Месяц: Февраль 2005

Куба, Афганистан, Чехословакия, Венгрия, Ангола… На протяжении нескольких десятилетий Советский Союз участвовал в более чем тридцати военных кампаниях за рубежом. Партбилет коммуниста Алексея Школьного три года (с июля 1979 по июль 1982-го) хранился в сейфе общего отдела ЦК КПСС — пока он находился в составе советской военной миссии в Республике Ангола.

В 1979-м прапорщик Алексей Школьный проходил службу в Умани, в полку Черниговского высшего военного летного училища. Разговор с начальником особого отдела был коротким: “Ваша кандидатура подходит для спецкомандировки в жаркие страны”. “В какую именно — сразу не сказали, — вспоминает Алексей Григорьевич. — Правда, дали время до утра следующего дня — посоветоваться с семьей”. Предложение показалось молодому прапорщику рискованным, но интересным. После оформления выездного дела он прибыл для собеседования на политсовет Киевского ВО. “Если родезийцы нападут, не дрогнешь?” — “Никак нет, товарищ генерал-майор!” Уже через три дня прапорщик Школьный в гражданском прибыл в Москву, в 10-й отдел Генштаба. Здесь будущие миротворцы прошли двухнедельный инструктаж, в основном — по правилам этикета. “Спецкомандировочных” с гражданскими загранпаспортами одели с иголочки: чехословацкие костюмы, китайские рубашки, финские туфли, галстуки, портфели, береты… Привили от желтой лихорадки и оспы. По прибытии их в Анголу паспорта сразу же забрали на хранение в посольство. В документе спецкомандировочного Алексея Школьного значилось: “учитель географии”.

Справка “УЦ”: Попав под протекторат Португалии еще в XIV веке, Ангола была полностью завоевана лишь в 20-х годах прошлого века. Уже через сорок лет, в 1961 году, восстание в Луанде под руководством Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) положило начало вооруженной борьбе за независимость. После революции в Португалии в 1974 году с новым правительством ангольцам удалось заключить договор о признании независимости. Но уже в начале следующего года в стране началась гражданская война.

За власть боролись три группировки: возглавляемая Агостинью Нето МПЛА, которую поддержали СССР и Куба, Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) — его поддерживали Китай и США — и Национальный Союз за полное освобождение Анголы (УНИТА), за спиной которого стояла ЮАР.

Советская военная миссия в Анголе состояла из воинских специалистов-консультантов, в основном обучавших кубинцев. Новоприбывшие советские спецы обязаны были в течение полугода самостоятельно изучить португальский и сдать зачет — переводчиков здесь не хватало. Те, кто за два года (таков был срок контракта) овладевал языком в совершенстве, оставались в Анголе и дольше. По словам Алексея Школьного, португальский дался ему легко, хотя в школе учил немецкий.

«Двухметровых, как в кино, парней хватало минут на 15 боя, — вспоминает Алексей Школьный. — Больше было шансов выжить у тех, кто ростом был пониже — 1,70-1,75. Ведь, пока раненый “богатырь” падает, в него успевают попасть еще несколько раз».

Тяжело в учении — легко в бою. Этот нехитрый воинский афоризм прапорщик Школьный прочувствовал, что называется, на собственной шкуре. «Обучение было жестким. Каждую неделю — “обстрел”. Это когда главный военный советник отдает приказ обстреливающему, и тот впереди нас, ползущих по песку, стреляет БОЕВЫМИ патронами. Ползти нужно было метров десять. Первый раз было смертельно страшно: мышцы живота сжались в стальной комок, руки — ватные, не поднимаются. Рядом с лицом, в песок — пуля. Щеку расцарапало в кровь… Но проползали все! Ведь если в боевых условиях, при обстреле, страх одолеет и замрешь, окаменеешь, считай — готовая мишень…»

“После 1975 года в Анголу последовали скоординированные воздушные и морские перевозки войск с Кубы и вооружения из СССР. Для того времени это были самые значительные советские военные поставки в государство, не являющееся членом Варшавского договора. В ноябре 75-го в Анголе было уже около 4 тысяч кубинских военных, а к концу 76-го, как позже признал сам Кастро, 36 тысяч. По подсчетам ЦРУ, к февралю 1976 года Советский Союз отправил в Анголу 38 тонн оружия и боеприпасов общей стоимостью 300 миллионов долларов”. (Из книги бывшего директора ЦРУ Роберта Гейтса “Из тени”.)

Как вспоминает Алексей Школьный, члены советской военной миссии в боевых действиях участвовали мало — сам Алексей Григорьевич за три года пребывания на земле Анголы лично был всего в четырех вооруженных столкновениях, отвечая в остальное время за локационное обеспечение. Больше, мол, ни организм, ни психика не выдержали бы. Тогда и надевали военную форму — ангольскую, без знаков различия. В остальное время носили “гражданку”.

“Прекрасная вещь была — сетка толщиной в палец. Она надевалась на тело, а уже сверху — рубашка. Поэтому комары до тела просто не доставали. Почему такие не использовались в Союзе?! Кстати, в местных контргруппировках бойцы были неважные: стоило усилить обстрел, они сразу же старались ретироваться…”

Еще в Москве их предупредили: не дай Бог, если кто-либо из вас бросит в бою раненого товарища или сдастся в плен: “красиво умереть — тоже большая честь!” Поэтому с собой всегда был “золотой патрон” — для себя. «Почему “золотой”? Бывало, на досуге вытянешь его из кармана и трешь об одежду — со временем он и начинает блестеть: применить этот последний боеприпас готов был каждый». Впрочем, Алексей Григорьевич вспомнил единственный, пожалуй, случай с иным исходом, о котором написали тогдашние зарубежные газеты.

