Изо дня в день, из месяца в месяц главной темой украинских СМИ остается вооруженный конфликт на востоке Украины. Помимо боевых сводок, наши сограждане ловят любую новость, приходящую из Минска, – с переговоров трехсторонней группы по урегулированию конфликта на Донбассе. Редактору «УЦ» предоставилась возможность побеседовать с непосредственным участником минских переговоров, главой Государственного агентства по вопросам восстановления Донбасса Вадимом Чернышом. Напомним, что Вадим Черныш возглавлял Кировоградскую областную госадминистрацю в 2006-2007гг.
– Вадим Олегович, прежде чем перейти к основной теме нашего разговора, хотелось бы, чтобы вы рассказали читателям «УЦ», как сложились ваша жизнь и карьера после ухода с поста главы Кировоградской обладминистрации?
— После ухода с должности главы Кировоградской ОГА я больше не пребывал на государственной службе, занимался профессионально экспертной деятельностью в сфере противодействия отмыванию денег и борьбы с финансированием терроризма. Что касается моей личной жизни, самое главное событие – это рождение моего второго ребенка 5 месяцев назад. Вот так и складывается жизнь.
– С 26 июня 2015 года вы работаете главой Государственного агентства по вопросам восстановления Донбасса. В чем, собственно, заключаются функции этого агентства и чем конкретно вам приходится заниматься?
— Госагентство по вопросам восстановления Донбасса является центральным органом исполнительной власти и выполняет массу функций, которые связаны не только, собственно говоря, с восстановлением физической инфраструктуры. Это очень многогранный процесс. Это масса гуманитарных вопросов, это задачи, которые связаны со строительством мира в том числе, вообще со всеми проблемами, связанными с конфликтом на востоке нашей страны. Это и комплексная деятельность во взаимодействии с другими органами власти, с международными партнерами, для того, чтобы облегчить мучения тех людей, которые пострадали от конфликта, а также сделать все необходимое для тех регионов, в которых находится масса вынужденно перемещенных лиц, а также реализовать планы, направленные на то, чтобы конфликт не имел продолжения в дальнейшем. Особенно на тех территориях, которые находятся вблизи линии соприкосновения.
– Где находится ваш офис и много ли людей работает вместе с вами над восстановлением Донбасса?
— Да, много. Особенно по сравнению с тем, как несколько месяцев я работал один, то сейчас уже много – 26 человек из 70, которые предусмотрены штатом. Для выполнения столь масштабных функций, конечно же, людей не хватает, причем не хватает не только по количеству, но и по качеству. Не хватает людей с хорошей подготовкой, с пониманием проблематики, с умением реализовывать стратегические задачи и даже, может быть, вырабатывать стратегии. Расположен офис в том же здании, где находится Центральная избирательная комиссия Украины, на площади Леси Украинки, 1.
– Вам наверняка приходится много встречаться с жителями украинского Донбасса. Расскажите, люди вообще хотят жить в Украине?
— Однозначный ответ на ваш вопрос: люди хотят жить в Украине. Есть масса социологических опросов, которые показывают, что общее настроение у части жителей Донбасса и вообще восточных регионов таково: люди хотят жить в составе Украины.
– Как вам работается с такими непростыми политиками, как Жебривский и Тука?
— Мой опыт работы в обладминистрации, естественно, помогает мне понимать проблемы других регионов, в том числе и те, с которыми сталкиваются губернаторы Жебривский и Тука. Работается нам хорошо, мы нашли взаимопонимание и взаимодействие, и я думаю, что они будут только улучшаться, поскольку и агентство становится более функциональным, и у нас получается привлечь массу международных участников, международных партнеров для того, чтобы помогать восточным регионам.
– А кто из высшего руководства страны поддерживает вашу работу?
— Ну, во-первых, мы как в таковой поддержке не нуждаемся, потому что мы – центральный орган власти, и бюджет должен нас поддерживать, и структуры, а если вы говорите о тех, с кем приходится общаться по роду деятельности, кто реально ставит нам задачи, конечно, это вице-премьер-министр Украины Геннадий Зубко, который координирует деятельность агентства, а также Президент Украины и его администрация, поскольку мы реализуем очень важную стратегию в сфере национальной безопасности. Ну и, пожалуй, Ирина Геращенко – уполномоченный Президента Украины по мирному урегулированию конфликта в Донецкой и Луганской областях, представитель Украины в гуманитарной подгруппе трехсторонней контактной группы по урегулированию ситуации на Донбассе, народный депутат Украины.
