Судьбы исчезающих или исчезнувших сел примерно одинаковы. Но такого масштаба «исчезновения», как мы увидели в селе Лозоватка Онуфриевского района, не было еще нигде. В середине семидесятых здесь проживало 1700 человек. Сегодня — всего девять…
Численность населения свидетельствует о том, какой развитой было Лозоватка в прошлом веке. Территория была такой огромной, что населенный пункт делился на две части – Байцурово и собственно Лозоватка. Из инфраструктуры все, что только необходимо для полноценной жизни. Школа, детский сад, два магазина, два Дома культуры, две тракторные бригады, пилорама, фермы, в которых содержался крупный рогатый скот, свиньи и птица. Естественно, был колхоз – мощный. И люди, не щадящие себя на работе.
А дальше уже традиционно: укрупнение колхозов, на работу надо было ездить в соседние Вишневцы, фермы постепенно разрушались, тракторные бригады распадались. Как показывает история, человек ищет не там, где лучше, а там, где работа. И постепенно жители Лозоватки стали выезжать из села поближе к рабочим местам.
До слез жалко некогда красивое село, с прудами и густой зеленью. Между прочим, Лозоватке примерно 320 лет. Название Лозоватка распространенное, но этот населенный пункт, по словам Вишневецкого сельского головы Ивана Заудальского, был назван так, потому что в этих местах было много лозы, и именно здесь сотни лет назад был развит лозовой промысел.
Судьба Лозоватки очень схожа с судьбой Анны Михайловны Журбы, которая с мужем Иваном Ивановичем никак не может покинуть родину. Дочь уже и дом родителям купила рядом с собой в соседнем селе, но старики не хотят переезжать. Живут там, где родились, и другого места жительства не приемлют. Натерпелись за годы жизни. Анна Михайловна, плача, вспоминает прожитую жизнь. Работала в поле звеньевой. Очень тяжело работала, по двадцать машин в день грузила вручную, но дело свое любила. Когда перевели на ферму работать дояркой, не хотела, плакала, умоляла оставить на прежнем месте работы. Но, говорит Михайловна, кто хорошо работает, того и погоняют. Некому было смотреть за коровами, вот и нашли трудягу. Пришла на ферму, глянула на грязных недоенных коров, засучила рукава и стала работать.
Десять лет были отданы ферме. Потом Анна Михайловна заболела, перенесла операцию, руководство колхоза перевело ее на «легкий» труд. Сложно назвать легкой ту работу, которую она выполняла. Почтальон, на телеге, запряженной парой лошадей, возивший в два села газеты, письма, посылки, выручку из магазинов. Это надо было делать ежедневно, несмотря на погоду. Бабушка вспоминает, как однажды в гололед лошади не смогли взойти на гору и упали. Побежала в гараж за помощью, пришли мужики и телегу на руках затащили на гору. Три с половиной года честно выполняла работу, а потом предложили другую работу – дежурить на ферме. Со временем подумали, что этого мало такой работящей женщине, и добавили нагрузку. Анна Михайловна по вечерам работала в клубе. Поскольку привыкла все делать на совесть, то в Доме культуры и порядки наводила – белила, мазала, шторы стирала, и с сельскими детишками занималась, праздники готовила. Выборы тоже были на ней: бюллетени, протоколы и …готовка обеда. Тогда традиции были такими.
Хозяйство в семье Журбы всегда было большое. Выращивали свиней, бычков, потом сдавали. И яйца куриные сотнями сдавали, по пять копеек за яйцо. Раньше был план сдачи продуктов из индивидуальных хозяйств. Руководство колхоза говорило, что план делает на Анне Михайловне. Не ленилась, к труду была приучена с детства. «Нас у отца семь человек было. Отец был лесником, и его сильно зажимали, потому что в колхоз не вступал. Землю поэтому не давали. Мы уже выросли, в колхоз пошли, а отец все не хотел. Только на старости лет решился. Много пережили. Голод помню, но из семьи все выжили, мед помогал. Выросли, пошли работать, никто из детей родителей не опозорил – ни в банде не были, ни в тюрьме, хлопцы армию отбыли, из девчат никто в подоле не принес. И что теперь? За что нам такое горе?», — говорит Анна Михайловна.
Натерпелась Анна Михайловна не только от работы, но и от людей. Совсем недавно уже больные и немощные старики лишились хозяйства. Злые люди вывели ночью со двора двух коров, лошадь и свинью. Свинью резали прямо в сарае. По следам крови определили, что она, подрезанная, вырвалась, бежала, истекая кровью, догнали на дороге и там дорезали. Обращения в милицию результатов не дали. «Я плакала, а надо мной смеялись», — вспоминает баба Аня. Сейчас из хозяйства у Журбы один петух, кур перетаскали лисы, которых в этих местах очень много…
Вот такая лозоватская грусть. Телевизора у стариков нет, намеренно отказались, отдали детям. Анна Михайловна почитает Бога, смиренно принимает жизненные муки, но не может понять, за что им, в чести и труде прожившим жизнь, такие испытания. Она, говоря о теперешней жизни, часто повторяет слово «притоптали». «Притоптали людей», «притоптали все святое»…
Каждую последнюю субботу июля в Лозоватке собираются уроженцы этого села. Встречаются на берегу ставка, а потом расходятся на места, где были их усадьбы. Скучают по родине и друг по другу, вот и тянет их сюда – вдохнуть родного воздуха, пройтись по родной земле – притоптанной…
