Рубрика: 26

Но меня волнует положение в Родезии. Этот Смитт, такой головорез, такое вытворяет, у меня уже было два приступа…

М. М. Жванецкий.

Эта цитата, давно ставшая поговоркой, из миниатюры, написанной в 60-х годах. В шестидесятых! Полвека прошло, но ничего не меняется в психологии наших людей. И, кажется, сегодня более всего их волнует не война в собственной стране, а выход Великобритании из Евросоюза.

Об итогах и последствиях британского референдума, слава Богу, еще не говорят в кировоградских маршрутках, но это пока. Еще неделю-две эта тема будет оставаться топовой в ТСН и круглосуточных комментариях разномастных политологов на 112-м канале, и словечко «брексит» станет синонимом развода для несчастливых семейных пар и продвинутых сотрудниц ЗАГСов.

Честно говоря, я бы не спешил волноваться о судьбе ни Соединенного Королевства, ни Европейского Союза. Уверен, никаких тектонических катаклизмов в Старой Европе сегодня или завтра не случится. Сколько лет «отделяется» Шотландия? Или та же Каталония? Аналогии, конечно, весьма отдаленные, но достаточно показательные. Совсем недавно был подобный референдум в Греции, и что? Поверьте, они там, в Европе, разберутся без наших карасевых и немырь. И уж тем более без наших с вами волнений.

Как по мне, единственным, возникающим у здравомыслящего украинца в связи с этим, должен быть вопрос: чем выход Британии из ЕС чреват для Украины?

По большому счету, ничем. Подавляющему числу британцев и прочих жителей западноевропейских стран и раньше наши проблемы были пофиг. А по малому — еврочиновникам еще на 52% станет не до нас. Но и тут нет абсолютной уверенности, что все дело только лишь в «отходе» Британии. Мы и так уже в печенках сидим у ЕС в целом и у Меркель с Олландом в частности. Украина достала всех своими внутриполитическими дрязгами, отсутствием единства слова и дела в решении экономических проблем, тотальной коррупцией, заторможенными реформами, неадекватной Верховной Радой и равнодушным к собственным же проблемам народом.

В геополитической жизни планеты Земля идут активные и, по большей части, отнюдь не позитивные процессы. Их надо понимать, участвовать в принятии общемировых решений, но, что касается собственной страны, надеяться нужно не на чужого дядю, а на самих себя. Прежде всего нужно научиться ставить перед собой реальные цели — в экономике, в политике, во всех сферах жизни народа. А не повторять вслед за Михо Саакашвили благоглупости типа «Украине сейчас надо активно проводить реформы, и тогда ее позовут в Евросоюз».

Пора нам стать нацией прагматиков. А не истериков, популистов, пафосных обманщиков и неадекватных хулиганов, выдающих себя за народ. Помните старые байки о скупости жителей болгарского Габрово? Которые даже хвосты котам резали, чтобы меньше холод в дом зимой впускать? Вот и нам пора научиться «резать хвосты» разного рода «негараздам» (кроме реальных котов, конечно), чтобы в нашей стране стало хоть немного теплее и спокойнее.

Вот чего хотелось бы, но, увы… Свежо предание, а верится с трудом. Это не Жванецкий, а подзабытый Грибоедов, автор вечного «Горя от ума». Мне кажется, я уже знаю, что станет беспокоить умы украинцев, как только лихорадка «брексит» спадет. Выборы президента США! Кто — рыжий толстяк Трамп или бабушка Клинтон? А может, пора уже переключить каналы, в смысле — мозги? И озаботиться собственными проблемами. В прямом смысле — собственными. Ну не решатся они сами собой, без нашего непосредственного участия.

Ефим Мармер, «УЦ».

Мы продолжаем разбираться с землей у окруженных лесом Солдатских ставков в Кировограде – традиционного места бесплатного отдыха горожан на природе и части легких города, от которых понемногу отрезают и подают «к столу» лучшие куски. Конечно, только солидным, уважаемым людям – пусть и через третьи руки.

В первой части публикации мы писали о двух гектарах привлекательной территории, уже поделенной между «полными тезками» и «однофамильцами» бывших и нынешних городских чиновников, а также людей, имеющих отношение к бизнесу известной кировоградской семьи. Сегодня – о тех, кто еще может вскоре построить нарядные усадьбы на не менее сладких остатках этой и не только этой городской земли.

Небедные люди?

Если местные чиновники, судя по их декларациям и периодически озучиваемой информации о размерах должностных окладов, – люди по сегодняшним меркам почти нищие, то у целого ряда людей, которых зовут так же, как владельцев участков у кромки леса и берегов става, деньги на их покупку могли бы и найтись. Но у нас есть основания полагать, что как минимум часть из них за землю в хорошем месте не платила.

Так, участок с кадастровым номером 3510100000:02:009:0104, согласно данным электронных сервисов публичной кадастровой карты Украины, принадлежит Валерию Ивановичу Муляренко. Человек с такими же именем, отчеством, фамилией и кировоградской пропиской, по информации базы  youcontrol.com.ua, с июня 2013 года является руководителем, а также одним из соучредителей и конечных бенефициарных собственников компании «Нафта регіон сервіс», зарегистрированной в Киеве. Еще один соучредитель – некто Юрий Асауленко, проживающий в Киеве, является или являлся соучредителем еще как минимум трех компаний – «Ойлтранс», «Транс-Груп» и «Альфа-Интертрейд».

В свою очередь, участком с кадастровым номером 3510100000:02:009:0103, как сообщают те же электронные сервисы, владеет некто Александр Михайлович Кирпичов. Его полный тезка в двух созывах Рады (2006-2012 гг.) был помощником народного депутата Украины Эдуарда Зейналова из «Нашей Украины», ранее – председателя Кировоградской ОГА.

Что общего у Кирпичова с Муляренко? Во-первых, известны интересы Зейналова в нефтяном бизнесе – до перехода на госслужбу он возглавлял компанию «РУР груп С.А.», являющуюся одним из крупнейших операторов на рынке нефтепродуктов Кировоградской области. Во-вторых, в апреле 2009 года Кировоградский городской совет своим решением №1986 внес изменения к нескольким пунктам самого скандального земельного «пакета» в своей истории – №405. Им, напомним, в одночасье было бесплатно роздано в неслучайные частные руки огромное количество городской земли, в том числе в Лесопарковой и Горсаду. Изменения косметические – привести в соответствие и т.п., куда интереснее дополнение №1, в котором указан список граждан, которым предоставлено разрешение на разработку проекта землеустройства по отведению земельных участков по переулку Азовскому. В этом списке – и Александр Михайлович Кирпичов, и Валерий Иванович Муляренко, и не только. По 1000 квадратных метров под… пастбища.

К слову, контролировать выполнение решения №1986, подписанного мэром Владимиром Пузаковым, согласно тексту документа, было поручено тогдашнему первому заместителю городского головы – Сергею Табалову.

Дальше. Кадастровый номер 3510100000:02:009:0056, владелец, согласно справочным данным электронных сервисов, – Владимир Николаевич Стрижак. Человек с такими же именем, отчеством и фамилией, по данным официального сайта ОАО «Кировоградгаз», занимает пост директора инженерно-эксплуатационного департамента и является членом правления акционерного общества. Участок по адресу в переулке Азовском у Солдатских ставков – не единственный из тех, которыми разжились в Кировограде полные тезки члена правления «Кировоградгаза». Так, согласно решению горсовета №2083 от 2009 года, – из той же эпохи мэра Пузакова и заммэра Табалова, Владимир Николаевич Стрижак бесплатно получил в собственность также участок площадью почти 0,12 га в садовом товариществе «Коммунальщик».

Десятью сотками с кадастровым номером 3510100000:02:002:0200 в том же Азовском переулке на ставках, по данным кадастровой карты, владеет Владимир Сергеевич Оводенко. Как и во всех других случаях, это может быть совпадением, но в Кировоградской областной прокуратуре в свое время работали целых два человека с такой же фамилией и таким же отчеством. К примеру, в публикации «Зеркала недели» от сентября 2009 года упоминается Виталий Оводенко – старший прокурор отдела защиты имущественных и других личных прав и свобод граждан, а в публикациях «Вечерней газеты» за 2003-2004 годы – Татьяна Оводенко, старший помощник прокурора области по вопросам надзора за соблюдением природоохранного законодательства. Виталий Сергеевич Оводенко также упоминается в недавних сообщениях соотвествующих официальных структур как зампрокурора одного из райнов Харькова, а также – как один из кандидатов, допущенных комиссией к конкурсу на должности в специализированной антикоррупционной прокуратуре.