– Как стало известно «Украине-Центр», вы – один из участников украинской делегации на переговорах в рамках Минских соглашений. Если можно, расскажите, как проходят эти переговоры, и самое главное – насколько они эффективны?
— Здесь действительно существует некая проблема. Переговоры потому и называются переговорами, что, если ты наперед говоришь о своей позиции на переговорах, ты автоматически становишься открытым перед стороной, которая сидит напротив тебя.
Что касается того, как организована эта работа… Прежде всего, состав трехсторонней контактной группы – это ОБСЕ, Украина и Россия. Мне кажется, общество не совсем понимает многие процессы, да и не хочет разбираться относительно процессов, которые происходят вокруг работы трехсторонней контактной группы. Все зацикливаются только на политическом аспекте, ну, может быть, частично на вопросах безопасности, забывая о том, что есть еще масса вопросов, которые так или иначе должны рассматриваться во время любого вооруженного конфликта, во время любой агрессии, во время любой войны. Существуют правила. Даже война имеет свои пределы, как мы знаем из международного гуманитарного права. То есть необходимо решать массу вопросов гуманитарного характера. Так или иначе, гибнут люди, так или иначе, есть заложники и незаконно удерживаемые лица, существует инфраструктура, от которой зависят жизни людей по обе стороны от линии разграничения.
Многие, когда смотрят на Минский процесс, видят там исключительно политику. А надо видеть то, что возле конфликта, во время него и вокруг него. Это жизнь реальных людей. Так вот мы и призваны решать многие вопросы в связи с этим конфликтом. Например, обеспечения населения, которое живет вдоль линии разграничения, питьевой водой, доставки гуманитарной помощи тем людям, которые не имеют ни продуктов, ни одежды, не могут обогреть свои дома. Массу вопросов, связанных с функционированием системы энергообеспечения. Все это рассматривается вместе, но почему-то не вызывает живого интереса у общественности и у журналистов.
Зато очень часто звучат призывы отключить воду, электроэнергию и т.д., и т.п. Такие предложения звучат от людей, которые не понимают, что линия разграничения не придумана инженерами или военными, она сложилась в результате боевых действий. А инфраструктура строилась как раз без понимания того, что когда-то будет война и будет линия разграничения. Например, поставки воды по Донецкой области начинаются на контролируемой территории, пересекают линию разграничения, вода идет в Донецк, после этого опять пересекает линию разграничения и идет в Мариуполь. Поэтому и абсурдны призывы многих людей отключить воду, тем самым отключив территории не только в населенных пунктах на неподконтрольных территориях, но и на контролируемых украинской властью. То же самое по электроэнергии в Луганской области.
Кроме того, масса проблем с пересечением линии соприкосновения. Ведь не секрет, что многие люди уехали как внутренне перемещенные лица с территорий, неподконтрольных Украине, и живут на контролируемых территориях. Но у них остались родственники, они периодически ездят, привозят им то продукты, то деньги, помогают, смотрят за своей собственностью и опять возвращаются на подконтрольные территории. Вопрос о пересечении линии соприкосновения, о создании условий, вопросы, связанные с социальными сервисами, это все и есть то, что является реальными последствиями конфликта для конкретных людей, для пострадавшего населения. Так вот – другой площадки для того, чтобы решать эти вопросы, кроме минской, нет. Потому что мы не имеем прямых переговоров с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей, которые не контролируются украинской властью. Поэтому, конечно же, Минский процесс необычайно важен. Просто если с критической точки зрения его все время рассматривать, не увидишь проблем конкретных людей, конкретных территорий и пострадавшего населения.
– От украинских политиков и разного рода активистов социальных сетей постоянно летят камни в адрес переговорной группы в целом и Леонида Кучмы и Виктора Медведчука в частности. Дайте, пожалуйста, объективную оценку их работе.
— Вы знаете, этот вопрос связан и с предыдущим. В составе трехсторонней контактной группы официальные представители Украины – это не официальные должностные лица в стране. То есть возглавляет делегацию украинской стороны Леонид Кучма, и там нет ни одного представителя, который считался бы членом украинской делегации, будучи при этом в органах исполнительной власти. Мы там принимаем участие, и я, в частности, и другие люди, но мы не являемся теми, кто официально подписывает какие-либо документы, потому что наша задача – сделать так, чтобы были тактические меры по реализации, например, социально-экономических и гуманитарных вопросов.
