Месяц: Март 2008

Эта, сугубо одесская характеристика вполне уместна для странной ситуации, которая складывается вокруг рынка, разместившегося в Кировограде по улице Героев Сталинграда — напротив и чуть наискосок от бывшего «Пишмаша» и нынешнего супермаркета «Фуршет».

Начнем с названия. Называется рынок — «Автотехника». Но торгуют здесь в основном сельскохозяйственной продукцией. Причем, что любопытно, картошка, например, и сегодня стоит почти столько же, сколько стоила осенью, — одна гривня девяносто копеек за килограмм. Тогда как на других рынках дешевле, чем за два пятьдесят, ее, пожалуй, и не найдешь.

Теперь далее. В том факте, что рынок существует и работает, сомневаться не приходится. Торговля бойко идет даже в это, что называется, «несезонное» время года, а уж летом-осенью, когда кировоградцы прут с рынка овощи мешками, активное народонаселение даже начинает требовать от городской власти, чтобы та непосредственно напротив рынка разрешила устроить остановку общественного троллейбуса — ну хотя бы остановку «по требованию». Но в то же время этого рынка… как бы нет! Во всяком случае, примерно так можно понимать заявление начальника городской специнспекции Виктора Иванова: «Рынок “Автотехника” на улице Героев Сталинграда работает вне всяких норм и законов».

И, наконец, последнее. На самом рынке «Автотехника» сенсационное заявление руководителя специнспекции оценивают по-разному. Одни говорят, что все, о чем поведал городу и миру товарищ Иванов, — это правда, но еще не вся правда. Другие — что это все неправда.

Итак, что — «правда» и что — «неправда» относительно рынка по ул. Героев Сталинграда? Но, чтобы с этим разобраться, начать стоит все же с цитаты. С сенсационного заявления Виктора Иванова, опубликованного нашим «УЦ-Репортером» под заголовком с вопросительным (а как же иначе!) знаком — «Вне закона?»: «Рынок “Автотехника” на улице Героев Сталинграда напротив “Фуршета”, работает вне всяких норм и законов. Об этом на пресс-конференции заявил начальник городской специнспекции Виктор Иванов.

Рынок считается оптовым, торговля ведется с машин, при этом, по оценке специнспекции, ни санитарные правила, ни правила рыночного сбора не соблюдаются. Правда, торговцы платят за место, но кассовых чеков им никто не дает. За въезд машин (в том числе машин покупателей) деньги также берутся, но без выдачи квитанций. Кроме всего прочего, продавцы платят «кому-то» 10 гривен, тогда как на всех рынках города существует такса — 2,50 грн. с машины.

По приблизительным подсчетам, городской бюджет с этого рынка, ввиду его неофициальности, недополучает около полумиллиона гривен в год. А существует он уже четыре года.

Начальник специнспекции обратился к городскому голове, налоговой инспекции, в санстанцию, прокуратуру и милицию с соответствующими письмами. Надеется Виктор Иванов на судебное разрешение явного конфликта. А пока что, по результатам рейда, было составлено 12 административных протоколов, вследствие чего будут наказаны два человека — директор рынка и главный бухгалтер. Они должны уплатить по 119 гривен штрафа».

Две противоположные оценки вызывает эта цитата. Рыночные торговцы, читавшие ее, как раз и заявляют: «Это правда, но не вся». Руководство рынка (в частности, в лице человека, представленного как и.о. директора рынка Ярошенко Ольги Владимировны) делает обратное заявление: «Все неправда».

Сборы по 10 гривен без квитанций, говорят торговцы, — это правда. Впрочем, после рейда специнспекции с этим «навели порядок» — стали давать чеки. А не вся правда (о которой не дозналась специнспекция) заключается, по их словам, в том, что десятью гривнями сборы на рынке не исчерпываются: торговцы обязаны еще сверх того платить за место («за клочок асфальта») от 150 до 250 грн. в месяц.

