Месяц: Октябрь 2008

Поводом для эксклюзивного интервью с известным кировоградским промышленником, председателем Организации работодателей Кировоградской области Павлом Штутманом, председателем наблюдательных советов ЗАО «Гидросила Груп» и ЗАО «Эльворти Груп», стало заседание Кировоградского пресс-клуба реформ. Его участником был генеральный директор Федерации работодателей Украины (ФРУ) Владимир Грищенко. Принимали участие в заседании также П.Штутман и исполнительный директор Организации работодателей Кировоградской области Александр Саинсус. Речь шла о мировом финансово-экономическом кризисе и оценке развития событий промышленниками Украины, которые раньше других ощутили наступление кризиса на нашу страну.

По мнению ФРУ, высшее руководство страны из-за внутренних политических проблем и ожидаемых выборов в ВР явно недооценивает размеры кризиса. Павел Штутман высказал мнение, что он может стать крупнейшим за всю мировую историю XX и XXI столетий, превзойдя Великую депрессию 1930-х.

— Павел Леонидович, на фоне продолжающих звучать заявлений, что Украина не настолько интегрирована в мировую финансово-экономическую систему, чтобы всерьез бояться кризиса, не возникнет ли у наших читателей впечатления, что промышленники и работодатели по каким-то своим причинам сгущают краски?

— К сожалению, кризис носит объективный характер. Если он начался в США с ситуации в сфере строительства, то такая же ситуация и в Украине, и в России, и везде. Эта отрасль была «перегрета». Хотя не это является причиной кризиса. Причиной стало то, что вновь построенное жилье в США можно было получить, как у нас — соковыжималки: есть деньги — берешь соковыжималку, нет денег — тоже берешь соковыжималку. Практически под честное слово — ни справка с работы не нужна, ничего не надо, было бы искреннее желание приобрести бытовую технику. И, оказалось, все, что настроили, просто «перегревает» экономику, что на этом уже нельзя заработать, возникла ситуация с невозвращением финансовых средств, банковских кредитов — с этого все началось. Начали останавливаться строительные проекты, затем — отрасли, связанные с производством строительных материалов, техники для строительных и дорожных работ, и так далее, и так далее, и так далее. Причем еще полгода назад, и это то, что я знаю, это те заводы, на которых я бывал, эти производства были «перегреты» — все работали в две, в три смены, и это одинаково касается всех предприятий — наших, европейских, китайских… Остановился и ряд российских предприятий, производящих технику для строительных и дорожных работ, остановился производитель автобетоносмесителей…

Далее возник эффект домино. Как только рухнул рынок строительства, рухнул и рынок металла, поскольку металл используется в производстве техники и конструкций, а он стал невостребованным… Экономический кризис в строительной отрасли подтолкнул ипотечный кризис, ипотечный кризис подтолкнул финансовый кризис, а финансовый кризис привел к мировому экономическому кризису.

— Какую роль в этой ситуации может сыграть государство?

— США активно борются с кризисом. Там уже предпринимали многое. Понижали ставку рефинансирования, чтобы сделать кредитные ресурсы дешевле, чтобы в результате увеличения объемов покупок в экономике стало больше денег. Но это, как и другие меры, в лучшем случае, возможно, только отсрочило кризис, смягчило его, но не остановило. Европа молчала, там было все спокойно. Но затем кризис захватил и Европу. Ведь экономики интегрированы: если американские банки заимствовали у европейских и наоборот, как, кстати, и предприятия, то финансовый кризис, неплатежеспособность тоже вызвали эффект домино. И точно так же связана с мировой и наша экономика…

— Павел Леонидович, в чем именно выражается эта связь?

— Основной поток финансовых средств в Украину шел через банки, купленные Западом, — «Укрсоцбанк», «Аваль», «ТАС-Банк», «Правэкс», «Укрсиббанк» и так далее. Но, как только западные банки почувствовали себя хуже, кредитование приостановилось и начался обратный отток денег. Вот это и значит, что наши экономики связаны. Если украинский гражданин взял кредит на 20 лет, то он и будет эти деньги возвращать в течение 20 лет. Но банк-кредитодатель, в свою очередь, получил эти деньги у европейского банка всего лишь на год, а то и меньше. И если он не сумеет получить деньги из других источников, привлекая, например, деньги населения на депозитные вклады, то через год ему отдавать будет нечего — он станет неплатежеспособным. И это только один из примеров.

Еще в первом полугодии этого года металлургические предприятия получали сверхприбыли — металла не хватало. Сегодня металл не востребован, и в Украине 17 из 36-ти доменных печей уже стоят. А может быть, на момент нашего разговора — уже и больше. И в этом тоже наши экономики связаны. А все это приводит к кризису неплатежей. Деньги уходят из экономики. Я думаю, это мое личное мнение, антикризисная программа после предыдущих, на мой взгляд, бессмысленных выборов, которые не были нужны никому, кроме политиков, но зато в этом «переходном периоде» инфляция подскочила до 16%, только усугубила ситуацию: были применены монетарные методы — деньги уходили из экономики, а это усилило кризис неплатежей. Поборов инфляцию, усилили экономический кризис.

