Месяц: Декабрь 2016

Ох и тяжелый же выдался год в нашей истории! Рванул четвертый блок Чернобыльской атомной станции, над Америкой взорвался «Челленджер» с семью астронавтами, на Кировоградщине произошла страшная железнодорожная катастрофа (мы недавно на страницах «УЦ» вспоминали ее). В Швеции убили премьера Улофа Пальме. Затонул теплоход «Адмирал Нахимов», 19 его пассажиров были из Кировограда и области. А еще этот год мы вспоминаем как пик антиалкогольной кампании Михаила Горбачева. Она наложила свой отпечаток и на то, как мы встречали Новый 1987 год.

Не можем не процитировать строки из проекта «Намедни», который наша газета осуществила в 2010-м году. Вот как вспоминал один из наших респондентов поиски алкоголя в 1986-м году:

«Чтобы купить «чернила» («Молдаван в шляпе», «Приморский», «Славянское»), встречаясь после работы, мы за час умудрялись обежать полгорода — Озёрная Балка, Выставка (Садовая), Добруджа (14-этажка). Спецотделы закрывались в семь. Когда перед самым закрытием везло «затариться» (по бутылке на нос), это было счастье не так от пития, как от процесса приобретения. Выпивали под конфетку или на Валах, или в строящемся Дворце пионеров. Потом, чтобы «догнаться» пивком, надо было пройти настоящие врата ада. В «гадюшнике» — пивном баре на Декабристов — на дверях стоял мужик с замком, пускал по пять человек. Один на моих глазах хотел шестым проскочить и получил увесистым замком по голове до крови, а другу моему оторвали рукав от кожуха, такие толпы были. И брали, если попадали вовнутрь, не меньше 5-ти бокалов, и сидели до упора. А мы в то время зимой в шубах с воротниками ходили, практичная вещь на случай нередкого мордобоя».

Водку в тот год продавали по талонам. На взрослого человека полагалось две бутылки в месяц, что было совсем не смешно многим, которые такую дозу опрокидывали за один вечер. Именно в 1986-м в первый и единственный раз в истории в декабре работающим людям выдали талоны на шампанское — на одну бутылку. Но то, что у тебя был талон на спиртное, вовсе не гарантировало, что в магазине оно есть! Для покупки того же шампанского в Кировограде нужны были или везучесть, или блат. Или лишние деньги. В ту пору всяк выпивающий знал — если водки нет в магазине, спрашивай у таксиста.

В рамках антиалкогольной кампании в августе 1986-го (это, видимо, был первый «черный август» в истории страны) водка резко подорожала. Самый дешевый ее сорт стоил 9 рублей 10 копеек. При тогдашних обычных зарплатах в 150 рэ это был жестокий удар по бюджету каждого выпивохи.

Но разгулявшийся народ покупал у таксистов водку по 15 рублей за бутылку, а если ночью — то и по 20. 31 декабря 1986 года по сути только у таксистов Кировограда было шампанское. 25 рублей бутылка. При официальной цене в 5,50. Кстати, в Кировограде в магазинах если и появлялось шампанское, то в основном не популярное «Советское», а болгарское «Искра», ниже качеством. Если помните, тогда проблему с недостатком продуктов СССР помогала решать братская Болгария (еще Венгрия с ее знаменитыми консервами «Глобус»). Болгария, площадь которой всего в четыре раза больше Кировоградской области, почему-то умудрялась хорошо вести сельское хозяйство. Фирма «Булгарконсерв» поставляла нам икру баклажанную, консервированную фасоль, фаршированный перец и голубцы, джемы. Советский человек впервые попробовал кетчуп именно болгарского производства, и оказалось, что он по вкусу таки отличается от «Краснодарского» соуса!

Также Болгария частично решила табачную проблему Страны Советов. «Опал», «Родопи», «Стюардесса», «Вега», «Ту-134», «Шипка», «Интер», «Феникс», «БТ» быстро стали популярными у курящих дам и интеллигенции. Трудовой класс их не особо любил, и даже не потому, что стоили они дороговато — 50 копеек. Крепости в них не хватало пролетариату, и он покупал «Ватру» и «Приму» без фильтра.

