Боец АТО: «Хочется, чтобы просто все приехали домой»

Происходящее в зоне АТО на востоке страны уже несколько месяцев остается главной темой украинских новостей. Однако то, что мы видим и читаем, — лишь вершина айсберга, утверждает один из наших земляков, вернувшихся на днях оттуда.

— Правды очень мало. По поводу количества их и наших погибших. Оно не совсем соответствует. Дай Бог, конечно, чтобы оно не соответствовало «в минус», — только рад буду. Показывают 10-20% того, что есть. Когда приехал домой, посмотрел — показывали по ICTV жизнь наших ребят там. Да, оно и есть на самом деле вот так, наша бытность там — она такая. Но это все было показано для вас — для журналистов, для телевидения. Все понимали ответственность, что можно, что нельзя, — говорит он.

Беседовать с нами боец согласился исключительно на условиях анонимности, задачи, которые выполнял, обозначает лишь схематически, как и многие другие подробности, которые, по его мнению, не должны просочиться в публичный доступ, чтобы не попасть в чужие руки.

Впрочем, даже из тех крох дозированной информации, которые нам удалось получить от участника АТО, больше трех месяцев проведшего на Донбассе, выполняя боевые задачи, становится очевидным: количество погибших — далеко не единственный показатель, информация о котором «не совсем соответствует»…

В первую очередь речь, конечно, о техническом и материальном обеспечении украинской армии, о котором много сказано в последнее время. На вопрос «с чем приехали на место?» наш собеседник отвечает поначалу вполне политкорректно:

— Много говорить не буду: все в порядке. Было чем врагу ответить, и достойно. Правда, не слишком много было таких… «эксклюзивных» моментов, но мы об этом не думали. По крайней мере, я. Я знал, что вот у меня есть, будет, обеспечат. Все, что было нужно, было.

Позже, немного разговорившись, боец свободнее начинает говорить о самом наболевшем:

— Хотелось бы, чтобы немного были более благоприятные условия в плане бронежилетов ребятам. Это самый главный вопрос, по моему мнению. Есть их нехватка. Хотелось бы лучше. И по поводу разгрузки тоже — было бы лучше, было бы качественней… По форме по нашей украинской — в ней тяжело, неудобно, она не очень практичная. Если у тебя здесь, здесь, здесь есть, на груди, на руках, есть куда подсунуть ту же подкладку под локоть, наколенник, и так далее, и тому подобное, — это намного удобнее, ты работаешь, скажем так, на все 180%. Но рады и тому, что есть, честно говоря. Были нюансы, когда у ребят форма уже не подлежала никакому ремонту, было туговато, но день-два, ее привезли — какая-никакая, но есть…

На вопрос об обеспечении спецсредствами, о жизненной необходимости которых также говорилось немало и которые у террористов как раз есть — коллиматорные прицелы, тепловизоры, приборы ночного видения и т.д., — наш собеседник поначалу хотел и вовсе промолчать. Но не удержался:

— Было, но очень мало. Я скажу так: все, что говорится, что там дается, если бы оно было в реальности, никто бы вопросов не задавал и вообще не поднимал бы эту тему никогда. Если бы оно действительно было так — дали цифру, выполнили, привезли, одели, обули и вперед. Вопросов нет. Но мы только слышим, что «дали», а дела не видим. Потому — сами сделали, сами решили, сами выполнили. Это все понимают, и, честно вам скажу, никто на это даже не обращает внимания. На первом плане — только один вопрос: дай Бог вернуться домой, чтобы все пацаны были целые. Все остальное — либо есть, либо нет.

Если бы речь не шла о жизнях людей, в том числе совсем молодых ребят, рассказ вернувшегося «оттуда» о том, как врожденная украинская смекалка помогает ребятам в зоне боевых действий, наверное, показался бы забавным.

— У нас такая натура, не дают — найдем. Не можем найти — что-то придумаем, выйдем из положения, выкрутимся. Лежал старый бронежилет — парень говорит, я сам себе сделаю его. И сделал — ему удобно, теперь и разгрузка, и бронежилет вместе, он рад, — рассказывает боец.

Справедливости ради отметим, что в последнее время обеспечение улучшилось — по крайней мере «броники» его товарищам по оружию подвезли.