“Это было на юге Анголы. Перед этим ребята просили командование: вывезите отсюда наших жен, потому что разведка докладывала о том, что готовится наступление юаровцев… Группа наших военнослужащих с семьями попала в окружение. Дорога к отступлению была одна — на север, к кубинцам. Первыми на трассу выехали три женщины с двумя детьми, анголец-водитель и капитан — за старшего. Их уже ждала засада. Мужчины были убиты сразу же, а женщины с детьми (у одной из них было пулевое ранение в грудь) четверо суток пробирались к своим через джунгли”. Остальным повезло гораздо меньше. По воспоминаниям Алексея Школьного, прорываясь сквозь обстрел, один из них, майор, швырнул навстречу выстрелам гранату, схватил жену и попытался прорваться сквозь огонь. Женщина в панике рванулась обратно. Оба были убиты. Выжил лишь чудом уцелевший прапорщик. Перед этим ему довелось увидеть смерть собственной жены… “Его схватили, а затем переправили в ЮАР, — рассказывает Алексей Григорьевич. — Чтобы захватить юаровских офицеров для обмена, кубинцы шесть раз засылали свои разведгруппы. Ни одна из них не вернулась. И только на седьмой удалось взять двоих. Обмен состоялся лишь через полтора года, в Швейцарии…”

Когда Школьный с женой возвращался в Анголу после отпуска, их дочь, которой шел тогда седьмой год, ехать с ними отказалась: останусь, мол, с кем угодно, только туда больше не поеду! “Да и что ей там было делать, — размышляет Алексей Григорьевич. — Все время за закрытой дверью, разве что на крыше погулять, да раз в месяц, в выходные, съездить с нами на океан…”

Наступление ФНЛА и УНИТА было подавлено. Однако с 1980 года УНИТА при поддержке правительства ЮАР начала партизанскую войну против прокоммунистического правительства.

В том же 80-м Алексей Школьный оказался в госпитале Бурденко в Москве. В результате полученной в Анголе контузии 54-летний военный пенсионер сейчас практически глух на одно ухо. «Мы ехали впятером на “Лендровере”, — вспоминает бывший прапорщик. — И вдруг по нам из пушек ударил самолет. Мы бросились врассыпную. Я увидел только, как колеса нашей машины мелькнули в воздухе… Когда сверху заметили, что мы — белые, самолет начал охотиться за нами. На третьем заходе оттуда сбросили бомбу. Ужас непередаваемый — когда бомба летит прямо на тебя! Она разорвалась метрах в пятидесяти от меня. Взрывная волна ударила в затылок, будто сбило машиной. Метров тридцать меня волокло по траве. Потом ребята рассказывали: подбежали к тебе, а ты стоишь, головой в песок, как страус, и крутишься вокруг нее… Невероятно, но даже сознание не потерял, только тело, как амфора — пустое и звонкое…»

Потом была операция. «Делали без общего наркоза, только морфий укололи, так что на стол ложился чуть ли не с песнями. В зубы дали ватный тампон. Я думал, чтобы не кричал, ан нет — чтобы зубы не раскрошились, когда мне долотом кость долбили. Эхо стояло! После операции — слуховые косточки у меня теперь были из пластмассы — по дороге в палату я вскочил с тележки напротив курилки: “Мужики, дайте закурить!” Ночью меня разбудил дикий крик. Кричал лейтенант с соседней койки: я — под морфием — спал в одном положении, рука свесилась и затекла. Он окликнул, взял за руку, а она холодная. Думал, что все, умер я…»

Через полтора месяца Алексей Школьный вернулся в Анголу, отказавшись от оформления инвалидности. Условия контракта по тем временам (да и по нынешним) были весьма неплохими. Жили, по рассказам бывшего интернационалиста, с семьями в отличных квартирах: ванная, биде (в африканской стране, где который год — война!), во время боевых действий размещались в комфортабельных гостиницах. Питались здесь же, в ресторане. “За счет ангольской стороны”, — уточняет Алексей Григорьевич. Да и зарплату платили очень даже ничего — 860 долларов, независимо от звания. «Правда, этих денег мы не видели, — оговаривает он. — Их сразу же перечисляли на счет во Внешэкономбанке СССР, а потом, по приезде, мы получали чеки — по три чека за доллар для отоваривания в “Березке”. В первом же отпуске я купил “Волгу” — ГАЗ-24…»

Как и большинство бывших интернационалистов, мой собеседник признается — очень трудно было привыкать к местному климату. «В Анголе словно все время находишься в парной. Правда, к югу полегче — там влажность не такая высокая, а рельеф постепенно переходит из джунглей в горы, чем-то напоминающие Карпаты. А уже дальше — пустыня. Мы там “иголки” испытывали: разрывается кассетная бомба, а из кассет вылетают и рассыпаются стальные стержни с лопатками на конце. В тело входят — уже не вытянешь… Однажды кубинцы накрыли такими одну контрреволюционную группировку. Две бомбы — и три тысячи человек как не бывало…»