До конца 1986-го в Советский Союз болгары поставляли также и так называемое бренди «Слънчев бряг», стоило оно 8 рублей 10 копеек. 300 миллионов бутылок в год выпивал СССР. Популярны были и вина «Монастырская изба», «Медвежья кровь», «Тамянка». Эти названия можно сегодня встретить почти в любом профильном магазине, делают такие вина сотни производителей, а началось все с болгар. Но Горбачев своей борьбой с пьянством приостановил импорт болгарских и венгерских алкогольных напитков как раз с 1987 года.

Специалисты считают, что именно 1986-й стал годом появления фальсифицированного алкоголя. Буйным цветом расцвело самогоноварение, даже несмотря на то, что за варение и сбыт напитка можно было получить до 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества! Так вот, кроме самогона, тогда в наших краях и начали подделывать тот же упомянутый «Слънчев бряг». До того времени бутылки из-под этого 36-градусного напитка не принимали в пунктах приема стеклотары, но пронырливые люди стали их скупать и разливать в них разбавленный самогон, подкрашенный чаем.

Так или иначе, пить народ в 1986 году меньше не стал. А советская торговля недополучила в 1986 году 12 миллиардов рублей! Чудовищная цифра по тем временам. Некоторые считают, что именно вся эта кампания в итоге и привела к краху Советского Союза.

Именно в том году что-то в системе надломилось. Как-то неуловимо что-то изменилось в атмосфере, в головах людей. 30 мая 1986 года на четвертом фестивале Ленинградского рок-клуба Виктор Цой со своей группой «Кино» впервые спел песню «Перемен»: «перемен требуют наши сердца, перемен требуют наши глаза…». Всем хотелось что-то изменить в нашей жизни. Смутно все чувствовали — что-то не так, надо меняться, но как, куда, в какую сторону — почти никто не знал…

Мне кажется, что отчасти передал ту атмосферу популярный в то время писатель Андрей Битов в изданной в 86-м книге «Аптекарский остров». Позвольте привести довольно большую цитату о Новом годе из этой книги:

«И вот, наконец, Новый год! Я еду в автобусе. Еду встречать. Это же самый прекрасный, самый искренний и естественный праздник в году! Старое забыто — начинается новое… Как мне всегда хочется, чтобы праздник этот был чист, светел и красив! И я еду начищенный с ног до головы. А в кармане у меня соседкины пудреница и карандаш, а то даже бальные туфли, по одному в боковых карманах.

Автобус набит. Все красивые. Все шумят, смеются. Все радуются. Будет праздник. А праздник, быть может, - только ожидание его. И все напьются, будут пьяны, и мильон девушек потеряет свою невинность, будут разбиты тонны посуды… И недоедены, расплеваны, разблеваны тонны еды. Пищи… И все равно едут и едут на дни рождения и Новые года. И Новые года идут один за другим. Новые года — детские: елка и подарки под елкой и рано спать. Новые года — подростковые: посидеть немного за столом со взрослыми, молчать, краснеть — «жених растет» — и позволенная рюмка со всеми. И Новые года — не дома, а в компании: жмет рубашка, а рядом твоя соседка, и пить, пить, словно только это и делал всю жизнь, и потом ничего не помнить…

И ты едешь, едешь в автобусе встречать и встречать Новый год, Новый год…

И вот я не еду встречать Новый год в автобусе… Это самый мрачный и, пожалуй, самый чистый Новый год в моей жизни. Я новичок, салага. Всего две недели в армии. И — ни копейки. Не открыть ни бутылки, ни даже пачки папирос. И приказ по отряду: в новогоднюю ночь — всем дома. Дома… То есть в казарме. Но старички кто ушел в самоволку, кто так нагулькался. А нам, новичкам, - и нечего. Кто-то пил одеколон. Но вот и одеколона нет. Кто-то разводит зубную пасту. А я… Я получил сразу три письма из Ленинграда, первые письма сюда из дому: от мамы, друга и от нее. И я не вскрываю письма, жду, чтобы открыть их в двенадцать. И мне погано. В основном погано потому, что завидую, завидую… И мне кажется, бог как весело! встречают там, в Ленинграде. И память подсказывает только соблазнительное, прекрасное, радостное. И растравляю, растравляю себя и не могу остановиться. Потому что я верю, верю, что они любят меня там… Но все они сейчас встречают, и пьют, и не помнят обо мне. Конечно, вспомнят — но забудут… Потому что я — не к празднику. И мать — она любит меня больше всех, — и она сидит сейчас дома, и богатый стол, и все вокруг любимые люди — и хорошо. И друг, он, конечно, предложит за меня тост, там, среди друзей, и все вспомнят и погрустят секунду и чокнутся от дури. И она… Она верна, верна!

