Как механик самолётов город строил

Мы встретились с полковником в отставке Борисом Фёдоровичем Горбом благодаря его давнему другу и коллеге Евгению Воронину. Простая история жизни человека, без которого Кировоград, возможно, был бы совершенно другим. Таких людей в отставку не отправляют, они всегда «в запасе».

— Как вы попали в Кировоград?

— Не сразу. Аж после войны. Родился я в очень бедной семье в селе Воскресенка Запорожской области. Нас было трое: мал мала меньше. Отец умер сразу после рождения младшей сестры, а мама повредила спину и ходить не могла. Вот нас трое и осталось: 6 лет, 3 и годик. Тяжело было… Не было ни одной работы в селе, которую я бы не делал. А когда исполнилось мне 17 лет — призвали в армию в 1944 году. Прямо в день рожденья. Меня туда даже брать не хотели: мал ростом был. По каким-то их правилам мне двух сантиметров не хватало. Я им и говорю: «Село уже проводило, и назад возвращаться не буду!» Попал сначала в пехоту, прошёл курс молодого бойца, вручили мне винтовку Мосина, а она намного выше меня! Но потом, когда привезли на фронт, как-то случайно оказался в авиации. Назначили в ремонтную мастерскую. От лошадей самолёт для меня немножко отличался, учиться пришлось прямо на ходу. Первый самолёт — По-2. Изучал так, что, если мне и сейчас покажут любой винтик от этого самолёта, я смогу сказать, где он должен находиться! А когда был бригадиром и отвечал за качество всей бригады, которая полностью разбирала и собирала самолёт, при проверке спрашивали: «Кто нивелировал самолёт?» Если я — то его больше не проверяли, а сразу отправляли в боевую часть. Доверяли!

Потом появились самолёты Ли-2, Пе-2.Я отвечал за двигатели и систему управления самолётом. Как-то пригнали на ремонт чешский самолёт «Бюккер», а к нему никакой документации нет, как его ремонтировать — никто не знает. Позвали меня, говорят: «Делай!» Пришлось сделать. Мне почему-то техника легко давалась. Прослужил я восемь лет на срочной службе, началась демобилизация, а потом пришёл приказ: всем способным и знающим технику механикам присвоить звание «младший лейтенант». Так я со срочной службы попал в кадровые военные. В 1953 году отправили нас, доморощенных лейтенантов, на учёбу в Киевское авиационно-техническое училище, которое тогда в Харькове находилось. Мы за три месяца прошли весь курс обучения и сдавали экзамены вместе с курсантами. Практики хватало, вот и сдали все экзамены. Получил я диплом и звание лейтенанта. Тогда же предложили на выбор три места продолжения службы: Оренбург, Ленинград и Киевский военный округ. Ребята рассказали, что в КВО своих военных хватает, поэтому всех новеньких там отправляют в запас. Вот я и выбрал Киев, чтобы на «гражданку» попасть. Приехали туда, дождались документов, а в штабе их увидали и говорят: «Так вы — авиаспециалисты?! А у нас новая авиаремонтная база открывается! Туда и пойдёте служить!» Так я и попал в Кировоград, на АРБ-333 (таким было первое название нынешнего АРЗ).

— Чем занимались здесь, ведь потребности в ремонте боевых самолётов, как во время войны, уже не было?

