ОПЯТЬ, НО – 65!

До чего же неугомонный человек этот самый Борис Ревчун! Мог бы сидеть спокойно на пенсии, наслаждаясь красотами родной природы или уродством каменных империалистических джунглей. Писал бы, как все люди, письма в «УЦ» о плохой работе медиков и коммунальщиков. Так нет же! Штампует практически каждый год юбилеи — творческие и календарные, присылает раз за разом свои непутевые заметки, вытягивает из бездонного сундука памяти новые-старые воспоминания о бурной комсомольской молодости и пишет, пишет сотнями свои афоризмы, смешные миниатюры и просто ехидные фразочки на злобу дня — вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего.

— Кажется, совсем недавно мы давали пространное интервью «Все грани его таланта, или не верьте, что Ревчуну — 60!», и вот нате — 65…

— Да, как когда-то мы в детстве шутили: «Вроде недавно в бане был, а уже 5 лет прошло. Вот время летит!»

— Да, и не надо часы с балкона бросать, чтобы удостовериться в том, что время действительно летит очень быстро.

— Шуткой на шутку? Зачет!

— Кстати, о зачетах. Вы еще как преподаватель работаете?

— Скорее, подрабатываю. И все больше не преподаю, а учительствую.

— Так вы что, уже не в университете работаете, а в школе?

— Может, и в школе, хотя формально — в университете.

— Как говорил Михаил Жванецкий устами Романа Карцева: «Не говорите загадками — вы меня изводите!»

— Не извожу, а вывожу на магистральный путь понимания проблем просвещения. Сейчас, кстати, в связи с очередным покушением нашего министерства на реформирование системы отечественного образования и науки ускоряется процесс терминологического шлюзования с остальным цивилизованным миром. Так вот, во-первых, во всем этом мире слово «школа» очень часто употребляется в широком смысле. Например, американский студент (в данном случае студент вуза, потому что учащиеся средней школы там тоже называются студентами) о начале очередного семестра скажет: «У меня скоро начинается школа». Во-вторых, и в Штатах, и уже во многих других развитых странах самые престижные факультеты и департаменты вузов называются школами.

— Теперь понятно, почему вы сказали, что, с определенной натяжкой, можно считать, что работаете в школе, т.е. бизнес-школе, ведь в нашем техуниверситете вы преподаете как раз для студентов аналогичных специальностей, обучающихся на экономическом факультете…

— …факультетах: их у нас уже два, и на них эти специальности есть. И мы их, как у нас издавна заведено, называем экономическими.

— Ну а почему бы в нашем тех­университете не слить воедино два факультета и не переименовать вновь созданную учебную структуру в бизнес-школу КНТУ?

— В Украине с недавних пор существует несколько бизнес-школ. Два экономических факультета КНТУ можно было бы преобразовать в бизнес-школу, но это потребует больших и длительных усилий и вложений для соответствия критериям, предъявляемым к образовательным заведениям подобного рода. Кое-какие шажки в этом направлении делаются. На будущий учебный год на нашем факультете планируется чтение ряда спецкурсов на английском языке. Мне, в частности, поручена разработка курса лекций под названием «Интеграция Украины в мировое экономическое сообщество». Но этого, конечно, очень мало.

— Хорошо, со школой мы разобрались, а как прикажете понимать ваши слова о том, что вы не работаете, а подрабатываете?

— Вообще-то главная моя сегодняшняя специальность — пенсионер. А на работе моя нагрузка в текущем учебном году составляет 0,3 ставки. Спасибо и за это. На полную ставку в нынешней ситуации у нас даже многие молодые и остепененные не работают. Поэтому слово «подрабатываю», по-моему, будет более корректным, чем «работаю».

— Ну и наконец, что значит «всё больше не преподаю, а учительствую»?

— А это я льщу себя тщеславной надеждой, что с высоты своего возраста и немалого (почти сорокалетнего) педагогического опыта я начинаю не просто передавать студентам какие-то знания, а учить их каким-то житейским премудростям, философии и стратегии экономического мышления. Благо, мои обществоведческие дисциплины не только позволяют, но и предполагают значительную мировоззренческую и воспитательную составляющие педагогической работы. Звание «Учитель» для меня всегда будет выше должности «преподаватель». Я, например, никогда не встречал, чтобы кто-то о ком-то сказал или написал, что это «преподаватель с большой буквы». Тех, кто сильно и благотворно на нас повлиял (вне зависимости от рода их деятельности), мы называем волшебным словом «Учитель»! Я, наверное, пока не волшебник, я все еще на него учусь. А учиться никогда не поздно, даже в 65 лет.