— Насколько длительным может быть кризис в мире и в нашей стране?

— Я бы хотел, чтобы он закончился через неделю. Но в США 700 млрд. долларов, выделенных на стабилизацию, пока к серьезным результатам не привели. Выделенные ведущими странами Евросоюза около 1,5 триллионов евро тоже пока не дали результатов: европейские индексы на прошлой неделе продолжали падать — в среднем на 5% в день. Выделенные средства не изменили ожиданий инвесторов. И ни один эксперт еще не сказал, сколько продлится кризис. Буквально вчера я слышал две оценки: один эксперт назвал два года, второй — до 2014 года.

Для нашей страны свою негативную роль сыграют и отрицательное сальдо торгового баланса, и огромный внешний долг — я не имею в виду только долг государства, но, прежде всего, и долг субъектов хозяйственной и финансовой деятельности. Плюс дефицит платежного баланса, который возник в связи с уменьшением доли экспорта. А если еще вырастет цена на газ из России, то дефицит платежного баланса еще возрастет. Доллар будет продолжать дорожать, гривня — падать. Будет расти стоимость импорта. Плюс наш низкий технологический уровень — высокое энергопотребление, низкая производительность, затратность на единицу продукции — и наша неконкурентоспособность как следствие.

— Усугубляют ли наш внутренний кризис особенности нынешних взаимоотношений Украины и России, есть ли, образно говоря, торгово-экономическая война и к каким последствиям она ведет?

— Возможность торговой войны была связана с недружественной оценкой действий России в Грузии. Но ведь недружественные заявления в отношении любой другой страны точно так же привели бы к ухудшению двусторонних отношений. По этой причине Федерация работодателей Украины обратилась к премьер-министру и Президенту с открытым письмом, в котором призывала приложить все усилия, чтобы не допустить осложнения отношений с Россией — прежде всего торговых. Кроме того, представители бизнеса и общественных организаций Украины обращались к общественным организациям и руководству РФ о недопустимости торговой войны. Поэтому, к счастью для нас, торговая война не началась. А сейчас все заняты своими вопросами — кризисом, спасением своих национальных экономик. Слава Богу, войны не получилось. Не было бы счастья, да несчастье помогло…

— Возможна ли помощь украинского государства своим производствам — какие-то деньги для украинских предприятий, выделенные не на проедание, а на то, чтобы предприятия выстояли?

— Государство должно этим заниматься! У него достаточно рычагов, чтобы ослабить влияние кризиса. У нас, на мой взгляд, государство в первую очередь должно принять меры к повышению стоимости зерна. Одна из причин низкой цены на зерно связана с тем, что никто не хочет кредитовать зернотрейдеров, чтобы они хотя бы могли начать выкупать зерно крупными партиями у производителей и продать там, где оно востребовано. В страну начали бы поступать деньги, производители зерна начали бы их тратить — это были те деньги, которые нужны для оживления нашей экономики. Могут быть и другие проекты, но, боюсь, наше государство и политические элиты не были готовы к тому, чтобы принимать необходимые экономически взвешенные решения. Мы, промышленники, надеемся, что возобладает здравый смысл и политики объединят свои усилия в интересах экономики Украины и ее народа.

Пока одни доказывают другим в телеэфире, зале Верховной Рады и судах всех инстанций, что новые досрочные выборы стране не нужны и наоборот, третьи к этим самым выборам готовятся, правда, пока с оговоркой «если они будут».

О трудовых буднях представителей Cоцпартии Украины в центре и на местах в преддверии очередной попытки возвращения во власть местным журналистам на днях поведал руководитель Кировоградского обкома СПУ Николай Садовой.

В данный момент социалисты, похоже, озабочены прежде всего вопросом о том, с кем на выборы идти. Потому как самостоятельно осилят вряд ли. Во всяком случае, такой вывод напрашивается из сказанного Садовым.

Так, он напомнил об известном письме Александра Мороза к Петру Симоненко с предложением о создании единого левого «фронта», о предложении, якобы сделанном Черновецким — об объединении с его блоком (хотя на самом деле, если верить сообщениям СМИ, все было наоборот), соответствующих предложениях от ПР и Литвина, якобы имевших место…

В сухом же остатке пока ноль. Во всяком случае, Садовой сказал лишь о том, что социалисты «будут сотрудничать со всеми, в том числе и с БЮТ и “Нашей Украиной” — на местном уровне», с целью обеспечения формирования нормальных списков избирателей, предотвращения фальсификаций результатов выборов и т.п.

Сами же социалисты тем временем уже набрасывают предвыборные списки — начиная с первичных организаций, тайным голосованием выдвигающих из своих рядов наиболее достойных. По словам Садового, кировоградская областная ячейка уже подготовила список из полусотни кандидатов, среди которых путем, опять-таки, рейтингового голосования отберут 14 «самых-самых». Именно они впоследствии и представят регион в списках идущих «на Раду» от СПУ.