— Постепенно становится лучше. И слава Богу — это повысит процент выживаемости наших ребят, — констатирует наш собеседник.

По его словам, со временем меняется и отношение местных жителей к украинским военным, причем к лучшему:

— В Донецкой области, когда подъезжали, две машины, проезжающие навстречу, поприветствуют, остальные — вы сами понимаете. Такая была ситуация, не особенно приятная. По ходу отношение менялось. Лично от местного жителя слышал, который свое мнение поменял с течением времени: «Ребята, родные, не уезжайте, не бросайте нас. Мы не знаем, что будет завтра, но знаем, что вы за нас будете стоять до конца». Люди многого недопонимали. Они и сейчас не все понимают — не может быть 100% единогласно за одно мнение. Но в последнее время приятно слышать, когда отдельные люди говорят: «У нас глаза были закрыты, теперь мы понимаем, кто есть кто. Вы за нас стоите, жизнь отдаете, а они (боевики. — Авт.) приходят в наши семьи, отбирают все».

О том, против кого на самом деле приходится действовать силам АТО, кого среди них больше — наемников или местных активистов, мы тоже не могли не спросить. Однозначно ответить на этот вопрос наш собеседник не берется — по роду выполняемых задач (охрана стратегического объекта) ему приходилось вести преимущественно дальний бой с дистанции 100-200 м. И живых боевиков вблизи ему видеть не приходилось.

— Тяжело их отличить. Я в двух метрах его не видел, грубо говоря. Видел другие моменты своими глазами, вблизи — людей, которые были без признаков жизни, после боя. Не скажу, что это был россиянин, что это был чеченец или украинец — славянского типа человек. В «гражданке». Возле него лежало много оружия, — вспоминает боец.

То, о чем рассказывает парень, которому нет еще и 30-ти, — жутко. Ведь описанные ситуации неизбежно примеряешь на себя. Но по-настоящему страшно на войне, по словам нашего собеседника, на самом деле только первые часа два:

— Потом просто настраиваешь свои мозги. Такие события в Украине ведь в первый раз, раньше войну только по телевизору видели. А когда чувствуешь это на себе, понимаешь, что в любую минуту все может закончиться, начинаешь мыслить совсем по-другому. Инстинкт самосохранения срабатывает, в психологическом плане — если ты себя настроил нормально, адекватно, то ты останешься жив. Это было мое личное внутреннее наставление, я себя так настроил, и вот сижу перед вами…

В зоне АТО он провел около трех последних месяцев. Мать до последнего не знала о том, что сына отправляют воевать, а когда ей стало об этом известно, успокоить ее было очень сложно. Наш собеседник даже пошел на небольшую хитрость: когда часть переехала на более спокойное место, он сообщил об этом домой, мать до конца была уверена, что там ее сын и находится, что у него все в порядке. Хотя, переночевав, он и его сослуживцы отправились дальше.

Возвращаться на восток наш собеседник готов — если будет прямая непосредственная команда. Сейчас он занимается поручениями боевых товарищей:

— Там осталось еще немного моих ребят, для которых каждый день пытаюсь сделать все возможное и невозможное. Когда мы уезжали, они звонили, говорили, там надо то, то, то — у всех здесь дома, семьи, родные. Сейчас откладываю все свои дела, прошу всех друзей, родственников не обижаться — я, пока все это не сделаю, буду очень занят… Хочется, чтобы просто все приехали домой.

Наверное, этого сегодня хочется всем нормальным людям в Украине. Без деления на «наших» и «не наших». За исключением разве что небольшой группы негодяев, для которых война — мать родная. Посредников, которые перепродают сегодня втридорога бронежилеты армии, и тех, кто покупает их для армии у этих посредников. Тех, кто «осваивает» собранные на армию деньги, тех, кто «говорит, что дали, но не дает», тех, кто выдает бойцам тепловизоры, дающие в темноте красный свет, превращая их в идеальные мишени. Да, хочется, чтобы просто все приехали домой. Но не меньше, наверное, хочется, чтобы все упомянутые недочеловеки ответили за свои действия по всей строгости. Отсутствие наказания для них оскорбит и честь тех, кто вернулся, и память тех, кто уже погиб. Ведь они под пули идут именно за право нашей страны жить по-другому…

Андрей Трубачев, «УЦ».