Если бы все было просто, то, поверьте мне, министр иностранных дел мог бы возглавлять делегацию. Но не возглавляет. Это и есть такая формула, при которой ни один представитель украинской исполнительной власти не является формальным лидером этих переговоров. Знаковая фигура, которую воспринимает Российская Федерация, – это Леонид Кучма. И мне кажется, что именно участие Кучмы и его сильные стороны как раз и заставили Российскую Федерацию поменять своего переговорщика. Теперь Россию представляет Грызлов. Мне кажется, это было сделано потому, что с украинской стороны столь высокий уровень представительства в лице бывшего президента, второго президента страны, притом очень опытного, который в свое время сумел сохранить украинскую территорию, несмотря на конфликты вокруг Тузлы, несмотря на попытки дестабилизировать ситуацию в Крыму, он сумел удержать территорию, он сумел сделать так, что Украина осталась в тех границах, в которых была ранее. Мне кажется, что позиция Леонида Кучмы является проукраинской, я не знаю ни одного повода критиковать его за работу в трехсторонней контактной группе. Кроме того, я хочу сказать, что очень часто мне лично доводилось слышать настолько принципиальную реакцию со стороны Леонида Кучмы, какую я не мог слышать от действующих украинских чиновников, которые боятся такие вещи вообще даже и высказывать.
А что касается Виктора Медведчука, не могу оценить и комментировать его деятельность, поскольку он работает над темой освобождения незаконно удерживаемых лиц на территориях, не контролируемых Украиной. Это абсолютно закрытая тема, поскольку любой неправильно сделанный шаг в этой теме может навредить, либо человек пропадет и никогда не будет освобожден, либо это может быть связано с другими последствиями для такого человека и для его семьи.
– Вы упомянули представителя РФ Грызлова. Изменились ли тон и темп переговоров с появлением на них этого человека?
— Для меня ничего не поменялось. Я не вижу заметных изменений в позиции Российской Федерации после назначения господина Грызлова главой российской части в трехсторонних контактах. Для меня интенсивность, перечень и характер поднимаемых вопросов практически не изменились. Но это не касается политической подгруппы. Я не занимаюсь политическими вопросами.
– Вадим Олегович, еще один важный вопрос. Видите ли вы на той стороне людей, с которыми можно вести переговоры и налаживать мирную жизнь?
— Ну, по данным Организации Объединенных Наций, там проживает 2,7 миллиона человек. Безусловно, среди этих людей есть люди, я уверен в этом, которые занимают проукраинскую позицию и очень недовольны тем, что там сейчас происходит. А вопрос в том, что, еще раз подчеркиваю, состав трехсторонней контактной группы – ОБСЕ, Украина и Россия. Поэтому мы ведем переговоры в рамках трехсторонней контактной группы. Мы не ведем переговоры в других форматах.
– В заключение хотелось бы узнать, поддерживаете ли вы связь с Кировоградщиной, знаете ли вы о наших проблемах и трудностях?
— Знаю не больше, чем все остальные люди, – из прессы. Связь с Кировоградщиной поддерживаю только потому, что там живут мои родители и друзья. Я вырос там. А моя принципиальная позиция – не вмешиваться в деятельность местных органов государственного управления, которые де-факто отвечают за ситуацию в этой области. Но, конечно же, судьба Кировоградской области и всех общин мне небезразлична. Поэтому, если ко мне обращаются с просьбой в чем-то помочь там или посоветовать, конечно же, я всегда рад помочь своим землякам.
Относительно переименования Кировограда у меня есть три мысли. Первая мысль – конечно же, непривычно, если будет у Кировограда другое название. Вторая мысль: это должны решать по честным процедурам местные жители. И третье, что я хотел бы сказать. Не стоит забывать, что в Конституции, даже если переименован город Кировоград, все равно будет существовать Кировоградская область. Ведь перечень областей дан в Конституции Украины. Поэтому все вопросы надо решать комплексно, с пониманием того, что, где и почему надо поменять. Мне кажется, что, если бы все было сделано по правильным процедурам и правильным подходам, конфликта вокруг этого можно было бы избежать.
Беседовал Ефим Мармер, «УЦ».
Редакция «УЦ» благодарит Дарку Олифер и Викторию Воронину за помощь в организации интервью.
сериал Ющ-s2e6.
жесть… власти назначают на должности по принципу кого похуже?