Полгода назад минюст с большой помпой назначил добровольца-участника АТО начальником Главного территориального управления юстиции в Кировоградской области. В декабре его очень тихо уволили с должности – уже без торжествующих постов министра Петренко в социальных сетях и без объяснения причин. Почему не пришелся ко двору несговорчивый фронтовик, профессиональный юрист, нотариус с 17-летним стажем, кто и зачем метит на его место сегодня, в интервью «УЦ» рассказал сам Виктор Кондратюк.
Сегодня он ждет, когда, наконец, его ознакомят с якобы существующей где-то в недрах кадрового департамента минюста докладной запиской, на основании которой – по официальной версии – его уволили за день до окончания полугодового испытательного срока на должности. А заодно подал в суд.
– 4 декабря министр проводил селекторное совещание, ставил серьезные задачи по проведению реформ, кого-то ругал. Кировоградщина в список «плохих» не попала. Буквально через полтора часа после этого пришел приказ о том, что я уволен… Я дважды обращался в кадровый департамент министерства, чтобы мне также, как они переслали приказ, прислали копию этой записки. Мне сказали, что копию эту не перешлют. Когда я спросил почему, противозаконно ли это, в кадровом департаменте мне сказали, что это не противозаконно, но «мы должны работать во взаимодействии с руководством». Я подал письменное ходатайство о том, чтобы предоставить мне докладную записку, которая стала основанием для моего увольнения, и подал иск в суд, потому что считаю, что органы министерства юстиции не являются вотчиной господина Петренко. Когда он меня назначал, это была составляющая, так сказать, его пиара: вот, назначил человека, который принимал участие в войне, даже в «Фейсбуке» он об этом написал на своей странице. Я не спорю, что я мог не справиться. Но хотелось бы объективной оценки моей деятельности. А так – одно событие, второе, третье, потом мое увольнение… Не думаю, что все настолько примитивно, что министр ждал, что я ему буду что-то возить. Сработала, очевидно, какая-то другая заинтересованность, чтобы поставить сюда другого человека, – считает Кондратюк.
Путь на «третью войну»
Теперь уже бывший начальник областной юстиции называет поход в госслужбу своей «третьей войной» за реальные перемены в украинском государстве и обществе – после Майдана и АТО. Успешно проработав частным нотариусом сначала с 1997-го по 2007-й – в Ульяновке, откуда он родом, а потом, до 2014-го – в Киеве, он, как и многие другие, поверил в возможность таких изменений той самой зимой.
— Я был на Майдане и видел реальное желание людей изменить ситуацию в Украине, я стал с большим уважением относиться к нашим людям, – рассказывает Кондратюк. – Когда стали доходить новости о том, что в Крыму негативно воспринимают то, что выгнали Януковича, я, если честно, не поверил, что они не радуются вместе с нами. Купил билет, в первых числах марта поехал в Крым – об этом даже никто не знал из родных, близких. В первую очередь поехал в Севастополь, провел там двое суток, тихонько фотографировал, снимал, видел, по какому сценарию разворачивались события. Украинские военные части, в частности, штаб Черноморского флота, окружены горожанами. В толпе через час-два пребывания там начинаешь вычислять «заводил», тут же, возле каждой такой толпы, стоят неприкрыто пять-шесть «зеленых человечков» с такими потертыми автоматами – явно их не из пирамид достали, видно, что частенько ими пользуются. И тому, кто подходит и пытается «открыть рот» о том, что о хунте и фашистах в Киеве людей тупо обманывают, не дают слова, бьют, оттирают. Тут же стоит машинка с московскими номерами с «параболой» на крыше, которая выхватывает сюжеты и вещает, я так понимаю. Когда я это увидел, понял, что такой сценарий ждет очень большую часть Украины. Уже под конец марта из Славянска перезвонили друзья. Сказали, что у них в городе поставили один блокпост – власть никак не отреагировала, вывесили флаг России. Потом поставили 8 блокпостов, и какая-то несчастная тысяча людей – из них, как говорили знакомые, человек 100, может, видно, что российская «спецура», а остальные – местные, которым раздали автоматы, – диктует 100-тысячному городу, что делать. Друзья сказали, что хотят выйти на акцию, показать, что Славянск поддерживает Украину, но у них нечем себя обозначить. Я как раз был в Кировограде, с помощью друзей мы тут скупили всю атрибутику, которая была. Приехал в Донецк. События развивались очень быстро, докупив ленточек, флажков и так далее, я сел на поезд до Славянска, но в последний момент зашел кондуктор и сказал, что Славянск уже не под контролем Украины и поезд туда не пойдет. Тогда как раз создавался добровольческий батальон «Донбасс», и я оттуда уже не уехал, остался. Потом из «Донбасса» перешел в «Днепр-1»…
Проведя на фронте год и два месяца, приняв участие в штурме Песок, освобождении Водяного и Тоненького после разблокировки донецкого аэопорта, Кондратюк в составе 5-й роты добровольческого батальона «Днепр-1» оказался в числе украинских военных, зашедших на километр в Донецк, но позже получивших команду отойти… Какое-то время спустя от знакомых узнал, что министерством проводится конкурс на должность руководителя областного управления юстиции в Кировограде.