— Давайте теперь поговорим еще об одной вашей ипостаси — писательской. Если судить по тому, что девять лет назад вас приняли в Национальный союз писателей Украины, то вы уже выучились? Или тоже продолжаете учиться?

— Шутить изволите? Конечно, продолжаю учиться, как, подозреваю, все писатели. Век пиши — век учись.

— А Учитель в писательском деле у вас был?

— Так сказать, постоянного — не было. Но, как сегодня в сфере бытовых услуг есть «Муж на час», у меня случались такие «Мастера на час», с которыми порой сводила судьба.

— Например?

— В 1989 году, когда мы жили в Киеве, я с женой пошел на юбилейный вечер, посвященный 75-летию поэта Леонида Вышеславского. Это был, безусловно, выдающийся советский украинский поэт. Юрий Гагарин взял с собой в космос одну-единственную книгу — сборник стихов Леонида Николаевича. В честь Вышеславского названа малая планета — астероид 2953. Она носит имя «Вышеславия». Тогда, по окончании публичной части встречи, я подошел к Леониду Николаевичу с просьбой прорецензировать подборку моих стихов. Будучи очень интеллигентным человеком, он охотно согласился. Взял мою рукопись, дал свой номер телефона. Через недельку я ему позвонил, и он пригласил меня к себе домой. Жил он в знаменитом писательском доме, густо увешанном мемориальными досками. Я, естественно, волновался, но он меня сразу успокоил своим любезным гостеприимством. Поил чаем, показывал свою коллекцию бабочек, презентовал с дарственной надписью один из 60-ти (!) своих поэтических сборников. Но, когда мы в его рабочем кабинете уединились для «разбора полетов» моей творческой фантазии, он без промедлений и экивоков сказал мне одну отрезвляющую фразу: «Все прочел, и вы знаете, как поэта-лирика я вас не вижу». При этом он, не вдаваясь в теоретическое обоснование вынесенного мне вердикта, взял с полки книгу и прочел одно из своих стихотворений, которое по содержанию удивительно, почти стопроцентно, перекликалось с моим. У меня речь шла о том, что я однажды, после многих лет разлуки, встречаю своего лучшего друга детства. И вот во время застолья и разговоров «за жизнь» я вдруг с горечью начинаю понимать, насколько разными и чужими мы стали в нашей взрослой жизни. Когда Леонид Николаевич прочел мне свое стихотворение с аналогичным сюжетом, я был, без преувеличения, морально раздавлен. Почему-то всплыла в памяти известная чеховская фраза: «Ты, Каштанка… Супротив человека ты все равно что плотник супротив столяра…» Но в утешение он мне сказал, что мои коротенькие юмористические стишки ему понравились, что это — моё, что хорошее чувство юмора — довольно редкий дар, что в этом, шутливом, ключе мне непременно надо писать и дальше. Блестящий литературно-критический прием Мастера (читай — Учителя) открыл мне на себя глаза гораздо лучше, чем десятки теоретических мудрствований, содержавшихся в некоторых зубодробительных рецензиях на мои вирши, которые я тогда частенько получал из разных изданий, имевших поэтические рубрики. С тех пор я стихотворную лирику писать перестал.

— …и сосредоточились на том, что у вас получается лучше — т.е. на юморе и сатире.

— На сатире — реже, больше — на юморе, потому что времена тогда были не совсем вегетарианские, цензоры и блюстители-охранители идейных устоев могли если и не сожрать, то покусать крепко. Это потом, с постепенной идеологической либерализацией и постоянно растущей свободой слова, я стал становиться больше сатириком, чем юмористом.

— Понятно. У меня после вашего самоуничижительного анализа собственных стихотворно-лирических способностей возник следующий вопросик: «А как насчет самооценки вашей сатирико-юмористической продукции? Как бы вы сами оценили уровень вашего мастерства в этой области?»

— Да почти каждый писатель считает себя если не гениальным, то, по крайней мере, выдающимся. Вся штука в том, признают ли тебя читатели и издатели таковым. Лишь редкие творцы могли реально адекватно себя оценить. Пушкин, например, писал: «Ты сам свой высший суд; Всех строже оценить умеешь ты свой труд. Ты им доволен ли, взыскательный художник?» И то, я думаю, что такая мысль появилась у поэта после определенного периода всеобщего обожания и практически прижизненного признания его гением. Поэтому художник должен, как правило, ориентироваться, выражаясь нынешней образовательной терминологией, на ВНО, т.е. внешнее независимое оценивание. Так вот касательно осознания моего собственного творческого калибра. Я ориентируюсь преимущественно на ВНО, т.е. сужу о плодах своей писательской работы прежде всего по количеству и объему собственных публикаций в прессе, косвенно учитывая при этом и их качество — через авторитетность, престижность, тиражность изданий, удостоивших меня чести быть одним из их авторов. И то, что меня, автора из глубинки и без каких-либо протекций, периодически печатали в самых престижных всесоюзных газетах с многомиллионными тиражами, таких, как, например, «Литературная газета», «Правда», «Комсомольская правда», «Труд», свидетельствует о том, что в области юмористической миниатюры я выдерживал конкуренцию с лучшими авторами огромной страны.