— Назначили меня старшим техником самолётного цеха. Самолёты ведь должны проходить плановую проверку, вот мы этим и занимались. Начали с ремонта старого знакомого: Ли-2. Это военно-транспортный самолёт на базе лицензионного производства американского Douglas DC-3. Их как транспорты долго ещё использовали. А ещё выпускали мы планеры, которые доставляли любые грузы в труднодоступные места. Потом начали обслуживать Як-18. Это учебные самолёты, они и сейчас работают для обучения пилотов. Потом Ил-28 пришлось обслуживать. В общей сложности через мои руки прошло более десятка разных марок самолётов. А потом закрыли Киевские авиаремонтные мастерские, и многие спецы приехали в Кировоград. В конце 1959 года наши мастерские решили передать в распоряжение РВСН (Ракетные войска стратегического назначения. — Авт.). Я как раз заканчивал ремонт последних Ил-28 и был очень занят. А в это время все должности уже распределили, и я остался непристроенным. А ведь наши мастерские проектировали для самолётов, в новых условиях их надо было перестраивать. Предприятие наше было хозрасчётное, деньги сами зарабатывали. И на перестройку зданий в том числе. Людей набрали, а выпускать ничего не можем. Отправили меня на строительство и всех специалистов-ракетчиков в помощь дали, чтоб люди могли хоть какую-то зарплату получать. Начали мы стройку. Приезжает из Москвы большой начальник, увидел стройку и спрашивает: «Кто руководит?» Показали меня ему, посмотрел он и говорит: «Будет он теперь начальником отдела капитального строительства». А приказы в армии не обсуждаются. Начал я формировать ОКС, учился разбираться в сложностях строительства. А самая большая проблема — находить деньги и материалы на строительство. Приходилось постоянно ездить в Киев и Москву, утверждать проекты, находить средства, заключать договора. В общем, у меня получалось. Началась большая стройка на АРЗ.

Строили мы большие производственные корпуса, мастерские, административные здания, котельную, столовую, склады. Завод был рассчитан на три с половиной тысячи рабочих. Рабочих мест много, а работать некому. Надо привозить рабочих, а поселить их негде. Вызвал меня директор завода и даёт задание: решить проблему с жильём для будущих рабочих. Это как приказ: нужно выполнять. Обратился я к городским властям, чтобы те выделили место для строительства домов. Разрешили нам строить три дома по переулку Училищному. Сдали мы их быстро, а жилья всё равно не хватает. Приказ начальника не выполнен! Начинаю я готовить сопроводительную записку на Москву с пояснениями необходимости строительства жилого комплекса. А в обоснование нужно было показать ситуацию с жильём на сегодняшний день. Захожу я к нашему председателю заводского комитета и узнаю, что в очереди на квартиру стоит всего 50 работников завода. Да на такое количество никто денег не выделит! Ведь тогда дома строились везде, и от города мы получали 10% новостроек. За 2-3 года могли всем квартиры дать, но ведь завод ещё не вышел на полную мощность! Люди ещё приедут! Вот тогда и совершил я единственное государственное преступление в своей жизни: дописал в объяснительной один нолик, и получилось, что бесквартирных у нас 500 человек. А это уже серьезно! Для такого количества и школа нужна, и поликлиника, и детский садик. Подписал я это письмо у руководства и отправил в Главное инженерное управление ракетных войск, в Москву. Думаю, не заметят сразу, а потом (когда завод начнёт по полной работать) как раз жильё и пригодится. А через пару месяцев приходит ответ: получите 16 миллионов рублей на строительство жилья!

Деньги-то есть, а где строить? Снова к городским властям обратился. А тогда эти вопросы в городе решала Лидия Фёдоровна Крейтор, замечательный человек! Очень много для Кировограда она сделала, очень город любила! Вот она мне и предложила строить военный городок в районе улицы Полтавской (тогда это называлось Конной площадью, это место между швейной фабрикой и магазином «Тысяча и одна мелочь». — Авт.). Она нас в центр тянула, чтоб заполнить его новостройками. Но там нужно было все подземные коммуникации самим строить, мы-то построим, но места на все запланированные дома не хватает. Начали искать другое место, рассматривали вариант от Аэропорта до лётного училища, он тоже не подошёл. И вдруг случайно обратил внимание на пустое поле около 4-й больницы. Оно тогда принадлежало министерству обороны: был там танкодром для танковой части, которую уже к тому времени расформировали. Приехало как раз моё московское начальство, я их в охапку — и к начальнику гарнизона повёз. Вот начальник Кировоградского гарнизона и не смог отказать генералам! Пока командиры разговаривали, я прямо в машине на ватмане план нарисовал (мы тогда ещё шагами поле померили, чтоб хоть приблизительно размеры знать!) и несу на подпись. Тот и подписал!