Руководство рынка категорически не согласно с формулировкой «рынок вне закона». Как выразился один из представителей администрации рынка, присутствовавший при этом разговоре, но не назвавшийся: «Рынок — в законе!» И пояснил — то есть работает в соответствии с буквой закона. А придирки специнспекции, по его мнению, носили порой до смешного мелочный характер — например, предъявлена претензия, что вместо стандартной металлической урны у входа на рынок стоит оцинкованный железный бачок (такие бачки иные домашние хозяйки используют для кипячения белья).

По мнению же рыночных продавцов, дело вовсе не в бачке: «А вы сходите посмотрите, какая мусорная свалка образовалась под забором». Перечисляют они и другие свои претензии: нет на рынке воды, нет света, нет канализации. В подобных «санитарных условиях», по их оценке, брать с них еще «такие деньги» — это больше похоже на грабеж, чем на цивилизованные рыночные отношения.

На действия специнспекции, сообщает администрация рынка, ею уже подана жалоба в прокуратуру. Обоснование жалобы — контролирующий орган не предъявил никаких документов, которые можно было бы считать основанием для проведения проверки. А то, что может трактоваться как существование «вне закона», по мнению администрации, связано с единственным обстоятельством — с землей, на которой расположен рынок: дескать, городская власть в свое время совершенно законно выделила эту землю рынку, но затем каким-то таинственным образом участок оказался выкуплен автопарком. Идет судебная тяжба из-за земельного участка между автопарком и рынком (причем второе юридическое лицо вынужденно выступает в роли защищающейся стороны), а специнспекция, дескать, просто «выполняет заказ» «нападающей» стороны…

А что думает обо всей этой ситуации городская исполнительная власть? Ответил на этот вопрос и.о. директора департамента содействия развитию транспорта, торговли, бытового обслуживания населения и связи Николай Николаевич Цуканов. Его оценки граничат с резкостью. Руководитель департамента считает, что для существования рынка «Автотехника» вообще нет никакой законной базы: земля получена самозахватом, нет уставных документов и разрешения на предпринимательскую деятельность, а потому уже по этой причине возникает вопрос: что представляет собой так называемая администрация рынка и не является ли она вообще самозванной?

Утверждение, что земля выделена законным путем, руководитель департамента (а в предыдущем созыве городской власти — секретарь горсовета) категорически отвергает: «Земельный участок вправе выделить только городской совет, а этого не было! К тому же этот рынок не платит налоги в городской бюджет, на нем нет санитарного контроля, качество овощей и фруктов не проверяется санстанцией».

Администрация же рынка утверждает обратное: налоги платятся, и прошедшая налоговая проверка указала лишь на отдельные недостатки, но серьезных претензий не предъявила.

Еще один вопрос: возможен ли в существующей ситуации диалог городской власти и рынка?

По словам Н. Цуканова, попытка начать диалог была сделана — и достаточно давно. Городская власть знает о судебном споре, но принимает во внимание и то, что, пока спор не завершен, рынок продолжает работать, поэтому попыталась наладить с ним цивилизованные отношения. В частности, Николай Николаевич предлагал на период до завершения судебного спора оформить рынку временное разрешение на работу — то есть дать возможность в этот период продолжать торговую деятельность и платить налоги в городской бюджет, но, по его словам, это предложение со стороны рынка отклика не получило…

Итоги нашего расследования оказались весьма неутешительны. Ясного и однозначного ответа на вопрос, существует ли в Кировограде под вывеской «Автотехника» «рынок вне закона» или «рынок в законе», такого ответа нет. Ибо каждая сторона утверждает свое. И кто прояснит создавшуюся ситуацию, это, как говорят в Одессе, еще тот вопрос…

Десятая сессия Кировоградского горсовета началась вовремя, при убедительном количестве депутатов, с многообещающей повесткой дня. Предварявший пленарное заседание согласительный совет лишь внес некоторые коррективы в порядок рассмотрения вопросов, только и всего. Заседание обещало быть судьбоносным для города…

Депутаты дружно и «завзято» поднимали руки за различные решения. Некоторые докладчики не успевали доходить до трибуны, как их вопрос уже был проголосован. Таким образом была выделена материальная помощь кировоградцам по двенадцати депутатским запросам, утверждено положение о Госинпекции, три педагогические премии имени Сухомлинского, причем с поправкой — 1500 гривен вместо 1000, установлена надбавка к пенсии Киму Черевко. Даже то, что не принималось или принималось с поправками, сопровождалось каким-то непонятным весельем.