Целых четыре участка в переулке Азовском – кадастровые номера 3510100000:02:009:0072, 3510100000:02:009:0071, 3510100000:02:009:0063 и 3510100000:02:009:0065, по информации электронных сервисов, принадлежат Александру Николаевичу Ищенко. Его полный тезка, согласно данным базы youcontrol.com.ua, является единственным учредителем, главой и подписантом фермерского хозяйства «Омі», зарегистрированного в с. Виноградовка Компанеевского района Кировоградщины. А по данным Центризбиркома, еще и действующим депутатом Компанеевского районного совета от партии «Батьківщина». По участкам Ищенко есть данные о госрегистрации прав собственности. Она осуществлялась в разное время с июля 2013-й по октябрь 2014-го частными нотариусами, в том числе – Галиной Матковской, оформлявшей права на несколько участков по соседству, согласно данным электронных сервисов, принадлежащих фирме «Доминион-Зембуд», соучредителями которой были или есть Андрей и Людмила Табаловы.

Там же, неподалеку, участок с кадастровым номером 3510100000:02:002:0183, принадлежащий, по информации кадастровой карты, Руслану Васильевичу Осадчему. Человек, которого зовут так же, руководит Ассоциацией «Насіння Кіровоградщини», зарегистрированной в Кировограде, на ул. Тимирязева. Среди участников ассоциации открытые источники называют в том числе частное сельскохозяйственное предприятие им. Шевченко из Ольшанского района и «Агрофірму «Світанок»» из Добровеличковского. Обоими предприятиями руководят представители Народной партии. Так, руководитель «Світанка» Виктор Воробьев в 2010 году избирался в Добровеличковский районный совет именно от этой политической силы. Кроме того, среди соучредителей агрофирмы – Сергей Саусь, действующий депутат того же райсовета от партии УКРОП. В свою очередь, предприятием им. Шевченко руководит и владеет достаточно известный в области представитель Народной партии Николай Паранчевский – действующий депутат Ольшанского райсовета, избиравшийся туда и в 2010-м. В 2013 году «Экономическая правда» писала о фермерах, которых дотирует правительство Азарова. В том числе назывались 3 хозяйства в Кировоградской области, одно из них – как раз ЧСП им. Шевченко.

Наконец, участком с кадастровым номером 3510100000:02:009:0061 у Солдатских ставков, по данным кадастра, владеет Елена Александровна Пальникова. Так же зовут руководителя и одну из собственниц кировоградской компании «Бизнес-Эксперт-Н», занимающейся операциями с недвижимостью. Дело денежное, но почему-то есть твердая уверенность, что и этот участок отводился – во всяком случае, изначально, абсолютно бесплатно. А что – по закону положено…

Центр, приют и тир?

Есть в окрестностях живописных ставков и вовсе странные вещи. К примеру, участок с кадастровым номером 3510100000:02:009:0124 по адресу: улица Солнечная, 34. Электронные сервисы говорят, что земля площадью чуть больше 2,3 гектара(!) – собственность областной прокуратуры, а целевое назначение, внимание: для создания криминалистического центра. Два с половиной гектара. В зеленой зоне за городом. У ставков. Автор этих строк готов спорить на деньги, что никакого центра там в обозримом будущем не появится. А вот десяток шикарных усадеб, по документам принадлежащих, к примеру, прокурорским однофамильцам, – вполне могут «возникнуть».

По информации пользователя социальной сети «Фейсбук» Ивана Шишкина, похожая ситуация – с адресом Бобринецкое шоссе (бывш. ул. 40-летия Победы), 109 в Кировограде, в окрестностях поселка Горного. Место там практически не уступает в живописности району Солдатских ставков – хорошо, зелено. А, согласно данным кадастровой карты, участок с номером 3510100000:43:396:0036 принадлежит юридическому лицу под названием «Приемник-распределитель для лиц, задержанных за бродяжничество, при УМВД Украины в Кировоградской области». Информация в электронных сервисах, очевидно, устаревшая – юрлицо, согласно данным открытых источников, находилось в стадии ликвидации, главой комисии по прекращению его деятельности или ликвидатором, в частности, был один из бывших заместителей главы УМВД Олег Витюгов. Актуальная информация о судьбе почти половины гектара земли, впрочем, требует дальнейшего прояснения.

И, напоследок, еще раз к ставкам. Солдатским. Возле них есть еще одна интересная группа участков. Один – большой, 2 гектара, кадастровый номер 3510100000:02:009:0034. Целевое назначение – под размещение стрелкового тира. По данным электронных сервисов, принадлежит Кировоградскому горсовету, но находится в аренде у частного предприятия «Світогляд Плюс». В базе youcontrol.com.ua есть запись о нем, согласно которой руководителем и единственным учредителем компании с таким названием с января 2013 года является Виктория Владимировна Новикова. Женщина, которую зовут так же, был депутатом Кировоградского городского совета прошлого созыва от Партии регионов. Баллотировалась и в действующий созыв областного совета, уже от партии «Наш край». Согласно данным, поданным ею тогда в ЦИК, на тот момент, осенью 2015-го, работала менеджером предприятия «Кооперативный рынок» Кировоградского облпотребсоюза, который возглавляет действующий депутат областного совета от «Батьківщини» Петр Петрушевский.

К «стрелковому тиру» примыкают еще четыре участка, по два на одного собственника. Кадастровые номера 3510100000:02:009:0052 и 3510100000:02:009:0053, согласно данным электронных сервисов, принадлежат Татьяне Николаевне Корнюше. У Татьяны Николаевны есть извесный в области однофамилец – Александр Корнюша, долгие годы возглавлявший областное отделение АМКУ и бывший активным членом местной организации Партии регионов, которую покинул несколько лет назад после внутрипартийного конфликта. Через межу – кадастровые номера 3510100000:02:009:0050 и 3510100000:02:009:0051. По справочной информации кадастровой карты, принадлежат Виктору Александровичу Луценко. Человек, которого зовут так же, возглавлял в вое время Кировскую районную организацию Партии регионов в Кировограде и Кировский же районный совет. Александр Корнюша сегодня работает в ОГА, а Виктор Луценко в 2015-м баллотировался в облсовет первым номером списка партии «Социалисты».

Простые граждане?

Не без труда, но мы все-таки нашли среди счастливых владельцев участков в традиционной зоне отдыха горожан с десяток таких, о которых ничего или почти ничего не знают открытые источники, за кем не просматриваются связи в местной власти, политикуме или бизнесе. Может, именно это и есть те самые простые граждане, чьи законные права горсовет все-таки уважил, выделив положенные бесплатные сотки в столь привлекательном месте?

К примеру, кадастровый номер 3510100000:02:009:0106, по данным кадастровой карты, принадлежит Владимиру Леонтьевичу Иванову. Мы не смогли найти в открытых источниках данных о чиновнике или бизнесмене с такими именем, отчеством и фамилией. То же касается и Романа Онуфриевича Яворского, по данным электронных сервисов владеющего участком с номером 3510100000:02:009:0105 в том же Азовском переулке. Нет почти ничего. Кроме уже упоминавшегося решения №1986, в апреле 2009 года подписанного мэром Пузаковым и поставленного на контроль заммэра Табалову. В том же списке из дополнения к нему, где речь идет о «пастбищах» по 10 соток для возможного нефтетрейдера Муляренко и Кирпичова, вероятного помощника нардепа Зейналова, фигурируют и Иванов, и Яворский. Тоже пастбища, тоже по 10 соток. Напомним, речь идет об изменениях в скандальное 405-е решение, с которым до сих пор разбираются прокуроры.

Аналогичная ситуация – по кадастровым номерам 3510100000:02:009:0058, собственницей участка под которым электронные сервисы называют Светлану Викторовну Валявскую, и 3510100000:02:009:0107, владельцем которого, согласно данным кадастровой карты, является Виталий Юрьевич Сотник. Удалось найти лишь текст дополнения к еще одному решению той же каденции городского совета – №2365, также принятому в 2009 году чуть позже, в июле. В дополнении – список граждан, которым дается согласие на разработку проекта землеустройства по отведению земельных участков в переулке Азовском для строительства жилого дома, хозяйственных зданий и сооружений. В списке – Светлана Николаевна Валявская и Виталий Юрьевич Сотник.

Человек, которого зовут так же, к слову, является одним из соучредителей юрлица с названием «Перемога 24», зарегистрированного по адресу: Кировоград, проспект Победы, 24, очевидно – жилищно-строительного кооператива. Кроме того, в 2015 году Виталий Юрьевич Сотник оказался в списке рекомендованных к зачислению в частный «Кировоградский институт государственного и муниципального управления Классического частного университета» на бакалаврат по специальности «Правоведение». К слову, в Кировограде зарегистрирована частный нотариус с такой же фамилией.

Дальше – еще меньше. Так, собственником участка с кадастровым номером 3510100000:02:002:0156 электронные сервисы называют Александра Валентиновича Ковтуна. Единственное, что удалось выяснить, – его полный тезка из Кировограда в 2012 году выиграл электрочайник в розыгрыше ценных призов книжного клуба «Клуб семейного досуга». Кадастровый номер 3510100000:02:002:0206 – Анатолий Васильевич Захарченко. Кировоградец 1953 года рождения, которого зовут так же, переехал в свое время жить в Днепропетровск. Участок с номером 3510100000:02:002:0184 – Светлана Викторовна Бутенко. В открытых источниках упоминается лишь социальный педагог из Харькова с такой же фамилией, именем и отчеством. Номер 3510100000:02:002:0185, Татьяна Борисовна Старцева – ноль информации. И, наконец, сразу два участка, №№ 3510100000:02:009:0078 и 3510100000:02:009:0077, – Валентина Павловна Шмалько. В свое время ее полная тезка судилась с Пенсионным фондом в Днепропетровском апелляционном суде. Все. Когда-нибудь, когда переулок Азовский застроят очередными «сиротскими домиками» в три этажа под мягкой черепицей, а доступ к Солдатским ставкам перекроет классический пятиметровый забор со шлагбаумом, стоит попробовать найти там всех этих людей – спросить, как устроились…

Андрей Трубачев, «УЦ».

