Жажда жизни

Десятого марта 2008 года семнадцатилетний студент машиностроительного техникума Славик Задворний вместе с двумя друзьями поехал на дискотеку на Опытное поле. Вечером ребята торопились на автобус, но по дороге их остановил молодой человек и попросил подтолкнуть застрявшую в грязи машину — спортивную «Субару-Импреза», пообещав потом подвезти их в любой район города. Славик сел на переднее сиденье — рядом с водителем, его друг Богдан, который тоже хотел сесть впереди, обиделся и ушел на автобус. Юра — Славин сосед — сел сзади. Позже патологоанатомы обнаружат, что в крови водителя был алкоголь, но не много. Пьян он не был, просто хотел, видимо, покрасоваться перед мальчишками, удивить и разогнал машину до скорости 215 км/ч. Испугавшись, Славик пристегнулся, и это спасло ему жизнь, когда машина почему-то съехала на обочину, наскочила на пенек, перевернулась и на крыше проехалась по камням.

В марте 2008-го кировоградские газеты писали об этой аварии коротко — по сводкам ГАИ: мол, водитель и один пассажир погибли на месте, еще один выжил и находится в тяжелом состоянии, его личность устанавливается.

— Об аварии мне сообщила соседка — Юрина мама, — рассказывает Людмила Владимировна Задворняя. — Ее сразу накачали лекарствами, она пришла и спокойно сказала: «Мальчики попали в аварию». Я подумала: с мопеда упали… А она добавила: «Ты не переживай, со Славиком все в порядке, он в больнице. А Юру не спасли». Только после этих слов я поняла, что случилась беда. Я поехала сначала в четвертую больницу, оттуда меня отправили в областную. Славик был в реанимации. И, знаете, казалось: он просто спит. На лице ни одной царапины…

На самом деле Славик был в коме. С правой стороны у него были вывихнуты плечевой, тазобедренный и коленный суставы, левая нога была переломана в нескольких местах. А еще — серьезная черепно-мозговая травма. Но самое страшное: его сердце на три минуты остановилось.

— Врачи сразу настраивали меня на то, что жить он не будет, — говорит Людмила Владимировна. — Прямо не говорили, но старались подготовить. Через семь дней сказали, что шанс есть, но он, скорее всего, будет «растением». Потом прошел 21 день (это у них критические сроки какие-то — я в этом не разбираюсь), и его, все еще в коме, перевели в нейрохирургию, сказали: реанимация ему уже не нужна.

Пока Славик был в реанимации, то семья ежедневно тратила тысячу гривен на медикаменты. И каждый день сотрудники Людмилы Задворней (она работает в городской налоговой) скидывались и привозили в областную больницу нужную сумму. Забегая вперед, скажу, что после этого семье Задворних никто материально не помогал. Тихая от природы и подавленная своим горем Людмила Владимировна ни к кому, собственно, и не обращалась за помощью. Правда, пару лет назад, когда Слава еще не мог вставать с кровати, в одной из кировоградских газет написали заметку о парне и открыли благотворительный счет, но что-то не сложилось. Людмиле Задворней сообщили, что на счет пришло меньше пятидесяти гривен. Сам Славик горячо и искренне благодарит не только всех сотрудников мамы, которые помогли ему вернуться с того света, но и детскую областную больницу, и реабилитационный центр в «Добрудже», и знаменскую бальнеологическую больницу, где его бесплатно лечили, и даже собес, за то, что дали ему путевку в Саки.

На сороковой день Славик вышел из комы.

— Ну, как вышел, — объясняет Слава, — говорят, что я открыл глаза и вырвал из носа трубки, через которые меня кормили. Потом я стал требовать еды, чмокал губами просто, как маленький, и иногда звал маму. Я этого всего не помню.

Не знаю, как относятся к этому врачи, но медсестры, ухаживающие за тяжелобольными, говорят об одном верном симптоме: если больной просит есть, значит — хочет жить, а если отказывается от еды — уже не борется. Об аппетите Славика, который после выхода из комы еще полгода был чем-то вроде новорожденного ребенка, в больницах слагали легенды. Ему не хватало больничного трехразового питания, он требовал дополнительных «перекусов». И даже когда пришел в себя, но еще не мог говорить, все время писал маме эсэмэски: «Принеси мне что-то вкусное».

Славик окончательно пришел в себя 10 октября 2008 года — ровно через семь месяцев после аварии.