Так, из списка тех, кого намеревались освободить от уплаты госпошлины за подачу заявлений в суды, бютовцы предложили исключить ТЭЦ, водоканал и …мэра. Посмеялись и исключили! Вопрос об установлении надбавок, выделении материальной помощи и о выплате премий Волканову, Кухаренко и Мишериченко не был поддержан большинством голосов, но вызвал необъяснимую радость даже тех, кого прокатили. Предложение редкого сессионного гостя бютовца Давыдова увеличить с 7 до 20 процент чистой прибыли коммунальных предприятий, который должен перечисляться в местный бюджет, тоже неожиданно получил поддержку политических оппонентов.

«Девочки, голосуйте!» — подбадривал городской голова представительниц БЮТ. Уже больше месяца прошло после Дня влюбленных, а в сессионном зале царили идиллия и взаимная любовь. Правила благоустройства города? Пожалуйста, единогласно! Создание коммунального предприятия «Кировоградское водопроводно-канализационное хозяйство»? Да нет проблем! Даже то, что БЮТ в восьмой раз не дал добро на продажу старых троллейбусов ЕТК, не вызвало оскорблений и предупреждений. Лишь предложили выделить автобус для организации экскурсии в троллейбусный парк, дабы убедиться в необходимости продажи старого металлолома.

Ну нет, не все было так гладко. Бютовец Иван Марковский и социалистка Елена Костенко предложили проект решения об отмене решений горисполкома о повышении тарифов на тепло и воду. Настаивали на поименном голосовании. И здесь согласились! Ничего, что вопрос не набрал нужного количества голосов, но демократия и открытость всех политических сил, представленных в горсовете, были налицо.

Ударный труд депутатов обещал провести сессию в сжатые сроки, но БЮТ попросил пятнадцатиминутный перерыв. Традиционно он был увеличен втрое, но затем, когда все собрались в зале, прозвучало предложение сделать перерыв до пятницы. И с этим согласились. Объяснили тем, что не согласованы некоторые моменты по оставшимся вопросам. А осталось самое интересное: урегулирование земельных отношений и рассмотрение протестов прокурора, в том числе и по 405-му решению.

Хорошо поработали, но получился просто-таки прерванный полет. Результаты того, что будет согласовано в период двухдневного перерыва, мы узнаем уже сегодня на продолжении пленарного заседания. Будем ждать сенсаций.

Мы продолжаем знакомить вас с историей Кировоградщины, запечатленной на старых фото из ваших, уважаемые читатели, семейных альбомов.

Сегодня публикуется, на наш взгляд, уникальная фотография, переданная нам Леонидом Сурженко из Александрии. Эти колоритные мужчины, как гласит надпись на ней, — «Футбольний гурток при клюбі кустарів. Олександрія. 4.ХІІ-29 р.». Интересно, может, кто-то из жителей Александрии узнает среди этих футболистов кого-то из своих родных? Если узнаете, не сочтите за труд написать или позвонить к нам в редакцию.

Мы по-прежнему ждем ваших писем с фотографиями, особенно из райцентров и сел области. Наверняка в ваших альбомах есть редкие и уникальные снимки, достойные публикации на страницах нашей газеты.

