Почетных граждан Кировограда — Кропивницкого у нас немало. Практически все почтенные, уважаемые, достойные. Но среди всех наших почетных самый любезный сердцу лично мне — Юрий Любович. Если кто его не знает — руководитель муниципального хора, многолетний директор музучилища, глава жюри многочисленных конкурсов, культуртрегер в самом хорошем смысле этого слова. Но как же много об этом человеке мы не знаем! А ему, между прочим, исполнилось 75 лет!
Юрий Васильевич говорит, что дней рождения у него четыре. Первый — в 1941 году в Кировограде, когда появился на свет. Второй раз в восемнадцать лет, когда его пырнули ножом в нескольких сантиметрах от сердца (я видел этот шрам. - Авт.). Третий раз — после отравления грибами некоторое время назад. И четвертый раз несколько лет назад, когда схватило сердце. Тогда его спасли Людмила Шубина и Александр Шаталов, операцию делал Григорий Урсол, известный наш хирург, с тех пор они друг друга называют Гриша и Юра.
Любович ушел из родного музыкального училища месяц назад. Атмосфера не устраивает маэстро…
А еще почетный гражданин сейчас специалист в органическом земледелии. На своей даче за аэропортом он выращивает помидоры, баклажаны, перец и уникальные, великолепные арбузы! Талантливый человек во всем талантлив. Арбузы у Любовича разных видов — привычные красные, а есть и желтые, есть продолговатые, как тыква. Все растет у этого дирижера.
Кстати, Любович еще и фотограф. В его собрании тысяч 15 интересных снимков.
Юрию Любовичу исполнилось 75 лет. Чем не повод поговорить за жизнь? И вот мы сидим в уютной квартире Юрия Васильевича в центре города за зеленым чаем и говорим обо всем.
— Юрий Васильевич, простенький вопрос для начала — за свои почти 75 вы поняли смысл жизни?
— Да, конечно! Лучше всего он поясняется для меня такой цитатой из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»:
«- Ну не меняться же мне из-за каждого идиота?!
— Не на совсем, на время стать таким, как все…
— Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением».
Также ответом на этот вопрос может быть другая цитата, слова Валентина Сильвестрова, известного украинского композитора.
«Человек спросил, что такое истина, а учитель сбил его с ног, и он прозрел. Другой ученик, наоборот, встал и двинул учителя. Знаете эту историю?
Так вот, у того, что прозрел, сознание было переполнено такими вещами: рациональными схемами, подпитанными учебой и всем прочим, и это его закрывало. Когда учитель сбил его с ног, все эти вещи раз! — и обрушились, и он начал видеть мир таким, какой он есть. Буддисты объясняют: такой человек видит так же, как и человек обыкновенный, но он идет на миллиметр выше над землей. Невидимо».
— Расскажите, как удалось из здания Ленинского райкома партии и комсомола сделать музыкальное училище?
— Это просто детективная история! Время идет, и многое можно писать о тех событиях. Вот вдова композитора Кима Шутенко написала, что это его заслуга. Да, принимали мы все участие, но как? Кто-то написал, что это все сделал Игорь Крутой. Да, я в свое время отправил Кима в Москву, Игорь Яковлевич помог ему выступить на всесоюзном радио, поднять тему. Но причем все это?
В августе 1990 года комиссия признала фасад тогдашнего здания музыкального училища на улице Ленина аварийным. И я этим воспользовался. В то время никто не понимал, что происходит, что делать. Я на городском педагогическом совете от имени коллектива выступил и заявил, что мы не будем продолжать учебный процесс в аварийном здании.
Как забегали все — о, ужас! Николай Рыбальченко тогда был городским руководителем или его сменщик Валерий Ткаченко — вроде принимают решение: переселить музучилище в здание райкома. Те встали на дыбы — какое вы имеете право?! Партия тогда стояла выше горисполкома. Дикий конфликт был. У меня было решение о переселении, которое никакой юридической силы не имело! Но я нагло приходил в райком и спрашивал: когда выселяться будете? Те говорят — давайте подберем вам другое помещение. Первый секретарь райкома говорит: «Никогда вас здесь не будет!» А я, усмехаясь, уходил.