Еще одно лестное открытие поджидало меня в Интернете, где я случайно наткнулся на автореферат докторской диссертации нынешнего ректора кировоградского педуниверситета О.А.Семенюка. Я узнал, что еще в 2002 году он защитился по теме: «Мова епохи та мовна особистість у сатирико-гумористичному тексті». В разделе «Источники фактического материала» Олег Анатольевич сослался на произведения российских и украинских авторов конца 80-х и 90-х годов. При этом он перечислил, чьи тексты он использовал, и я вдруг среди прочих обнаружил там и свое скромное имя. При этом диссертант поставил меня в один ряд с такими известными писателями, как Семен Альтов, Аркадий Арканов, Григорий Горин, Михаил Жванецкий, Михаил Задорнов, Лион Измайлов, Аркадий Инин, Виктор Коклюшкин, Михаил Мишин, Ефим Смолин, Анатолий Трушкин, Виктор Шендерович, Павло Глазовой, Павло Загребельный…

Как говорится, мелочь, а приятно.

— Круто! Вы Семенюку хоть бутылку за такой пиар поставили?

— Good question, как сказал бы американец. Вы даже не подозреваете, насколько актуален оказался для меня ваш вопрос! (Смеется. — Авт.).

— Почему?!

— Да потому что с ним у меня связано одно не очень давнее воспоминание.

— Ну так поделитесь, если можно. Не томите!

— Не только можно, но и нужно. В начале марта прошлого года я с группой членов нашей областной организации НСПУ попал в пед­университет на 70-летие дважды коллеги — педагога и писателя — Григория Клочека. После торжественной части все мы были приглашены на фуршет. И там, где-то после третьей рюмки, я настолько осмелел (или охмелел), что решил подойти к Семенюку и наконец-то с ним познакомиться, считая, что определенный, уже ранее упомянутый повод у меня для этого был. Подойдя, я без особых китайских церемоний и объяснительных интродукций с хмельной улыбочкой заявил буквально следующее: «Олег Анатольевич, а вы знаете, с вас бутылка!» Ректор посмотрел на меня непонимающе, сохраняя олимпийское спокойствие. Тогда я представился и напомнил ему, что я был одним из компонентов его «исходно-расходного» материала, из которого он готовил свою докторскую диссертацию. И только после этого мой визави, усмехнувшись, расслабился, вероятно от того, что перед ним не выпивший лишнего скандалист, а мирный и предсказуемый соучастник торжественной трапезы.

Так что тут еще вопрос — кто кому должен бутылку. Как, впрочем, и в случае нашего интервью…

— Намек понял. За нами не заржавеет.

Беседовал Ефим Мармер, «УЦ».

ЖИВОПИСУЛЬКИ

Раздувающим бурю на заметку

Легче других к ветру перемен приспосабливаются флюгеры.

Аполитичным на заметку

Будешь «муму», рано или поздно догавкаешься.

Чиновникам на заметку

Многие падения начинаются с повышения.

По законам экономики

После бюджета проедания следует бюджет недоедания.

Украинская национальная идея

Садок вишневий біля хати з краю.

Проверено!

«Долой!» всегда идет «на ура».

Будьте здоровы!

При реформировании нашей системы здравоохранения мало кому поздоровится.

Парадокс

Чем беднее избиратель, тем охотнее он голосует за стабильность.

Верная примета

Если политик начинает предложение со слов «Поверьте мне…», значит, дальше пойдет наглое враньё.

Маленькие хитрости

Если вы не хотите, чтобы на заднице появились морщины, думайте другим местом.

Регресс?

На смену человеку с ружьем пришел пацан с битой.

Политикам на заметку

И властная кормушка может превратиться в разбитое корыто.

О новых тарифах на воду

Тарифы — сливай воду!

Из скольких зол выбирать?

У нас столько зол, просто зла не хватает!

Закон бутерброда

На хлебной должности легче зарабатывать на масло.

Правдивое обещание

Мы вам сделаем реформы — мало не покажется!