День в музее, или Экскурсия в «закрома родины»

Достаточно часто, рассказывая читателям о культурной жизни Кировоградщины, мы обращаемся за темами в областной художественный музей. Материалы о выставках, презентациях, судьбах и достижениях художников регулярно появляются на страницах «Украины-Центр», но при этом нас, журналистов, всегда манило то, что находится за закрытыми дверями. В данном случае нас давно интересовала экскурсия в запасники — некие серьезно охраняемые помещения, где наверняка собраны тысячи экземпляров из музейного фонда, которые обычные посетители видеть никогда не могли.

Однако уже в самом начале разговора директор областного художественного музея Татьяна Ткаченко нам популярно объяснила — никакой «тайной комнаты» за семью печатями здесь нет. Подавляющее большинство картин мы можем видеть в разное время на выставках, а остальные находятся в тесном зале в помещении самого же музея, тщательно охраняемом электронными системами защиты. Здесь даже развернуться сложно, деревянные стеллажи, сбитые собственноручно еще первым директором музея Николаем Федотовым, плотно заставлены, точнее, заложены картинами до самого потолка. Только по табличке можно понять, что где находится. Татьяна Ткаченко хоть и говорит с гордостью о том, что в этой комнате они уже установили современную систему климат-контроля, которая регулирует влажность и температуру, тем не менее, констатирует: экспонатам здесь очень тесно и некомфортно.

— Татьяна Александровна, а есть ли в фондах экспонаты, которые вообще никогда и нигде не выставлялись?

— Да, есть и такие. Дело в том, что некоторые полотна находятся в очень поврежденном состоянии. Реставрация — довольно трудоемкий, длительный и весьма затратный процесс. У нас в музее нет ни одного реставратора, как и вообще в Кировоградской области. Все реставрационные работы проводятся специалистами Национального научно-исследовательского реставрационного центра в Киеве или в его филиале в Одессе. На сегодняшний день там находится 30 наших работ. Некоторые только-только вернулись, уже находятся в экспозиции, некоторых с нетерпением ждем: этот процесс не прекращается. Если говорить о финансировании реставрации, то до 2002-го ни одной гривни нам выделено не было.

— Сколько стоит реставрация одной картины?

— Первая картина, которую реставрировали за деньги областного бюджета, — это работа Павла Сведомского «Юродивый» (на фото внизу), которая находится в зале западно-европейского и российского искусства. По оценке известных искусствоведов, данная работа Сведомского считается лучшей среди всех «Юродивых», написанных русскими живописцами.

Судьба этой картины интересна. Ее автор достаточно известен, его картин по бывшему Советскому Союзу не так много, бОльшая их часть находится в Италии, где жил сам Павел Александрович. А эту картину он написал в России, что уже интересно. Несмотря на огромный размер, художник привез полотно в Киев, чтобы предложить его известному сахарозаводчику Терещенко, но у того уже был «Юродивый» другого автора, поэтому сделка не состоялась. Так картина попала в семью Адриана Прахова, известного коллекционера, у внучки которого краеведческий музей и купил ее в 1967 году.

Эта работа ранее не экспонировалась, она находилась просто в ужасном состоянии: были порывы полотна, отлетали куски красочного слоя. Реставраторы ужаснулись, они говорили, что картина фактически утрачена: еще бы чуть-чуть — и просто нечего было бы уже восстанавливать. Некоторые места надо было заменять полностью, это касается и подписи автора.

Нашего «Юродивого» периодически хотят забрать в Киев, но мы его не отдаем даже на временное экспонирование, настолько она ценна. Несмотря на практику обмена коллекциями, именно эту работу стараемся не вывозить…

Реставрации подверглись и 13 икон XVIII-начала XX веков. Сейчас все они находятся в экспозиции зала «Сакральное искусство». Татьяна Александровна говорит, что иконы попали в музейные фонды по-разному: какие-то подарили, какие-то купили.

— Вы знаете, в начале 2000-х годов была острая ситуация. Священнослужители приходили в залы музея и не просто просили, а требовали вернуть иконы в храмы. С одной стороны, может быть, это и правильно, но с другой — я категорически против. По одной простой причине: часто иконы из неохраняемых церквей воруют. У нас и сейчас находятся иконы, которые в свое время были украдены, некоторые и дважды, и трижды, или даже вывозились за рубеж. Их нашли и передали на временное хранение нам. Те, которые не представляют особенной художественной ценности, современные, мы безболезненно отдали в храмы. А по поводу остальных жестко переговорили со священнослужителями: если вы сможете обеспечить их сохранность — пожалуйста, под вашу ответственность, но они все равно будут частью негосударственного музейного фонда. Если нет — останутся у нас. Так и договорились.

