За двадцать минут до смерти десантник Евгений Бурко узнал, что у него будет дочка. Маринка-мандаринка…
Указ Президента Украины № 599/2014 «О награждении государственными наградами Украины»: «За личное мужество и героизм, проявленные в защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, постановляю: наградить орденом Богдана Хмельницкого III степени: <...> Бурко Евгения Владимировича (посмертно) - сержанта».
Евгений Бурко родом из села Вольное Кировоградского района, служил по контракту в 3-м полку специального назначения в Кировограде. Его родители сейчас живут в Новопавловке — это рядом с Вольным. Там мы и побеседовали с отцом Жени Владимиром, мамой Людмилой и тетей Светланой.
Сумбурный получился разговор. Впрочем, каким он еще мог быть…
Светлана: — Мы до последнего общались. «Женечка, как ты там?» «Тетя, все хорошо». И маме постоянно звонил, говорил, что все хорошо.
Владимир: — С едой у них сначала туго было. Скидывались с пацанами, посылали гонца в магазин за пирожками. Один пирожок — пять гривен.
Людмила: — Я ему говорю: так по телевизору же показывают, что всякая гуманитарная помощь там и так далее. А он отвечает: «Нам на восемь человек дали полкило редиски, рулон туалетной бумаги и моющее средство»Гала»». Это с самого начала так было. Потом уже полегче стало.
Светлана: — Он контрактник. С 2009 года. Сначала срочную службу отслужил, а затем первый контракт подписал, второй. Армия — это мое, он всегда так говорил. Хотел офицером стать, для этого в нынешнем году в институт поступил, на психолога.
Людмила: — Я постоянно просила его: сынок, оставь службу, она тебе нужна?! Женя отвечал: «Ну как я оставлю? Там же ребята мои, куда я от них? Я же не крыса». Но я знаю своего сына. Если бы он даже послушал меня и уволился, а такое в стране началось, сразу же пошел бы воевать. «Я за всех вас воюю, — сказал он мне, когда на восток отправили. — И мы обязательно победим, все у нас будет хорошо, не переживай». Патриотом он был. Настоящим, а не на словах.
Светлана: — Всегда, когда звонил, голос звонкий такой, веселый, вроде бы он не на войне, а где-то отдыхает.
Владимир: — Приехал из Николаева в короткий отпуск, уставший, нога сильно болит. А мне как раз зерно надо было на складе получать. Набрали полные мешки, я поднять хочу, а он не дает: я сам, тебе нельзя переутомляться. «Так ты на ногу стать не можешь!» А он улыбается: «Десантура все может».
Светлана: — Не пил, не курил, церковь в селе помогал строить. И вообще мы настолько привыкли, что он первым у нас на подхвате… В понедельник должны быть похороны Жени, я в воскресенье к детям в село поехала. А там собака оторвался, и дома никого нет. Первая мысль у меня — Жене позвонить, кому же еще.
Я в городе живу. У него зимой прыжки были. Холодно, ужас. Поднимаю его в четыре утра, чайку, позавтракал. Взял рюкзак, я в спину перекрестила его… Да что с ним может случиться? Такой красавец, широкоплечий, высокий. Помнится только хорошее о нем: шутки, смех. У него только две фотографии, где он серьезный, не любил их страшно. «Это не я», — говорил.
— А как узнали о смерти?
Людмила: — Мы с мужем дома были. Ему кто-то позвонил, потом еще кто-то. Вижу, он в лице совершенно изменился. Он мне ничего не сказал, а вечером уже мне из деревни позвонили и спросили: «Правда, что Женьку твоего убили?» А еще через пять минут позвонила невестка и начала кричать в трубку.
Мы до последнего не верили. Я на мобильный ему постоянно звонила. Гудок шел, а трубку никто не брал. Вечером в который раз набрала номер, никто не ответил. Положила телефон на скамейку, через минуту — вызов, на экране — Женина фотография. Я кричу Вове: «Женя звонит», а в трубке — чужой голос.
