Большое «СПАСИБА» семьи Кастарромоне

В 1998 году французская пара Мишель и Фабьен Кастарромоне усыновила двух кировоградских мальчишек. Фабьен и Мишелю было очень сложно: в Украине только-только открылся Международный центр по усыновлению детей иностранными гражданами, не было ни адвокатов, специализирующихся на иностранном усыновлении, ни специалистов, способных объяснить потенциальным родителям, что к чему. Но, когда супруги Кастарромоне увидели двухлетних близнецов Володю и Колю, которые воспитывались в кировоградском Доме ребенка, они поняли, что судьба специально окольными путями вела их именно сюда — к этим мальчикам, их сыновьям. Но это только начало чудесной истории из разряда тех, о которых снимают фильмы и пишут книги.

Украина-Франция

— Мы не собирались усыновлять именно украинских малышей, — объясняет Фабьен. — Просто стали искать по Интернету какие-то организации, которые оказывают сопровождение при усыновлении, помогают оформлять документы и т.п. На наше объявление откликнулся человек из Киева, мы стали с ним переписываться и потом приехали в Киев. Мы не понимали, насколько это будет сложно и долго — с момента обращения в Международный центр в Киеве до того, как нам показали фотографии малышей, которые подлежат усыновлению, прошло больше года. Сначала мы собирали справки и документы во Франции — получились огромные тома на меня и на мужа. Потом каждую справку заверяли в украинском посольстве. Потом тесты, комиссии и т.п. Когда нам показали альбом с фотографиями деток, мы выбрали другого мальчика, который тоже был в кировоградском Доме ребенка. Но когда мы приехали туда и увидели близнецов, то сразу поняли, что ехали именно к ним.

Через месяц Коля получил имя Реми, а Володя — Антонен, и мальчики, которым тогда было по два года и три месяца, уехали вместе с новыми родителями в маленький городок на Юго-западе Франции, Эр сюр л’Адур.

Малыши не успели научиться говорить по-русски, зато очень быстро освоили французскую речь и уже в три года пошли в так называемую материнскую школу — что-то вроде нашего детсада. А Фабьен и Мишель решили, что их долг отблагодарить кировоградский Дом ребенка, где больше полутора лет жили их сыновья, помочь чем-то тем деткам, которые там остались. Кастарромоне — люди далеко не богатые, Мишель в то время работал электриком в школе, Фабьен — секретарем в мэрии. Поэтому они учредили благотворительный фонд «СПАСИБА» (именно так, русскими буквами и через «а», — когда регистрировали фонд, ошиблись в написании иностранного слова, а потом решили так и оставить). Семья организовывала благотворительные концерты, ярмарки, обеды. Когда собрали достойную сумму, поехали все вместе в Кировоград, в Дом ребенка.

Родители и до этого рассказывали малышам, что они родились у другой мамы, в другой стране, а теперь решили показать. Подросшим близнецам их историческая родина очень понравилась.

— Нас, взрослых, очень многое тут шокировало. Особенно в сельской местности. Украинское село сейчас выглядит так, как выглядело французское лет сто назад… Или даже хуже. Мы были в ужасе от общественных туалетов, от грязи, мусора, антисанитарии в придорожных кафе и т.п. А Антонен и Реми ко всему этому отнеслись совершенно спокойно, их ничего не удивляло и не шокировало — наверное, генетическая память, — улыбается Фабьен.

Увы, вскоре Мишель заболел. У него обнаружили рак мозга, и он быстро умер. Фабьен растила мальчиков сама, но продолжала заниматься благотворительным фондом и поддерживать связь с кировоградцами. В следующий раз вместе с ней в Кировоград приехали ее мама, которую близнецы, кстати, называют по-русски «бабУшка», и сестра. Ехали собственными автомобилями, чтобы привезти в Дом ребенка гуманитарную помощь.

Новые родственники

В 2003-м году семью Кастарромоне разыскала старшая сестра близнецов Ольга. Точнее разыскала она не самих Кастарромоне, а переводчика Петра Наточия, который всегда сопровождает их в Украине. А уже Петр, пообщавшись с Олей, написал об этом Фабьен.

— Сначала я отнеслась к этому настороженно, — вспоминает Фабьен. — Я боялась, что родственники могут иметь какие-то… нехорошие цели.

— Корыстные?

— Нет… Не это. Я боялась, что они будут нас преследовать, захотят забрать мальчиков. Но потом я стала переписываться с Олей и из ее писем поняла, что у нее нет задних мыслей, она просто хотела найти братьев, убедиться, что с ними все в порядке. Когда мы в следующий раз приехали в Кировоград, то я встретилась с ней.

