Встреча с кировоградским психологом, психотерапевтом Риммой Мирной состоялась у неё в кабинете, в одном из офисных зданий города. Речь у нас шла, в общем-то, даже не о психотерапии, а скорее о тех событиях, которые благодаря ей, психотерапии, стали возможны. Мы говорили о недавней поездке группы украинских практикующих психологов на учёбу в Париж.
Каждый практик в любой отрасли должен повышать уровень собственных знаний, умений и навыков. В первую очередь это профессиональное требование касается тех, кто по роду деятельности должен «вторгаться» в самые тонкие материи — в человеческую душу. Вот такая возможность повышения своих профессиональных навыков совпала с желанием и воплотилась в обучение в Парижском институте психотерапии Гештальта.
Справка «УЦ». Гештальт (с немецкого) – целостность. Гештальт-терапия – направление психотерапии, которое рассматривает человека в единстве его телесных, эмоциональных, социальных и духовных проявлений. Особое внимание уделяется осознанию актуального жизненного опыта «здесь и сейчас», реальных потребностей и чувств на данный момент.
— Римма, принято считать, что психотерапевт – это врач, предтеча психиатра…
— И это один из мифов, окружающих психотерапию. И врач, и психолог могут получить специализацию терапевта. Психотерапевт — это сложная и тонкая профессия. «Я не больной — зачем мне психолог?» — это еще один миф. Одна из целей психотерапии уменьшить или ликвидировать тягостные симптомы.
Сейчас здоровый человек, обращаясь к специалисту-психотерапевту, желает не только решить свои внутренние проблемы или проблемы в семье, с партнером, с ребенком, но и стремится узнать о себе, как о личности, о профессионале нечто большее. У любого человека есть потребность в саморазвитии, а психотерапевт – тот, кто способен поддержать, направить и научить клиента справляться с этим всем самому. НЕ ДАТЬ совет, а помочь не свернуть с выбранного пути. Психотерапия может стать в жизни человека событием, открытием себя, хотя без слез порой не обойтись. У психиатра – пациент, пассивный участник процесса излечения, а у психотерапевта – активный партнёр в консультации. Раньше это был священник, иногда – семейный доктор, в недавнее время – друзья-подруги, которым можно было «поплакаться в жилетку». Но такое «поговорить» редко помогает подняться из проблемы на следующую ступеньку в развитии, только специалист способен на это.
Психолог-практик должен всё время развиваться: путешествовать, видеть мир, соприкасаться с прекрасным, контактировать с разнообразными людьми. Чем шире его диапазон, тем больше возможностей помочь другим. А обучение за рубежом даёт совершенно другой взгляд на окружающий мир, расширяя таким образом кругозор. У Лопе де Вега есть прекрасная фраза «Кто мало видел – много плачет!».
Наша группа состояла из выходцев с постсоветского пространства и была единственной такой группой, которая обучалась на тот момент в Ecolle Parisienne de Gestalt (Парижская школа Гештальта). Это классическая школа Гештальта, которая входит в европейскую и общемировую систему обучения психотерапевтов и дает полноценное образование по западным стандартам. Школа, основанная Сержем Гингером в 1981 году, имеет свои устоявшиеся традиции и правила. Кстати, с правилами нас знакомили несколько раз. Видимо, не осознавая того, мы, выходцы из славян, периодически нарушали их.
В самом институте все ходят босиком (даже ноги не должны быть ограничены какими-то рамками), пол устелен мягким покрытием, в аудиториях вместо стульев – мягкие низкие кресла, напольные подушки. Человеку должно быть удобно и комфортно, ученик должен быть раскрепощён и един с учителем. Даже бизнесмены, которые там же проходят обучение на бизнес-тренингах, обязаны придерживаться этих правил. Школа имеет определённые требования к своим ученикам-стажерам, требует высокого уровня теоретической и психотерапевтической подготовки. Непременное условие: иметь необходимое количество часов работы, личной терапии, иначе ты официально не можешь работать. Попасть на учёбу довольно сложно, на этот курс телесно-ориентированной терапии (одно из направлений Гештальта. — Авт.) я записывалась за три года! Но уж если попал и прошёл суровый отбор, то уровень и качество полученного опыта и новых знаний ни с чем не сравнимы.