Год назад александрийская газета «Городской курьер» №43 напечатала статью «Автобусное семейство Александра Купченко», в которой речь шла о льготных автобусных перевозках на внутригородских маршрутах. Оказалось, что наиболее выгодные маршруты автобусов достаются определенным бизнесменам, среди которых не последнее место принадлежит жене начальника комитета экономики горисполкома Александра Павловича Купченко. При этом только компенсацию за льготные перевозки автоперевозчик Лариса Купченко (жена Александра Павловича) в 2006 году получила 206,6 тыс. гривен, за 8 месяцев 2007 года — 129,5 тыс. гривен.

Публикация вызвала широкий резонанс в городе, на нее поступило множество откликов, в том числе открытое письмо представителей общественных организаций, среди которых городской совет ветеранов, комитет по защите прав пенсионеров, городская организация защиты детей войны и другие.

Что в таких случаях происходит в цивилизованных правовых государствах? Запятнавший себя одним лишь только подозрением в коррупции чиновник подает в отставку. Но ведь мы живем в Украине, где заявление об отставке — такое же редкое явление, как снегопад в июне. Вместо заявления об отставке А.П.Купченко подал иск на журналистов газеты и представителей общественных организаций, осмелившихся поддержать газетную публикацию и иметь смелость высказать свое мнение. Чиновник считал, что публикации унижают его честь, достоинство и деловую репутацию. Кроме этого, им были поданы заявления в прокуратуру и городской отдел милиции. Вся правоохранительная система страны в едином порыве должна была стать на защиту его чести и деловой репутации…

Судебная тяжба была длительной и изнурительной. И наконец вынесен окончательный вердикт александрийского городского суда: публикации в газете не унижают чести, достоинства и деловой репутации А.П. Купченко. Суд также признал, что в письме представителей общественных организаций не содержится неправдивой информации.

Казалось бы, можно на этом поставить точку. Но остается горький осадок. Удивляет, что мэр города с олимпийским спокойствием наблюдал за развитием конфликта и публично своего мнения не высказал. А.П. Купченко по-прежнему продолжает руководить отделом экономики горисполкома, правда, теперь его не ввели в состав конкурсной комиссии по определению автоперевозчиков. А в остальном, как писал Ремарк, на Западном фронте без перемен.

Несмотря на то, что не «борется с наркоманией» в последние годы только ленивый, каждый год, месяц, день и час все новые и новые мальчики и девочки пополняют ряды «сочувствующих» — глотающих, нюхающих, вкалывающих…

К сожалению, подавляющее большинство солидных и не очень дядь и теть, даже тех, кто активно, как им кажется, занимается этой самой «борьбой», похоже, совершенно не понимают, с чем имеют дело. Точнее, понимают в корне неправильно — я знаю, о чем говорю, потому что знаком с этим миром изнутри. Хотя само понятие о существовании какого-то обособленного, параллельного мира наркотиков и наркоманов уже само по себе неверно. Не говорят же, скажем, о мире инвалидов или больных раком, туберкулезом, сахарным диабетом…

Да и сами слова «наркомания», «наркоман» в тех значениях, которые вкладывает в них, опять-таки, подавляющее большинство людей, эти слова употребляющих, на самом деле совершенно не подходят для описания реально существующего на сегодняшний день положения дел и людей, в этом положении оказавшихся.

Каков сложившийся среди считающих себя здоровыми членов общества образ человека, которого называют наркоманом? Это отщепенец, существо без работы, семьи, часто — определенного места жительства, с исколотыми венами, проводящий одну половину жизни, валяясь на полу в каком-нибудь грязном притоне в состоянии «прихода», а другую — в поисках денег на дозу на «большой дороге», подонок, вор, «конченый»…

Такие действительно есть. Но они были всегда, их, к счастью, немного, процент этих «конченых» на протяжении многих лет остается практически неизменным. Но что-то меняется, меняется в худшую сторону, это смутно чувствуют все, хотя мыслить какими-то новыми категориями почему-то начинают очень немногие. Большинство же пока либо находится в плену описанных выше стереотипов, а может — просто боится. Боится осознать масштабы сдвига, произошедшего в нашем обществе всего за десяток последних лет.

Там и тогда

Впрочем, в десяток лет все эти перемены «втиснулись» именно у нас, на постсоветском пространстве — «железный занавес» действительно довольно долго и вполне эффективно защищал от тлетворного влияния Запада. В этом контексте — без доли иронии. Ведь наркопотребители наряду с наркоторговцами в Союзе ходили «под статьей», а передвижения через границу ограничивались и контролировались крайне жестко.