— Я подумал, что в окопе, конечно, могу еще приносить пользу государству, но, пребывая на таком посту, можно принести больше. И подал документы, – говорит он.
Что-то пошло не так…
Пройдя экзамены, тесты и собеседование в Киеве, Кондратюк был назначен на должность. О том, что ему в государственной службе не слишком рады, начал догадываться только через несколько месяцев, когда в его приемной появился скандальный кировоградский нотариус, ранее отличившийся незаконным захватом земли в Кировограде и конфликтом с известным правозащитником, едва не стоившим последнему тюремного заключения…
— Само назначение было очень прозрачным, – утверждает он. – С меня никто не требовал денег, «клятвы верности», не ставил никаких условий. Единственное, министр пообещал мне, что, когда я приеду сюда, человек, который исполнял обязанности – а это был человек из Киева, – будет возле меня около двух месяцев. Я не скрывал, что у меня нет опыта работы, тем более что за год войны много чего «выветрилось». К сожалению, тот человек со мной не был даже один день здесь. Пришлось вникать самостоятельно, все осложнялось тем, что не было заместителей – без замов работать сложно даже опытному руководителю. Ко мне не было со стороны министра, министерства, начальников департаментов ни устных, ни письменных замечаний. Ни персонально в мою сторону, ни касательно того, что какая-то структура в области работает не так.
То, что что-то не так начинает идти, я понял в тот момент, когда месяца три проработал на должности и в мое поле зрения попали люди, которых я бы хотел видеть на должностях моего первого заместителя и заместителя по вопросам регистрационной службы. Это люди, которые на тот момент были госслужащими, один человек – из управления, другой – когда-то работал в системе органов юстиции, потом перешел на другую государственную службу. Я увидел, что это люди честные, принципиальные, профессионалы. Пользуясь своим правом начальника главного территориального управления юстиции, я подал ходатайство министру о том, что прошу назначить этих людей на должности после прохождения стажировки. После того как я отвез в Киев представление и копии личных дел этих людей, сразу включились какие-то механизмы, и буквально дня через три-четыре ко мне в кабинет вошел молодой человек, сказал, что он кировоградский нотариус Мамченко и что он хочет прекратить свою нотариальную деятельность. Для меня это было странно, потому что открыть нотариальную деятельность тяжело. Когда я спросил, по какой причине он хочет прекратить нотариальную деятельность, он ответил: «Я буду назначен вашим первым замом». Я ему задаю вопрос, а как же согласование – начальник подает ходатайство. Он ответил: «В министерстве может быть и свое видение».
– Вы раньше с ним пересекались?
— Он принимал участие в конкурсе на должность начальника главного управления, но я визуально его не помнил – там много людей было. Я поехал в министерство снова, встретился с министром. Прождал его три часа, встреча произошла по дороге от его кабинета до лифта. Я кратко пояснил, что подал документы, но мне «сватают» других людей, не тех, о ком я ходатайствовал. С заместителем министра, Гией Гецадзе, я тоже встретился и рассказал об этой ситуации. Буквально недели через две после этого человек, вхожий в министерство, мне сказал, что на столе у министра лежит приказ о моем увольнении. Это был приблизительно сентябрь-начало октября. У меня не было никаких проверок, я продолжал работать, ко мне не было никаких замечаний, претензий.