Что вы знаете о работе криминальной милиции? Только то, что показывают в модных сериалах или пишут в бульварных детективных романах? С легкой руки сценариста, оперативные сотрудники уголовного розыска (по-простому — опера) находят и обезвреживают матерых преступников в течение одной серии. Притом работа опера в кино показывается утрированно, все как-то у оперативников получается легко и без нервотрепки. В жизни так не бывает. В жизни, раскрывая преступление, операм доведется отбегать по «земле» десятки километров в поисках информации, переговорить с десятками, а то и сотнями граждан в надежде выловить хоть толику полезной для дела информации, получить на орехи от начальства за «палочки» и «показатели», выслушать упреки домашних за то, что постоянно пропадаешь на службе… И каждый день сталкиваться с убийствами, изнасилованиями, грабежами, разбоями и прочей грязью, «изобретенной» человечеством за время существования цивилизации.

Чтобы собрать информацию для небольшого очерка о трудовых буднях работников кировоградского уголовного розыска, наш еженедельник попросил о содействии первого заместителя начальника УМВД области, шефа криминальной милиции Виктора Пащенко. Виктор Михайлович определил журналиста «УЦ» в Кировский райотдел милиции, в опергруппу, которая в тот момент начала заниматься расследованием обстоятельств смерти новорожденного младенца. О том, как проходило расследование, читайте ниже…

Сигнал

12 марта, в 17-30, в дежурную часть Кировского райотдела милиции поступило сообщение, что возле дома по улице Кузнецова, 66 обнаружено тело новорожденного ребенка. Труп обнаружил местный житель и сразу же позвонил в милицию. Когда сигнал подтвердился, всех работников уголовного розыска Кировского РУВД подняли по тревоге на поиски лиц, причастных к этому чудовищному преступлению.

Место происшествия — небольшой огородик возле двухэтажного кирпичного дома и гаражей, куда жители близлежащих домов привыкли выбрасывать мусор. Позвонивший в милицию мужчина просто убирал территорию от разного хлама, приводил в порядок участочек земли, который он обычно использует как огород. Перво-наперво оперативники отработали на причастность человека, обнаружившего труп, проверили все его родственные связи, все, что можно было выяснить. Установлено, что ни данный гражданин, ни его родственники к инциденту с новорожденным никакого отношения не имеют.

Первые результаты

Осмотрев труп ребенка, работники судебно-медицинской экспертизы сообщили опергруппе некоторую информацию, которая может помочь в ходе расследования. Девочка родилась живой и полностью доношенной. По предварительным заключениям медиков, ребенок прожил от силы 14-15 часов. Эксперты сходятся во мнении, что роды состоялись в домашних условиях, причем принимал их однозначно не врач. Предположительно, причиной смерти послужила черепно-мозговая травма. Остальную информацию СМЭ сможет предоставить только после детального обследования тела.

— Вообще при расследовании убийства едва ли не самая главная задача судебно-медицинской экспертизы заключается в том, чтобы определить причину смерти, — говорит один из участников опергруппы, оперуполномоченный отдела криминальной милиции по делам несовершеннолетних Александр Рудяченко. — Выводы СМЭ позволят точно знать, имело ли место убийство, или смерть наступила в результате естественных причин. По закону, результаты экспертизы должны быть готовы в течение 10 дней. Бывает, эксперты сработают оперативнее, бывает, из-за загруженности затягивают с результатами, и оперативники вынуждены вести расследование как бы в потемках, не зная причин смерти, особенно если они не очевидны. Еще экспертиза может установить личность подозреваемого по отпечаткам пальцев, которые остаются на месте преступления. Но только в том случае, если обнаруженные отпечатки совпадают с одной из известных нам дактилоскопических карт. А если отпечатков нет в базе данных, то на стадии розыска пользы от них немного…

Поквартирный обход

Это очень трудоемкий и хлопотный участок работы оперативника. Но, когда вообще нет никакой информации, поквартирный обход может дать хоть какую-то зацепку, от которой можно будет отталкиваться при расследовании. Иногда при обходе удается найти свидетелей, которые что-то видели, что-то слышали, что-то знают. Но в нашем случае поквартирный обход результатов не принес. Два десятка работников Кировского РУВД — участковые, оперуполномоченные уголовного розыска — буквально «прошерстили» все ближайшие дома, но, как ни странно, никто из опрошенных граждан ничего полезного для расследования не сообщил, хотя в районе живет много пенсионеров, которые днем обычно находятся дома и замечают множество подробностей из жизни соседей. Тут же никто ничего не видел…