«Не згадуймо Святу Єлисавету всує» — таку назву носила прес-конференція, яку на минулому тижні провів у Кіровограді професор Києво-Могилянської академії, наш з вами перший народний депутат Володимир Панченко. Проте насправді про Святу Єлисавету Панченко говорив небагато, більше про те, що нам усім треба шукати вихід з перейменувального тупика.

— Ми зайшли в глухий кут, - пояснює Панченко. — З одного боку, ВР не хоче приймати ту назву, яку дехто тут вважає єдиною можливою, історичною. Міська рада зайняла таку позицію, що вона блокує все, що не Єлисаветград.

Ми вже пройшли певну дорогу. І я, мабуть, накаркав, коли в минулому році, в червні, в мене брали інтерв’ю, то я сказав, що боюся: ми надовго ще залишимося з Кіровоградом. І це накаркування збувається. Вже сформувалися дві армії, які ведуть між собою бойові дії, час від часу — перестрілки. І одна вже не може відступити, і друга не може.

Виходити з цієї ситуації треба шляхом компромісу. А що таке компроміс? Компроміс — це коли обидві сторони чимось незадоволені.

На мою думку, треба виробити меморандум, суть якого зводиться до трьох пунктів. Пункт перший: ми повинні всі погодитися, що місто потребує нейтральної назви. Що я маю на увазі? Вона не повинна бути політизованою, і вона не повинна бути іменною. Тому що іменні назви найбільш вразливі для критики: той не пройшов випробування часом, в того з прапорами щось не те. Пункт другий, який пов’язаний з першим: одна сторона відмовляється від назви Єлисаветград і всіх похідних від неї. А пункт третій — це вже компроміс з боку тих, хто проти Єлисаветграда: якщо нейтральна назва, то хай міська рада приймає будь-яку, і ми її підтримаємо, не будемо влаштовувати обструкції, не будемо мітингувати. Я не знаю, який це може бути варіант.

Якщо спокійно, без емоцій, подивитися на ці три пункти, то вже справою техніки було б вийти на конструктивний шлях.

— Але в чому тут компроміс? Адже в другому пункті прихильники історичної назви вже повністю виконують бажання своїх опонентів.

— Виміряти поступку в процентах дуже важко. В тому, що я запропонував, обидві сторони йдуть на поступки. Вони, звичайно, різновеликі, але поступки є з обох боків. З одного боку — відмова від Єлисаветграда й всіх похідних, а з іншого — готовність віддати ініціативу. І це теж, повірте, поступка. Бо дивіться навіть на характер запитань тут. Підспудно в кожному питанні звучить «Ніяких компромісів», «Ні в чому не поступимося».

І наступний виступаючий відразу ілюструє відповідь Панченка:

— Які можуть бути компроміси з п’ятою колоною? Я не розумію, в чому суть цієї розмови. Ми не маємо ні з ким йти на компроміси в своїй країні. Компроміс — на палі!

— Чули? — сміється професор. — Ось про це я кажу. Якісь поступки, якийсь переговорний процес. Я не впадаю в ілюзію й не кажу, що ми гарантовано зможемо це зробити. Але це буде ефективний тактичний хід. Їм (прихильникам історичної назви. — Авт.) важче буде відмовлятися, якщо ми таким шляхом підемо.

Взагалі професор кілька разів брався пояснювати єлисаветофобам, що не все в Кіровограді так страшно.

— Ми ж знаємо, звідки це все береться! — кричить жінка.

— А звідки?

— З руського миру, з Росії, з Московського патріархату!

— Я знаю багато людей, - каже Панченко, - яких цікавить не церква, не політика, не Єлизавета Петрівна, а просто першоназва міста, історія. Це їхня така логіка. Я цієї логіки не сприймаю. Ну було, ну була така фортеця…

Наталя Полянська-Василенко в праці «Заселення південної України в половині XVIII століття» (половина — це середина в даному випадку) детально розповідає, як будувалася ця фортеця. Вона будувалася крадькома. Це ж був форпост проти Туреччини. І коли турки дізналися, що на березі Інгула будують величезний форпост, вони занепокоїлися й почали дипломатичні ноти посилати. Як повела себе Росія? Вони просто сказали: «А ее там нет». І коли когось з турецьких дипломатів сюди таки прислали, його добряче напоїли, і він забув, чи є там фортеця, чи нема…

Після закінчення прес-конференції в ексклюзивному інтерв’ю Володимир Євгенович пояснює:

— Серед людей, які підтримують Єлисаветград, є різні категорії. Більшість — це люди, які просто хочуть повернути першоназву. Є люди, які сприймають цю назву в історико-культурологічному ключі: в Єлисаветграді було стільки цікавих людей, цікавих явищ. Але є менша частина — ідеологічно заряджених людей, які цю назву сприймають як частину руського миру. Ця частина, може, дуже нечисленна. Але вона, повірте мені, теж є.

З чого можна вибирати?

— У Верховній Раді є подання попередньої міської ради з сімома варіантами назв, - нагадує Панченко. — Два з них вже відпали: Єлисаветград, Інгульськ. Кропивницький теж фактично відпав, бо Верховна Рада не піде проти рішення міської ради, яка забалотувала цей варіант. Залишилося ще чотири: Златопіль, Козачин, Ексампей і Благомир. Можна пройти цю процедуру до кінця — ще чотири рази комітет буде підтримувати, ще чотири рази міська рада буде забалотовувати ці варіанти. І ми тоді вийдемо на нуль. Але простіше буде, якщо теперішня міська влада прийме свіже рішення, в якому не просто забалотує, а підтримає якусь назву. Якби зараз міська рада прийняла рішення на підтримку, наприклад, назви Золоте Поле, то юридичної колізії б не було.

Коли рік тому питали мене, за яку я назву, я не міг відповісти. Мені легше було сказати, проти чого я. Я проти Кіровограда, я однозначно проти Єлисаветграда. А от за… Тоді з’явилася назва Інгульськ, і я хотів підтримати її як загальноприйняту. Сьогодні мені простіше. Років тридцять тому Микола Смоленчук запропонував варіант Золоте Поле. Саме такий варіант, не Златопіль. Мені здається, це була б дуже гарна нейтральна назва: це і наші поля, і натяк на Дике поле, і натяк на золото нашого краю. Але це пропозиція. Я б на ній не наполягав.

— А ви завжди були проти Єлисаветграда?

— Це цікаве питання. Я живу досить довго. Людина, яка живе довго, яка читає книжки, яка думає, вона може змінювати свою точку зору з якихось питань. В 1990 році в Верховній Раді був такий депутат Іван Салій. Він, виступаючи з трибуни, сказав таку розкішну фразу. «Как говорил Достоевский, только дурак не меняет своих взглядов», - потім зробив паузу і додав: «А я их, между прочим, не менял». Але фраза Достоєвського сама по собі правильна. Мій друг Леонід Васильович Куценко на початку 2000-х років підписував мені свої книжки і писав там не «Кіровоград» після дати, а«Єлисавет». І я був солідарний з ним. Мені подобалася ця назва. Не пам’ятаю, чи висловлював я цю думку публічно, але я так думав. Я це розглядаю як момент у своїй персональній історії.

Але все тече, все змінюється. Якщо людина живе вісімдесят років і взагалі не змінюється, то все — це Тутанхамон.

— А чому компромісом не може бути українська назва Єлисавет, яку наше місто офіційно носило у часи УНР?

— Є таке прислів’я: не вмер Данило, та галушка його задавила. Єлисавет — це скорочена, народна назва. Я родом з Одеської області, з Любашівського району, це 150 км на північ від Одеси. В нас там і зараз кажуть: «Поїду в Гадес». Єлисавет, Лисавет, який зафіксований у відомій народній думі, — це просто народні варіанти тієї самої імперської назви. Єлисаветград — це дуже довго, офіційно, сердито, а от Лисавет — це про сусіда. Це така форма народної адаптації. Десь я навіть читав, що ця назва освячена Тарасом Шевченком! Бо він пише у повісті «Наймичка» «а поутру приехали в Елисавет». Ну так називалося місто. Що він мав написати: «Приехали в Кировоград» чи «Приехали в Ингульск»?

Так, це була офіційна назва міста у 1918 році, в часи УНР. Але від чого відштовхувалися ті, хто приймав таке рішення? Від цієї самої назви Єлисаветград. Це те саме.

Парадокси топоніміки

Присутні питають Володимира Панченка, чого це Верховна Рада взагалі звертає увагу на думку городян. Могли б, мовляв, назвати, як захочуть, і це була б державницька позиція.