– А Мамченко больше не появлялся?
— Министерство объявило конкурс на замещение вакантных должностей (заместителей начальника Кировоградской областной юстиции. – Авт.) – мои предложения отклонили. Мамченко в нем принимал участие. Принимали участие те, кого я рекомендовал, другие люди из управления… Я в день проведения конкурса поехал в Киев, рассчитывая, что меня пригласят на заседание кадровой комиссии, чтобы заслушать мое мнение как руководителя. Меня на заседание не пригласили. Я встретился опять с Гецадзе, снова сказал, за кого я ходатайствую. В результате был проведен конкурс, и кадровая комиссия приняла странное решение никого не рекомендовать.
– Вы наводили справки, когда все это началось, с кем связан Мамченко? Вряд ли по своей инициативе пришел и сказал, что «меня назначат».
— Если бы он был госслужащим, ему могли бы обещать, что его возьмут по переводу. Поскольку он не государственный служащий, у него один вариант – только через конкурс. Но если о конкурсе еще речи не было, а он уже прекратил нотариальную деятельность, я понимаю, что ему обещания и карт-бланши были выданы очень серьезные.
– Кем?
— Я не знаю. Но есть информация, что этим занимался народный депутат из Кировограда. Мне так говорили. Контакт с этим депутатом у меня был, в начале моей деятельности он ко мне зашел и очень серьезно начал «наезжать» по поводу подачи мною представления о назначении на должность одного работника. Он пришел, достаточно жестко: «Вы что, из лесу, вы что, не знаете, что я в партии и в команде министра?» (Министр юстиции Украины Павел Петренко – член партии «Народный фронт». – Авт.) На меня особо «наезжать» нет смысла, потом у меня с ним пошел уже нормальный разговор. Были разговоры в Кировограде, что это (Мамченко. – Авт.) – креатура этого народного депутата. Я понимаю, что, если бы Мамченко пришел, он бы был так же, как я, без рангов и имел бы зарплату такую же, как была у меня, 1982 гривни чистыми на руки. Какие мотивы у человека идти на эту должность? Я думаю, что другие люди через него хотят иметь доступ к регистрации, исполнительной службе и так далее…
Зачем им это?
Мы попросили доступно, «на пальцах» разъяснить нашим читателям, не знакомым с функциями и полномочиями государственных органов юстиции, зачем кому-то контроль над главным управлением – чтобы цена вопроса была очевидной для всех.
— «На пальцах»: это дает возможность иметь доступ к получению земельных участков – у нас сельскохозяйственная область, – поясняет Кондратюк. – Функция регистрации как права собственности, так и права на аренду земельных участков выполняется регистрационной службой. И если у какого-то человека или группы лиц есть выход на «решение вопросов» в регистрационной службе и Госгеокадастре – все, фактически можно творить любой беспредел в отношении земельных участков. Регистрация права собственности на объекты, здания – это тоже интересный момент, к которому люди хотят иметь доступ. Что касается государственной исполнительной службы – это колоссальные деньги. У нас только за период моей работы здесь было два громких скандала по проведению исполнительных производств в отношении «Червоного землероба», это Бобринецкий район, и «Конярство України» в Онуфриевском районе. Там было столько замешано заинтересованных структур – и милицейских, и прокурорских. Это (исполнительная служба. – Авт.) реальный доступ к материальным ценностям, которые можно сдать на сохранение, а потом они пропадают или (исполнители. – Авт.) не успели доехать, а их уже нет. Как было с «Червоним землеробом» – пока государственные исполнители доехали туда, из 25 автомобилей с зерном половина куда-то пропала, государство или сторона по делу недополучит их стоимость. Или наоборот, наложить арест, а потом за снятие этого ареста требовать деньги. Третий момент – это дерибан бюджетных денег, которые выделяются на само управление юстиции. За эти шесть месяцев мы поменяли окна на пластиковые во всех зданиях Кировоградской области, которые принадлежат управлению. Это несколько сотен тысяч гривен. Отремонтированы автомобили, которые годами стояли в районах и областном центре. При этом, как мне говорила начальник финансового отдела, такой нужды с бюджетом и средствами, как в 2015 году, управление не знало никогда. Но и такого объема капиталовложений тоже никогда не было. Это очень большой объем работы, которая не делалась много лет.