Из двухсот имеющихся в наличии икон есть и раритетные, а сам зал сакрального искусства наполнен особой энергетикой. Татьяна Александровна соглашается с тем, что в зале на самом деле ощущается эта божественная аура. Дело в том, что большинство икон раньше находились в храмах — они, что называется, «намоленные». И верующие это чувствуют. Даже буйные, шаловливые детки, попадая сюда, затихают. «Бывает даже, у людей кружится голова, поэтому наши смотрители запаслись на всякий случай нашатырным спиртом, держат его в зале».

Татьяна Ткаченко очень благодарна сотрудникам реставрационных центров, которые, случается, берутся за работу бесплатно во многом благодаря нашему земляку, живописцу и первому директору НРЦ Петру Ивановичу Кодьеву.

Постоянные посетители музея наверняка помнят картину, которая долгое время висела в фойе — «Граф Валицкий», написанная Иоганном Баптистом Лампи Старшим, всю в трещинах и «заплатках». Автор — известный австрийский художник, очень мало работ которого находится на территории бывшего СССР, да в и самой Европе их не так уж и много.

Это полотно — гордость музея, которую во что бы то ни стало нужно было спасать.

— В начале 2000-х годов на реставрацию требовалось 50 тысяч гривен, через пару лет смета, составленная специалистами для спасения уникального произведения искусства, уже составляла 250 тысяч гривен, — говорит Татьяна Ткаченко.

Так бы Лампи Старший и пропадал, если бы однажды в музей не приехали мастера из Одессы, которые проводили комплексное исследование фондов. И тут они увидели «Валицкого». И обмерли. Говорили, еще немного — и ее постигла бы судьба «Юродивого», которого еле-еле спасли. Реставраторы настолько прониклись этой картиной, что вернулись в Одессу и попросили разрешения бесплатно над ней поработать. Сейчас «Граф Валицкий» уже прошел все исследовательские работы, и вот-вот начнется сама реставрация. Реставраторы говорили, что эта картина за свою «жизнь» перенесла и воду, и пожары, в общем, больше, чем может вынести человеческий организм.

— Мы ее очень ждем и надеемся, что, может, в этом году она уже вернется и будет представлена в зале.

— Как пополняются собственно фонды?

— БОльшую часть нам передают художники и их вдовы. Много передали вдова Николая Бондаренко, Ольга Ивановна, и Алла Евгеньевна, вдова Александра Семёновича Логвинюка. Лариса Масенко тоже подарила картины и скульптуры своего мужа, нашего художника-земляка Андрея Нименко.

Конечно же, было большое пополнение фондов во время открытия галереи Оссовского. Когда открываются персональные выставки авторов, которые живы, здоровы и, слава Богу, творят, они нам оставляют свои лучшие картины. Во-первых, потому что не платят ничего за аренду помещения, а во-вторых, чтобы эти работы были на виду. А еще в последние годы нам СБУ дважды передавала экспонаты, которые были вывезены контрабандой и изъяты на таможне: картины, иконы. Два Евангелия, напечатанных еще в Киево-Печерской лавре, передал нам Национальный художественный музей Украины.

Периодически мы делаем и закупки: выделяются целевые деньги на экспонаты, которые выбирает дирекция художественных выставок…

— Сколько сейчас стоят полотна современных авторов?

— За государственные средства 2 года назад мы купили две большие картины нашего художника Сергея Шаповалова за 13,5 тысяч. Но есть и дешевле — работа известного украинского живописца Антонюка «Спогади про батька і Україну» стоила 5 тысяч, другие и того меньше.

Выделяет директор музея и самые ценные, редкие, фактически уникальные экспонаты. Так, Кировоград может гордиться полотном Робильяра «Портрет девушки с коралловым ожерельем в волосах» (на фото вверху), которое было передано в свое время краеведческому музею из Эрмитажа. В бывшем Советском Союзе портретов Робильяра всего 8, и вот один из них находится в Кировоградском областном художественном музее.

— После развала СССР мы стали регулярно получать письма из Санкт-Петербурга. Сотрудники Эрмитажа как-то по документам проследили судьбу этой картины и теперь активно интересуются, где она находится, как к нам поступила. Мы дали развёрнутую информацию, предоставили фотоматериалы.

«Украина-Центр» стала первой, кому Татьяна Александровна проанонсировала скорое появление в музее еще нескольких уникальных экспонатов — «Потрет молодого человека» неизвестного автора XIX века и картины Вельтена «Горный пейзаж», а также большой иконы Богородицы «Скоропослушница» (размером 105х80 см), которые в ближайшее время будут выставлены в музее первый раз.

— Какими экспонатами вы бы хотели пополнить свои фонды?