В то же время в благополучные Америку и Европу еще в 60-70-х годах прошлого века наряду с сексуальной пришла и наркотическая революция. Поколение хиппи, выражавшее свой протест против милитаризма, лицемерия и ханжества буржуазного мира своим внешним видом, своей музыкой, своим пацифизмом, жизнью в коммуннах, свободной любовью и «расширявшее сознание» с помощью марихуаны и ЛСД, открыло ящик Пандоры. Их идеям не удалось изменить общество потребления — уже очень скоро все они выхолостились до залихватского лозунга «Секс, наркотики, рок-н-ролл», с небывалым энтузиазмом подхваченного бесшабашной молодежью и богемой…

В конце семидесятых «махорку» курило пол-Америки, каждый третий тинейджер не представлял себя без кокаина и героина. Абсолютно не существовало «кокаиновой проблемы» и в западном шоу-бизнесе — порошок нюхали все, и в таких количествах, словно это было лекарство от насморка. В свое время от кокаиновой зависимости лечились такие мэтры кинематографии, как Мэл Гибсон — актер и режиссер «Страстей Христовых», оскароносный комик Робин Уильямс, известный нашему зрителю в первую очередь по главным ролям в добрых семейных комедиях «Миссис Даутфайр» и «Джуманджи». Именно ему принадлежат ставшие афоризмами высказывания «Кокаин — это способ Господа предупредить вас, что вы зарабатываете слишком много денег», и «Реальность — это костыль для тех, кто не может совладать с наркотиками»…

В этот же период был дан старт отсчету всемирно известных жертв передозировки и наркотической депрессии — Элвис Пресли, Джим Моррисон, Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Сид Вишес… Отсчет этот продолжается по сей день. Но сейчас не об этом. Они были кумирами тогдашней молодежи, и их образ жизни неосознанно копировался сотнями и сотнями тысяч поклонников во всем мире…

Поколение рожденных на Западе в бурные 70-е, с легкой руки писателя Дугласа Коупленда окрещенное «поколением икс», или «потерянным поколением» (если быть точным, то к нему относят всех родившихся с 1963 по 1983 гг.), было уже заранее обречено находиться в плену демонов, выпущенных их родителями. Замечательный русский писатель Виктор Пелевин — как раз из этого поколения, написал в одном из своих романов: «ничто не продается так хорошо, как грамотно расфасованный и политически корректный бунт против мира, где царит политкорректность и все расфасовано для продажи».

В полном соответствии с этим законом, употребление наркотиков, бывшее для «идейного» поколения 60-х формой протеста против общества, где «все продается», стало «модной фишкой», которую западный шоу-бизнес начал использовать как рекламный прием. Полунамеки, а то и прямое воспевание прелестей кокаиновых, кетаминовых и прочих «приходов» становятся основной темой творчества массы рок-музыкантов того периода, появляется целое направление так называемой «психоделической» музыки, самым ярким представителем которого становится группа Pink Floyd, члены которой никогда не скрывали источников своего вдохновения…

Здесь и сейчас

Но наибольший вклад в формирование «модного образа» наркотиков сделала, конечно, так называемая клубная культура, неотъемлемой частью которой стали стимуляторы — «экстази», амфетамины, метамфетамины и прочие вещества, позволяющие без устали «колбаситься» ночи напролет. Практически открытое их употребление в полутемных помещениях ночных клубов под звуки ритмичной электронной музыки долгое время не только не пресекалось, но и приветствовалось администрацией большинства заведений и, опять же, ди-джеями и музыкантами, став фактически базовой идеологией новой субкультуры, насчитывающей миллионы адептов во всем мире.

Эстетика «дорожек», раскатанных на зеркале, и разноцветных таблеток с печатями — зайчиком из «Плейбоя», четырехлистником клевера, улыбками, сердечками и прочими «веселыми картинками» — широко внедряется в рекламные кампании, оформление интерьеров, всевозможных «предметов культа», дизайн одежды и аксессуаров.

Положительные ассоциации, связанные с наркотиками, позволяют зарабатывать на всем этом деньги, да и на техно (хаус, транс, электро) вечеринке, не «зарядившись», делать нечего. «Употреблять» становится модно, а наркотики из подвалов и притонов вместе с представителями «поколения Х» приходят в офисы крупных компаний, модные бутики, «продвинутую» тусовку и даже — страшно сказать — в парламенты и правительства, в мир наиболее успешных и обеспеченных людей. Являющихся, как известно, объектами зависти, подражания и устремлений для всех остальных…

Если на Западе процесс происходил постепенно, то на территорию постсоветских государств новая, «гламурная» наркокультура после падения «железного занавеса» просто-таки врывается в одночасье. Первой — еще в ранние 90-е — под удар попала «золотая молодежь» крупных мегаполисов — Москвы, Питера, Риги… Позже, по мере того, как экономика новоиспеченных самостоятельных государств оправляется от шока, у населения появляются «лишние» деньги, а индустрия развлечений обновляется по западным образцам, все быстро встает «на свои места» и на самой дальней периферии…

Сегодня, не нюхнув порошка (амфетамин или его кустарные аналоги) или не «кинув колесо» (экстази), идти «отдыхать» в клуб (а куда еще идти?) в Кировограде считается «дурным тоном» уже среди тех, кому 13-16. Те, кому не хватает денег на «модные» стимуляторы, как и на пятничный (субботний, воскресный) поход в этот самый клуб, «гасятся» чем придется — «винтом», трамадолом, еще какой-то дрянью, тем, что могут достать, и просто шатаются по подворотням, скверам и паркам. Как пива выпить…