В те годы на беспокойной земле Анголы размещались военные миссии не только СССР и Кубы. Вспоминает бывший прапорщик и веселых французов, и компанейских американцев, и невозмутимых британцев. Были и болгары, в основном занимавшиеся сельским хозяйством, и замкнутые, необщительные румыны… Зачастую и досуг проводили вместе — охота, волейбол, пиво… “Кормили нас сытно, но довольно однообразно, — рассказывает Алексей Григорьевич. — В основном рис и мясо — жареное, тушеное, вареное. А так хотелось сочного шашлычка, пельменей… Поэтому выручала охота, своего рода армейское сафари. Приметили как-то с вертолета стадо буйволов. Подстрелили одного, выбрали место для посадки… Смотрим, а туша — тонны две! Пытались отрезать хотя бы ногу — какое там, даже шкуру надрезать не смогли. Поэтому стреляли в основном антилоп всех видов. Вкусным оказался муравьед, кубинцы угощали крокодильим мясом. Особенно ценной в этом плане была хвостовая его часть… Довелось лакомиться и мясом слоновой черепахи. Для этого накидывали на нее трос и тянули машиной, пока не переворачивали вверх лапами. Иначе, если так подстрелить, она успевала уползти в воду, и там ее было не достать: мы в воду старались не заходить, боялись крокодилов…”

В 80-е годы Советский Союз, кроме геополитического выигрыша и ощутимого военного присутствия, получил три центра радиоэлектронной разведки в Анголе, которые вели наблюдение за Атлантическим океаном, что сильно беспокоило США…

15 июля 1982-го, ровно через три года после прибытия в Анголу, миссия Алексея Школьного была выполнена. Вернулся в Умань, в родной полк. С квартирами для военных, вспоминает Алексей Григорьевич, уже тогда были проблемы — в трехкомнатной проживало по три (!) семьи… Да и завистников среди однополчан хватало — “Волгу”, мол, купил вместо того, чтобы дом построить. Словом, понял бывший интернационалист, что жилья его семье здесь не получить, и, по совету командира, в 85-м перевелся в другое место — в родной Кировоград, на авиабазу в Канатово. В 91-м уволился на пенсию. После увольнения состояние здоровья ухудшилось — сказалась та самая контузия. Медики сказали, что нужна новая операция. Школьный отказался: помнил еще, как три с половиной часа пролежал тогда под ножом…

После увольнения бывшему военному на пенсии не сидится: “выбил” у городских властей землю, открыл в окрестностях Кировограда дачный и огородный кооперативы: “Люди довольны, охрана надежная”. Но это — уже другая история, о которой, возможно, вы еще прочтете на страницах “УЦ”…

Справка “УЦ”: Свободные выборы в 1992 году в Анголе не удовлетворили противоборствующие стороны, и гражданская война продолжилась. В результате в начале 90-х социалистический блок потерял в Анголе все свои завоевания. СССР лишился своих баз, а кубинские войска были выведены, в соответствии с решением ООН, в мае 1991 года — более чем за месяц до запланированного срока. Но соглашение о мире между правительством и УНИТА было подписано лишь 4 апреля 2002 года.

“Хорошо учись — это поможет тебе в жизни. Поступай в вуз — образование обеспечит тебе интересную и, даст Бог, хорошо оплачиваемую профессию”. Эти слова регулярно слышат наши дети от своих родителей и педагогов. И верят им. Как же иначе? Ведь близкие люди не пожелают плохого. С благими намерениями, веря в светлое завтра, выпускники школ дружными рядами направляют свои стопы в высшие учебные заведения. А те, в свою очередь, предлагают им освоить массу престижных профессий.

Всего несколько лет назад в Кировоградском государственном педагогическом университете на факультете физического воспитания и спорта открыли специальность “физическая реабилитация”. Такая специализация, судя по рекламным проспектам, давала бы возможность выпускникам работать в санаториях, центрах реабилитации, физкабинетах при больницах и поликлиниках, в учреждениях для детей с физическими недостатками, естественно, в спортивных организациях, например, с теми же командами по футболу, волейболу и т.д. Реабилитологи могли бы даже открывать свои центры, кабинеты мануальной терапии и т.д. Не правда ли, хорошая профессия? Потому и неудивительно, что и конкурс на эту специальность был, и оплата обучения на коммерческой основе практически равнялась той, которая существует на престижном факультете иностранных языков. В общем, все хорошо и очень перспективно…

Но неделю назад на канале “Интер” героиня сюжета, окончившая Киевский национальный университет физического воспитания по данной специальности, рассказала, что при всем богатстве выбора устроиться на работу она не может. Причина отказа одна и таже: нужны реабилитологи, имеющие соответствующую медицинскую подготовку. Естественно, заволновались и будущие физические реабилитологи Кировограда.

Наши герои — студенты второго курса Дмитрий Петринский, Эдуард Горбенко и Евгений Главадский — обратились в деканат с просьбой прояснить ситуацию. И после хождения по кабинетам выяснили, что фактически они смогут претендовать лишь на работу учителя физкультуры. Для ребят это заявление прозвучало, как гром с ясного неба.

Решили разобраться. И нарисовалась интереснейшая картина. Студенты изучают массу медицинских предметов: патологическую и динамическую анатомию, физиологию, массаж, мануальную терапию, иглоукалывание и т. д., но будет ли отражена медподготовка в их дипломах? В учебном плане у них стоит обязательное прохождение практики, но применить свои знания молодые люди могут, извините, лишь на себе. В чуть меньшем объеме, чем будущие учителя физкультуры, они изучают и предметы смежной специальности, но в школах физруков и без них хватает.