Владимир: — Звонивший назвался прокурором. Говорит, мы сейчас в морге, проводим осмотр. Случайно услышал, как в морозильнике звонит телефон. Открыли камеру, вытащили тело, нашли телефон и перезвонили…
Женя в разведке служил. Шла колонна. А ребята-разведчики на двух БТР-ах ехали километров на тридцать впереди всех. И почти добрались до места назначения, когда поступил приказ отклониться от маршрута на четыреста метров, чтобы подобрать еще одну группу десантников. У лесополосы, куда им приказали подъехать, была засада, около двух сотен боевиков. Тех, кто на броне сидел, сразу же посекли перекрестным огнем. Женя упал, ему пуля попала под бронежилет. Но он даже не понял, что ранен, начал отстреливаться. Потом уже пацаны заметили, что у него руки начинают отказывать. Дотянули его до камышей и тащили этими камышами его и еще одного прапорщика полтора часа. Погрузили их в БТР, у Жени еще пять минут сердце поработало… И все …
Прапорщик выжил. Рассказывал, что Жене адреналин кололи, хотели сердце запустить. Но не получилось. А на нем же — ни крови, ничего, внутреннее кровотечение было. Ребята понимают, что их друг уходит, а почему — понять не могут.
Но он умер счастливым. За двадцать минут до смерти ему позвонила жена и сказала, что ходила на УЗИ и у них будет дочь, как он и хотел. Пацаны говорили, что Жека такой веселый на БТР-е ехал, так радовался. Рассказывал, какая девочка замечательная у него будет, как он ее будет любить и носить на руках. Имя придумал — Маринка. Маринка-мандаринка…
У них же еще Анютка есть, четыре года. Но это не от него ребенок, он Алину с ней взял. Не успел удочерить, потому что война началась.
Людмила: — Он Анютку так любил, что это словами не передать.
Светлана: — Фамилию Анюткину изменили. А отчество не успели. Одну какую-то справку он не успел забрать. Алина поехала за ней, а ей сказали, что только он может эту бумажку забрать. Мы уже и Порошенко письмо написали, ведь это последняя воля Жени была. Все же документы собраны, не хватает той злополучной справки. Это его ребенок. Он ее с восьми месяцев воспитывал.
С Алиной они познакомились на Пасху. Ее подруга выходила замуж за Жениного друга. Прошел месяц, и Женя поехал к ней в Южноукраинск. Сваха потом рассказывала: смотрю, Женя что-то Алине на ухо шепчет. А потом выходит в спальню и говорит Анютке: «Доця, иди к папе. Мы едем домой». Так и забрал их сюда. Год прожили, а затем подали заявление и расписались. Девятнадцать лет ему было, но мышление — абсолютно взрослого человека. Алинка говорила: «Я думала, что с ребенком никому не нужна. Оказалось, что ТАК нужна… »
Как они дальше будут жить… Мы, конечно, их не бросим. Но без Жени… Каким бы измотанным не приезжал домой, не давал Алине вставать ночью к ребенку: «Ты устала за целый день, давай я понянчу». Так Бог их свел, что они дополняли друг друга. Но недолго…
Людмила: — Анютка с ним везде была. На рыбалку с ним ездила. Она так его ждет! Господи… Каждый вечер ставит в холодильник тарелку с едой: это папе, он придет со службы и поужинает. Говорит, что папа поздно приходит и рано уходит, поэтому они никак не могут увидеться. И просит купить ей телефон, чтобы могла звонить ему. И сейчас все чаще о нем спрашивает. Ей говорили раньше, что он служит далеко отсюда, а теперь она уже дождаться не может. Я вот вчера по двору там хожу, а она мне: «Папа!» А потом: «Ой, бабушка!»
А через два месяца у нас будет еще и Маринка.
Светлана: — Мне тоже позвонили из военной прокуратуры. Спрашиваю: «Что произошло?» Мне отвечают: «Худшее, что могло произойти». Я просто по стенке сползла. Сразу об Алине подумала, о своей дочери — они с Женей как родные были с самого детства. Как им сказать? Позвонила Алине, слышу, у нее нос заложен. «Ты простудилась?» — спрашиваю. «Нет, тетя, я плакала?» «Почему?» «Я со вчерашнего вечера не могу к Жене дозвониться». Помню, я еще успокаивала ее, а саму словно по голове ударили. Слышу, уже Люда где-то там рядом кричит: «Кто это сказал? Кто вам это сказал? Это неправда»
Людмила: — Мы до последнего не верили. Женя мог потерять телефон, а его кто-то подобрал. Наколка? Так у них у всех наколки. Алина до сих пор не верит, она ждет его. Ей сон как-то приснился, что он в госпитале в Виннице. Проснулась, нашла номер телефона в Интернете, позвонила… Нет, говорят, нет у нас такого.