А Лидии Фёдоровне деваться уже и некуда, только просила сделать полностью генплан нового массива. Сделали, утвердили и начали строить. Город должен был подтвердить его, а я Лидии Фёдоровне и говорю: «Что городу надо — пишите в условия согласования всё, что вам надо. А как строить — моя проблема!» Николаевка с городом была связана канализационным коллектором в 200 мм диаметром. Тот еле справлялся с нагрузкой. Мне предложили: либо собственные очистные сооружения в районе Канатово строить, либо новую канализацию проложить до ингульских отстойников, что в районе масложиркомбината. Посчитали мы — суммы почти одинаковые, а вот городу новая канализация нужнее будет! Начали её строить. На глубине 8 метров проложили! Она через старый сектор Николаевки прошла, через «Гидросилу» и под железной дорогой прямо возле вокзала. Нам тогда ещё остановить проезд по ней не разрешили, пришлось туннель рыть на глубине: вручную тачками выносили землю! А труба — 1 метр 20 сантиметров в диаметре была! Благодаря этому коллектору мы подключили наш городок, всю Николаевку, «Гидросилу», лётное училище, больницу. А ещё под шумок резервуар на Лелековском водозаборе в тысячу кубов построили, хлораторную станцию реконструировали, трансформаторную подстанцию, что возле птицекомбината. Провели новую ветку телефонной связи на Николаевку: кабель на четыреста пар. Чем смогли, тем городу и помогли! А ведь всё это получилось благодаря тому моему нолику приписанному!

— Какая стройка вам запомнилась больше всего?

— Да все помню. Первая стройка началась с детского сада. Ох и много у меня противников было! Говорили: «Зачем нам детский сад в чистом поле?! Сюда детей надо везти с милицией!» Люди ведь генплан не видели, не знают, сколько домов вокруг построено будет! Кроме садика, мы начали строить три стоквартирных дома. Тогда началось новое строительное увлечение: панельные дома. Их строить быстро, но они холодные. Уж как я от них отбивался! Но всё равно, один пришлось строить, зато остальные удалось отстоять — добротные, кирпичные! А детский сад был уникальный! Мы там и свою котельную построили, и придумали, как спальни сделать (спальни тогда проектом не предусмотрены были): перекрыли большими окнами один из запасных входов, сделали тёплые полы от своего парового отопления: получились светлые, тёплые и просторные спальни для детишек! Даже фонтан сделали! Лидия Крейтор даже предложила наш садик на конкурс архитектурных проектов выставлять!

А тут как раз началось сокращение в ракетных войсках, начали отставников к нам подселять. Ещё деньги на жилые дома начали давать. В общей сложности я построил завод АРЗ, 6 сто­квартирных домов, детский садик, котельную и много чего ещё… А кстати, вот с Домом культуры АРЗ интересная ситуация произошла. Городок вырос, а культурно время провести — негде. Разрешение пришло интересное: добро на стройку дали, а сумму не указали. Ага, нужно что-то сообразить! Решили мы ДК строить, да такой, чтоб всем на загляденье. Поехал я со своим замом по всей области — подсмотреть, где какой типовой проект ДК использовали. Нашли в Новоукраинке — прекрасный Дворец культуры, большой, светлый. Сделали проектную документацию. Поехал я в Киев согласовать проект, тамошний замкомандующего округа по строительству увидел и… не разрешил. «Зачем,- говорит,- солдатскому городку такой дворец? Клуба хватит!» Мы-то напрямую Москве подчинялись, он не знал о наших размахах. А делать нечего, пришлось брать проект солдатского клуба. Правда, я тогда к проектантам пришёл и прошу: «Сделайте хоть что-нибудь!» Они и сделали: спроектировали третий этаж для кружковой работы, игровых комнат, библиотеки и разрешили пристроить спортзал. Хоть так!