И вовсе не потому, что все они «конченые» — время и страна «конченые». Просто у их родителей, занятых в первую очередь зарабатыванием денег, часто нет ни времени, ни сил на то, чтобы вникать, чем занимаются их дети, уходя «гулять» вечером в выходные. А заняться им действительно просто нечем…

С другой стороны — «специфика» работы органов правопорядка и системы правосудия в нашей отдельно взятой стране, к сожалению, не позволяет надеяться на скорое и эффективное пресечение деятельности крупных — даже в масштабах одного областного центра наркоторговцев и их распространительских сетей. В свою очередь, и наше общество, и государство, надо признать, не могут предложить им никакой достойной альтернативы, а власть имущие всех уровней в большинстве своем реально заняты совершенно иными, более «насущными» (для них самих, естественно) вопросами…

«Свет в конце тоннеля»

Большинство бывших «советских рейверов» (тех, кому сейчас по 25-35 лет) к определенному возрасту «завязывают» — либо самостоятельным волевым решением, либо потратив немалые деньги на лечение, которое они, как правило, могут себе позволить, хотя, опять-таки, клинические случаи физической зависимости среди «поколения Х» — скорее исключение.

Они имеют достаточно высокие доходы и социальный статус. Очень немногие из них заканчивают жизнь, пуская ртом пену на заблеванный пол подпольного притона, они редко скатываются на самое дно. Это вполне нормальные члены общества, в большинстве своем имеющие высшее образование, семью, детей и престижную работу.

Однако каждому, кто хоть раз «висел», знакомо чувство зияющей внутренней пустоты и последующей жестокой депрессии, которыми приходится расплачиваться за «ощущение праздника» и чувства любви ко всему и всем, испытываемое под стимуляторами. В то же время мало кто из них понимает — до поры до времени, — что эта пустота теперь будет с ними всегда. Что просто искренне радоваться жизни — солнцу, хорошей музыке или книге, близости любимого человека — без «вспомогательных средств» нужно будет учиться заново.

По сути, мы говорим об эмоциональной инвалидности, о «хронике» не физической, но духовной и душевной. И не реальность, как утверждал Робин Уильямс, а наркотик стал для них «костылем», которым они собственноручно заменили в себе естественную, данную каждому от рождения способность к получению положительных эмоций «просто так». К огромному сожалению, понять глубину и тяжесть этой утраты очень тяжело до того, как первый раз «попробуешь». А осознать, сформулировать ее содержание — часто даже после сотой «висючки»…

Именно об этом предупреждает герой культового фильма Терри Гилльяма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», блестяще сыгранный не менее культовым Джонни Деппом. В одной из финальных сцен его герой — профессор журналистики и завзятый «торчок» поколения 60-х — формулирует главную, по его мнению, ошибку наркокультуры: «… Убеждение в том, что кто-то или что-то поддерживает свет в конце тоннеля…»

К сожалению, до 9 из 10 человек, посмотревших фильм, ставший культовым, как это ни смешно, именно в среде наркопотребителей, это послание попросту не доходит. И основным заданием для всех неравнодушных, как мне кажется, должно стать именно его донесение. До как можно большего числа тех, кто в этом нуждается.

В конце этого тоннеля нет никакого света — есть только десятки и сотни тысяч новых инвалидов каждый год, молодых еще людей, которые уже никогда не смогут получать от жизни удовольствие за «бесплатно», и мучающихся от этого. Будет все больше и больше депрессий, самоубийств, приступов немотивированной, на первый взгляд, агрессии и жестокости, уже сегодня пугающе частых…

Каким именно образом, вопреки массированной глянцевой пропаганде искусственного «позитива» и «сопутствующих товаров», в которую ежегодно по всему миру вкладываются миллионы долларов, и косности государственных мужей от образования, сегодня можно развернуть и направить в нужное (да любое другое) русло внимание мальчишек и девчонок, а также их занятых родителей, — вопрос к специалистам. Социопедагогам, психотерапевтам, наркологам и прочим. Но делать это нужно срочно, массированно и очень активно…

Ведь те, о ком мы говорим, — уже следующее поколение, поколение 90-х, которое по аналогии уже успели назвать «поколением Y». Которое спешит жить еще больше, чем их родители и родители их родителей. Их дети, если продолжать латинский алфавитный перечень, получается, будут иметь индекс «Z». А это — последняя буква…

---

Стимуляторы амфетаминового типа постепенно становятся «врагом общества номер один среди незаконных наркотиков», еще в 2003 году заявил Антонио Мария Коста, исполнительный директор Управления ООН по наркотикам и преступности (UNODC) в ходе представления результатов «Глобального исследования в области экстази и амфетаминов».

По оценкам UNODC, распространенность злоупотребления синтетическими наркотиками в мире на данный момент превышает уровень употребления героина и кокаина вместе взятых. Объем конфискуемых только за одну декаду стимуляторов амфетаминового типа начиная с 1990 года вырос в десять раз и составил в 2000-2001 годах около 40 тонн. Согласно приблизительным оценкам, в настоящее время уровень производства уже значительно превышает 500 тонн в год, а тенденция к злоупотреблению этими наркотиками нарастает с катастрофической скоростью. За последние 12 месяцев более 40 миллионов человек употребляли синтетические наркотики.