Кстати, я еще за год до путча 1991 года сдал свой партбилет председателю парткома училища и сказал: «Вычеркни меня».
Потом долго это еще тянулось. При городском руководителе Мухине новый состав совета таки принимает решение — отдать здание нам. Но исполнять его никто не собирался, да и некому было. Подходит как-то ко мне Ким Шутенко и говорит: ну есть уже решение, давайте инструменты перевозить. Я хватаюсь за идею. Дал деньги, чтобы Шутенко заказал от себя лично автобус-гармошку. Я вроде ни при чем. Он заказал, погрузили пацаны 12 инструментов, пианино, и выгрузили прямо в фойе! А тогда Ленинский и Кировский райкомы как бы упразднили, но городской оставался. Но в райкомах все еще типа работали. Что творилось!
Вслед пришли мы педколлективом. И отсюда пошла такая городская легенда. Мы зашли, Ким сел за пианино и сыграл прелюдию Шопена, ее иногда исполняют на траурных мероприятиях. А по всему городу пошел слух — в райкоме сыграли похоронный марш по Компартии!
Мой телефон в училище обрывали, но я не отвечал, ждал, когда занесут инструменты. Лишь потом взял трубку. «Вас туда вызывают». Я пришел к Мухину, а там уже и прокурор, и все органы - готовы меня вязать. За самоуправство. И я им говорю: «Ничего не знаю. Сам хотел у вас узнать — откуда там пианино стоят? Я ничего не подписывал». Не арестовали меня, и хорошо.
В это же время в прессе много говорилось — отдать райком больнице, но только не училищу. Это нужнее. Именно третьей больнице, которая по Ленина. И вот вечером я пришел глянуть на классы, а там все закрыто, и ключи пропали. Лег спать, а утром там уже была больница! Пришел, а там по этажам уже больничные койки стоят. В судках еду разносят. Больные ходят в туалет.
Но через малое время все это возмутило и Мухина, и компанию, и вскоре они очистили территорию. Для музыкального училища это здание не идеальное, акустика хромает, классы маленькие, но под больницу оно совершенно не приспособлено!
Потом завезли остальное, чтобы рояли занести, я нанимал за свои деньги ребят из театра, они опытные в таких делах, чудом смогли затащить рояли и не повредить их, студенты бы точно не смогли.
Таким образом мы заехали в это здание.
— Вы могли бы в этой жизни стать не музыкантом, а кем-то другим?
— Возможно, журналистом! До некоторой степени сегодня журналистика с этими всеми диктофонами утратила некоторый лоск. Я всегда считал, что журналист — это человек с уникальной памятью, который должен напрягать извилины, генерируя мысли, запечатлевая жизнь.
Никогда не делал выбора между профессиями. Но, когда после музучилища оказался в Комсомольске-на-Амуре, какая-то тяга проявилась. Мой брат закончил МГУ, первый выпуск по профессии «Телевизионная журналистика». По этой профессии он никогда не работал, а работал в газете «Правда» завотделом иллюстраций, потом в «Правительственном вестнике» при Ельцине.
И я начал писать. В первое время по необходимости. Приехав в Комсомольск, я подал идею — вот бы хор создать! Мне говорят: «Ты идиот, это не Украина, где каждый пятый поющий. Не удастся». И я начал писать статьи о необходимости хора. Плюс подключил директора Дома культуры, мы с ним ходили в горком комсомола и т. д. Причем по наглости, в лоб, сразу заявил — давайте создадим академический хор! Как в журналистике не обходится без того, чтобы одно и то же показать или как очень плохое, или как очень хорошее. Я писал статьи и говорил в них, что мы подключим именитых хормейстеров со всей страны. Понятно, что сами они ни слухом ни духом не знали о нашем хоре. Но для внушительности я упоминал их имена.
Приехал знаменитый камерный московский оркестр под управлением легендарного Рудольфа Баршая. И я статью тиснул о выступлении, и она в чем-то помогла мне в создании хора.