— Рішення прийняти й оголосити можна. Але в такому рішенні є вразливі місця — це показала історія з Комсомольском і Горішніми Плавнями. Рішення згори виявилося не остаточним. Зараз це Горішні Плавні, але це недовго триватиме. Я практично переконаний, що Верхов­на Рада повернеться до цієї теми дуже скоро. Бо там громада вже прийняла третє рішення — Святомиколаївськ.

Святомиколаївськ — це не те саме, що Свято-Єлисавет. Свято-Єлисавет в нашій історії — це той самий Єлисаветград. А в їхній історії Святомиколаївськ — це чистий лист. У них не було Миколаївська чи Миколаївграда. Тому Святомиколаївськ є прийнятним сьогодні, а Свято-Єлисавету не може бути.

Але ця історій доводить, що рішення згори викликає супротив і доводиться до цього повертатися.

Та й сьогодні Верховна Рада не готова йти проти рішення міської ради. Чи, якщо простіше казати, у них просто немає для цього голосів.

Нам треба розуміти, що більшість депутатів — це люди, яким просто байдуже. В кращому разі вони поцікавляться у того, хто знає цю проблематику, — у Яринича чи в Горбунова. І проголосують так, як їм хтось підкаже.

Нам треба працювати в різних напрямках, у тому числі й у Верховній Раді. Я недавно зробив спробу зустрітися зі своїм давнім знайомим Ігорем Гринівим, він зараз очолює фракцію БПП, займає ключову позицію, а я його знаю з першого скликання. Мені поки що не вдалося з ним зустрітися, але, думаю, вдасться і зустрітися, і пояснити йому і про Єлисаветград, і про Єлисавет.

«Українців сильно збуджує трибуна»

Ми не згодні майже з усім, що каже Панченко, але розмовляти з ним цікаво й приємно. На відміну від місцевих одіозних політиків, він не обзиває опонентів агентами Кремля та сепаратистами. Він уважно слухає не тільки своїх однодумців, але й людей з протилежного табору. Він навіть питає мене, чому я за Єлисаветград і чи можна мене переконати відмовитися від цієї назви заради якоїсь великої мети. Володимиру Євгеновичу здається, що можна. Зізнаюся: я в собі такого резерву не бачу. І так само, як супротивники назви Єлисаветград, не дуже вірю в затію з меморандумом і переговорами. Проте, якщо такі переговори взагалі можливі, то очолити цей процес, здається, може тільки Панченко. Можливо, тому, що зараз він не живе у нашому місті та здатен сприймати все трохи відсторонено.

— Ви б погодилися очолити переговорний процес?

— Звичайно. Більше того, я в цьому плані вже дещо роблю. Просто поки що не можу про це говорити. Звичайно, це дуже невдячна роль. Адже в результаті обидві сторони повинні бути незадоволені — це сутність, методологія компромісу. Але я ризикну.

Я переконаний, що з усіма можна говорити. Не всіх можна переконати, але говорити можна з усіма. Тільки без трибун. Є така психологічна закономірність для українців: їх сильно збуджує трибуна. Українців не можна до трибуни допускати, бо вони відразу перезбуджуються — і все. Багато чого не можна вирішити на трибунах, на мітингах, на площах.

За рік тут сформувалися дві армії, відбулися битви. Ми йдемо шляхом збройного конфлікту. Я розумію людей безкомпромісних, я сам іноді буваю безкомпромісним. Але точно знаю, що цей шлях непродуктивний.

Тому треба починати дуже обережно, дуже вузьким колом. Тому що українці дуже принципові в непринципових питаннях.

— Ви говорили, що ми можемо законсервувати цю ситуацію. Може, і краще було б законсервувати її на п’ять-десять років? А потім, коли пристрасті вщухнуть, повернутися до цього питання?

— На п’ять років не вийде. А на півроку можна, і за ці півроку можна знайти якесь конструктивне рішення.

Нам важко уявити, яким може бути результат таких перемовин. Проте в нашому випадку просто розпочати переговори — це вже великий крок. Ми не чуємо один одного і давно вже не хочемо чути. З усіх прихильників Єлисаветграда на прес-конференцію Панченка прийшла я одна. Одна! Ми часто звинувачуємо противників повернення історичної назви в небажанні слухати нас, але й ми не хочемо слухати їх…

Ольга Степанова, фото Олега Шрамка, «УЦ».

Как и обещали, публикуем разговор с бойцом добровольческого батальона ДУК ПС, который попал под обстрел в районе шахты Бутовка и теперь с ранением лечится в нашем госпитале. В начале разговора Саша «Лысый» поставил одно условие: разговор состоится, если будет напечатано всё, что он расскажет. Так что читайте весь наш разговор, без купюр.

— Саша, ты в Добровольческий украинский корпус Правого сектора как попал? Специально ехал?

— Если честно, мне было всё равно. Когда началась война, я решил, что надо воевать за Украину. Здесь, на гражданке, были своя бригада, работа, был заработок, но я так решил… И не жалею!

— А первый раз куда попал?

— С 15 февраля прошлого года до конца апреля был в поселке Пески. Потом на базе отдохнули немного и попали на шахту (шахта Бутовка. — Авт.). Там с июня по июль сначала отбили позиции, а потом готовили их, обустраивали. Рядом были части ВСУ, ну и наши позиции, чуть ближе к сепарам. Рота наша — отличная! На тот момент это была вторая штурмовая рота ДУК. Нас «поплавками» называли. Прикольное название — все спрашивали: «Почему «поплавки»?» У нас ротный, «Барс», поговорку имел: «Ёханые поплавки!», вот и прилепилось. А еще — поплавок всегда сверху! Из «стариков» в роте немного осталось: «Дельфин», «Коваль», «Жнец», «Яструб»… В основном новые люди пришли. Я тоже приехал домой, покрутился…  Не то! Боролись за одно, а когда приехал сюда, то увидел совсем другое…

— Не нашел работы по возвращении?

— Ну почему?! Есть люди, которые не против меня принять на работу. Есть работа, но «здесь» хуже, чем «там»! Да и ситуация в стране такая, что сам понимаешь, на сколько той зарплаты хватит…

— Так добровольцы же на фронте зарплату не получают?

— Ну так мы и не ради зарплат там!

— А как со снабжением, кстати? ВСУ снабжается централизованно, а вы — добровольцы?

— Волонтёры чётко помогали. Всё за счет волонтеров. Именно благодаря им у нас с обеспечением всё в порядке было. Спасибо народу: экипировка, продукты питания, медикаменты, транспорт. Народ всё видит и поддерживает. Никаких проблем с обеспечением продуктами или формой у нас не было. Помню, в 15-м году загнали к нам на позицию армию. Без продуктов, без сухпайков, без буржуек — зимой. Мы их «грели». И буржуйками поделились, и теплой одеждой, и продуктами на первое время обеспечили. Одна проблема — боекомплект. Раньше, бывало, и армия делилась излишками, сейчас уже такого нет. Если какой командир даже и захочет помочь боеприпасами, то может под статью попасть. Так что приходится доставать его самостоятельно. На той стороне. С оружием тоже не всё просто: у кого осталось ещё с аэропорта, а в основном — отжатое на той стороне.

— Кто служит в добровольческих подразделениях?

— Много идейных. Тех, кому больно за Украину. Жалко, что гибнут, жалко, что им мало уделяют внимания. Я имею в виду государство, а не людей. Люди собирают деньги, помощь постоянная. А вот от страны… Даже статистика, и та по нам не ведётся.

— Но вы же и не легализованы. Ведь были предложения ДУКу войти в состав ВСУ отдельным подразделением. Отказались.

— Мы воюем! Вопрос в том, что если ты попадаешь в официальную армию, «под приказ», то воевать ведь не дадут! Мы действуем самостоятельно и исходя из необходимости. А армия — она так не воюет. Хотя есть сотрудничество с армейцами, мы, конечно, не сами воюем. Или просто видим, что нужна помощь, — помогаем. У нас нет разделения «сфер влияния», на позициях часто стоим рядом, спим даже в одних землянках иногда. Но всё равно мы иначе работаем, хоть и вместе.

Есть такие командиры, что с нами всегда готовы «поработать» по сепарам. Мы называем это «глумиться». А бывают такие, что приходят и говорят: «Мне два дня до ротации, а вы тут глумиться надумали». Таким пытаемся объяснить, что живёт он за счет налогов народа, так что надо о нём думать, а не о ротации. Или не ехать сюда вообще.

— Кстати о ротациях. Как часто вас меняли?

— Ну в последний раз меняли приблизительно через неделю. Заехал на неделю — потом можешь вернуться в лагерь. Но можешь и остаться. Каждый сам решает, как он может. Можно две недели пробыть, а можно вообще с позиции не уходить.

— А как у вас с дисциплиной? В армии есть проблема «аватаров», а у вас?