— Как в школе вы, «группа славян», выделялись среди всех остальных стажеров, да и просто среди европейцев в Париже?
— Нас видно, в первую очередь по напряженным лицам. Я не первый раз за границей, в том числе и в Париже. Лица европейцев всегда раскрепощены, они напрягаются только в случае непредвиденного вторжения в их «личное пространство». Париж – город перенасыщенный людьми. У них, например, в кафе, преимущественно столики на одного или двух клиентов, и каждый имеет возможность занимать только небольшое место, и только в нём чувствовать себя очень хорошо.
Еще одно наблюдение: много читающего населения. Одним из достижений СССР было то, что мы себя называли «самой читающей нацией» — в парижском метрополитене, который за последние годы очень изменился в лучшую сторону (кстати, один из преподавателей школы Гонзак Мускуалье работал с парижским метрополитеном как тренер), читают буквально все! В киевском метро тоже читают, но в основном со всевозможных гаджетов, а в парижском – все в газетах. В вагоне обычно более половины пассажиров с открытыми газетными страницами в руках. Поразила очередь в кинематограф, было видно, что стоят парижане, а не туристы. Их отличаешь по стилю одежды, спокойствию и уверенности. Вообще очереди в Париже – что-то необычайно редкое.
Каждое утро мы ходили на стажировку мимо Нотр-Дам-де-Пари. Иногда я успевала зайти на службу, во время которой все сидели, каждый держал в руках тексты с молитвами и принимал участие в службе наравне с хором. Очень красивое, волнующее пение, а в конце вдруг какой-то «джаз-банд», аккордно закончил службу, исполнив современные вариации на тему молитв. Впечатление несколько испортилось. Видимо, это маркетинговый ход, цель которого – привлечь тех, кому нравится этот, «неоклассический» подход к службе.
Удалось попасть и на празднование 750-летия Собора Парижской Богоматери (Нотр-Дам-де-Пари). Оно проходило 12.12.12. Замечательная дата! Отмечали торжественно и пышно. Очень много детей в церкви, они приходят вместе с учителем, сидят почему-то на полу и ведут себя спокойно, однако раскрепощенно. Моё личное мнение: французы считают, что дети, это особые существа, к которым относятся очень бережно. Взрослый никогда не повысит голос на ребёнка. Видела такую картинку: воспитатель нежным голосом обратила на себя внимание слишком уж расшалившегося подопечного, фактически не делая ему замечание. У наших учителей так получается далеко не всегда. Да и родителям важно об этом помнить.
Ещё они очень отличаются от нас (как не банально это звучит) любовью к своей Родине. Любой прохожий готов остановиться ради вас и поведать о том, что именно в этом доме творил Александр Дюма. И абсолютно не важно, что таких «домов Дюма» в Париже сотни! Они не просто любят, но и гордятся принадлежностью к своей стране. И переносят такое своё отношение на всех приезжих. Для них гордость за страну – само собой разумеющийся факт. Наша, «славянская группа» состояла из россиян, белорусов и украинцев. Но, учитывая, что большинство было за нами, украинцами, один из тренеров в день приезда неожиданно поздоровался с нами словами «Слава Украине!». И это не потому, что он поддерживает сторонников «Свободы», а просто это то, что в его французском понимании отождествляется с нашей страной. Просто они бывали во Львове и внимательно отнеслись к тому, как это происходит у нас!
— Если бы Донецк был географически ближе к Парижу, чем Львов, то вас бы приветствовали словами «Париж порожняк не гонит!»?