Кроме того, образовательно-квалификационный уровень, на который они могут рассчитывать, даже занимаясь на “хорошо” и “отлично” (а именно так учатся ребята, пришедшие в редакцию “УЦ”), — это только уровень бакалавра. По уровням “специалист” и “магистр” у вуза еще нет соответствующей аккредитации, и появится ли она через пару лет, неизвестно.

Кого же тогда готовит вуз? Зачем хорошо учиться, зачем получать знания, зачем, в конце концов, платить приличные деньги, если невозможно будет найти работу по специальности? Зачем вообще было открывать такую специальность в КГПУ, если все равно через четыре года студентам придется где-то доучиваться, чтобы получить медицинское образование?

Выходит так: открыли престижную и доходную для вуза специальность, вроде бы дали студентам какое-то образование, но что потом? Тех, кто учился на государственной основе, быстренько распихаем по школам, а платники пускай сами себе голову ломают по поводу трудоустройства? Обещали при поступлении одно, а на деле — в лучшем случае физрук? Что это: ректорский недогляд или мошенничество с помощью недобросовестной рекламы?

И ведь подобная картина сложилась не только в нашем педуниверситете. Она характерна для многих других вузов страны, и не только с данной специальностью. Это лишний раз подтверждает давно поселившуюся в умах школьных учителей, студентов и их преподавателей мысль, что в министерских кабинетах сидят люди, решающие проблемы, далекие от образования. А ведь именно МОУ давало аккредитацию на специальность “физический реабилитолог”. Значит, выяснял министерский люд наличие материальной базы, соответствие подготовки преподавательского состава, и т.д., и т.п. Рассчитывали, думаю, и реальность дальнейшего трудоустройства выпускников, согласовывали эти вопросы с министерствами здравоохранения и труда. Это по идее. Реальность оказалась намного прозаичнее. Переступая порог вуза, кировоградские реабилитологи шагают в никуда…

Студенты называют такую ситуацию простым и не очень красивым словом “кидалово”. Они намерены обратиться с соответствующими письмами в управление образования Кировоградской области, в министерства образования, здравоохранения и труда. Иначе не только они, но и сотни выпускников высших учебных заведений после окончания обучения окажутся на улице. Со своей стороны “УЦ” будет и дальше отслеживать ситуацию. А то ведь с такими предприимчивыми чиновниками от образования мы рискуем потерять умное, толковое, грамотное поколение, желающее достойно жить в достойной стране.

Всю дорогу от Кировограда до Несватково стеной стоял туман. Нужные повороты пришлось отсчитывать по спидометру: четыре с половиной километра от развилки перед райцентром Александровка и еще три километра от трассы до села. Указателя на Несватково, кстати сказать, не было. Говорят, время от времени его ставят, но вскорости же и воруют…

Такими же туманными выглядели и ориентиры газетного материала, ради которого была затеяна поездка. Работники фельдшерско-акушерского пункта жаловались на катастрофическую ситуацию с невыплатой зарплаты. Не исключали, что за этим стоят и политические мотивы, связанные с прошедшими президентскими выборами. Но ответы на возникающие вопросы следовало искать на месте.

Само Несватково, которое внезапно возникло из тумана, приятно удивило. Ровные ряды домов-особнячков, построенных по типовому проекту, асфальтированная и неплохо сохранившаяся дорога — не чета иным кировоградским. В домах — электричество, газ, водопровод, телефоны, газовые колонки, индивидуальное отопление, все удобства. И тут же — шок. Водопровод не работает. Жители носят воду из колодцев. А как же удобства?! “Поставили туалеты во дворах, — отвечает собеседник, — вот и все удобства”. Пока шло общение с должностными лицами и жителями Несватково, туман начал рассеиваться — как говорится, в прямом и переносном смысле слова.

Наиболее длительная задержка с выплатами зарплат в Несватково пришлась как раз на период президентских выборов. Связано ли это прямо или косвенно с “политикой”, думаю, читатель решит сам. Но для полноты картины стоит заглянуть и в историю села. Так называемое “старое” Несватково — это советский период: колхоз-миллионер, привычные будни сельского труда. “Новое” Несватково — это фактически поселок чернобыльцев, переселенцев. Всего в селе более 850 жителей, из них чернобыльцев — больше половины (более 550).

Между “старым” и сегодняшним Несватково есть период, похожий на безвременье. Село получило статус… хутора. Относилось к юрисдикции Александровского поссовета, собственного самоуправления не имело. Сельсовет в Несватково был создан в 1996 году, с тех пор бессменно возглавляет его Елена Леонидовна Бульбина. Но, как оказалось, самостоятельность имеет и свои минусы. Во всяком случае, как рассказывают работники ФАП, до выхода из-под юрисдикции поссовета проблем с выплатой зарплат не было. Впрочем, сам-то я уверен, что это их память подводит: не могло не быть задержек с зарплатами в 90-х! Но, по их словам, к 2003 году ситуация наладилась. А в 2004-м вновь начались задержки по 2-3 месяца. Социальные последствия очевидны. За свет, газ, телефон нужно платить ежемесячно.