---

Чомусь зачепила, здається, абсолютно нейтральна публікація у 42-му номері «УЦ» від 16 жовтня цього року про туристичні враження наших земляків від поїздок в Іспанію і Чехію. Автор (до речі, Ганнуся Кузнєцова серйозно виросла як журналіст) добросовісно передає захват своїх інтерв’юерів красотами Європи, порядком і чистотою, які панують там. Усе це давно відомо і про це тисячу разів писалося — які ми недолугі на фоні просвіщенної Європи і як багато нам треба у них навчитися. Абсолютно згодна. Але у тій публікації мені вчувся просто телячий захват, грубо кажучи, їхніми туалетами (про це згадується в одному з матеріалів) і не біль за свою країну, а зневага. Я далека від ура-патріотизму, коли кулик хвалить своє, хай і поганеньке, болото, але чому, захоплюючись чужим, ми не замислюємось над глибинними причинами власної нікчемності? Адже без цього навряд чи чогось навчимось і тим більше чогось путнього не досягнемо.

Отож, про туалети — як про узагальнене поняття чистоти, побутової влаштованості, порядку. Почну трохи здалеку: просто на пам’яті факт, який наводить відомий історик і публіцист Юрій Канигін у своїй книзі «Віхи священної історії». Виявляється, перша у світі миловарня ще у шостому тисячолітті до нашої ери була побудована саме на берегах Дніпра, і звичка вмиватися поширювалась по Європі саме звідси. Можна згадати й набагато пізніші трипільські міста з їхніми двоповерховими будівлями та водогонами. Де була тоді просвіщенна Європа? А залишки тих міст на наших городах у буквальному розумінні цього слова: у селі Володимирівка Кіровоградського району маємо еталонну пам’ятку Трипільської культури — найбільше у світі протомісто площею 80 гектарів.

Але — то дуже далека історія. Ближча — і зриміша, і конкретніша. Не перестає дивувати і вражати факт, вичитаний у спогадах ветеранів минулої війни, яким довелося брати участь ще у фінській кампанії. Радянські солдати, завжди, зрозуміло, голодні й холодні, запопавши якийсь населений пункт, де, як правило, жителів уже не було — вони тікали від завойовників, перш за все шукали щось їстівне. У підвалах місцевих господарів вони знаходили банки з консервацією. Але як дістати ті спокусливі огірочки чи помідорчики — не мали уявлення. Тож розбивали банки над мискою або каструлею і вибирали звідти овочі чи фрукти. Відчуваєте цивілізаційну різницю? А Фінляндія ж тільки трохи більше двох десятиліть перед тим вирвалася з лабет Російської імперії, чого Україні не вдалося.

Саме Росія з її азійськими традиціями «подарувала» нам кріпосне право з його жахливими злиднями, а значить, і з вимушеною побутовою невлаштованістю.

Маємо буквально документальні підтвердження побутової «влаштованості» наших селян в тридцятих роках минулого століття. Після возз’єднання з Західною Україною там знаходились люди, не байдужі до комуністичної ідеї, які добровільно переселялись в СРСР. Приїхали такі і в один з тодішніх радгоспів нашого Бобринецького району. Але умови праці і злидні, які вони тут зустріли, змусили їх тікати додому, в рідні краї. Зрозуміло, їх арештували, звинуватили у саботажі і втечі та впаяли по кілька років таборів. Їхні справи як репресованих зберігаються у нашому обласному архіві. Але — що цікаво: місцеві мешканці свідчили, що сім’я Лукасюків (одна з прибулих — С.О.), продавши двох своїх коней, жила добре — мали перини, подушки, ковдри, постільну білизну. Ймовірно, так воно і було. Але наявність цих елементарних речей, які для будь-якого європейця не означали достатку, для наших земляків-степовиків, тодішніх будівників соціалізму, забитих і пригнічених, пограбованих і опущених несамовитою більшовицькою владою на саме дно людського виживання, могли здаватися розкішшю…

І тут можна, прикликавши на поміч світових психологів та психоаналітиків, довго міркувати про роль злиднів у нівелюванні особистості і нації, про розвиток людської гідності чи люмпенської свідомості та передаванні останньої у спадок наступним поколінням, а також її вплив на формування суспільства, його внутрішньої культури, конфліктності, протиріч, майбутніх нерівностей.

Знову ж — можу навести ще конкретніші приклади. З історії власної родини. Мій дід Степан, тяжко працюючи, до початку колективізації надбав чималі статки. У хаті (жили вони тоді в селі Оситній Новомиргородського району) були і твори мистецтва, і вироби із золота, і власна бібліотека. Не важко здогадатися, що все це розтрощили, пограбували, відібрали. Діда Степана та його дружину Тетяну арештували, а трьох дітей, найменшій з яких — моїй мамі — не було ще й двох років, кинули напризволяще. Вижили вони тільки завдяки тому, що дідові вдалося втекти і, переховуючись, перебратися у село Констянтинівку, де жили його брати й сестри, які й прихистили дітей. Де їм тільки не доводилось ховатись — куркульські ж діти! — і на горищах, і в повітках, і в погребах. Під час Голодомору були на краю загибелі. Та допоміг щасливий випадок. І коли через кілька років дід спромігся стягнутися на якусь маленьку халупку, де, зрозуміло, не було ні людських меблів, ні якихось побутово-санітарних умов, моя мама, пригадує, лягла на підлогу, встелену сіном, розкинула руки:

— Ой, тату! Яке ж це щастя — своя хата!