И какой-то азиат жалеет меня и угощает меня планом. Я выкуриваю папироску. И вот мне смешно-смешно. Боже, как мне смешно! Какие все остроумные люди, какие лица! О боже…

А потом я опираюсь о нары и плыву, плыву… Корабль, ночь. Звезды, ветер. А потом я мушкетер. Атос или д’Артаньян.

И потом иду по залам, залам, и все прекрасные картины по стенам. Никогда не видал такого прекрасного…

А потом я просыпаюсь. В поту, голова разламывается. Где я? Почему? А по радио кончаются двенадцать ударов. И я вспоминаю… Самая большая радость — я ведь ее ждал весь день — вскрыть письма! Но во мне нет радости. И я прочитываю их кое-как. А потом всю ночь не могу уснуть от головной боли и кашля.

И вот я снова еду в автобусе встречать Новый год. И все едут. И наверное, думают, что все, все едут встречать Новый год в автобусе. Или они и не думают об этом. Конечно, не думают. Ведь праздник.

А с кем-то несправедливо поступили, кто-то потерял все деньги, у кого-то вообще все пошло прахом, кто-то умер только что и у кого-то умерли, кто-то встречает Новый год в поле, кто-то в тюрьме. Их тьмы, этих людей. Они не едут в автобусе. А мы себе едем и едем. Всё встречаем и встречаем Новый год за Новым годом».

У многих тогда внутри было это непонятное томление, ожидание чего-то лучшего, круглый год предновогоднее настроение… Немудрено, что через пять лет та страна накрылась медным тазом.

А какие книги увидели свет в 1986-м! Немыслимые еще пару лет назад. «Плаха» Чингиза Айтматова, «Москва 2042» Владимира Войновича — пока только за границей. Там же выходит знаменитый роман Тома Клэнси «Красный шторм поднимается», о войне между СССР и НАТО. Война идет в 1986-м году… Заканчивается перемирием. А в начале 1987-го издают роман «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, ну вообще немыслимую книгу…

Хорошего было в тот год немало. За кировоградскую «Зирку» стал выступать Андрей Канчельскис, 29 августа 1986 года он забивает в Кировограде свой первый гол в ворота черновицкой «Буковины». Сборная Кировоградской области стала чемпионом Советского Союза по шахматам по переписке! Интересно, сегодня кто-то играет в шахматы по переписке?..

В Александрии, на пожарной каланче, запустили куранты — один из символов года.

В Кировоградской области в 1986 году впервые в истории объем розничной торговли на душу населения превысил тысячу рублей в год. Делали покупки хорошо тогда к Новому году, и не только. И это при условии сурового дефицита всего и всея! Ну и что, что на столах у многих стоял самогон, а не коньяк? Все пили за то, чтобы в 1987-м все изменилось к лучшему.

Подготовил Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Письменник Артем Чапай приїхав у Кропивницький, щоб презентувати свою нову книгу «Тато в декреті». Це не гумористична проза (хоча книга доволі весела) і не збірка порад із виховання. Сам Артем каже, що за жанром це автобіографічний роман.

Артем Чапай – надзвичайно різноманітний письменник. Перша його книга «Авантюра» – це так званий тревел, тобто докладний опис його власної подорожі автостопом по Мексиці. Роман «Червона зона» – фантастичний. «Понаїхали» – цілком реалістичний художній твір. Він був також військовим кореспондентом, і його статті увійшли до книги «Война на три буквы». Не можна сказати, що якась із цих книжок сьогодні надзвичайно популярна, проте у Артема в кожному жанрі досить багато шанувальників. І ось тепер – «Тато в декреті».