— Поквартирный обход обычно очень помогает при расследовании угонов автотранспорта и квартирных краж, — объясняет по дороге от квартиры к квартире Александр Рудяченко. — Соседи часто сообщают полезную информацию о количестве и приметах преступников, могут заметить и сказать, допустим, на какой машине преступники вывозили краденые вещи. Но бывает, что люди даже когда что-то знают, не хотят рассказывать, действуя по принципу: «ничего не знаю — моя хата с краю». Боятся того, что потом затаскают в милицию, по судам. Проще сказать, что ничего не видел, а то, что, возможно, преступники останутся безнаказанными, этих граждан не волнует…

Версии

На следующий день после обнаружения трупа новорожденного младенца в отделении милиции Кировского района прошло рабочее совещание, участники опергруппы доложили начальству о проделанной за сутки работе и обсудили дальнейшие планы раскрытия преступления. В выражениях и гипотезах милиционеры особо не стеснялись, все понимали — злодеяние совершено дикое, мерзкое, найти родителей ребенка необходимо как можно скорее, по горячим следам.

На тот момент оперативники уже получили из женской консультации при роддоме списки состоящих на учете беременных женщин, которые по срокам должны были родить с 9 по 12 марта. В списке — 15 человек, четыре из них живут именно в микрорайоне Балашовка. На следующий день поступила информация из других консультаций Кировограда: список подозреваемых пополнился еще полутора сотнями беременных, находящихся на учете у гинеколога. Списки раздали участковым, чтобы те проверили всех рожениц прошлой недели, проживающих на обслуживаемой участковыми территории.

Возможных подозреваемых с Балашовки опергруппа проверила в первую очередь, но все четыре выезда по адресам оказались «пустышкой». Еще двух женщин оперативники даже отвозили на СМЭ и к гинекологу, чтобы врач-специалист определил, рожали они в недавнее время или нет. Подозрения оперативников не подтвердились.

Еще она версия — проверить журнал регистрации вызовов «скорой помощи», может, кто из женщин или в среду, или в четверг вызывал врачей на дом и медики обнаружили у кого-то из пациентов явные признаки послеродовых осложнений. В первую очередь оперов заинтересовал один странный вызов «скорой». Продиктованный в регистратуру станции скорой помощи адрес: улица такая-то, дом такой-то, квартира 142, оказался неточным (по этому адресу находится сразу три корпуса домов), потому медицинская бригада так и не смогла обследовать вызвавшую их женщину. Подозрительным в этом случае были два момента: то, что в первом корпусе расположено общежитие, и то, что адрес — балашовский! Снова поездка в микрорайон, и снова опергруппу ждало разочарование «холостого» реагирования. В квартире 142 первого корпуса живет бабушка — Божий одуванчик (соседи сказали, что молодых квартирантов бабушка не держит), в корпусах номер два и номер три квартиры с номером 142 отсутствуют. Досадно, но что поделаешь. В работе опера ситуация «отреагировал на сигнал, но зря», всегда лучше ситуации «знал, но не отреагировал»…

Увы, по горячим следам установить родителей новорожденной пока не удалось, хотя силы к расследованию привлечены большие, для поиска хотя бы малейших зацепок мобилизованы все подразделения, все службы райотдела милиции. Сети заброшены, рано или поздно подозреваемые в них все равно попадутся…

В институте этому не научат

— Александр, а почему вы решили пойти работать в уголовный розыск? — интересуюсь у моего «куратора», оперуполномоченного Александра Рудяченко, когда мы возвращались с Балашовки в райотдел милиции.

— Я окончил Кировоградский юридический институт по специальности «следователь». Но, когда при распределении на кадровой комиссии предложили занять вакансию оперуполномоченного, сразу же согласился. Я не горел желанием работать следователем. хотел стать опером. У следователя «кабинетная» должность, скучная, поэтому мне более интересна работа оперативника. Здесь ты всегда в движении, когда появляется азарт, можешь работать сутками напролет!..