Ольга, которая на тот момент окончила интернат, работала, вышла замуж и выглядела вполне благополучным человеком, рассказала Фабьен, что у ее матери — Вероники Маркуцы — восемь детей, от которых она никогда не отказывалась. В середине девяностых она осталась совершенно без денег и какой-либо возможности заработать. Мужчина, с которым она жила, стал злоупотреблять алкоголем, срывать зло на старших детях. Вероника его выгнала и осталась совершенно одна — с восемью детьми, в полуразрушенном холодном доме. Детям было нечего есть, не во что было их одеть, нечем топить печь и т.п. И в 1996-м Веронику лишили родительских прав, а детей раскидали по интернатам и детдомам области, самые младшие — близнецы Коля и Володя — оказались в Доме ребенка. Часто навещать своих детей мама не могла — чтобы проведать всех, нужно было объехать всю область. Ольга рассказала, что ее мама никогда не была ни алкоголичкой, ни наркоманкой и всем сердцем любила своих детей. Характерно, что все они, окончив девять классов и получив паспорта, сразу же возвращались в родное село — к маме. Сегодня все сестры и братья Антонена и Реми, кроме самого старшего, который уехал жить в Молдавию, живут в двух соседних селах Бобринецкого района — Рощаховке, где все они родились, и Николо-Бабанке, куда теперь переехала их мама. Но тогда трое из них еще находились в интернатах. Фабьен с мальчиками и их старшей сестрой сели в машину и поехали по области — знакомиться с братьями и сестрами. После этой поездки Фабьен Кастарромоне решила, что фонд «СПАСИБА» будет помогать не только кировоградскому Дому ребенка, но и специализированному интернату в Новой Праге. В тот приезд Кастарромоне пытались познакомиться и с биологической мамой мальчиков, но не застали ее дома.

— Я очень волновалась, — говорит Фабьен. — Как эта женщина отнесется к нам, как примет? И даже обрадовалась, что ее не было дома. Думаю: значит, не судьба.

Но в следующий свой приезд в Украину Фабьен все-таки снова повезла сыновей в Бобринецкий район.

Сначала первая мама Антонена и Реми не слишком обрадовалась гостям, скорее, испугалась. Фабьен рассказывает, что Вероника все больше молчала, вела себя отчужденно и даже, казалось, совсем не интересовалась близнецами. Но к концу визита, пообщавшись, сравнив Антонена и Реми с другими своими детьми, выросшими в детдомах и интернатах, уже горячо благодарила Фабьен за то, что та стала такой прекрасной мамой для ее мальчиков.

С открытым сердцем

На прошлой неделе в Бобринецком районе за одним столом собралась уже вся большая и странная семья Маркуца-Кастарромоне. Даже не так: Маркуца-Кастарромоне-Ваканумунэ. Второй муж Фабьен — Теодор Ваканумунэ — стал прекрасным отцом для близнецов, с удовольствием ездит в Украину и принимает участие в работе фонда «СПАСИБА». Членом семьи здесь считают и переводчика Петра Наточия. Поскольку никто в семье Кастарромоне не говорит по-русски, а их бобринецкие родственники, понятно, не учили французский, общаться они могут только с помощью Петра.

Сегодня близнецам Антонену и Реми — шестнадцать. Антонен профессионально играет на гитаре. Мальчику, кстати, очень нравится украинская этномузыка и … Шуфутинский. Реми прекрасно рисует, в основном шаржи. В этом году ребята окончили колледж и поступили в лицей в соседнем городке Мон де Морсан. Антонен выбрал профессию повара, а Реми собирается стать бакалавром в сфере социальных наук и продолжить образование в университете. Кроме этого, Реми собирается учить русский язык, изначально он хотел изучать украинский, но в маленьком французском городке это оказалось невозможно.

Старшая сестра близнецов Ольга вместе с мужем уже дважды ездила в гости к мальчикам — в Эр сюр л’Адур. А Кастарромоне, приезжая в Украину, останавливаются у нее.

Фабьен и Вака (так все называют Теодора Ваканумунэ) не видят в сложившейся ситуации ничего странного. Фабьен никогда не собиралась скрывать от сыновей, что их родила другая мама. И, по ее мнению, не сказать мальчикам, что их биологическая мама жива, не попытаться наладить контакт с родственниками, было бы просто нечестно по отношению к Антонену и Реми.

— В Европе вообще и, во Франции особенно, сейчас очень много усыновляют детей. И никто не делает из этого проблему, — говорит Фабьен. — Иногда потенциальные усыновители и биологические родители, решившие отдать ребенка на усыновление, общаются еще до его рождения. Подросших детей не так уж редко знакомят с их биологическими родителями. Если они порядочные люди, если у них открыты сердца и нет задних мыслей, то почему бы и нет? Антонен и Реми не могут толком пообщаться со своими братьями и сестрами из-за незнания языка, но все равно очень любят ездить сюда, встречаться с ними. И мы видим, что они тоже рады нашим визитам. Это же прекрасно, что у нас теперь столько родственников!