— Для мене принципово не повторюватися, – пояснює письменник. – Коли вийшли перші дві мої книжки про подорожі, то почали казати, що в нас з’явився тревел-райтер. А я не хочу бути тільки тревел-райтером. Написав книжку фантастичну – сказали, що ось і в нас є представник антиутопії, але я не збирався писати тільки антиутопії. Я хочу робити різні речі.

Коли я писав «Тато в декреті», то орієнтувався на «Свято, яке завжди з тобою» Хемінгуея. Мені близький його стиль. Хоча, якщо для Хемінгуея «Свято, яке завжди з ним» – це молоді роки в Парижі, розмови в кафе і т.п., то моє «Свято» – це перші роки батьківства. Я впевнений, що саме про них я буду згадувати все своє життя.

Ця книжка передусім про стосунки. Тут не так багато про дітей, як можна уявити з назви «Тато в декреті». Тут немає порад. Я не психолог і не педагог і не можу вчити людей, як виховувати дітей. Книжка, мабуть, про несправедливість, яка існує між чоловіками і жінками, хоча не завжди чоловіки це усвідомлюють.

У передмові до книги Артем Чапай пише: «Іронія в тому, що, навіть пішовши в декрет, чоловік усе одно опиняється в кращому становищі, ніж  жінка. Узяти за приклад хоча б цю книжку. По суті, мільйони жінок в Україні та мільярди у світі можуть розповісти приблизно те саме. Але чи хто надрукує? Зате коли описати свій досвід пропонує чоловік — це інтригує за замовчанням: екзотика!

У мене брали інтерв’ю аж для «Української правди», ха! Хоч у повноцінному декреті я лише рік із хвостиком. У моєї матері, яка виростила чотирьох синів, паралельно працюючи інженером, інтерв’ю з цього приводу не брала навіть районна газета.

(…)

Зрозуміло, що цю книжку читатимуть академічні фемініст(к)и. Боюся, хтось із них критикуватиме автора за непослідовне вживання фемінітивів, тобто жіночих форм слів: «соціологиня» замість «соціолог» на позначення Оксаниної професії тощо. І хоч, як люди сімейні, ми обоє вважаємо, що одна помита чоловіком тарілка робить для рівноправності статей більше, ніж один раз ужите слово «мисткиня», а десятеро татів із немовлятами – більше, ніж десять осіб на круглому столі про фемінітиви, – я все ж таки визнаю, що й жіночі форми слів важливі. Оксана тут більша «скепткиня»».

– Для багатьох сімей в часи кризи тато в декреті – це необхідність чи просто економічно обґрунтоване рішення. У мами краща робота, вона більше заробляє…

— В нашому випадку це не була необхідність, заробляли ми однаково. Це був принцип. Коли ми одружились, Оксана закінчувала магістратуру за кордоном. Заради того, щоб бути зі мною, вона повернулася в Україну, хоча могла продов­жувати навчання в Сорбоні. Було б дуже шкода, щоб у неї припинилася кар’єра і будь-який особистий розвиток через те, що вона народила дітей. Ми намагалися зробити по справедливості. І ще задовго до народження дітей вирішили розділити декрет, запланували, що з кожною дитиною перший рік буде сидіти Оксана, бо єдине, чого чоловік не може дати дитині, – це грудне вигодовування. А другий рік – це вже може робити тато.

– Ви дуже багато чого встигли зробити в житті: і подорожували автостопом, і були військовим кореспондентом, і посиділи в декреті. Що було найцікавішим?

— Якщо казати про щастя, то, мабуть, для мене цей рік у декреті найщасливіший. Але водночас він і найважчий. Дуже важко від активного соціального життя переходити до цього абсолютно однакового розпорядку дня, коли зранку зварив кашку, потім пішов на майданчик і т.п.