Этот же вопрос адресуем коллеге Александра, оперу Сергею Бочарникову. В ответе Сергея нет и намека на ореол романтизма, издавна окружающий профессию сыщика:

— До уголовного розыска я работал участковым, потом меня перевели в криминальную милицию по делам несовершеннолетних. Вообще же я пришел милицию потому, что это госструктура и здесь есть какая-то стабильность. У меня семья, ребенок, так что стабильность очень важна…

— То, что вы изучали в вузе о работе оперативных сотрудников, очень отличается от реальной практики?

А.Р.: — В вузе многое не рассказывали. Институт дает теоретическую подготовку: знание законов, нормативно-правовой базы. Но там не учат, как общаться с подозреваемыми, со свидетелями. Не учат, как войти к человеку в доверие, чтобы он тебе рассказал ценную информацию, как говорить с подозреваемым, чтобы вывести его на чистую воду, когда он врет. В принципе к каждому человеку есть свой подход, но ни в одном вузе не научат, как его найти. Такая способность у оперативников вырабатывается только с опытом. А опыт приходит со временем, и не нужно стесняться поучиться чему-то у коллег. Оперативной смекалке в институте точно не научат.

С.Б.: — Можно поначалу, не очень разбираясь в теории, на практике быть хорошим опером. Теорию можно выучить со временем. В работе опера основной момент заключается в том, что он должен быть классным психологом. Общаясь с человеком, оперативник должен разобраться, что у того в голове. Сколько времени требуется оперу, чтобы научиться общению с людьми, чтобы получить необходимый опыт работы на «земле», — зависит от человека. Кому хватает две недели, кому — два месяца, а кому — и два года не помогут.

— Последние годы по телевидению крутят много фильмов про милицию. На ваш взгляд, какой «милицейский» сериал является наиболее объективным?

А.Р.: — Я считаю, что самый честный сериал про уголовный розыск — первые серии «Улиц разбитых фонарей» (1997 год, сериал снят по произведениям бывшего питерского опера Андрея Кивинова. — Авт.). Это самый реальный фильм. В остальных много всего надуманного и наигранного…

С.Б.: — Не знаю, я сериалы не смотрю. Когда? На это просто не хватает времени…

На фоне в очередной раз поднимаемого в стране истерического крика вокруг темы эфемерной возможности вступления в НАТО (куда Украину пока, кстати, никто не звал) и с вялотекущим постоянством звучащего из недр всевозможных партий, учреждений и организаций малоразборчивого «проевропейского» бормотанья всегда интересно общаться с людьми «оттуда», действительно владеющими фактажом, реально живущими в тех условиях, к которым стремится, как минимум, часть украинцев.

Особый же интерес вызывают представители стран бывшего соцлагеря, сумевших за какие-нибудь 10-15 лет добиться того, чего мы до сих пор до конца не поняли, хотим или нет.

Так, на прошлой неделе в Кировограде побывала доктор Георгия Никош из Венгрии, активно делившаяся с представителями общественных организаций и нескольких местных советов опытом реформирования системы местного самоуправления в ее стране. Впрочем, технические детали этого непростого дела для большинства наших читателей, скорее всего, будут неинтересны.

Поэтому журналист «УЦ» спросил почти такого же, как он сам, «бывшего советского» человека о другом, а именно — о том, какие изменения реально почувствовали рядовые жители Венгрии после вступления страны в Евросоюз и НАТО и сопровождались ли эти процессы такой же острой «дискуссией» во всех слоях общества, как это происходит у нас. Фактически оба вопроса отпали сами собой.