И в целом ситуация двусмысленная. Педагоги в Несватково получают зарплату по-прежнему напрямую из Александровки. Медики — почему-то из бюджета сельсовета. Но и это еще не все. С сентября 2004 года прошло всеукраинское повышение зарплат бюджетникам. По этому поводу при мне разгорается жаркий спор в сельсовете: заведующий ФАП Владимир Басюк горячо доказывает, что привез в сельсовет из райбольницы новое штатное расписание с новыми окладами еще осенью. Предсель совета Е.Бульбина — что только в январе. Ну? Не странно ли? Люди знали, что уже с сентября им полагается надбавка к окладам (от 30 до 50 грн.), но почему-то “спали” до января? С января 2005 года прошло новое повышение окладов — а в Несватково еще и с предыдущим не разобрались.

Выборные коллизии тоже не минули Несватково и ФАП. Забегая вперед: село проголосовало за Ющенко — соотношением голосов примерно три к одному. В ФАП, где работают четверо, та же пропорция: трое “оранжевых”. Владимир Басюк стоял на Певческом Поле в Киеве, привез в село и раздал множество оранжевых флажков, брошюр, работал в избирательной кампании Ющенко. Две его сотрудницы были членами участковой избирательной комиссии — от Ющенко. Третья — секретарем комиссии, но от Януковича. На это время пришлись и задержка с зарплатой, и визиты в ФАП районного начальства. Оксана Левковская, санитарка, рассказывает, как попала под один из таких наездов:

— Я себя не чувствовала человеком: пол не так моешь — пугали, я на вас санстанцию напущу; почему батареи не покрашены — сельсовет денег не дает? А сами собрать не можете? А мы и так сами собираем — и на ручки, и на тетради, и на бумагу… И линолеум пора поменять, и косметический ремонт сделать… Но потом, правда, мне передали извинения от этого начальника…

Светлана Гусева, медсестра:

— Разобраться, сколько и за что нам выплатили в декабре, невозможно. Одной суммой — и зарплата, и чернобыльские, и помощь на ребенка. Два раза в месяц в районе проходят для работников ФАП занятия (своего рода повышение квалификации), но нам, в отличие от коллег, командировочные не выплачивают. Едем в Александровку рейсовым автобусом, а назад иногда и пешком возвращаемся…

Зоя Бибко, медсестра:

— Я в октябре-ноябре была секретарем комиссии, поэтому меня ситуация с зарплатой не коснулась. Но за декабрь и 8 дней ноября мне выплатили только 100 грн. — то есть даже не месячную ставку, а намного ниже. Оздоровительных, сказали, тоже не будет. А отношения внутри коллектива хорошие: политика политикой, а работа работой…

Председатель сельсовета эти факты не отрицает:

— Сегодня (разговор происходит 15 февраля. — авт.) я закрыла зарплату за декабрь и частично за январь, сегодня же перечислены чернобыльские. Но только за счет поступлений в местный бюджет — дотацию мы еще не получали. Зарплату за сентябрь-октябрь-ноябрь и частично за декабрь закрыли 29 декабря — даже боялись, что не успеем провести через банк полученные средства. Владимир Николаевич Басюк как депутат райсовета знает, что 7 тысяч дотации вместо необходимых 9 тысяч нам выделили только в самом конце декабря. Как идут поступления — так и финансируем. Повышение зарплат в сентября профинансируем при поступлении дотации, оздоровительные — если будут деньги в бюджете… Точно в таком же положении находятся и сотрудники сельсовета-исполкома.

Владимир Басюк, в свою очередь, убежден, что нехватку средств на зарплату следовало предвидеть еще в сентябре, и вопрос о дотации поставить заблаговременно — накануне уточнений в бюджете района, которые райсовет провел по итогам 9 месяцев 2004 года. Надо думать, и В.Басюк как депутат райсовета мог бы и должен был бы активно в этом помогать. Но, судя по всему, нормальный деловой диалог представителей сельского самоуправления с представителем районного органа власти в Несватково как раз и “не получается”. Например, руководителя единственного на все село медицинского подразделения, финансируемого к тому же из бюджета сельсовета, ни на сессии сельского совета, ни на заседания его исполкома не приглашают, даже когда формируется бюджет, в котором есть и строка для ФАП.

Местный бюджет — это, кстати, серьезная проблема для Несватково.

— 24,5 тыс. грн., — говорит Е.Бульбина, — необходимо в год на медицину, 12 тыс. грн. — на местное самоуправление, 7,9 тыс. — на образование, 9 тыс. — на культуру и так далее. А дотация на 2005 год — 24,7 тыс. грн. Все остальное мы должны обеспечить здесь самостоятельно. И могли бы это сделать. Но есть такое понятие, как “расщепление налоговых поступлений”.

Неплохие поступления дают отчисления от зарплаты педагогов, но только четверть подоходного налога остается селу, остальные три четверти пополняют бюджет района. От земельного налога село получает 60%. Даже когда дома продаются в Несватково, сделки оформляются в Александровке — откуда быть нотариусу в селе, — а потому и этот налог проходит мимо сельского бюджета.

Даже водопроводу сельсовет не хозяин: он находится на балансе комбината коммунальных предприятий в Александровке. Воды нет с мая. Как рассказывает Е.Бульбина, приезжали спецы из Александровки, постояли задумчиво над разрытой ямой — с тем и уехали. У сельсовета денег на ремонт водопровода нет.