Я посылал брату статьи, и он потом высказывал свои замечания. Помню, написал о выступлении Розы Кулешовой, и так ее нахваливал — «несравненная, восхитительная». Брат мне мягко так потом написал — ты держи золотую середину. Не надо ничего и никого сильно охаивать, но и сильно превозносить тоже. Мог бы добавить «выступила великолепно, но могла и лучше».
Самому приходилось переделывать статьи наших местных журналистов. Выступили мы на открытии после реставрации великолепной кирхи в Одессе, единственной в романском стиле, я так хвалил это архитектурное чудо. А журналист написал, что мы выступили в «религиозном сооружении»!
— Интервью у известных людей приходилось брать?
— Встречать приходилось. Иногда бывают в жизни удивительные вещи. Пошли мы как-то в Комсомольске на концерт какого-то виолончелиста. Устроен он был бог знает где, на открытой площадке, как у нас в Ковалевском парке. Парковая раковина, деревянные скамейки. Сидим мы, виолончелист изображает какие-то звуки. Народу человек десять на весь огромный летний театр. Но он играл, и в конце даже позвал нас на сцену, чтобы ближе были. Кто бы мог тогда подумать, что я сидел в нескольких метрах и слушал товарища Мстислава Ростроповича?! Никто его тогда не знал. И мои представления о музыке были не такие, чтобы я мог тогда оценить его гениальную игру. Такие приятные неожиданности были.
— Вы как-то сказали, что вся ваша жизнь — наживание врагов?
— В чем-то да. Сначала мелких, потом крупнее. Я долго думал по жизни, что могу воспитывать людей, воспитывать коллективы. Да ничего подобного! Жалкие надежды. Как на кислых овощах возникают мушки-дрозофилы, так все время откуда-то появляются холуи, которые всем заправляют. Обычно такими холуями становятся те, кто в профессиональном плане не блещет.
Человек, который годами воспевал замечательный муниципальный хор, директор музучилища Голиусова, пишет городскому голове, что привлечение хора к различным культурным мероприятиям в городе «негативно сказывается на учебно-воспитательном процессе», «создает психологическое напряжение в коллективе». То есть, когда хор, в котором поют студенты, выступает на каком-то городском празднике — это плохо?!
Мне кажется, что всю жизнь мне что-то давали, думая, что наконец-то он заткнется. То заслуженного артиста, то почетного гражданина, то «Честь и слава Кировоградщины», президентская награда «За заслуги». Но не вышло.
Я в прямом эфире ток-шоу «Мы» заявил, что «Райкович не хотел быть мэром, его сильно уговаривали. А может ли человек, который не хотел делать что-то, делать это хорошо?» Ну наждачный язык у меня, что ли. Не могу я залезать в определенное место и… Я всегда боролся за что-то, говоря напрямую все, что хотел.
— Неужели что-то еще не сделали в жизни?
— За 75 лет у меня многое не получилось. Вот смотри мое письмо председателю облисполкома Владимиру Желибе от 21 февраля 1989 года. (Показывает.)
«Прошу передать на баланс Кировоградскому музучилищу дом бывшей поликлиники облкожвендиспансера по ул. Советская, 3, для реконструкции под дом хоровой музыки.
Одновременно прошу решить вопрос о закреплении участка по улице Фрунзе для строительства музучилища».
От автора: на том месте по улице Фрунзе много лет был пустырь, теперь там строят жилой комплекс «Набережный квартал». А от бывшей поликлиники кожвендиспансера возле Ковалевской церкви теперь даже руин не осталось. Продолжаем цитировать письмо:
«Необходимость и целесообразность всех этих действий вижу в создании культурного центра города, в районе парка имени Ленина. Таким образом территория, на которой расположены театр имени Кропивницкого с прилегающим сквером, филармония, будущее музыкальное училище с концертными залами, дом хоровой музыки, здание реставрированной церкви с концертным залом, а в будущем исторические здания и манеж, ныне превращенные в казармы, - все это создает зону отдыха горожан, станет культурным комплексом нашего города».