Светлана: — Ну что же тут не верить… Такое впечатление, когда в морге его увидели, что он просто спит. Он когда спал, один глаз всегда приоткрытый был. И там так. И улыбается.
Он звонил нам перед этим, как раз с Вовой решали, как забор ставить. Говорил, что пятнадцатого числа будет дома, поможет. Пятнадцатого его и привезли.
— Ребята с полка проведывают?
Светлана: — С полка не забывают. Помогают, как только могут. Командир говорит, что не знает, кем его заменить.
Восьмого июля ему должно было исполниться двадцать три. Все, кто был в Кировограде, а не на востоке, приехали. Сказали, что Жека обещал им шашлыки и раков. Шашлыки с собой привезли, а раков здесь наловили. Сели за стол, а ребята нам говорят: «Не будем грустить. Он этого не хотел бы». Смеялись сквозь слезы, вспоминали все его приколы.
Он не мог без приколов. Алина рассказывала: осень, холодно, она с Анюткой на берегу сидит. Мимо мужчина какой-то проходит. Вдруг из воды Женя выныривает: «Мужик, подай сачок!» Мужик аж подскочил.
Людмила: — Сам себя постриг, еще как в школе учился. Вова с работы приходит и кричит мне: «Что ты с ребенком сделала ?!» Я как глянула — и сама чуть не упала в обморок.
Светлана: — Ага, а меня как напугал. Пришел на рынок ко мне, поставил рюкзак и пошел в магазин. Рюкзак начал шевелиться. Заглядываю внутрь — а там глаза светятся! Я-то не знала, что кролик в нем сидит.
Людмила: — Девятого июня у меня день рождения был. А Женя все не звонит и не звонит, только вечером позвонил. Сказал, что сети не было. Я же не знала, что он только из боя вышел… Я сюрприз ждала, он любил сюрпризы. Думала, он приедет поздравить. А как мы после похорон сюрприз ждали… Вот приедет и скажет: я пошутил так…
Светлана: — Три месяца уже сюрприз ждем….
Владимир: — Всю жизнь так будет. Всю жизнь.
Он спешил жить. Все хотел успеть. Двенадцати ребят, которые были в группе Жени, уже нет… Живые только двое.
Когда Женя заканчивал десятый класс, Люда сильно заболела. Надо операция, денег не хватало. Женя вместо школы пошел работать…
Светлана: — Был случай когда-то. Мы с Женей ехали в маршрутке с «Босфора». Все сидячие места заняты. А на следующей остановке зашла бабушка. На заднем сиденье десантник сидел, срочник. Сидит себе, музыку через наушники слушает. Женя прошел салоном, вытащил у него из уха наушник и сказал: «И совесть тебя не мучает…» «А что такое?» «Ты на себя надел тельняшку и берет, и это уже что-то значит. Ты не себя сейчас, ты весь наш полк позоришь». «А я в увольнении». «А ты когда в увольнение идешь, совесть в казарме оставляешь? Вставай давай». И поднял его, заставил уступить место бабушке. «Я и не думала, что такие люди еще есть», — сказала она. А Женя ответил: «Есть, и нас не так уж и мало».
Ну вот такой он был. Это вам любой скажет, кто его знал.
— Как вы думаете, победит Украина?
Владимир: — Тяжело будет. Очень тяжело. Думаю, вообще Третья мировая может начаться.
Светлана: — Должна победить. Наш Жека погиб не зря. А вообще надо, чтобы эти политические игрища заканчивались. Через день похороны в Кировограде. Это просто страшно. Цвет нации погибает. Молодые, сильные, прекрасные. Аллея Славы, ордена и медали… А дальше что? Мы своего ребенка похоронили, попрощались с ним. А каково тем матерям, что ДНК делают? А тем, что даже не знают, где их сыновья сейчас лежат?..
Мы выходим из дома и спускаемся по огороду к речке. На берегу бьет родник, на дереве висит металлическая кружка.
— Женя здесь копанку небольшую сделал, малька туда запустил, — говорит Владимир. — А с этой кружки всегда родниковую воду пил, когда ходил сюда рыбачить. Мы ее никогда не снимем…
Андрей Лысенко, «УЦ». Фото автора.