— Ну таких у нас точно не было! Это пресекается сразу. Не хочу сказать, что все там ангелы, но даже если на базе и выпили, то так, чтоб без последствий. А на «передке» — с этим вообще строго! Не в том смысле, что тебя кто-то накажет, а именно сама ответственность человека. Все всё понимают. Люди все адекватные и нормальные. А дисциплина… Так на войне как на войне. Есть приказ — есть выполнение.

Я в этот раз попал в подразделение как новоприбывший. Предыдущие заслуги не учитываются, но и здесь ребята подобрались хорошие, боевые!

— А много кировоградцев встречал там?

— Да. Много. Пересекался часто. И сейчас там много земляков. Например, в УДА (Украинская добровольческая армия — добровольческое подразделение, возглавляемое Дмитрием Ярошем. — Авт.). Много ребят из нашей области в Правом секторе.

— Ты больше года провёл на фронте, а никаких официальных документов не имеешь. Знаю, что пытались через суд признать тебя участником боевых действий, но не получилось.

— Ну так добровольцы никому не нужны. Да и я не для этого там воюю. Меня Вадим Никитин уговорил (руководитель областного Центра помощи участникам АТО. — Авт.). А так… добровольцев и возвращать с фронта не хотят, и признавать их участие в войне тоже не хотят. Ребята же могут вернуться с войны, и им будет тяжело понять, почему всё не так, как должно быть. Берут на измор и нас, и гражданских. Война уже тянется два года! Какая ж это антитеррористическая операция?!

— Что с вами, добровольцами, делать?

— Революция не нужна… Оставить передок? Это не вариант! Надо всем нам собираться, доказывать своё право по закону. Одному тяжело… Надо всем вместе. Понимаешь, когда ты на передке, — всё классно, все вместе. А когда разъехались все по домам… Остаёшься один и вроде бы не в своей тарелке. Добиваться надо. Добровольцы были, есть и будут! Мы будем защищать и себя, и страну!

— Как ты думаешь, когда это всё закончится? Что нужно, чтоб эта война закончилась?

— «Договорняки» должны закончиться. Мне кажется, что у властей есть какие-то посредники, какие-то контакты с той стороной. Есть своя выгода. Для кого война, а для кого — мать родна… На войне зарабатывают деньги. И это не бойцы, это те, кто выше. И деньги большие! Вот когда закончатся их заработки на крови, так и война закончится.

— Последний бой, перед ранением. Что там произошло?

— Да не было никакого боя. Мы собрались идти «на ту сторону» пошуметь. Нужно было дождаться темноты, и мы прошли на позицию к ВСУ, чтоб там пересидеть перед выходом. Всё как обычно: сначала «пришла» мина 80-ка (разрыв миномётного снаряда 80-го калибра. — Авт.). Это — пристрелочный. А потом просто накрыли нашу позицию. Причем как-то странно: обычно они накрывают несколько точек. За время боёв и они, и мы прекрасно знаем, кто где находится. Поэтому они, когда «накрывают», бьют по нескольким точкам. А тут накрыли только нас, причем очень прицельно. Снаряды, как по указке, ложились, один в один. Соседям тоже немного досталось, но били чётко по нам. Простой «ватник» так точно не положит. Били четыре ствола, похоже, что гаубицы 152 мм или больше. Такое впечатление (и на то есть основания!), что нас кто-то «сдал». Очень уж похоже, что знали они, куда бить. И мне, и ребятам кажется, что на позиции крыса завелась…

Отдельную благодарность от себя и от ребят хочу передать одному бойцу из ВСУ. Позывной у него «Ленин». Он просто механик «бэхи» (боевая машина пехоты, предназначенная для транспортировки личного состава. — Авт.). Сам приехал, без приказа! Приехал с другой позиции, с Зенита. Причем он не первый механик, а второй. Сделал четыре ходки и вывез всех! Не просто сидел и ждал, а ещё и помогал грузить раненых. Как раз в этот момент выехал танк, охотился на эту «бэху». Он не испугался, «заднюю» не включил! Всех спас! Это человек, которого можно смело представлять к награде: не каждый на такое способен.

— На ту сторону далеко заходили?

— Нет, не сильно. Залазили пошкодничать по передку. Боекомплектом разжиться. Далеко в тыл не ходили.

— А они к вам?

— Там, где я стоял, такого не было. Не рисковали они. По рассказам других знаю, что группы врага просачивались на нашу территорию, но сам не видел. А те ДРГ, что по нашим тылам ходят… Оружия там хватает. Группа могла на автобусе в наш тыл заехать официально. С нашими «линиями разграничения» — ничего сложного в этом нет. А разрывы между позициями: гуляй — не хочу! Так что ничего удивительного. Знаешь, что ещё удивляет: раньше хоть говорили про «линию фронта», а теперь речь идёт просто про «опорные пункты». Линии фронта никакой нет. Есть построенная эшелонированная линия обороны километрах в тридцати от реальных мест боёв. Создается впечатление, что эти самые «опорные пункты» подготовлены для сдачи. Они сами по себе не выстоят.

— Каково решение проблемы на востоке, по твоему мнению?

— Мы должны выходить к своей границе! Никаких затяжных конфликтов, как в Северной и Южной Корее, допускать нельзя. Никакие миротворцы нам не помогут. Мы реально должны освободить свою территорию! Нетрудно понять, что мы никому не нужны сильными. Все эти разговоры про Европу… Нас нужно загнать в долги и держать на коротком поводке! Тогда и для Европы спокойнее. Я — за самостоятельную Украину! От слов «САМ» и «СТОЯТЬ»! Если делать внешнеполитический выбор между Россией и Европой, то понятно, что смотреть нужно в сторону последней, но всё равно быть реально независимыми! У нас и мозги работают, и народ трудолюбивый и терпеливый. Мы можем и сами подняться благодаря своим ресурсам и возможностям.

— Долго тебе в госпитале ещё лежать? Что потом?

— Долго или нет — врачи решат. Думаю, недельку, не больше. А потом — назад. Группа, кто сможет, соберётся и снова вместе назад. Наши пацаны ведь погибли. Теперь это личное дело. Война тоже уже в другое русло начинает перерастать. Это неправильно. Понятно, что по-другому не получается, но это неправильно, что война становится местью…

Алексей Гора, «УЦ».

Очередной трудный разговор с человеком, который вернулся с войны. Воин-спецназовец, который в начале разговора попросил не называть фамилию: «А вдруг опять вернуться придется». Трудный потому, что ребятам тяжело вернуться в мирную жизнь, где слишком много полутонов. На фронте весь мир в двух цветах: свой — чужой, друг — подлец, черное — белое. Здесь большинству вернувшихся нужна хорошая помощь психолога: никто из нас не готовился идти на войну. И слесари, учителя, строители, вынужденно взявшие в руки оружие, теперь с трудом находят себя в непривычных условиях. Тяжелый, потухший взгляд Саши «Француза» оживился только на втором моем вопросе…

— Саша, где проходил службу?

— 8-й полк спецназа, который расквартирован в Хмельницком. Работали мы почти по всей зоне АТО. Но в основном вблизи Марьинки. Отслужил 15 месяцев по мобилизации. Вместо февраля демобилизовали в апреле.

— Назад хочешь?

— Да. Тянет. Там хотелось домой. Теперь хочется туда…

— Почему? Чем тут хуже?

— Да в принципе как у всех. Сталкиваешься с проблемами, которых там нет.

— Это проблемы с работой?

— С работой никогда проблем нет, есть проблемы с заработком. И на восстановление поэтому не поехал. Как-то некогда, надо же зарабатывать. За меня никто работать не будет. Да и самый лучший отдых — это работа. Я по крайней мере прихожу домой и ложусь спать… Именно так спать получается. А если не работаю два-три дня — не получается… Надо чем-то заниматься! У меня кузня своя небольшая, занимаюсь художественной ковкой, а еще могу татуировкой зарабатывать.

— Со своими ребятами связь поддерживаешь? Как у них дела?

— Поддерживаю, конечно. Устроились, кто как… Кто-то работает, кто-то гуляет, кто-то бухает… Все по-разному, некоторые на контракт пошли. Звали на контракт и меня, на полгода. Но эти полгода могут превратиться и в три, и в пять. До конца особого положения… Кто подписал такой контракт, теперь подают в суд, и чем это закончится — неизвестно.

— Оно и понятно, мы же шли по мобилизации, не собираясь свою жизнь с военной профессией связывать, а получается иначе: подписал контракт — и теперь ты военный. А проблем с демобилизацией не было? А то у нас некоторым создавали «вещевые» проблемы, обещая их решить после подписания контракта.

— Нет. Никаких проблем не было. Да мы и получали вещей не много, котелок, флягу да другую мелочевку. Покупали в основном себе все сами. То, что больше подходит, что удобнее. Больше напрягали постоянные сборы денег непонятно для чего. На нужды части. Даже если мы ТАМ были, все равно скидывались. Например, купить газонокосилку в часть. Или еще какую-то фигню. Моющие там, туалетная бумага… Ну бывало, что пошлем, а бывало, что и вышлем. Когда как, по-разному. Ну а если ты на месте, в части, то каждый месяц обязательно скидывались. Нет, ну если погиб кто-то, то это дело святое: кто сколько может и без вопросов. А так каждый месяц гривен по семьдесят, а то и больше…

— А волонтеры как? Неужто не помогали?