Это то, что за 75 лет это главное, что не сделал, это мой пробой, но, наверное, не в этом городе, не с этими людьми. От того диспансера даже стен не осталось, а на тот момент его еще можно было спасти…
А знаете, что мне тогда ответил городской руководитель Рыбальченко? Что не возражает против передачи на баланс училища здания диспансера, а на месте пустыря будет построен Дворец бракосочетаний.
А под училище нам тогда уже планировали дать место по улице Гоголя с включением в его состав музеев имени Шимановского и Нейгауза. И ничего из этого не было сделано!
Более того, что сейчас творится с домом Шимановского на улице Гоголя! Успели кусок земли отрезать от этого музея, для священника какого-то, хотя там голая земля была вокруг… Каким укором этот дом с заколоченными окнами стоит сегодня на фоне у шикарных особняков, выстроенных по городу. И который уже десяток лет!
— На каком свете у нас сейчас хоровое искусство?
— Невзирая на все мои многолетние хоровые усилия, хоровое искусство в нашем городе умирает. В твоей школе, когда ты учился, был хор?
— Да.
— А сейчас только в двух школах есть. И тут встает вопрос о назначении музыкального училища как такового. Выпускает оно дирижеров, а куда им идти? Но даже не это волнует. Создано в училище вокальное отделение, против которого я всегда выступал. Двенадцать лет уже существует. Знаешь, сколько в год оно выпускает человек? Пятнадцать. В дипломах у них записано «артист хора». Сколько из них пришло петь ко мне в хор? У меня вакантное место и сейчас есть. А ни одного с вокального отделения… Есть еще хоровое отделение. Сколько оттуда ко мне пришло петь? Ненамного больше, чем с вокального.
До сих пор показатель — вот приезжает человек поступать в Киев, Одессу или Харьков в консерваторию. С ним собеседование проводят. «В хоре пел? У кого? У Любовича?» Сразу берут за руку, и это 100 процентов, что он будет принят. Потом эти ребята приезжают и в ноги кланяются.
Училище существовало с 1957 года. Никогда не было вокального отделения, до ухода Любовича в 2004-м. Теперь есть, ладно. Но теперь такая статистика. Возьмем какой-нибудь год, когда Любович Юрий Васильевич был директором. На фортепианное отделение принимается 22 человека. А заявлений на поступление — 65-66, по три человека на место. А в этом году сколько было заявлений? Шесть! Со всей области. И все шесть подававших приняты, хотя понятно, что о конкурсе, об отборе лучших не идет речи. А было раз, что всего два человека подало заявления…
У меня сейчас с музыкальным училищем отношения непростые. Знаешь, где сейчас располагается и репетирует наш хор? В здании бывшего елисаветградского земства, оно относится к 5-й школе, спасибо директору Галине Войной, что приютила. Из здания музыкального училища, директором которого я проработал 25 лет, нас выселили! В один прекрасный день я прихожу, а мне говорят: «Сказано не давать вам ключи от класса». Свет отключали…
По идее, всему этому есть юридическое обоснование. Хор муниципальный, принадлежит городу, а музыкальное училище — области. Формально, возможно, все верно. Но осадочек, знаете ли…
Нынешний руководитель музучилища говорит, что им навязали такой предмет, как культурология! Людмила Френчко преподает, жена известного нашего скульптора Виктора Френчко. Знакомит детей с Моцартом, Рафаэлем, Леонардо да Винчи. Это не нужно уже сейчас детям? А на педсовете, где она это говорит, никто слова против не сказал. Я ушел, я не хочу быть сообщником этого.
И что самое неприятное, когда я, проработавший 25 лет директором музучилища, иду по коридору училища, некоторые, которых я брал на работу, продвигал, воротят лицо, не здороваются. Один вдруг остановился, здоровается. «Что, уже разрешили?» — спрашиваю его.
— Вы человек XXI века? Компьютер, Интернет, гаджеты — это ваше?
— Есть свой сайт, lubovich.kr.ua, на котором мы выкладываем свои записи. Мы своими силами все записываем, выставляем, по полторы сотни тысяч посетителей в месяц! В основном иностранных, которые слушают наше исполнение мировой классики.