– А вы финансовые отчеты старые не поднимали?
— Поднимал. Элементарное взять – на мой служебный автомобиль, которым раньше пользовались, с начала года до мая по документам ушло 75 тысяч. По документам 4 раза проводилась рихтовка дисков, какие-то балансировки… Я в технике разбираюсь – там не на что смотреть. Вернули средства задолженности перед экспертами, которых государственная исполнительная служба привлекала к оценке арестованного имущества. Вернули деньги за 2013, за 2014 годы. По 80 тысяч, по 120 тысяч. Когда людям говорили, чтобы они пришли и получили свои деньги, они просто были в ступоре. Для них было шоком, что им выплачивают задолженности и при этом никто не рисует «таблицу деления».
К вопросу о коррупции
Конечно, нас интересовала и пресловутая коррупционная составляющая на уровне руководителей и рядовых работников управления – ведь именно она обоснованно считается одним из главных бичей сегодняшней, как и вчерашней системы государственной службы вообще и органов юстиции в частности. И именно борьбы с коррупцией в первую очередь ожидают от «новых, незапятнанных» руководителей.
— Финансирование в плане заработных плат очень плохое, такие зарплаты порождают бытовую коррупцию, – уверен Кондратюк. – Почему я там особенно не «махал шашкой» в плане увольнений, хотя видел, что много людей не на своем месте. При этих зарплатах у нас большие кадровые проблемы. Квалификационные требования – обязательное высшее образование. Ну кто пойдет работать на две триста? Притом, что они (работники органов юстиции. – Авт.) постоянно покупают бумагу, марки, конверты, заправляют картриджи за свои деньги. Исполнители покупали бензин, чтобы ездить на исполнение…
– То есть невозможно не брать?
— Очень сложно. Людей приходилось уговаривать работать честно и потерпеть, потому что министр обещал, что будет увеличение зарплат. Пока его не было. Единственное, удалось нормальные премии выплатить за последние три месяца, хоть немного людей поддержать.
– Вы конкретно кого-то за руку успели поймать?
— Мною проводилось очень много проверок, которые были на личном контроле. Выносились дисциплинарные взыскания. По Малой Виске – относительно начальника регистрационной службы, я ее должен был уволить, но, узнав, что есть представление о ее увольнении, она убежала на больничный. Мы обращались в прокуратуру с просьбой проверить законность пребывания на больничном этого лица – Клюшник Анны, на что прокуратура предоставила ответ прямо по Аркадию Райкину. О том, что наше ходатайство приобщено к уголовному делу, которое проводится по факту злоупотреблений в вопросах незаконной регистрации договоров. Какое отношение имеет ходатайство о проверке законности пребывания на больничном к тому, что расследуется дело?
– Отношение подчиненных к вам изменилось за время, которое удалось поработать?
— Вы знаете, те люди, которые относились негативно к моему назначению, они молчали. Соответственно и сейчас, при моем увольнении, они молчат. Но очень много людей звонят, говорят, что жалеют, потому что появилась надежда на справедливость, на нормальную прозрачную работу.
– То есть, по-вашему, не всех нужно «под корень»?
— В юстиции я вижу достаточно много людей, которые будут нормально работать, если начальник не будет доводить план «ко двору», как всегда – нотариусы отчет годовой, полугодовой сдают и несут в конвертике, о регистрационной и исполнительной службе вообще молчу, там злоупотребления были очень серьезные. Если сам руководитель не будет этого делать, уже будет разрыв этой схемы, этой вертикали, когда деньги отбираются у людей и текут… (Показывает пальцем вверх. – Авт.)
Записал Андрей Трубачев, «УЦ».