А ви кажете — європейські туалети…

Іншого брата діда Степана більшовики вислали до Сибіру, у сестри чоловік був священиком — розстріляли. І це не якась виняткова ситуація. Такі чи подібні приклади — у кожній сім’ї. Отака наша дорога до цивілізованості.

Та й у радянські часи не було особливих розкошів, постійні нестатки, дефіцити, якщо й гроші заробив — ніде нічого не дістанеш. Та й уявлення ми не мали, як то можна жити по-людському, адже навколо була всуціль сіра радянська дійсність з її убогими стандартами життя. Що там говорити про наших батьків — уже наше покоління тільки-тільки, хто раніше, хто пізніше, спромагається на людські ремонти власного житла. Коли в бетонних коробках наших, ще радянських, квартир вирівняють стіни та підлоги, рівно поставлять дверні коробки, причеплені абияк будпролетаріатом, замінять сантехніку, що, обслуговувана алконавтами, текла без перестанку, поставлять вікна без щілин у палець… А багато хто і досі не може стягнутися навіть на такий ремонт. І живе у хрущовці, де, за висловом майстра, який ремонтував нашу квартиру, до чого не торкнись — усе сиплеться.

І навіть за таких умов — українці ніколи не були неохайними і бруднулями. У абсолютній більшості наших помешкань, навіть небагатих пенсіонерів — порядок, чистота, затишок. Інша річ — місця загального користування. У ставленні до них перемагає поки що совкова ідеологія. І тут нам, справді, треба вчитится у Європи, яка просто давно звикла до людських умов, вони для неї — щось традиційне, невід’ємне, як, зрештою, людська та національна гідність.

Врешті, побудувати туалети європейського рівня не так вже й складно, але як подолати оту деморалізацію суспільства, яка й не дозволяє нам просто насолоджуватись благами цивілізації, а весь час кидає в стихію то руйнації, то злиднів, то вічних протистоянь? Деморалізація — неминучий наслідок денаціоналізації.

Та ж Чехія, де свого часу чи не десяток родин на всю країну володіли рідною мовою — таким сильним був вплив Німеччини, швидко оговталась, відродила мову, духовно об’єдналася і запрацювала на своє майбутнє. А тепер у нас щелепа відвисає, коли ми дивимось на її туалети! Та у нас матеріальних ресурсів у сотні разів більше, ніж у тієї Чехії, тільки ми й досі не можемо заговорити рідною мовою, не можемо визначити — хто для нас окупант, а хто герой. І не дивно, що Європа сміється над нами. І не над нашою бідністю, а над нашою сліпотою і духовною недолугістю. Ми не маємо того національного і духовного стержня, який має кожен народ, зокрема й у Європі, того світовідчуття, яке дає людині зв’язок з її близькими і далекими предками, дозволяє відчувати виклики, що випадають на долю її нації і адекватно реагувати на них.

Наші керівники сваряться за владу, а ми не чуємо один одного. Хіба що можемо позаздрити цивілізованій Європі…

