Ко Дню независимости традиционно вручали государственные награды и присваивали почетные звания. В этом году звание «Народный артист Украины» получил наш земляк, солист областной филармонии Сергей Демин. К этому званию артист шел долгих тридцать пять лет. О его творческом пути и ближайших планах мы говорили в кафе, которое находится рядом с факультетом искусств.
– Сергей Петрович, не секрет, что во многих странах не принято присваивать звания народных и заслуженных. А что для вас значит звание «Народный артист Украины»?
— В связи с движением в сторону Европы можно считать подобные звания пережитком или совковостью. Правда, я так не считаю. Если бы я занимался не культурой, а шоу-бизнесом, может быть, мне было бы это неинтересно. Когда мои друзья и знакомые поздравляли меня с присвоением звания, говорили, мол, ты поднялся на такую высоту, можешь теперь требовать и большего финансирования, и лучшего качества аппаратуру, записи мелодий. Можно работать более профессионально с хорошим коллективом. Но я считаю, что никто никому ничего не должен. А еще думаю, что это звание дается за то, что ты сделал ранее, за уже проделанную работу. Вот уже пятнадцать лет, как я преподаю на факультете искусств педуниверситета. Многие мои студенты уже и сами чего-то добились, некоторые работают в филармонии. И то, что я действительно должен, – это показывать, что с годами я не утратил свои возможности как исполнитель, как артист. Я не изменился – я все такой же. И мне хочется продолжать заниматься своим любимым делом.
– Предлагали ли вам сменить место жительства на столицу или поработать за рубежом?
— Конкретных предложений не было. Многие из моих друзей и коллег уехали кто за рубеж, кто в страны бывшего СССР. Большинство из них уезжали безо всякого приглашения, без конкретного плана. Убеждали своим талантом, своим желанием творить. Виталий Делестьянов сейчас один из самых востребованных пианистов. А ведь когда-то много лет играл, слава Богу, в уже несуществующем кафе «Зірка-Нибас». Не могу сказать, что я не пробивной. Для меня важны семья, работа в филармонии, которой я дорожу. Был период, когда я несколько лет работал в Болгарии. Но в девяносто пятом году там происходили революционные события, и было не до нас. Жалеть о том, что не произошло, не стоит. Я ни о чем не жалею.
– Скажите, а как вы относитесь к квотированию музыки в эфире? Не станет ли в итоге меньше хорошей музыки?
— Когда мы ездили по одной большой стране (бывший СССР. – Авт.) никакого давления на украинский язык не было. Может, это и происходило где-то и местами, все же, когда мы пели песни на украинском языке, нам аплодировали и подпевали за Уралом. «Укрконцерт» тогда требовал как минимум тридцать процентов репертуара украинских песен. И нам на концертных площадках, в залах подпевали. На уровне тогдашнего Кировограда нам никто не запрещал петь на украинском языке.
Очень многие тогда уезжали в Москву. Я не говорю об Александре Серове, Игоре Крутом, братьях Меладзе. Валерий Леонтьев, Ирина Понаровская, Лариса Долина были артистами украинских областных филармоний. В те годы это было понятно. А сейчас я не понимаю тех, кто в суровое для страны время едет зарабатывать в Россию. Война на Донбассе многих разделила. У меня много родственников в Российской Федерации, и я не могу к ним поехать, не могу сходить на могилы своих предков, не могу приехать на свою историческую родину с концертом. И мои родственники не могут приехать к нам в гости. А раньше, до этих трагических событий, мы каждый год друг к другу ездили. Печально, что мы начали привыкать уже к состоянию войны. Когда с телеэкранов после новостей о событиях на востоке, о раненых и погибших украинских бойцах появляется Катя Осадчая с «Зирковим життям» и общается с теми, кто должен уже давно эту операцию закончить, – совсем прискорбно. Это кошмар и ужас, который мы сейчас с вами переживаем.
Разумеется, я на стороне Украины. Кто бы ни был в чем-то виноват, это они пришли на нашу землю. Вот как в семьях бывает – мы же не хотим того, чтобы в наши проблемы вникал кто-то извне? Спасибо, но мы разберемся сами. С соседями нужно просто жить дружно. А нам взломали входную дверь и ладно бы просто что-то украли, а так еще несут горе и смерть…
Что касается квотирования, то скажу так, все эти годы я работал и работаю в стиле ретро. Эти песни можно петь на любом языке. Чаще это песни еще советского периода. Это замечательные, прекрасные песни. Но осуждать за то, что кто-то исполняет песни на русском языке, не совсем правильно. Понятно, что государственный язык у нас украинский и знать его должны все. Языковой вопрос и стал одной из причин того, что сейчас происходит. За это зацепились, и произошла трагедия. Когда я был в Нью-Йорке, то чтобы не застрять в пробке, по телефону узнал удобный маршрут. Так вот, мне предлагали восемь вариантов языков. Это многонациональная страна, в которой государственным является английский. Значит, можно с этим жить?
– Теперь вы – народный, и вам многое можно. Что бы вам хотелось спеть, какую программу сделать?
— Новая сольная программа уже готовится. Скоро в областной филармонии открывается новый сезон, мой концерт планируется в середине ноября. Будут и золотые англоязычные хиты, песни на испанском языке. Будут украинские песни, те, которые я люблю и пою уже давно. На днях еду в Киев, будем что-то записывать, работать над репертуаром. Концерт пройдет в филармонии, и еще думаем над другими городами. Я готов работать, хотелось бы поездить по Украине, увидеться с коллегами из других филармоний, показать, что наш город всегда был музыкальным. И очень хочется, чтобы на Донбассе все закончилось и мы с полным моральным правом могли спокойно выходить на сцену и нести свое творчество зрителям.
Беседовал Руслан Худояров, фото Олега Шрамко, «УЦ».