— Я просто проснулся, — говорит Слава. — Открываю глаза и вижу, что я вроде как в больнице, и тело как будто затекло, хочется размяться. Думаю: ладно, пойду покурю, а там уж буду выяснять, где я и почему. Пытаюсь встать, а тело не двигается. Смотрю: сидят два пацана лет семи, играют в карты, не обращая на меня никакого внимания. Думаю: спрошу у них. Зову, а звуков нет (на четвертый день после аварии у Славы закрылось правое легкое, а в левом стала скапливаться жидкость, в трахею ему вставили специальную трубку, чтоб он не задохнулся, и воздух не проходил между голосовыми связками. — Авт.). Хотел постучать рукой, чтоб их позвать, а руку поднять не могу. Потом смог постучать левой рукой — она у меня работала. Они повернулись, кажется, испугались, один другому говорит: «Глянь, этот дурачок проснулся!», и боязливо подошли ко мне. Я жестами спросил у них, что со мной. Говорят: попал в аварию, давно. Попросил позвать взрослых. И они привели медсестру Илону, которая мне все рассказала, а потом, кстати, учила меня есть, пользоваться левой рукой (я же правша всегда был), садиться, говорить…

К концу своего пребывания в детской областной больнице Слава мог самостоятельно сидеть и есть, кое-как говорить. По распоряжению его врача Николая Пристайко на спинку кровати ему приварили своеобразный тренажер — турник с кольцами, на которых парень мог подтягиваться. Славик выписался из больницы 22 января 2009 года, но не домой, а в реабилитационный центр «Добруджа». В 2009 году парень ложился в «Добруджу» трижды. Упорство, с которым Вячеслав работал на тренажерах, изумляло даже видавших виды работников центра. Здесь он впервые сам встал на ноги и научился ходить без посторонней помощи.

— Я просил ребят вывозить меня на воздух — во двор, — рассказывает Славик. — И вот один раз они меня вывезли, убежали, а я вдруг, уж простите, захотел в туалет. Подъехал к краю газона, держась левой рукой за коляску, встал, а дальше что делать? Правая рука-то не действует. Это долго было — минут пять: и руку боюсь отпустить, и уписаться как-то не хочется… Пришлось-таки отпустить руку и разогнуться. И не упал! Стою!

Меня больше всего поразил удивительный оптимизм Славика. Если его мама, вспоминая о всех этих событиях, плачет, то сам он рассказывает обо всем скорее с юмором. По его словам, он ни разу даже мысли не допускал, что навсегда останется «лежачим больным», всегда знал, что сможет вернуться к прежней жизни, и изо всех убеждает в этом Людмилу Владимировну.

Сегодня Слава ходит с палочкой, самостоятельно передвигается по городу, «нерабочей» правой рукой может поднять двухкилограммовую гантель. Говорит Слава, как больной, перенесший инсульт, — артикуляция немного замедлена, но, по его словам, речь была гораздо хуже, все постепенно восстанавливается. Сначала Славик мечтал вернуться в машиностроительный техникум, но сейчас понял, что профессия технолога — это не его. Хочет выучиться на бухгалтера или экономиста и, по его собственным словам, «открыть какой-то свой киоск». Недавно Слава узнал, что университет «Украина» не только обучает инвалидов, но и имеет спортзал со специальными реабилитационными тренажерами, и теперь у него новая мечта.

В напоре Славика есть что-то неестественное. Я долго думала: что с ним не так? И поняла: он по-прежнему чувствует себя сильным, красивым, дерзким семнадцатилетним парнем. И то, что говорит этот парень, совершенно не вяжется с его теперешним обликом, несфокусированным взглядом и замедленной речью. Но именно в этом его сила — свое состояние Слава воспринимает как затянувшуюся болезнь и не сомневается, что рано или поздно выздоровеет. Впрочем, даже врачи, которые два года назад были уверены, что Славик никогда не встанет, сегодня говорят, что у него, с его удивительной жаждой жизни, есть шансы восстановиться.

Слава ежедневно занимается, старается разработать правую руку, учится приседать и т.п. Сейчас ему нужно съездить на консультации в Харьков, в институт травматологии, и в Одессу, в офтальмологический институт. Он обратился за помощью к депутату облсовета маэстро танца Анатолию Короткову. Тот, пообщавшись с парнем, решил, что мизерной депутатской помощи в данном случае недостаточно. Славику, по его мнению, надо дать много — так, чтоб хватило на качественное лечение и реабилитацию. Коротков рассказал о Славике в «Пролиске». И «пролисковцы» решили провести благотворительный концерт и отдать Славику все заработанные деньги.

24 мая, в 18.00, «Пролисок» будет танцевать в филармонии в пользу Вячеслава Задворнего. Приходите — танцоры приготовили грандиозную программу, а Славе сегодня очень нужна наша помощь.