге и боку. На нее рухнул тяжеленный бетонный столб-опора. Одноклассницы практически не пострадали…

Машина «скорой помощи» к тому времени уже уехала с территории заповедника, хоть экскурсии и празднования еще продолжались. Настю неловко погрузили в милицейскую машину и повезли в Кировоград.

— По дороге мы нагнали «скорую». Врачи, не глядя, что со мной, просто взяли на руки и перенесли, при этом согнув меня пополам. А позвоночник-то был уже надломан…

«Чего разлеглась?..»

Свое пребывание в детской областной больнице Настя вспоминает, как непрекращающийся кошмар:

— У меня на голени была рана, так меня с травмой спины заставляли нагибаться, чтобы ногу перевязать. Сделали рентген, четкий снимок получился, но врачи почему-то не заметили на нем ни компрессионного перелома позвоночника, ни того, что осколки сломанных ребер проткнули легкие. Грудную клетку они туго обмотали, как при обычном переломе ребер, а у меня-то легкие задеты, с повязкой намного хуже…

Я плачу от боли, а меня нянечки поднимают: «Иди в туалет сама, чего разлеглась?»

Ночь Настя с трудом пережила. Тогда, когда первый шок прошел, поняла — ног уже не чувствует. Чувствительность нижней части тела постепенно терялась… Маму к ней не пустили, сказали: «Ничего страшного, через пару дней заберете пациентку домой». Следующее утро девушка вообще плохо помнит.

— Мне жизнь спас Андрей Владимирович Борунов, врач из областной больницы. Это мой крестный папа, — с теплотой отзывается о своем хирурге Настя. — Когда в детской увидели мое состояние, наутро ему позвонили, чтобы приехал проконсультировал. Я хорошо помню, как он зашел. Один взгляд на меня, второй — на снимки… Я увидела по его глазам: «Дело плохо».

Он — мой Бог

Анастасию срочно перевезли в Кировоградскую областную больницу. Там к девушке относились абсолютно по-другому, каждые пять минут заходил кто-то из медперсонала, контролировали ее самочувствие. Операцию на позвоночнике Андрей Борунов принял решение сразу же не делать, надо было поправить ситуацию с проколотыми легкими.

— Его потом часто ругали за промедление, но, если бы он меня положил на операционный стол под наркоз, когда в грудной полости скопились кровь и сгустки, я бы просто умерла, — говорит «подкованная» в медицинской терминологии Настя. — Надо было недельки две подождать.

…Операция на позвоночнике длилась два часа. Чувствительность постепенно возвращалась, после операции девушка стала ощущать ноги до колен. «Он для меня Бог», — отзывается о своем спасителе Анастасия.

В то время родные девушки открыли счет, куда люди перечисляли деньги. Многие просто приходили в больницу, поддерживали, приносили фрукты, мягкие игрушки. Всем им Настя очень благодарна:

— У каждого плюшевого зайца, медведя своя история. Они сейчас стоят дома как память о добрых и небезразличных людях…

А потом начались новые мытарства. Родные отвезли девушку в столичный институт ортопедии и травматологии, о котором были очень хорошие отзывы. Но ее ослабленный организм не выдержал дорогу в Киев. Диагноз — воспаление легких.

— Повторная операция, как оказалось, была абсолютно не нужна. Мне только повредили. Прооперировали вообще не тот позвонок. У них там все на конвейер поставлено. Еще одного пациента из операционной не увезли, тут же на каталке привозят другого. Я была в сознании, когда меня туда закатили. Вижу — рядом мужчину режут. Так плохо от увиденного стало, что даже наркоза не помню… Отношение персонала — ужасное. В реанимации даже не накрыли ничем, думала, умру от холода, не дождусь утра…

Дружба через стенку

— Одноклассники поначалу звонили мне часто, а потом перестали. Я с ними сейчас вообще не общаюсь. Все друзья, знакомые — из больниц. С одной девочкой, Юлей Васильченко, интересная история была. Мы лежали в Кировограде в соседних палатах, ходить ни я, ни она не могли. Наши мамы познакомились и дали нам телефоны друг друга. Мы начали переписываться. Так и общались, не встречаясь, по эсэмэскам. Я знала, что Юля выписалась, встала на ноги…

Подружки только через год смогли встретиться, по описанию узнали друг дружку.

— Жалко, сейчас я Юлин телефон потеряла. Может, прочитает статью и откликнется, — надеется Настя.

«Я снова стала рисовать»

В Киеве девушка провела несколько месяцев. После повторной операции никаких сдвигов не произошло. Правда, в столичном реабилитационном центре она хорошо подкачала атрофированные мышцы и даже начала сидеть.

Потом были месяцы в санаториях Крыма. В прошлом году, во время отдыха в Евпатории, внезапно от инсульта умерла Настина мама, которая поехала ухаживать за дочерью.

— Тогда меня очень поддержали врачи. Мы постоянно разговаривали, они ни на минуту не оставляли меня одну. Я снова начала много рисовать. Своему доктору, Виктору Ивановичу Евлагиеву, много картин надарила… Мы до сих пор созваниваемся, переписываемся… Там я перестала комплексовать из-за коляски, там все такие, спинальники…

Домой Настя наведывается редко. Говорит, там скучно. В редкие месяцы «побывок» к ней на дом ходят учителя, но в основном предметы школьной программы девочка штудирует сама. К весне надеется встать на костыли и поступить в институт. Она пока еще не определилась со специальностью, да и жилья в Кировограде у нее нет.

— У меня есть знакомая, в больнице общались. Она тоже ходить не может. Так ее друзья на руках в институт носят, потом оттуда забирают. Думаю, и я смогу как-то, — с оптимизмом говорит Настя.

А еще ее няня познакомила свою подопечную с бывшим летчиком-планеристом, который неудачно приземлился и сломал позвоночник.

— Он мне сказал, что долго лежать не имеет смысла. Когда надоест, встанешь. Я ему верю…