У меня в Израиле живет ученик, которого я воспитывал, еще работая в Хабаровске. Я отправляю всю нашу музыку этому Вите. Я ему все свои записи хора отправляю. Он помогает тому, что эту музыку на сайте слушают, у него очень солидная своя студия, много звезд российских у него пишется, большой круг общения по всему миру.
Вот что он мне недавно написал, такие слова многого стоят: «Привет, мой дорогой! Сегодня ночью что-то не спалось. Открыл свой айпэд полазить по Интернету и увидел ваше письмо с вложениями двух произведений. Прослушал и понял, что теперь уж точно не засну! Какое великолепие! Дух захватывает! Какие произведения и какой хор! Особенно херувимская. Дорогой ты мой! Живи долго! Радуй нас. А то все еще как-то хреново порой. А так послушал, и, оказывается, есть еще красота на свете божественная. Прям ангелы слетелись и гладят по измученной душе, лечат неземными звуками небесных сфер. А композитор-то какой! Традиционная гармонизация церковных песнопений и в то же время суперсовременная музыка по сути. Повторюсь: дух захватывает. А со мной это не часто бывает, за это целую и люблю. Если не жалко, нот дайте. Может, исхитрюсь, подделаю как-нибудь на свой хорик!»
Скажи, стоит после таких слов жить и знать, что не зря живешь? А у Вити Либерского этого в Израиле хор, он для души им занимается, это не как работа, но там ему то ли власть, то ли община платит, чтобы детки пели.
— Есть в этом мире человек, которым вы восхищаетесь?
— Есть такой Хосе Антониу Абреу, основатель системы юношеских хоров, которая изменила сотни тысяч детских жизней в Венесуэле. Благодаря ему в этой стране музыка перестала быть привилегией каких-то классов — она стала социальным правом каждого. Он создал систему, в каждом из 23 штатов Венесуэлы есть детские, юношеские, профессиональные хоры, в них поют примерно 300 тысяч детей! В основном из малообеспеченных семей. Представьте эту цифру! Из специального государственного фонда ежегодно выделяется на эти хоры 29 миллионов долларов. Это в стране, которая беднее Украины! В стране за это время сменилось семь правителей, но ни один не приостановил деятельность и финансирование программы поддержки хоров. Скольких детей искусство спасло от тюрьмы, наркотиков, насилия в одной из самых бандитских стран! Это программа национального спасения, культурного спасения — так говорят о придуманном Абреу деле. Где у нас такой свой Абреу? Нет его. Может, появится?
— С властью у вас, как почти всегда, не самые лучшие отношения?
— Я не хочу хвастаться, тыкать в нос регалиями, но я знаковое лицо города. К моему мнению, вероятно, могли бы прислушиваться, естественно. В сфере, где я компетентен. Но вот уже год, как новый городской голова Андрей Райкович при власти, но встретиться с Почетным гражданином города он пока не смог. А мне есть о чем ему сказать. О руководстве культурной сферой, к примеру.
Готовим мы концерт для семей невинно убиенных на войне на Донбассе. Хорошее дело. Меня спрашивают: что вы будете петь? Я отвечаю — «Пливе кача по Тисині» (к тому же хор Любовича поет ее лучше, чем «Пиккардийская терция», у нас лучше раскладка по голосам). А мне Анна Назарец, начальник отдела культуры горисполкома, говорит: «Ну сколько можно ее петь?» «А что, вы считаете, надо петь? — Давайте, я духовную музыку буду, ну не польку же? — А что из духовной музыки? — «Помышляю день страстный», «Гласом моим ко Господу воззвах», «Вскую мя отринул еси». - Так не поймут. - А что бы вы хотели? — Хотя бы «Реквием» Моцарта. - А латынь наш народ лучше понимает, чем старославянский?» Я понимаю, что этим раздражаю. Но этот человек что-то Райковичу докладывает о культуре, как у нас в этой сфере дела обстоят…
Предложил я, чтобы хор дал концерты в каждой школе, бесплатно. Знаешь, каков был ответ? На четырех страницах присылают мне телефоны всех директоров школ. Сами, мол, договаривайтесь. Никому это не нужно! А достаточно было просто дать указание директорам на совещании — обратитесь к Любовичу, согласуйте дни. Я в шоке был просто!