— Вы всё это время в каком звании были? Ведь за такие успехи должны были звания повышать вне очереди!

— Капитаном я стал, ещё когда на АРЗ самолёты ремонтировал. Вернее, документы отправили от авиамастерских, а капитанские погоны я первый получил, когда часть уже подчинялась ракетным войскам. А вот с майором не так просто было. Приехал к нам как-то командующий Ракетными войсками СССР на проверку. Увидел всё, что у нас было, и спрашивает у директора: «Кто всё это строил?» Тот ему в ответ: «Вот, капитан Горб. Он у нас главный строитель». Генерал возмутился: «Столько построил и до сих пор капитан? Давайте на меня представление — пора майора давать!» Отправили ему документы, а звание тогда подписывал лично министр обороны. Вызвали меня в Москву, к командующему, а тот показал документы на майора, где все подписи стоят, а министр обороны Гречко написал: «Не положено!» Моя должность была внештатная, да и специального образования у меня не было… Но командующий мне сказал: «Не волнуйся, майором — будешь!» Через какое-то время пришёл приказ: переводят меня в Прибалтику, в Рижское высшее инженерно-командное училище начальником квартирно-эксплуатационного отдела. Должность — майорская. Через неделю я и получил звание майора. Сдержал обещание командующий! Пробыл в Риге я два года, заработал два инфаркта. Училище было разбросано по всему городу: фонды старые, всё рвётся, ломается, течёт. После второго инфаркта попросился я на комиссию: сил больше нет. Комиссовали меня из армии по состоянию здоровья, и вернулся я в Кировоград.

— Ну вы же и в Кировограде не отдыхали? Видя вас, просто не верится в это!

— А меня на АРЗ сразу же позвали. А как прийти на работу, я ж ещё даже паспорт не получил? Директор: «Потом получишь. Надо работать, а не про документы думать!» Жильё — есть, детский сад — есть, Дом культуры — построен. А стадиона нет! Непорядок! Вот и получил я новое задание: построить стадион. Только если раньше за деньги министерства обороны строил, то теперь за средства завода нужно. Значит, уже экономить надо, чтоб завод не в накладе был. Я снова обратился за помощью к Лидии Крейтор (она тогда уже в проектном институте работала), она помогла найти толковых проектантов, они привязку к местности сделали, быстренько проект оформили, и начали мы строительство. Построили. Я же ещё и памятник Кирову на площади реставрировал! Это уже в 70-х было. Должна была какая-то комиссия приехать, а памятник весь черный стоит. Обратились к реставраторам в Ленинград, те готовы сделать, но через пару-тройку месяцев — других заказов много. Местные реставраторы отказались: мол, реактивов нужных нет, опыта тоже. Нашли городские власти меня, говорят: «Надо!» А у нас хорошая химлаборатория на заводе, мне нужные реактивы подобрали, а я с горисполкомом договорился: чищу боковые барельефы, если устраивает — почистим и весь памятник. Сделал — понравилось, начал чистить памятник. Тут прибегают местные реставраторы: надо мои реактивы отправить на проверку в Киев. А вдруг нельзя ими чистить? Увидел эту картину секретарь горкома партии Валявский и говорит этим мастерам: «Идите вы… Сами не можете, так не мешайте человеку работать!»

Так я на заводе АРЗ сорок два года в общей сложности (из 56 лет трудового стажа) и проработал. Механиком самолётов начал, а начальником охраны завода закончил в 1995 году. Жизнь я прожил не напрасно. Оставил после себя много чего. И ни за один день этой жизни мне не стыдно! Я сделал всё что мог.

Алексей Гора, «УЦ».