Сегодня компьютер — неотъемлемая часть нашей жизни, работы и быта. Даже не верится, что еще не так давно мы вовсе без них обходились. Но как-то раз мы в редакции задумались — а когда в Кировограде появился первый компьютер? В первую очередь персональный? По нашим прикидкам, сейчас как раз должен быть двадцатилетний юбилей первого PC в нашем городе. Мы попытались найти ответ на эти вопросы и разыскать корни первого персонального компьютера в Кировограде. Это оказалось очень непросто…
Вообще первые электронные счетные машины в Украине появились в начале 50-х. В нашем городе эти электронные монстры, занимавшие целые комнаты и залы шкафами с «процессорами», появились в начале 70-х. Мы пытались установить первенство, но на него, по разным данным, претендуют «Пишмаш» и «Радиозавод». При обоих мощных предприятиях были созданы вычислительные центры, вскоре такой появился в КИСМе. Еще среди лидеров компьютеризации оказались …органы госстатистики, в советское время их сложную математическую работу попытались упростить с помощью электроники в первую очередь.
— Те первые машины были для нас чем-то полуфантастическим, — вспоминает Евгений Полтанов, в советское время один из руководителей вычислительного центра «Пишмаша». — А на нас, работающих с теми компьютерами, смотрели чуть ли не как на космонавтов. Некоторое время у нас работала машина М4030, так называемый управляющий вычислительный комплекс. Но я не забуду 1982 год, когда нам поставили новый аппарат СМ3. У него была грандиозная по тем меркам оперативная память — аж 32 килобайта! Это намного меньше, чем у любого сегодняшнего самого плохонького устаревшего мобильного телефона… В 85-м у нас уже был СМ1420, у которого было аж 128 килобайт. Мы на нем решали вполне серьезные задачи. Все эти машины занимали очень много места, диски памяти к ним весили несколько килограммов. Первые мышки к ним имели железный необрезиненный шарик и по форме, размеру и весу напоминали кирпич.
Тогда не было понимания, что компьютером можно и должно пользоваться всем подразделениям — от бухгалтерии до конструкторов. Вычислительный центр был чем-то отдельным, как бы сам по себе. Работали на машине мы, инженеры (слова «программист» еще не было в обиходе) по очереди по записи. Делали программы техпроцессов для станков с числовым программным управлением и многое другое. Процесс расчета, который «вручную» отнимал несколько дней, теперь выполнялся за час».
В 80-е слово «компьютер» было уже всем знакомо, именно в эти годы в домах у многих энтузиастов-передовиков появились первые агрегаты, которые тоже называли компьютерами. Хотя на самом деле это были просто игровые приставки, не будем сильно вдаваться в подробности, но принципиальная техническая разница между компьютером и приставкой грандиозна. «Электроника», «Видеоспорт», «Атари», «Синклер» — сегодня эти названия вызывают ностальгические воспоминания у пионеров компьютеризации. Вероятно, импортные игрушки появились у нас раньше отечественных — Одесса недалеко, моряки начали возить.
Первый в СССР массовый бытовой компьютер «Электроника БК-0010» начали выпускать в конце 1983 года. И уже в 1984, по свидетельству некоторых знатоков, он точно был у нескольких человек в Кировограде, при всеобщем страшном дефиците этой техники.
Страной был взят курс на компьютерную грамотность, но она у нас в глубинке практически ограничивалась созданием классов информатики с микрокалькуляторами и изучением языка БЕЙСИК на бумажке. Хотя в КИСМе и пед-институте первые компьютеры появились уже в начале 80-х (данные разнятся). В педине стояли «Атари», их цена, при всей примитивности, достигала 4-5 тысяч рублей!
А относительно массовая домашняя компьютеризация началась в 1986 году. Во-первых, тогда журнал «Радио» напечатал схему создания на дому компьютера «Радио-86РК», и многие попытались его сделать, а в Кировограде для этого были возможности — на радиозаводе можно было достать детали. Одновременно несколько заводов в СССР начали выпускать по этой схеме машины под названием «Микроша», они стоили около 600 рублей, большие деньги. К нам в страну стали массово ввозить компьютеры «Синклер» серии Z, они уже были ближе к нашему пониманию компьютера. Работал он при помощи кассетного магнитофона — игры записывались на аудиокассеты.
Хотя, как рассказывает Евгений Полтанов, в то время из-за холодной войны Западом было наложено эмбарго на поставку любой компьютерной техники в СССР, даже игровых приставок. В логике того времени они считались продукцией двойного назначения, то есть могли бы быть применены и военными. Кстати, как говорит Евгений Алексеевич, советские конструкторы вовсю «сдирали» конструкции и идеи у западных разработчиков. В Москве просто распределяли — в Киеве препарировали процессор «Моторола», в Орле — «Интел» и так далее… Из-за эмбарго все «железо» к нам везли в основном из Индии, там были какие-то лазейки.
По воспоминаниям очевидцев, первую компьютерную выставку в Кировограде организовали болгары или в конце 1987-го, или в начале 1988 года. Происходило это, по некоторым нашим данным, полуподпольно в Кировоградском техникуме подготовки руководящих кадров колхозов и совхозов, был такой. Ушлые болгары уже вовсю у себя пиратски копировали машины IBM. Их «произведение» под гордым названием «Правец», кажется, модели 16, нашим и демонстрировали, и продавали по чудовищной цене около 40 тысяч рублей! Тогда на эти деньги можно было купить четыре «Волги». Но все несколько привезенных ими компьютеров успешно разошлись по Кировограду и окрестностям. Работали они уже в системе DOS, имели под 20 мегабайт памяти, 640 килобайт оперативки — очень неплохо по тем временам.
Не претендуя на абсолютное первенство, одни из самых первых «правильных», «настоящих» полноценных персональных компьютеров привез в Кировоград Евгений Полтанов. Это был 1989 год, привезены из Москвы три штуки. Стоимость трех — 200 тысяч советских рублей! Добывали их очень сложно, обходными путями. Ведь тогда на покупку новой машины надо было получать разрешение у замминистра приборостроения СССР.
Компьютеры успешно начали работать на «Пишмаше». Названий их уже никто не помнит, они были не брендовыми, но с настоящей начинкой. То есть не со скопированными с западной техники процессором, винчестером и прочим, а с настоящими, авторскими.
По оценке Полтанова, на начало 1990 года в Кировограде было уже под два десятка таких реальных, настоящих компьютеров.
Сколько сейчас в городе компьютеров? Десятки тысяч обыденных привычных приспособлений, которые когда-то были легендой, недостижимой мечтой, рукотворным чудом…