Говорят, не время, сейчас не до этого. А когда, если культура гибнет? Я в этом году дал два концерта в тюрьме, один в госпитале, сделал несколько концертов памяти Свиридова, Шимановского, Лятошинского, но в школах я не нужен.
Я понимаю, что и мои выпускники, и мои педагоги, которые со мной работали, на мои концерты не ходят. Как и большинство людей. «Идем на концерт Любовича! Да я уже ходил». А то, что я ни на одном концерте не повторяюсь, что всегда новая программа?! Да хористы привыкают, если недели три ничего нового не репетировали, они говорят: «Давайте что-то новое».
Но во мне уныния нет, верю, что перемены возможны. Просто то, что происходит, — это преступление не против хора и меня, а против детей. И какие дети в итоге вырастают?
Провожу я тестирование в музыкальном училище. Даю одну минуту студентам с заданием: назовите музыкальные коллективы, какие знаете. Пусть это будет «Абба», «Океан Эльзы», что угодно. Чемпион за одну минуту назвал 32 ансамбля. Дальше их спрашиваю: вы же сдаете экзамен по дирижированию? — Да, сдаем. - Ну тогда назовите мне, уже за 5 минут, - назовите имена известных дирижеров. И они чувствуют себя дураками и отвечают: «Ну, вы!»
Другой случай. Девочка-выпускница, четвертый курс вуза заканчивает. Я ее спрашиваю: «Кто написал оперу «Евгений Онегин»?» Она мне отвечает: «Борис Годунов!» Я переспросил. Такое не придумаешь. И что же дальше?
— Вы вроде хотели сбежать из города на юбилейный день рождения?
— Да, на свой день рождения не хотел быть в городе. Для многих облегчил бы участь, дилемму - поздравлять или нет. Освободил бы многих от необходимости лживой лести. Не получилось. Мы выиграли путевку в Турцию, и я хотел быть именно 7 ноября там, но был последний день заезда, надо было попасть раньше, и мы поехали. Кстати, помнишь, говорили когда-то: «Ну что ты там этому турку будешь объяснять?», называли их страной третьего мира. А я, будь моя воля, привез бы оттуда унитаз как символ их уровня жизни, везде, в последней деревне захудалой, в туалетах чистота, ухожено, хорошо пахнет, и вода есть.
— Слышал, у вас новое увлечение в жизни?
— Этим летом впервые в жизни я вырастил арбузы. Сколько людей мне говорили: да какой баштан в Кировограде?! А получилось. Арбузы в две головы! Мы в этом году вообще на рынке не были, потому что и овощи все свои. И помидоры…
— Помидоры же поливать надо все время?
— Ничего не надо! Я укрываю весь огород соломой, микроклимат свой получается, влажность сохраняется. Я посадил в прошлом году помидоры, просто потыкал, никакие не сортовые, соседских пород. И потом мы уехали с Женей (женой. - Авт.) в Израиль в мае, потом в Норвегию на фиорды, потом в Испанию — Гран-Канария, Барселона, Мадрид, потом Париж. Возвращаемся — а у нас помидоры в кулак!
— Зачем вам помидоры, когда есть возможность по всему миру путешествовать?
— Это не так и дорого, мы в основном путешествуем по одной клубной системе. А в Барселоне я снял апартаменты прямо напротив «Саграда Фамилиа» за 40 долларов в день! (Собор святого семейства «Саграда Фамилиа» работы скульптора Антонио Гауди — вероятно, один из самых знаменитых архитектурных шедевров мира. - Авт.)
Прямо из окна мог фотографировать шедевр.
А свой помидор, свой арбуз — он же вкуснее в сто раз!
— Напоследок ваш любимый анекдот.
— К начальнику КГБ заходит еще больший начальник. А у первого на стене за спиной висит портрет Александра Пушкина, а не Феликса Дзержинского. Сразу вопрос: «А почему Пушкин? — Ну как почему? Это уже потом были революция, ЧК, НКВД и КГБ. А Пушкин первый сказал «Души прекрасные порывы»! Где «души» — глагол.
Геннадий Рыбченков, «УЦ».