— Украину там почти не знают! В лучшем случае путают с Россией или Польшей. Только, когда говоришь «Кличко» или «Евро 2012», отвечают: «Ах да, возможно, а где это…» И это нормально для них. Не каждый европеец знает, что Бавария — часть Германии. Просто не сложились для Европы ещё значимые ориентиры для выделения Украины в отдельное государство. Да и мы сами не стремимся это сделать. К сожалению…
Очень наш менталитет «выдаёт» нас при покупках в магазинах. Хозяин французского магазина, даже большого, может с тобой поздороваться. Этот контакт с клиентом даёт понять, что ты для него значим, тебя ждут здесь. Однажды утром перед занятиями мы хотели войти в магазин, не заметив, что он открывается в 11.00, а это на два часа позже. Эту попытку увидел владелец магазина и открыл нам дверь, проводил по залам, помог выбрать товар и настойчиво рекомендовал продолжать примерять одежду до тех пор, пока покупателю она не подойдёт. Мы же, примеряя одежду на рынке, чувствуем себя «обязанными продавцам», а там, наоборот: если ты не смог выбрать подходящий товар, то это недостаток ассортимента магазина. И продавец будет чувствовать себя виноватым в том, что не смог удовлетворить покупателя! В большом парфюмерном магазине мы тоже немного растерялись от обилия натуральной косметики, русскоговорящих продавцов, москвичей в норковых шубках, скупающих все подряд, музыки в магазине и периодических аплодисментов продавцов своим покупателям. И ещё там не выпячивают свой достаток. Миллионер может сидеть сам за рулём старенького «Пежо» и нисколько этого не стесняться. Машины сплошь свои – отечественные, «Мерседес» – редкость.
– Французы – религиозная нация?
– Наверное, не совсем, от тех же крайне религиозных поляков они очень отличаются. Французы – скорее светская нация. Там религиозность не выпячивается. Если у нас часто можно встретить женщин с нательными крестиками поверх свитера, то во Франции такого не увидишь никогда. Для них это «моветон»! Среди посетителей церквей прихожан достаточно много, но бывают дни, когда туристов, увлечённо глазеющих по сторонам, большинство.
Район, где находится наш институт, называется Монпарнас, – здесь ещё с прошлого века селились поэты, художники, писатели ставшие мировыми знаменитостями. В обеденный перерыв успевали на знаменитое кладбище Монпарнас, где среди прочих похоронены Жан Поль Сартр, Симон Петлюра, Серж Гинзбур. Удивило огромное количество живых цветов, практически на каждой могиле. Как у Ремарка: «Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают все. Даже могилы». У них есть культура ухаживания за местами успокоения. Без пафоса, но изысканно. Мы, пока искали могилу Сартра, проходили мимо парижан, пришедших почтить память своих близких, так они обязательно здоровались с нами, как с людьми, приобщёнными к определённому таинству. Мужчины почтительно приподнимали шляпы или снимали с головы береты.
Не знаю, можно ли отнести это к религиозным условностям, но они точно придерживаются внутренних, семейных традиций и ценностей. Я бывала и в семье в провинциальной Франции, там где есть традиции, – за ужином сначала аперитив на лужайке с неспешным разговором о культуре, науке, светских новостях, где за столом маленькие дети сидят на равных со взрослыми, подают одно блюдо, а только за тем следующее, мясо подают сначала старшему мужчине, самый плесневый сыр гостье – женщине. Нам подали сначала… дыню, потом шпинат, а только после этого картошку с мясом и сыр на десерт. Вот тогда я и поняла наших тренеров, настоящих парижан, с истинным французским духом. У них есть своя, особенная изюминка, – неспешность.
Мне кажется Париж – самый романтический город. Но если Париж – это динамика, то провинция – это спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Ограниченные в пространстве парижане компенсируют это предоставлением собственной территории в своём доме. Даже маленькие дети обязательно имеют свою комнату, где чувствуют себя абсолютными хозяевами. Для французов чрезвычайно важны родственные отношения! И ещё, сам Париж похож на Львов (тренеры сами это отметили) и Одессу. И, конечно, везде много цветов, чистота! В аэропорту стояли в очереди на регистрацию, дитё по соседству сначала сидело на сумке, потом легло на пол, потом заснуло и никто не волнуется: пол чист и подогрет. И никто не сделал никакого замечания! Если бы мне пришлось выбирать культурную столицу мира, я бы определённо выбрала бы Париж!
Беседовал Алексей Гора, «УЦ».