Але зараз я б не хотів повертатися до іншого. Мені важко уявити, що я б зараз бомжував по Мексиці півтора роки. В 23 роки – це нормально, а в тридцять п’ять вже хочеться тепла й комфорту. Мені, звичайно, не хотілося б повернутись на війну. А от у декрет я б міг і повернутися.

– А ви вже вийшли з декрета?

— Важко сказати. Молодшому зараз 2,5 роки . Він ходить у садочок з перемінним успіхом вже півроку, але поки що постійно хворіє. А я собі уявляв, що вихід з декрету буде одномоментним… У понеділок він пішов у садочок, а я поїхав презентувати книжку.

– А якщо він захворіє, покинете все й повернетесь?

— Ні, зараз до нас приїхала бабуся. У моїй книзі є окремий розділ – «Ода бабусі». Бо якщо б якась соціологічна контора порахувала б, то вийшло б, що середня бабуся проводить з дитиною більше часу, ніж середній тато.

– Можливо, простіше було найняти няню?

— Можливо, але нам здається, що це неправильно. Моя попередня книжка – «Понаїхали» – була про українських заробітчанок в Італії. Це художня книжка, але я жив деякий час в Італії, досліджував, як це працює. Там я побачив, що італійські жінки дуже емансиповані. Але вони емансиповані за рахунок того, що в них є албанські кухарки, які за 300 євро в місяць їсти варять, є українські «баданте», тобто доглядачки і т.п. Звичайно, ми з Оксаною можемо займатися кар’єрою за рахунок того, що на нас буде горбатитись хтось інший. Матеріально це було б вигідніше, ніж сидіти в декреті. Але ми прийняли свідоме рішення цього не робити.

– До речі, щодо матеріального. З чого живе письменник, адже більшість з нас давно не купує паперових книжок?

— Я й сам не купую. Дітям купую, а собі краду з Інтернету. Але мені здається, що уявлення, що письменник має заробляти своїми книжками – це просто такий наш утопічний погляд на захід, де захищають авторське право і т.п. А якщо починаєш розбиратися, то розумієш, що навіть в Америці, ну, може, 5% письменників – такого рівня, як Стівен Кінг, – насправді живуть з продажу своїх книжок. Ну, може, там Пауло Коельо в Бразилії. Всі інші мають інший заробіток. Дуже часто письменники викладають в університетах і т.п. Це нормально. Так само і у нас. Я заробляю як журналіст, наприклад, Сергій Жадан їздить з концертами. Та й сьогодні достатньо грантів, програм, які дозволяють задовольнити творчі амбіції. Наприклад, роман «Понаїхали» я писав за рахунок міжнародної стипендії «Європейська ініціатива» для молодих письменників з різних країн світу. Треба шукати ці стипендії, гранти. В цьому немає нічого поганого – Ганс Хрістіан Андерсен, наприклад, все життя жив за рахунок королівської стипендії.

– Чи може сьогодні українська література конкурувати на міжнародному ринку? Чи будуть читати нашу літературу в Америці?

— У нас є чудові письменники! Мені дуже подобається Володимир Рафієнко. У нас його мало знають, бо він російськомовний автор, свого часу багато друкувався в Росії, отримав навіть премію для російськомовних зарубіжних письменників. Я б радив ще почитати Тараса Антиповича, Маркіяна Камиша. Якщо говорити про жанрову літературу, то Андрій Курков, безумовно, дуже сильний письменник. Але… Розумієте, не тільки українська, але й сучасна європейська література сьогодні дуже програє американській. Це дуже помітно. Американський письменник середньої руки, якого на батьківщині, може, ніхто й не знає, пише якісніше, ніж більшість метрів європейської літератури. Чому? Тому що в будь-якому університеті США навчають письменництву. Тобто люди мають можливість цьому вчитися, дуже багато людей пробують писати, і відбувається своєрідна селекція. У нас письменників дуже мало, їх ніде не вчать, і кожен пише, як собі розуміє…

– А ви самі вчилися?

— Ні, але я б дуже хотів!

Записала Ольга Степанова, «УЦ».

Родителей младших школьников, учащихся в школе №13, накануне Дня Святого Николая озадачили весьма неоднозначным «подарком».