— Помогали, конечно. Но тут тоже нюансы… Передают волонтеры что-то, а командование ставит это на баланс части. Часто волонтеры присылали именные передачи, а вот достанутся они адресату или нет — неизвестно. Плюс часть сама не всегда хотела ставить волонтерские вещи на баланс, объясняя, что у них там какие-то проблемы с этим. Мне часть только автомат выдала, а все остальное сам купил или волонтеры помогли. Формы три комплекта — «британка», «немка» и наша «горка» пиксельная.

— Да, у меня тоже «британка» была. Удобная форма, эргономичная. Я ее почти и не снимал.

— А у нас в части нельзя было носить натовскую форму. Даже штрафовали за это. Да, за все денежки снимали: за шапки неодинаковые, за форму. Бред… Хорошо, хоть песню отменили, а то б еще и в столовую строем и с песней ходили… Как только контрактников стало больше, начали и мобилизованных на работы гонять. Построение построением, без него никак, а вот все остальное — как на срочке. Бреда много… Например, могли снять деньги за невыполненные нормативы по физподготовке. Ну у меня проблем-то не было, а вот дядя пятидесятилетний, когда в военкомате комиссию проходил, его никто про физо не спрашивал. А норматив непростой: пробежать три километра, пробежать сто метров и подтянуться. И это все подряд, без пауз. Если мужику уже полтинник, его взяли в нашу часть, то куда ему сдавать это физо?!

— Офицеров бестолковых много было?

— Среди мобилизованных — нет. А кадровые… Пятьдесят на пятьдесят… Например, лейблы повыдумывали на форму. С фамилией на груди. ВСП (военная служба правопорядка. — Авт.) имели право задержать военного без фамилии на кителе. Значит, ты служишь в разведке, а фамилию светишь. По-моему, это тупо! Мы когда в зону уходили, и документы, и все знаки различия сдавали, а тут…

Или вот наряд по части. Дежурный, дневальные, ну сам знаешь. Зачем, спрашивается, дневальному стоять по стойке смирно на тумбочке? Зачем ночные проверки? Чтоб штрафовать? В зоне, конечно, поспокойнее в этих вопросах. В общем, не сильно понравилась армия. «Будем жить по-новому» пока не получается. А война идет…

— Что еще вспоминать не хочется?

— Да слава Богу, все живые! Моя группа — все живые. Да и в полку все более-менее. В нашем батальоне только трое двухсотых. Для спецназа это хороший показатель…

— Как у вас с дисциплиной было? Проблемы с «аватарами» были?

— Да как и у всех. «Аватаров» «лечили» зеленкой. Намазал ночью зеленкой или синькой, он морду моет, а она не вымывается. Опять нажрался — опять намазали. В зону с собой таких не брали. А в части пусть он хоть головой вниз прыгает. Троих из шестой волны уволили почти сразу. Пришла сверху директива: увольнять таких и забирать УБД. Дали им по 700 гривен на дорогу домой — и все. От них и толку никакого: ни в наряд поставить, ни в зону отправить. И никто не знает, где они могли набухаться: вроде все под контролем, но умудрялись. Один кадр из четвертой волны почти всегда пьяный, объяснял это тем, что его в зону не берут, а он воевать хочет. А как его брать, если доверия нет? Алкаш он и есть алкаш — все равно найдет. И в зоне найдет. Там ведь тоже продают водку, несмотря на запрет. Они с местными легко общий язык находят.

— Как в зоне работали, проблем с доставкой на точку не было? А то нас как-то «недовезли» на десяток километров, то завезли не в тот сектор.

— Ну нас и вертолетами забрасывали, и машин хватало. Правда, с вертолетчиками проблемы были: не любили они близко к фронту подлетать. Обычно скинули нас в поле, прошли мы километров десять, а потом там нас подбирает машина, и мы едем на задачу. А один кадр нас километрах в тридцати скинул — пришлось ножками догонять. Что привез, что не привез…

— Далеко на их территорию заходили?

— Не очень — километров на пятнадцать. Их блокпосты проходили. Как-то раз зашли на их террикон. Одну ночку покрутились под терриконом, посмотрели — вроде чисто. Думали, что с террикона наблюдают, а когда поднялись — нашли пустое место. День там «отночевали», потом поработали и назад вернулись. Когда выходили, как раз под их ротацию попали. Часто назад идешь той же дорогой, что и заходишь. Это чтобы быть спокойным за растяжки и минные поля. А после ротации те рьяные оказались: засекли нашу группу. Прошли мы километр, и нас накрыли. Накидали мин, потарабанили стрелковым, а нас там нет уже — мы ж рельеф знаем, ушли с линии огня. Да и стреляли явно сепары: неточно. Русские лучше бьют — кучнее и точнее. Хотя и местные уже неплохо научились: хорошие у них учителя. Сейчас уже и чисто сепарские ДРГ появились — научили их профессионалы. Ходят в нашу зону, пацаны гибнут… Война идет… Хотя тут про войну забыли…

— Война сильно меняет людей…

— Да, у нас один пацан был. Сказал, что ползать — это не его, и стал пулеметчиком — благо, физические данные позволяли. А вот ползать не любил. Пока не попали мы под «Васильки» («Василек» — автоматический миномет калибра 82 мм. — Авт.). Так он метров сто задом отполз лучше всех. С пулеметом! А сейчас подписал контракт и воюет дальше. И ползает, когда надо.

— Снабжение как? Всего хватало?

— Да никаких проблем — и армейское было, и волонтеры помогали. Сухпайки были наши и польские. Польские, конечно, в разы лучше, а наши — жрать невозможно, особенно зимой. В них стандартный съедобный набор: кофе, чай, мед, тушенка и изжога. Пробовали мы и американские, но не то это! У них другой рацион: вроде и вкусно, и полезно, а чего-то не хватает.

Я теперь мимо кухни пройти не могу: хочется что-то вкусненькое взять и вкинуть. Соскучился по домашнему!

— Проблемы с медициной здесь в городе есть? С реабилитацией? Есть же бесплатные путевки для АТОшников.

— Да я не пользуюсь. И некогда, и деньги зарабатывать надо. Больше волнует вопрос с жильем и землей, да только мы никому не нужны тут с этими проблемами. Документы подал, а толку нет никакого. А путевки… Да пусть сами едут, не жалко…

Алексей Гора, «УЦ».

В Кировограде продолжается эпопея вокруг лития — фирма «Укрлітійвидобування», основанная в свое время людьми, близкими к режиму Януковича, судится в хозяйственном суде области с «Українськими рідкісними металами» — компанией с не менее неоднозначным происхождением. Предмет иска — геологическая информация об уникальном Полоховском месторождении лития, расположенном в Маловисковском районе.

Первое заседание в процессе состоялось в четверг, 23 июня.

Напомним, 20 мая областной совет с третьей попытки согласовал все-таки разрешение на разработку месторождения ООО «Українські рідкісні метали», зарегистрированному чуть более полугода назад в селе Копаны. «За» голосовали «Батьківщина», представитель которой Юрий Кайдаш вносил в зал проект решения, Радикальная партия, «Самопоміч» и УКРОП. Разгорелся нешуточный скандал: председатель постоянной депутатской комиссии по вопросам собственности Александр Чудный из «Нашего края» заявил в частности, что во время голосования были учтены голоса отсутствовавших в зале депутатов. В отдельных местных СМИ писали также со ссылкой на собственные источники, что за поддержку вопроса отдельным представителям совета якобы предлагалось денежное вознаграждение.

Пикантность ситуации усугубляется тем, что в свое время, в 2011 году, областной совет уже согласовывал аналогичное разрешение для другого предприятия — ООО «Укрлітійвидобування». В тот же год по распоряжению главы Маловисковской РГА 123,6 гектара земли в районе отошли в собственность 60 жителей Киева и Киевской области для ведения сельского хозяйства. И как раз на территории месторождения лития, стоимость которого оценивают в десятки миллиардов гривен. Позже эти участки были приобретены ООО «Укрлітійвидобування» и принадлежат ему до сих пор. Таким образом, вести добычу открытым способом невозможно, не решив вопрос с собственником земли. «Українські рідкісні метали» пошли другим путем — судя по всему, они собираются делать это шахтным методом.

Впрочем, в то, что добыча когда-нибудь начнется, а вместе с ней — инвестиции в область, создание новых рабочих мест, инфраструктуры и прочие хорошие для жителей региона вещи, по-прежнему верится с трудом. Как уже было сказано, потенциальный инвестор зарегистрирован полгода назад, его уставной капитал — всего 25 тысяч гривен.

Среди учредителей ООО «Українські рідкісні метали» журналисты-расследователи нашли некоего Романа Дружбина — полтавчанина, связанного через другое ООО, «Центральная нефтегазотранспортная компания», с Александром Павлюченко. Последнему приписывают серьезные связи в уголовном мире, также он является помощником народного депутата Игоря Котвицкого из «Народного фронта». Среди учредителей и «Центральной нефте­газотранспортной компании», и «Українських рідкісних металів» — также харковчанин Александр Настенко, которого некоторые источники называют Сашей Харьковским.