В одном здании с ФАП, но с отдельным входом, расположена пустующая квартира для врача. Елена Леонидовна хотела бы, чтобы поселился в ней зубной врач, нужный специалист. В районе идет разговор, чтобы поселить в этой квартире семейного врача. Тоже дело неплохое. Но, скорее всего, никакой врач в село не поедет — даже в самую замечательную квартиру со всеми удобствами, но без воды, отсутствие которой заставит строить известное дощатое сооружение на улице. А пока квартира пустует, она все равно отапливается — как и весь ФАП. В свое время, говорит В.Басюк, не нашлось 150 грн., чтобы поставить два крана и отключать пустующее жилье, а теперь бесполезное отопление пустой квартиры ежемесячно съедает те же 150 грн.

Мелочь, как будто, но в Несватково любая “мелочь” способна, кажется, приобретать характер вселенской катастрофы. Как тот же водопровод, например. Или магазин, который уже много лет “строится” рядом с ФАП. Может быть, он уже и не нужен? Нашлись частные предприниматели — открыли свои магазинчики. Или клуб — он есть, но двери его закрыты. В общем, горькое сравнение напрашивается — село, задуманное с умом, так и не было доведено до ума.

Сделать это помешал всеобщий хаос, который свалился на головы в начале 1990-х, когда село уже было построено. Чтобы обеспечить занятость населения, планировалось построить плодово-овощной перерабатывающий консервный завод под Александровкой. В самом Несватково — молочно-товарную ферму. Все это, говорит предсельсовета, недостроено, все — на балансе управления капстроительства, в Несватково работы нет, а люди, которые сумели ее найти, трудятся либо в Александровке, либо “кто где”. Откуда взяться возможностям для полноценного наполнения местного бюджета?

А если вернуться от проблем “вселенских” к проблемам отдельно взятого ФАП, то, думается, решить ее очень просто. Четырех медиков ФАП, который является структурным подразделением районной больницы, нужно, как и педагогов Несватково, перевести на прямое финансирование из районного центра. Насколько же меньше сразу станет самая емкая статья в местном бюджете дотационного села — а с ней, видимо, и объемы дотаций. Исчезнут, наверно, и проблемы с ФАП, и скандалы.

Но тогда возникает и следующий логичный вопрос. А насколько нужны вообще все эти “игры” с расщеплениями бюджетного наполнения и хождением денег туда-обратно? Тем более, что, очевидно, село само себе даже водопровод починить не может, который к тому же не ему принадлежит. А зачем Александровке чинить водопровод, который принадлежит ей, но снабжает водой какое-то “постороннее село”? Заколдованный круг какой-то!..

То, что ФАП нужен в Несватково, сомнений не вызывает. На моих глазах шли в него люди за медицинской помощью. Поэтому с медиками пришлось разговаривать урывками, когда им удавалось выкроить пяток минут. И точно так же нужна в Несватково и школа, поскольку там продолжают рождаться дети. Но по той же причине ФАП и школа нужны району, области, стране, наконец. И если подходить к ситуации с такими мерками, то, значит, нужно искать решения.

Не берусь давать советы. Но, может быть, самое простое решение заключается в изменении самого статуса Несватково? Пусть будет пригородом, предместьем, да хотя бы и хутором, в конце концов — в названии ли дело? Но тогда нужно будет не просто выделить в бюджете Александровки отдельную строку для Несватково, но и заботиться о нем как о своем родном. Думается, так или иначе, забота селу Несватково нужна.

Недавно мне в руки попалось одно очень занимательное издание, которое книгой назвать я не решусь — из уважения к источнику мудрости, опыта и знаний. И называлось сие чтиво “Все произведения школьной программы в кратком изложении. Зарубежная литература”. Читала ее и просто смеялась. Но это был, извините за пафос, смех сквозь слезы. Собрание таких “перлов” в одном месте еще нужно поискать.

Сразу же позволю себе цитату:

“Масштабами своего поэтического содержания и широтой отражения в нем явлений действительной жизни, исторических преданий, политической борьбы современности и культурных традиций поэма действительно представляет собой творческое обобщение той многовековой стадии развития человечества, которая была охвачена взором итальянского поэта во всей своей целостности в преддверии новой исторической эпохи”.

Так писал о классическом произведении Данте Алигьери мудрый Державин. Но после прочтения краткого содержания “Божественной комедии”, изложенного в вышеупомянутом сборнике, лично у меня появились большие сомнения в гениальности Данте. Совершенно не сомневаюсь и в том, что ученик, прочитавший данный опус, ни за что не возьмет в руки авторскую версию излагаемых событий. В качестве аргументов позволю себе несколько сравнений.

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

А вот и пересказ: “На полдороге жизни я — Данте — заблудился в дремучем лесу. Страшно, кругом дикие звери — аллегории пороков; деться некуда”.

Или еще пример.

Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколениям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.

Этот отрывок “мудрые” авторы пересказали следующим образом: “Над входом в Ад надпись, отнимающая всякую надежду у входящих”. Комментарии, как говорится, излишни. Вот так, в подобном виде на шестистах страницах изложено наше бессмертное культурное наследие, создававшееся человеческим разумом на протяжении веков.

А во что превращен в этом сборнике “Гамлет”? Шекспировская трагедия воспринимается как грязные разборки со смертельным исходом. Школьникам остается лишь поверить учителю на слово, что это гениальное произведение, и забыть о нем навсегда.

