15 февраля в Украине отмечается День чествования участников боевых действий на территории других государств. Его связывают прежде всего с днем вывода советских войск с территории Афганистана. Там наши ребята на протяжении 10 лет выполняли непонятный интернациональный долг, а на самом деле отстаивали политические интересы руководства СССР. Итог плачевный во всех смыслах – более 15 тысяч убитих молодых советских ребят, сотни тысяч раненых и продолжающаяся уже непонятно какая война в Афганистане. Правда, уже без нас. У нас теперь своя война есть.
Афган – не единственная страна, куда отправляли советских солдат отдавать неизвестно кем взятый интернациональный долг, а проще говоря – принимать участие в боевых действиях на территории других стран. Только на Ингульской шахте работет 15 человек, которые принимали участие в боевых действиях на территории Афгана, Югославии, Ирака, Чехословакии, а ведь были и Египет, Куба, Венгрия, Вьетнам, Корея, Ливан и многие другие страны. При этом особенностью современных войн являются десятки тысяч мин, которые остаются после тотального минирования сопредельных территорий или территорий ведения боевых действий. То же самое мы наблюдаем и на Донбассе. Минная война и здесь – необходимое условие ведения боевых действий. При защите донецкого аэропорта погиб начальник участка Ингульской шахты капитан 3-го полка особого назначения Олег Кулгин, который занимался минированием территории ДАП.
Судя по опыту миротворческих операций, минная война на Донбассе будет продолжаться еще годы и годы…
Мой собеседник, горный мастер участка № 6 Ингульской шахты Владимир Левин, как раз и занимался разминированием в составе многонациональных миротворческих сил ООН (UNIFIL) в Южном Ливане в период с 2001-го по 2002 год. Там в результате боевых действий заминированными оказались более 800 квадратных километров территории вдоль ливано-израильской границы. Израильтяне создавали инженерные сооружения, в том числе минные поля, для предотвращения проникновения на свою территорию формирований ливанских боевиков. Владимир рассказывает, что в Ливане особых разрушений мирных населенных пунктов он не видел, если это не были места дислокации боевиков, но минами было напичкано все вокруг. Хорошо, что украинцы оказались дисциплинированными и крепко усвоили уроки инструкторов – ни шагу с маршрута, поэтому ни одного несчастного случая в укрбате не было. А вот несколько коллег–миротворцев, которые работали по соседству, те же ливанцы или ирландцы, в результате подрывов остались без конечностей…
Подрывались и местные жители, даже дети, которые не обращали внимания на предупредительные знаки. Кстати, Владимир рассказывает, что если мины устанавливали израильские военные, то они имели ограждения и формуляры минных полей, поскольку это были элементы инженерных защитных сооружений. Боевики, наоборот, использовали мины и всевозможные растяжки бессистемно – для нанесения вреда и запугивания как населения, так и военнослужащих. То же самое происходит и на Донбассе, что гарантирует позже массу жертв среди мирного населения. Ребята говорят, что там уже столько мин, что и войны не надо. Тем не менее, разминировать нужно, в Украине накоплен необходимый опыт, есть снаряжение, есть и специалисты. Скажем, в том же Ливане украинские миротворцы только за первый месяц работы обезвредили в пять раз больше мин, нежели за все время пребывания миротворческих сил. Местное население старшего возраста относилось к миротворцам с пониманием, а вот подростки могли поиграть в «интифаду», то есть запустить камнем. Не особо приветствовали разминирование границы и израильтяне, опасаясь проникновения на свою территорию боевиков. Недовольными были и боевики, но в основном разминирование происходило в мирной обстановке, хотя какая мирная обстановка может быть, когда ты ежесекундно рискуешь взлететь на воздух? Как бы там ни было, разминирование шло успешно, но потом в дело вмешался какой-то «Оборонсервис», который решил поставить дело на коммерческую основу, ну а дальше – вы догадываетесь…
Отработав в Ливане по контракту год, рядовой Левин уволился, вернулся в Кировоград и поступил работать на Ингульскую шахту. Но! Даже спустя пятнадцать лет после окончания контракта он не получил статуса участника боевых действий. Говорят, из-за несовершенного законодательства, где-то что-то кто-то не указал, хотя есть разъяснения, что участниками боевых действий являются военнослужащие, проходящие службу в составе международных миротворческих сил, направленные туда по решению государственных органов власти. Но разъяснения есть, а стутуса участника – нет. Полтора десятка лет Владимир безуспешно пытается доказать, что он – это он. Злые языки говорят, что такие дела решаются очень просто. Судя по тому, что участниками боевых действий у нас мгновенно становятся «экскурсанты» из числа руководителей высшего ранга, которые на пару деньков заглядывали в расположение украинских воинских частей в Югославии, Ливане, а теперь и в зону проведения АТО, стать участником боевых действий действительно легко, но только не непосредственным участникам. Поэтому многие бывшие военные, имеющие богатый опыт, на предложение военкоматов поехать в зону АТО добровольно, опасаются, что без официальной повестки доказать свое же участие в войне будет очень непросто.
Они на собственном опыте убедились, что придется преодолевать не только сопротивление боевиков, но и сопротивление украинской бюрократической машины, а это несопоставимые вещи. Нашим бы бюрократам да границу защищать! Цены им не было бы.
Сергей Полулях – специально для «УЦ».