Кроме того, представители компании не раз заявляли, что у них есть инвестор из Гонконга, который уже вложил деньги в Харьковской области, но в ответ на официальный запрос журналистов тамошние ОГА и управление статистики эту информацию опровергли.

— Недостаточно информации об этом предприятии, а та информация, которую они подают, ничем не подтверждена. Она не подтверждена их работой в Харьковской области, о которой они говорят, в Полтавской области. Мы же, когда делаем дома ремонт, например, не нанимаем людей, которые раньше ни у кого не делали ремонтов. Если никто не видел результатов их работы, как мы поймем, это профессионалы или халтурщики? Есть письменные запросы депутатов владельцам, на сессии — устные, на которые они не смогли ответить, — сказал в интервью «УЦ» зампред областного совета Юрий Гугленко, представляющий «Солидарность», не голосовавшую за согласование разрешения для сомнительного инвестора.

Стоит отметить: собственник земли над месторождением также весьма непрост. ООО «Укрлітійвидобування» связывали с Юрием Иванющенко, серым кардиналом эпохи Януковича, и сыном экс-премьера Николая Азарова. Поэтому, учитывая количество знаков вопроса вокруг «новых», все это напоминает попытку банального передела.

Градус кипения повышает и тот факт, что сегодня «Укр­літійвидобування» контролируют, похоже, уже не беглые представители павшего режима. Прошлой весной в программе «Наші гроші» вышел сюжет, в котором, со ссылкой на данные госреестра, утверждалось, что с конца 2014 года единственным собственником и руководителем предприятия является Иван Захаров, ранее работавший в ряде компаний, принадлежащих известной кировоградской семье Табаловых, в том числе — Кировоградский хлебозавод и ОАО «Паляниця». Известно также, что как раз в 2014 году областная прокуратура попыталась вернуть в собственность общины те 120 с лишним гектаров земли над Полоховским месторождением, о которых говорилось выше. Но в феврале 2015 года благополучно провалила эту попытку.

И вот сегодня «Укрлітій­видо­бування» судится с «Українськими рідкісними металами». Фирма, возможно, близкая к семье экс-нардепов Табаловых, судится с фирмой, возможно близкой к харьковскому и полтавскому криминалитету со связями в высших эшелонах украинской политики. Представители первой считают, что представители второй незаконно завладели геологической информацией о Полоховском месторождении, за которую «Укрлітійвидобування» в свое время заплатило деньги, и, очевидно, немалые. В качестве третьих сторон, не выдвигающих самостоятельных требований, привлекаются Кировоградский областной совет и Госкомиссия Украины по запасам полезных ископаемых.

На вопросы «УЦ» о том, какие цели преследует иск, какие последствия повлечет признание или непризнание незаконными путей получения информации фактическими конкурентами, адвокат Вадим Коротич, представляющий интересы «Укрлітійвидобування» в суде, не дал внятного ответа. Мол, предприятие защищает свою интеллектуальную собственность, все.

Зато почти наверняка можно утверждать, что любой исход разбирательства точно никак не приблизит «сбычу мечт» жителей села Копаны и в целом Маловисковского района и Кировоградщины о работе, зарплате, новых дорогах, садиках и прочих золотых горах, которые всегда обещает любой потенциальный инвестор на этапе, когда ему нужна поддержка местного населения. Все помнят, к примеру, печальную историю буроугольного комплекса Александрии, после Оранжевой революции попавшего в сферу интересов предприятий, связанных с главным спонсором партии Юлии Тимошенко на тот момент, миллиардером Константином Жеваго. Да и других подобных примеров, к сожалению, в независимой Украине за 25 лет было пруд пруди.

Кто бы в конечном итоге ни получил контроль над маловисковским литием, плюсов для области и ее жителей это не гарантирует. Во всяком случае, пока вместо прозрачных инвестиционных конкурсов у нас будут проходить очередные «подковерные» переделы собственности и сфер влияния.

Андрей Трубачев, «УЦ».

Грустные рассказы о том, что про АТОшников забыли, появляется в средствах массовой информации с завидной периодичностью. Там землю не дают, там с работы выгоняют, тут из маршруток высаживают, а где-то вообще забыли про факт существования. К слову сказать, немало моих «коллег по войне» не особо и рвутся получать льготы или пользоваться ими: не за то воевали. Придётся добавить ложку мёда в эту бочку дёгтя. Расскажу о собственном опыте использования льгот и преференций, полученных от государства.

Зимой прошлого года решил съездить отдохнуть по бесплатной путевке, которую настойчиво предлагало управление соцзащиты. Вариантов отдыха было несколько: пройти курс реабилитации предлагали в санаториях Харьковской, Одесской, Киевской и Черниговской областей. Хоть и декабрь начинался, выбрал море: посёлок Сергеевка, что недалеко от Затоки, санаторий «Оризонт», который гостеприимно принимал демобилизованных воинов. Для получения санаторно-курортной книжки пришлось обратиться в поликлинику № 5. Там в сопровождении медсестры от участкового врача фактически без очередей и абсолютно бесплатно прошел нелюбимый медосмотр и получил на руки «курсовку» в санаторий. Всё это мероприятие заняло от силы три дня, в свободное от работы время. Отдых в санатории был замечательным — с пятиразовым питанием и автобусом, который два раза в день возил лентяев к морю (вместо семисотметровой прогулки).

С момента данной поездки прошло чуть более полугода, и вдруг начались интересные события. Вначале я был удивлён звонком, во время которого приятный голос напомнил мне, что в этом году я ещё не появлялся в поликлинике, а меня там ждут для проведения ежегодного медицинского обследования (опять-таки, бесплатного!). А вскоре другой звонок привёл в состояние лёгкого ступора: звонили из соцзащиты с просьбой зайти для получения очередной путёвки. И это в период летнего отпуска, в любое удобное для меня время и на любые удобные ЛЕТНИЕ даты!

Оказалось, что сейчас абсолютно реально любому АТОшнику попасть на лечение в санатории, которые победили в тендере на лечение демобилизованных воинов. Для этого достаточно пройти обследование в поликлинике и написать заявку на получение путёвки в управлении соцзащиты.

Кроме санаторно-курортного отдыха, есть возможность пройти психологическую реабилитацию. Для этого проходить медицинские комиссии не надо! Впрочем, как и опасаться термина «психологическая». В том же санатории «Оризонт» проходил такую же реабилитацию. Во время первого посещения врача получил направление на все необходимые процедуры, которые есть в санатории, — от бассейна с лечебной физкультурой до солевой пещеры. А психологическая работа — это просто групповые тренинги, где можно пообщаться с такими же, как ты, ребятами. Обсудить общие проблемы, как говорится…

На сегодняшний момент для участников АТО из Кировоградской области предлагают отдых в разнообразных лечебных заведениях Украины: санаторий «Оризонт» — Одесская область, Белгород-Днестровский район, посёлок Сергеевка; санаторий «Остреч» в Черниговской области — город Мена, урочище Остреч; санаторий «Феофания» — город Киев; курорт «Березовские минеральные воды» — Харьковская область, Дергачевский район, село Березовское.

Всё зависит от проблем со здоровьем. В санаториях можно привести в порядок не только расшатанную нервную систему, но и опорно-двигательный аппарат — руки-ноги-суставы, можно подлечить горло, бронхи, лёгкие, просто восстановиться после травмы или ранения.

И по секрету: самая хорошая реабилитация — когда человек восстанавливает силы вместе со своей семьёй. В большинстве лечебных заведений идут навстречу и разрешают «поделить» путёвку пополам. Вместо полного курса лечения в 14-18 дней можно заплатить символическую сумму за дополнительный комплект белья и провести половину положенного времени вместе с женой. Только это нужно оговаривать перед отъездом. Контакты санаториев любезно предоставляют в том же управлении соцзащиты. Хорошего отдыха, друзья-товарищи!

Алексей Гора, «УЦ».

На прошлой неделе минюст зарегистрировал новый «Порядок допуска посетителей к пациентам, которые пребывают на стационарном лечении в отделениях интенсивной терапии». На первый взгляд, эта проблема кажется не такой уж существенной. Но только пока не столкнешься с ней лицом к лицу.

В новом Порядке учтены пожелания общественности. В частности, теперь посетители не обязательно должны состоять в родственных отношениях с больным (а это значит, например, что гражданская жена имеет право видеть мужа, а взрослому человеку не нужно искать свое свидетельство о рождении, чтобы навестить маму). Больницы обязаны пускать посетителей в отделение интенсивной терапии круглосуточно в любой день недели. В палате у пациента одновременно могут находиться не более двух гостей, но при этом кто-то один может быть у постели больного без временных ограничений. Посетители, находящиеся с пациентом значительную часть времени, могут ухаживать за ним.