В нашей жизни вслед за новыми понятиями появляются новые слова. В этом нет ничего удивительного. Но начало этого века преподнесло всем нам (ведь практически все мы прямо или опосредованно связаны со школой) такой неологизм, как “решебник”. Термин прочно занял позиции не только в справочниках и словарях, но и в умах наших детей. Данные “пособия” выпускаются абсолютно по всем предметам, за исключением разве что пения, труда и физкультуры. Ведь это так классно — задали тебе на уроке задачки, а ты раз — и списал все решения. Не нужно напрягаться, шевелить мозгами, пытаться разобраться в сути задания и самостоятельно искать ответ.

Но, может быть, я не права и решебники совокупно со сборниками краткого изложения всемирной литературы действительно, как заявлено в аннотации, помогут ученикам “при возникновении трудностей в выполнении заданий, а также при самостоятельной работе над темами пропущенных уроков”, не тревожа родителей, разобраться с задачками и примерами, а родителям и учителям дадут возможность легко проверить, насколько хорошо выполнено домашнее задание и “помочь овладеть программным материалом”?

Да, я могу поверить в то, что некоторые учащиеся используют их как справочный материал и в качестве домашнего репетитора, но неправильные ответы, которых, к сожалению, масса в изданиях такого рода, лишь дезориентируют толкового ученика, который, в конце концов, меняет свое правильное решение на неправильное из решебника. Но ведь большинство ребят вообще употребляют решебники по прямому назначению, то есть попросту списывают из них готовые домашние задания. Как и готовые ответы на экзаменационные билеты. В этом случае возникает простой вопрос: а зачем тогда вообще нужны домашние задания и экзамены? Что на них проверяют? Кратковременную память или ловкость и умение ученика быстренько, пока не заметил бдительный учитель, списать ответ?..

Теперь давайте посмотрим, какую помощь оказывают эти творения чьей-то педагогической мысли родителям. До класса шестого знаний школьной программы, оставшихся в памяти мам и пап, еще хватает для того, чтобы самостоятельно разобраться в домашних заданиях и ответах на них. А дальше остается лишь доверять печатному слову. Но во что выливается это доверие? В то, что зачастую родители настаивают на неверном варианте решения задания, и это, опять же, отражается на ребенке и его желании самостоятельно учиться.

Может, решебники являются подспорьем для учителей? Отнюдь. Это лишь очередная головная боль, с которой учителя всеми силами пытаются бороться. Как рассказывали педагоги родной мне ООШ №6, они готовят и задают ребятам дополнительные задания, которых нет в учебниках и, соответственно, в решебниках, работают по карточкам, на уроках языка используют тексты литературных произведений, требуют от ребят объяснить ход своих размышлений, которые привели к тому или иному ответу, проводят разъяснительную работу о вреде подобных книжиц и с детьми, и с родителями, и т. д., и т.п. В общем, изгоняют из стен школы это порочное явление. Но вы же понимаете, что не все и не везде так поступают.

Тогда кому нужны подобные пособия? Напрашивается крамольная мысль, что лишь тем дядям и тетям, которые их штампуют. Еще одна вещь меня поразила. На последней странице сборника ответов к экзаменационным билетам (кстати, ни на одной из таких брошюр не были названы фамилии рецензентов) была объявлена лотерея: вырезав купоны с трех подобных книжонок, можно было стать участником розыгрыша дорогих призов, в том числе компьютера. Вот вам, пожалуйста, и готовые решения, и приз в придачу.

Помню, двадцать лет назад, когда я училась в школе, в наших учебниках по математике публиковались ответы на задачки. Так среди нас, школьников, считалось чем-то неприличным сначала заглянуть в конец книги, а потом подгонять под ответ решение. А чему мы учим детей сегодня? Извините за такое слово, но, как говорил незабвенный Леня Голубков, халяве. Стремление к которой не порицается, а возносится в ранг достоинства. Мы никогда не уважали тех учителей, которые вели уроки по учебнику, и, наоборот, обожали тех, кто давал материал интересно, от себя, далеко выходя за рамки изложенного в учебнике материала, кто будил наше воображение и стремление познавать мир. Теперь и ученикам повсеместно предлагается: нет, не самостоятельно думать, не размышлять, делать анализ, выводить определенные закономерности, пытаться посмотреть на задачу с разных сторон, развивать интуицию, тренировать память и вообще учиться, учиться, реализуя свой умственный потенциал, а лишь идти по очень сомнительному пути получения максимальных знаний примитивным способом и с минимальными затратами — проще говоря, тупо списать готовое решение.

И кого в таком случае мы пытаемся вырастить? Умных, образованных, интеллигентных людей? Специалистов в той или иной области? Но разве они будут таковыми, если со школьной скамьи привыкли жить чужим умом, если у них не будет ни собственного мнения, ни необходимых знаний? Где найдут нынешние школьники шпаргалки для решения проблем, которые неизбежно встанут перед ними во взрослой жизни? Печально, но факт — с подобными пособиями мы растим безграмотное, инфантильное, с поверхностными взглядами на жизнь поколение. Да и откуда им взяться, если слова пушкинской Татьяны “Но я другому отдана, и буду век ему верна” пересказываются в подобных книжицах так: “Татьяна просит Онегина оставить ее в покое, так как она вышла замуж и намерена хранить верность мужу, хотя продолжает любить Онегина”…

Информационным поводом для написания этого материала послужило вполне стандартное мероприятие — недавно назначенный губернатор Кировоградщины Эдуард Зейналов торжественно вручал коллективу областного кардиодиспансера современную аппаратуру. А вот беседа автора этих строк с руководителем области получилась не совсем обычной…

Скажем сразу: медицину мы уважаем, преуменьшать заслуги людей в белых халатах и в мыслях не держим, хотя лишний раз в руки им пытаемся все же не попадать. Да и дело в данном случае не в том, перед каким коллективом — больничным или, скажем, заводским — представительствовало на этот раз высокое областное начальство.