В понедельник я не смогла отвести своего старшего сына в школу. Накануне ребенок рассказал, что из-за ремонта их перевели в другую школу. В беседе с классным руководителем сына я выяснила, что начальные классы школы №13 были переведены в школу №19, где для них всех (!) выделили три кабинета. В каждом кабинете будут ютиться минимум два класса, контрольные и прочие итоговые работы, а также уроки «меньшей» важности, вроде рисования и информатики, отменены. Связано это с ремонтом, который новое руководство школы (по информации от учителей и родителей, 13-я школа теперь находится в ведении гимназии «Мрія», директором которой является Лилия Титаренко) делает почему-то в разгар зимы. В школе уже около месяца нет уроков физкультуры (со слов  ребенка). Полным ходом идет ремонт в школьной столовой (интересно, как сильно это сказывается на качестве того, что дети едят на обед). Пришла очередь школьных кабинетов, в которых должны будут установить новые пластиковые окна… вместо пластиковых. Пару лет назад окна кабинета, в котором учится мой сын, уже были заменены на пластик совместными усилиями родителей.

Столь капитальные ремонтные работы во время учебного года вызывают много неудобных вопросов. С какой стати школу взялись ремонтировать с такой поспешностью, неужели нельзя было дождаться лета? Знают ли в городском управлении образования Кропивницкого об этом ремонте? Из каких средств финансируются работы? Во время уроков дети вынуждены дышать пылью и ходить в один туалет, поскольку другие санузлы на ремонте. Возможно ли в таких условиях соблюдать необходимые санитарные нормы?

Удручающе выглядит позиция педагогов и родителей – они не хотят вступать в конфликт с новой администрацией школы. В нашей стране каждый ребенок имеет право на обучение в достойных условиях, не угрожающих его здоровью. И это право было грубо нарушено в отношении сразу нескольких сотен детей. И я как журналист хочу услышать внятный ответ от ответственных лиц, почему это происходит и какие меры они собираются предпринимать.

Виктория Барбанова, «УЦ».

Подходит к завершению очередной музыкальный год. Попробуем разобраться, кто из заезжих исполнителей оставил след в нашей памяти, а кого видеть из зрительного зала больше и не хочется.

Уходящий 2016-й отметился тем, что городские сцены, не успев «остыть» после выступления того или иного солиста, группы, хорового коллектива, через день – два, максимум неделю заполнялись новыми исполнителями. Подсчитать точное количество концертов не представляется возможным, можно кого-то упустить, а значит, обидеть. О всех выступлениях рассказывать не имеет смысла, почти в каждом номере «УЦ» мы публиковали или интервью с артистами, или отчет о концертах, на которых смогли побывать. Вспомним только те моменты, о которых не упомянули ранее.

Самое-самое

С этой категорией все понятно. «Океан Эльзы» бомбанул на стадионе «Зірка». В этом году команде повезло с погодой, дождя не было. Нам, зрителям, пришлось немного подождать выхода на сцену известного коллектива, но Станислав Вакарчук принес свои извинения за опоздание, аргументировав тем, что сами дожидались захода на арену «последнего» зрителя. Потом два часа, а может, и более, несколько тысяч поклонников «ОЭ» находились в состоянии легкого сумасшествия. Пели, танцевали – куда же без этого?

Бывало и такое

Не можем не вспомнить концерт «Другої ріки» в зале областной филармонии. Артисты выступили отлично, зал разогрели не на шутку. Но были отдельные лица, которые зажигались не только от музыки. Во время выступления коллектива некая фанатка в очень «бодром» настроении сначала бродила по залу, а затем умудрилась взобраться на сцену и там запутаться в проводах. Разумеется, не все одобрили поведение девушки – техники группы помогли ей покинуть подмостки. Правда, розовощекую фанатку это не остановило. Спустя пару минут она предприняла еще несколько попыток добраться до своих кумиров. К счастью, энергии ее хватило ненадолго, и спутник девушки, к слову, такой же «веселый», увлек ее в глубину зала.