— У нас нет в экспозиции ни одной работы Андрея Липатова. Мы ему при жизни несколько раз предлагали провести персональные выставки, но он искренне отвечал, что у него дома картин не так уж и много, они очень хорошо продавались, он ведь был очень востребованным художником. Сейчас мы связались с семьей Липатова, и вдова Марина Валентиновна вместе с сыном Андреем передали нам на временное хранение часть его работ. Мы обратились к частным коллекционерам, у кого есть работы Липатова, чтобы они тоже дали нам их на период выставки. Многие откликнулись, и общими усилиями экспозиция была открыта. Конечно, были бы деньги, мы с удовольствием бы его работы выкупили. Это уникальный, самобытный стиль, тонкий сарказм и легкая ирония, такого уже никто никогда не напишет…

Еще очень хотелось бы закупить работы Юрия Луцкевича. Это очень известный художник, наш земляк, который при жизни не имел ни одной выставки на Родине. Юрий Павлович родился и вырос в Кировограде, учился в 6-й школе, кстати, он — двоюродный брат архиепископа Кировоградского и Новомиргородского Пантелеимона. Луцкевич жил в Киеве, экспонировался в Европе, в основном в Италии, Хорватии, писал и выставлялся во Франции, имел очень много персональных выставок в Киеве. Он считается основателем украинского необарокко в живописи, известен во всем мире. Мы вышли на его вдову Галину Городничую и предложили ей открыть его персональную выставку в Кировограде. Но возможности пока нет… Нам передали одну его акварель и несколько графических работ, но живопись вдова продает очень дорого и только за доллары, в основном за рубеж, крупным музеям. Мы очень просим придержать для нас несколько работ, и вроде бы она пошла нам навстречу, ждет, пока мы найдем деньги.

У нас также нет ничего из коллекции Ильина. Очень незаслуженно областной художественный музей во время «дележа» обошли стороной, нам не дали даже ее художественную часть…

— Татьяна Александровна, а вы не хотите выставлять часть фондов в публичных, хорошо охраняемых учреждениях, чтобы их могло увидеть больше людей?

— Нет. В 2003 году мы получили распоряжение подобрать хорошую коллекцию и передать ее в облгосадминистрацию, чтобы повесить на втором этаже, напротив губернаторского кабинета. Хорошо. Но полотна же находились в неохраняемых коридорах, с ними кто угодно что угодно мог сделать. Мы звонили, просили вернуть… Но никто не спешил, просто поступала команда продлить договор. Еле-еле обратно забрали. Поэтому больше мы не хотим наши экспонаты никуда отдавать. К нам обращались банки, частные коллекционеры, известные бизнесмены. Но это риск. Как минимум, мы просто не знаем, ЧТО к нам вернется и где гарантия, что не копия?

…Мы говорим о музейных экспонатах — у каждого своя судьба, о каждом Татьяна Александровна может рассказывать долго. Ей горько, что они лежат в тесноте. Обидно, что не хватает места в выставочных залах. Подвалы здания-памятника архитектуры до сих пор засыпаны строительным мусором, после наспех сделанного ремонта крыша течет, чердак в аварийном состоянии.

Сотрудники музея мечтают, что городская власть наконец выделит им еще одно помещение для хранения фондов: можно над аркой в том же здании музея, где раньше находился Ленинский пенсионный фонд, а сейчас непонятная фирма, которая закрыла двери на замок и вообще не появляется. В губернаторском распоряжении, датированном 2004 годом, четко указано: передать музею несколько помещений, где располагались бы мастерские, кабинеты сотрудников, залы. Но буквально за несколько месяцев все было приватизировано. Горисполком, правда, в этом году передал музею аж 40 квадратных метров, сущие каморки, где сидит дирекция музея. Вопрос реприватизации остальных помещений завис в воздухе, городу музей не очень интересен.

Еще Татьяна Александровна попросила сделать акцент на проблеме одного экспоната — это работа известного польского художника Косака «Кровавое воскресенье», которая выставлялась еще в помещении Преображенской церкви. Это полотно очень большое (4х8 м), в хорошем состоянии, но ни в одном зале оно просто не помещается. «Мы уже обращались в польское посольство, чтобы помогли с конструкцией для экспонирования хотя бы на лестничных пролетах. Но реставраторы запретили — ее могут случайно повредить…» Директор музея уже присмотрела несколько вариантов для долгожданного дополнительного выставочного зала: здание напротив СБУ, которое когда-то выкупила «Артемида», бывшее музучилище, ну и совсем в идеале — часть «Барвы», что прямо напротив музея.

— Наше общее желание — открыть как можно больше залов, чтобы картины люди могли видеть. Это же не сложно и престижно! Я обращаюсь к руководству города, области, но меня пока никто не слышит…