— После вступления резких изменений на самом деле не произошло, кроме, разве что, проведения широкомасштабных информационных кампаний среди населения… Кардинальные изменения происходили намного раньше — в начале 90-х, когда проводились глубокие реформы местного самоуправления — децентрализация власти, административная, налоговая реформы и так далее. Тогда действительно поднялась вся страна — все хотели этих реформ, хотели изменений…

После 1990 года все население Венгрии — начиная с обычных граждан и заканчивая самым «верхом» — было очень западно-ориентированным. По сути, все хотели, чтобы страна как можно скорее порвала с советским прошлым и стала членом Европейского Союза и всех возможных коалиций и организаций западного мира. Вопрос «да или нет?» вообще не стоял — только «когда?». По поводу вступления в ЕС референдум был точно, а насчет НАТО я и не помню, — рассказывает Георгия Никош.

Действительно, нам, похоже, настолько забили головы разномастные ораторы на тему, что многие перестали адекватно воспринимать саму процедуру обретения членства как в ЕС, так и в НАТО. Ведь собственно вступление в любую из этих организаций на самом деле — лишь констатация достижения страной определенного уровня практически во всех сферах общественной жизни. Все изменения происходят до того и осуществляться должны исключительно «собственными силами» — по собственному желанию и собственной воле.

Налицо и разница менталитетов — уставшие от советского военного присутствия и цепкой хватки дружеской руки «старшего брата» жители стран бывшего соцлагеря действительно «всем миром» искренне желали перемен. И то, что госпожа Никош вообще не помнит, был ли референдум по поводу вступления в НАТО, тоже весьма показательно…

Что же до перспектив, которые открывает для своих «слабеньких» членов Европейский Союз (нам в основном говорят о том, какой удар сближение с ЕС нанесет отечественной экономике), то тут есть о чем задуматься всем евроскептикам…

— Евросоюз предлагает новым, да и не только новым, членам специальные структурные фонды. Они фактически становятся одним из главных финансовых источников для многих территориальных общин. Территории эти определяются, согласно показателям ВВП, — если он ниже 55% от среднеевропейского, страна или регион может рассчитывать на средства этих фондов. Для этого, естественно, нужно писать гранты в Евросоюз. Деньги фондов идут в первую очередь на региональное развитие и самое главное — на поддержку частной инициативы, малого и среднего бизнеса. Существуют также специальные секторальные программы, направленные на развитие бизнеса по разным отраслям. Венгрия как раз попадает в «отстающие», поэтому мы постоянно получаем эту помощь, — говорит венгерская гостья.

Думаю, в этом контексте достаточно показательным является уже один тот факт, что, согласно статистике, около 60(!)% доходов венгерских муниципалитетов, которые получили после реформ очень широкую самостоятельность, составляют именно межправительственные трансферты и гранты. И это притом, что венгерские муниципалитеты собирают целый ряд налогов, в том числе налог на бизнес, которые полностью остаются в местных бюджетах.

Впрочем, доктор Никош отмечает: далеко не все еще гладко, конкурентоспособность венгерских предприятий в Европе по-прежнему невысока, и многое еще предстоит изменить:

— В секторе информационных технологий и медицинских исследований мы достаточно сильны. Но в целом ситуация далека от идеальной — венгерская промышленность пока серьезно отстает, и в первую очередь это связано с достаточно серьезным налоговым давлением на предприятия.

Сейчас идет очень серьезная дискуссия о том, чтобы снизить налоговый прессинг на местные предприятия с целью обеспечения в дальнейшем более высокой конкурентоспособности венгерских предприятий как в Европе, так и за ее пределами. Так, обсуждается введение унифицированного налога на бизнес, как это сделано, например, в Словакии, которая уже ушла далеко вперед. Хотя, с другой стороны, высокие налоги — это хорошее социальное обеспечение, качественные образование, медицина и так далее. Собственно, это и является основным предметом дискуссии в обществе — как создать более комфортные условия для бизнеса и при этом не потерять социальные программы.

А может кто-то из нас с такой же уверенностью сказать об Украине: «Вот в этом и в этом мы достаточно сильны. А вот здесь еще не все гладко, но мы работаем»? Не говоря уже о том, что словосочетание «общественная дискуссия» в нашей стране носит почти бранный характер. И реальных результатов от подобных вещей уже давно никто всерьез не ожидает…