Неувязочка вышла

Выступал у нас и вокально-инструментальный ансамбль «Пламя». В свое время только от одного названия группы у девушек пламенели губы, розовели щеки, а их глаза могли поджечь любой костер. Девушки повзрослели, а вот участники коллектива почему-то не очень. Почти все бодрячки. Бегают, даже прыгают по сцене. К приехавшему к нам ВИА «Пламя» возникли вопросы по поводу легитимности группы. Действительно, Станислав Черемухин, позиционирующий себя как нынешний руководитель ансамбля, длительное время работал в составе легендарного ВИА «Пламя». Но, справедливости ради, отмечу, что за несколько десятилетий существования ансамбля через него прошли десятки музыкантов. А вот неизменным его руководителем по-прежнему является Сергей Березин. Конечно, Черемухин имеет моральное право создать группу с таким же названием и колесить с репертуаром по стране, зарабатывая на жизнь таким нехитрым способом. Сам Станислав не считает, что нарушает чьи-то права, легко соглашается на интервью и отвечает на каверзные вопросы относительно преемственности названия и репертуара коллектива. Мнения по этому поводу у всех разные. А песни теперешнего состава звучали неплохо. Даже хорошо звучали. Зал буквально рыдал от песен «На дальней станции сойду», «Под музыку Вивальди», «Идет солдат по городу», «Здравствуй, мама», «Дорога железная», «Аты – баты», «Детства последний звонок».

Самое ожидаемое

Лично для меня это был приезд Глеба Самойлова и его нового коллектива Matrixx. Тексты и музыка братьев Самойловых мне нравились еще во времена их громкого попадания в музыкальный топ. И до сих пор, пусть и не часто, я слушаю композиции «Агаты» и Matrixx. Хотелось пообщаться с автором большинства песен группы «Агата Кристи», не побоявшимся совершить тур по Украине. Поговорить о том о сем, о музыке и не только. Не сложилось. Менеджеры группы даже не рассматривали вопрос об интервью. Или чего-то боялись, или просто перед выступлением не хотели напрягать известного музыканта и фронтмена группы. Как поется в одноименной песне Глеба, «порвали мечту». А сам концерт понравился.

Что было и чего не было

Случается и такое: уже отыгравшая концерт в Кропивницком группа «Время и Стекло» попала на одной из улиц нашего города в небольшое ДТП. К счастью, все обошлось. Артисты отделались легким испугом и после недолгих разбирательств уехали.

Перед приездом Потапа и Насти работа органов правопорядка по предотвращению возможных актов недовольства их выступлением в Кропивницком для жителей областного центра была незаметна, однако она велась. Речь не о том, что кого-то задерживали перед концертом. Полицейские оберегали пришедших на концерт зрителей профессионально, без видимого присутствия и суеты.

Своими впечатлениями об уходящем годе с «УЦ» поделились и организаторы многочисленных концертов в Кропивницком.

— Хочу отметить, что в этом году наш город посетили звезды так называемой первой линейки, – рассказывает Иван Худояров. – Это «Океан Эльзы», Светлана Лобода, «Время и Стекло», Потап и Настя и еще ряд украинских коллективов высокого уровня. С каждым из них работать было приятно. Ничего особенного в еде, питье, проживании в наших отелях они не требовали, не было никаких упреков и приступов звездной болезни.

— Помогать в организации концертов намного легче, когда у артистов нет особых пожеланий. Нам легко работалось со всеми, – рассказывает Сергей Войц. – Во многом помогали работники театра и филармонии. Артисты шли навстречу просьбам журналистов об интервью. Не все, конечно, но большинство из них откровенничали перед камерами, микрофонами и диктофонами корреспондентов местных ТВ и газет.

— Приятно, что никто из музыкантов нам не отказывал, – говорит Эдуард Гева. – Многим коллективам нравится выступать перед нашей публикой, и отрабатывают они по полной. Рок в нашем городе любят, много людей приходит в клубы послушать музыку этого направления. Большинство из них являются постоянными посетителями роковых концертов, проходящих на площадках областного центра. В уходящем году зрители видели много профессиональных коллективов и слушали качественную музыку в их исполнении. Есть уже наметки и на следующий, семнадцатый год. Будет интересно.

Руслан Худояров, «УЦ». Фото  Виктория Квитка.