Вопрос в другом: зачем это нужно губернатору? В смысле, личное участие первого лица области не только в подобных мероприятиях, но и в бесчисленных презентациях, открытиях выставок и мелких объектов и прочих далеко не первостепенных церемониях.

Безусловно, первые выходы “в свет” для Эдуарда Джангировича очень важны — не столько на людей посмотреть, сколько, как говорится, себя показать. Однако в области есть десятки проблем, требующих если не незамедлительного, то весьма оперативного разрешения. И без личного вмешательства губернатора, без его непосредственного участия в решении этих задач не обойтись… Подобная добросовестность нового руководителя и стремление ко всему приложить руку не только похвальны, но и опасны. Ведь история знает примеры: одного из недавних предшественников Эдуарда Зейналова ушлые аппаратчики таким образом просто… изолировали от занятий более серьезными, губернаторского уровня делами. Попросту говоря, опытный и прогрессивный экономист, талантливый менеджер вынужден был большую часть такого ценного времени тратить на разрезание парадных ленточек…

А что же думает по этому поводу сам губернатор? Воспользовавшись случаем, спросили у него самого. Кстати, господин Зейналов наглядно продемонстрировал тезис об открытости и демократизме новой власти, и разговор состоялся — там же, в коридоре медучреждения. Правда, “свита” почему-то испугалась. Наверно, слишком “непротокольным” получилось общение губернатора и журналистки.

Цитируем Эдуарда Зейналова: “Присутствие на подобных мероприятиях должностных лиц таково уровня говорит людям о том, что их работа находится под постоянным контролем и вниманием государства, а выполнение разработанных социальных программ гарантировано. Бывать на них необходимо — иначе намного больше времени придется затратить на прием граждан. Ведь непосредственное общение с людьми на местах бывает гораздо эффективнее кабинетной работы…

Сколько же чиновной чванной мелкоты надо гнать в три шеи, чтобы в этой стране что-то изменилось! Под разговоры о переменах, с умилением поглядывая на новехонький портрет Ющенко над головой, они продолжают пить из нас кровь стаканами.

Недавно буквально в один день чуть не половину нашей редакции вывели из равновесия людишки, волей случая, удачи или взятки попавшие на крохотную, но дающую какую-то толику власти над другими людьми должность.

Звонок-реакция из КРУ. “Что такое вы о нас пишете?!” — на повышенных тонах кипятилась контрольно-ревизионная дама. Знаете, что не понравилось столоначальнице из этого ведомства? Буквально такие слова из статьи о ТВ: “В новостной эфир понедельника вышли сюжеты о пятничном отчете КРУ”. Это каким же мышлением в XXI веке надо обладать, чтобы найти в этих словах крамолу или нечто негативное? Не знаю. “Мы не давали отчетов”. Да ради Бога! Мы просто сочли возможным так назвать рядовое заседание пресс-клуба, на котором сотрудники уважаемой службы рассказывали о своей работе. “Мы с вами по-другому будем говорить!” Ну-ну, попробуйте…

Возвращаются из налоговой наши бухгалтеры просто взбешенные. Ждали они в очереди (из трех человек!) час, чтобы сдать никчемную бумажку. Заходят, а им: подождите еще 15 минут. А потом — еще 15… Что там такого государственно важного творят два инспектора, существующих за наш счет, товарищи налогоплательщики? Недопоступления от приватизации “Криворожстали” высчитывают? Не увидели наши там документов по комбинату, только чай с печеньем. В итоге на нашего главбуха вылилась порция презрительных поучительных нотаций на тему: “Да вы что, не понимаете, куда пришли?!” Понимаем. В место, где люди, призванные служить народу, как минимум, дурно воспитаны.

Что еще поражает: в той же налоговой — не самой бедной организации страны — при сдаче любой бумажки (а их десятки в месяц) требуют 5 конвертов, папку и 10 листов бумаги. Только благодаря одной редакции “УЦ” при налоговой можно открыть небольшую писчебумажную лавку. Так ведь кроме нас там еще тысячи предприятий обслуживаются! Они что, солят там про запас эти папки да конверты?

В отделении Сбербанка на звонок коллеги с вопросом: поступила ли помощь на ребенка? — отвечают: мы не знаем, приезжайте, на месте ответим. Тьфу! Да на кой ляд тогда вы справочные телефоны даете, господа банкиры?

И это все — только в один день. В другие дни приходится сталкиваться уже с другими профессиональными просиживателями штанов (или юбок), глядящими на нас, как на назойливых мух, отвлекающих от приятного времяпровождения за наш, налогоплательщиков, счет.

Зло совсем не в Кучме или Януковиче крылось и кроется. Оно вот здесь, рядом, окопалось в кабинетишке, сидит и подсчитывает — новая власть? Так и брать теперь надо по-новому, не 50 баксов, а 100, не 5 конвертиков и 10 листочков, а уже по 8 и 12!

Как же вас сковырнуть-то? Тут нужна война народная, священная война. И мы ее объявляем! Присоединяйтесь, коллеги из других СМИ и читатели “УЦ”, — пишите, звоните нам все, кого они достали