Мы попросили прокомментировать нововведение заведующего отделением интенсивной терапии Кировоградской областной больницы Александра Анатольевича Агапеева:

— По большому счету, мы просто привыкли работать в закрытом режиме. На самом деле родственники, конечно, должны иметь право заходить в отделение, видеть пациента — кто знает, может, они видят его в последний раз. Мы стали перестраиваться еще до того, как был зарегистрирован этот документ. Посещения у нас возможны только с разрешения заведующего отделением или дежурного врача, и мы регламентируем их по времени.

Разумеется, посетитель должен вымыть руки, надеть бахилы, шапочку, маску.

Но в выходные, праздничные дни, конечно, пускаем, как и во все другие. Ночью тоже пускаем, если есть такая необходимость. Если не имеем возможности пустить в палату, то разрешаем посмотреть из коридора. То есть посещение у нас действительно возможно 24 часа в сутки 7 дней в неделю, но это не значит, что оно бесконтрольное и беспорядочное.

Нужно, чтобы все понимали: в Порядке, о котором вы говорите, есть пункт, что на время проведения медицинских процедур посетителей могут попросить выйти из палаты. А это отделение интенсивной терапии, то есть медицинские процедуры проводятся постоянно.

В целом этот Порядок мне нравится. Нам нужно стремиться к открытым отделениям интенсивной терапии. Но сегодня некоторые нюансы нужно адаптировать под возможности каждой конкретной больницы.

Думаю, такое отношение Александра Агапеева — уже практически гарантия того, что отделение интенсивной терапии областной больницы скоро станет открытым. Помните, как было с роддомами? Сначала пускали только мужей рожениц, только с огромным количеством справок и очень неохотно, потом потихоньку стали пускать мам, сестер. Потом поняли, что человек с инфекционным заболеванием и сам не пойдет к новорожденному и заставлять каждого приносить десятки справок бессмысленно. Поэтому ограничились двумя пунктами: не пускать детей и пьяных. А в отделении интенсивной терапии и того не нужно — сюда и так не придут ни дети, ни пьяные. А надеть шапочку, бахилы и маску, вымыть руки и выйти из палаты на время каких-то манипуляций — вполне оправданные правила, которые вряд ли кто-то станет оспаривать.

Ольга Степанова, «УЦ».

«Купишь пару улиц, а потом выясняется, что там люди живут… Я тебе больше скажу, люди не просто там живут, а часто еще и думают, что это их улицы», - из диалога между литературными персонажами Виктора Пелевина, которые до боли похожи на реальных людей. В Кировограде снова звучит эхо земельного дерибана 2006-2010 годов: после зеленых зон и нежилых пустырей отдельные люди сегодня начали «осваивать» полученные тогда участки прямо во дворах у изумленных зрителей.

Сразу два таких скандала на прошлой неделе попали в зону внимания и объективы местных журналистов и центральных телеканалов. Оба в зоне старой застройки — на Чмиленко, в самом центре города, и пер. Училищном, на Ковалевке. В центре застройщик-субарендатор 240 «квадратов» за пару метров от окон нескольких квартир, на территории теперешней детской площадки, высыпал бутовый камень. Он уверен, что будет строить здесь двухэтажный офисный центр.

«Участок» этот по сути — кусок двора двух домов, № 71 и 73 по Чмиленко, был в 2009 году передан горсоветом в лице городского головы Владимира Пузакова в аренду известному юристу Мягкому, Андрею Викторовичу, для размещения офисного центра. Сам арендатор, впрочем, ничего строить не стал, а три года назад передал землю в субаренду еще одному юристу по фамилии Гарькавый. Он даже предложил людям «отступные» в размере 100 тысяч гривен — мол, постройте себе новую детскую площадку. Члены постоянной земельной комиссии горсовета, которую возглавляет Юрий Деркаченко (тоже, к слову, адвокат), наперебой рекомендовали пришедшим на заседание жильцам брать. Виталий Белов, например, советовал отремонтировать за эти деньги канализацию. Люди, впрочем, наотрез отказываются. Говорят, им нужен их двор — да и детскую площадку больше строить просто негде.

Кроме того, согласно принятым в государстве нормативам, расстояние от жилого дома до следующей стены не может быть меньше 15 м. А тут всего напротив окон, выходящих на место предполагаемого строительства — 18 метров в длину свободного места. А самое главное — согласно здоровой логике, эта территория должна быть придомовой, и делать там что-то, во всяком случае, без согласия жильцов, нельзя. Но паспорт дома, увы, кто-то потерял. Вроде как при передаче документов из ЖЭКа в ЖЭО. Такое вот совпадение.

Тем временем на Ковалевке часть двора домов по переулку Училищному, 2 и 4, где с момента жилой застройки в начале 1960-х годов были детская и бытовая площадки, оказалась зарегистрированной на другой улице и переданной в аренду предпринимателю, который тоже решил что-то начинать с этой землей делать. Кто-то уже завез на территорию какие-то доски — наверное, для традиционного забора. Потом, правда, вывез. По информации жильцов, здесь якобы хотят построить кафе. Якобы — за 6-метровым забором. Якобы к этому имеет отношение кто-то из тех, кто ведет бизнес дальше по Вокзальной (бывш. Октябрьской революции), где расположен целый квартал автомобильных товаров и услуг.

К слову, детскую площадку здесь в свое время разрушили коммунальщики — что-то прокладывали через двор, вроде как силовую линию для троллейбусов. Проходят через участок и другие коммуникации — канализация, например. Сохранившиеся на площадке сооружения продолжают служить жильцам двух домов — здесь они, как и все горожане, сушат белье, выбивают ковры, отдыхают на лавочках. Более того, обслуживание этой территории, как указано в тексте коллективного письма, входит в их ежемесячную квартплату. С просьбой выяснить, на каком основании городская власть лишила людей придомовой территории, они обратились к закрепленному за округом городскому депутату — Игорю Голофаеву из «Солидарности».

Люди с Чмиленко до своего депутата пока не достучались — представитель «Самопомочі», главврач кировоградской ЦГБ Александр Артюх был в отпуске. Зато они успели побывать уже во всех мыслимых кабинетах ЖЭО и горсовета, встречались лично с мэром Андреем Райковичем. Он в том числе дал распоряжение провести служебное расследование и заверил, что паспорт дома либо найдется, либо будет восстановлен. Подождем.

Городской власти и ее главе благодаря резонансу прошлой недели подвернулся, наверное, один из последних шансов доказать, что в отношении местных чиновников, в том числе — на выборных должностях, к людям что-то хотя бы начинает меняться.

Жильцы четырех домов — а это несколько десятков человек только самого «буйного» актива — категорически против застройки в своих дворах. Это уже не Лесопарковая «где-то там, далеко», это свои квадратные метры прямо здесь, на которых уже третье поколение некоторых семей в песке роется и через скакалку прыгает. В одной из частных бесед сказали, что не допустят любыми средствами, даже самыми радикальными, если потребуется. И будут правы?

Андрей Трубачев, фото Олега Шрамко, «УЦ».

О Дне Конституции и Основном Законе

Сергей Полулях, журналист:

— Я много об этом думал. Хочется, чтобы Основной Закон был действительно основным законом, который регламентирует всю нашу жизнь. На самом деле наша Конституция, которая была признана одной из лучших в мире, декларативна в своих положениях, потому что декларации, касающиеся социальной защиты, абсолютно не работают. Есть прекрасные статьи Конституции о том, что все мы имеем право на труд, на достойную зарплату, и эту самую достойную заработную плату нам гарантирует государство. Но десятилетиями продолжается традиция, что Конституция ни на что не влияет, разве что на уровень жизни судей Конституционного суда. Думаю, что пора наполнять ее реальным смыслом. Или убрать те положения, которые не работают.

Игорь Погасий, правозащитник:

— Конституция у нас есть, она хорошая, но не выполняется. Надо воспитывать друг друга, поднимать самосознание. Может быть, надо менять Конституцию в некоторых аспектах, потому что жизнь идет, что-то меняется. По большому счету, те нормы, которые прописаны в Основном Законе, защищающие простого человека, игнорируются. Иной раз нормы Конституции, которые не работают, защищаются нормами Европейской конвенции. Надо меняться самим и менять жизнь к лучшему.

Юрий Медведенко, экс-председатель апелляционного суда области:

— И День Конституции, и сама Конституция особого чувства торжественности у меня почему-то не вызывают. При хорошем тексте не очень, мягко говоря, удачное соблюдение законов. И в первую очередь теми людьми, которые эти законы пишут, начиная от Верховной Рады, президента и так далее.

Есть такое выражение: «Теория без практики мертва, а практика без теории вульгарна». Если рассматривать Конституцию как теорию, а то, что происходит, как практику, то она, к сожалению, вульгарна. Возможно, это звучит пессимистично. Но что может быть оптимистичного, если за двадцать четыре года мы до сих пор не имеем трех полноценных ветвей власти, у нас нет нормального законотворческого органа, нет судебной системы, нет полиции, армии, у нас идет война? У нас есть масса обещаний и куча долгов. У нас лежит экономика, у нас скрытая безработица, у нас страна на грани развала. Можем праздновать…

Подготовила Елена Никитина, «УЦ».