Защита Евгения В., или Чем закончится кировоградский «процесс века»?

В Апелляционном суде Кировоградской области началось слушание апелляции по делу, в котором фигурирует группа лиц, обвиняемых в создании преступной организации и участии в ней. По мнению обвинения, все они занимались мошенничеством, фиктивным предпринимательством, совершали финансовые операции с денежными средствами и иным имуществом, приобретенными заведомо преступным путем. При этом не брезговали подделкой документов, официальных печатей, штампов и бланков в преступных целях. Всё вышеперечисленное привело к материальному ущербу физическим и юридическим лицам на общую сумму более 30 млн гривен, а в качестве пострадавших участвуют 240 человек. Из-за огромных объемов преступные эпизоды разделены на два дела. Вот по одному из них и проходили апелляционные слушания.

Во главе данной группы лиц, по мнению следствия, стоял Евгений В., предприниматель, «благодаря» которому отсидел несколько лет в СИЗО бывший мэр Кировограда Александр Никулин. Многие помнят первый в Кировограде «Хаммер», на котором разъезжал ныне подсудимый В. К слову сказать: среди всей массы преступных деяний отсутствуют эпизоды, связанные с самим Кировоградом. Местных предпринимателей данная преступная группа не трогала.

По мнению абсолютно всех обвиняемых, во время следственных действий по делу были допущены серьезные нарушения, которые позволяют прекратить рассмотрение дела или, как минимум, требуют продолжения следствия.

Например, для обвиняемого В. такими нарушениями являются нерассмотренные ходатайства, переданные им в следственные органы. Из 375 ходатайств таковыми (по разным причинам) остались 199. Ему же предъявили для ознакомления 197 томов дела, а в самом уголовном деле их двести восемнадцать. Следствие не смогло предоставить для ознакомления материалы аудио- и видеозаписей, сделанных во время проведения оперативных мероприятий и допросов по делу, что (по его мнению), несомненно, повлияло на возможность обелить его «чистое» (опять же, по его мнению) имя. Более того, данные записи вообще не обозначены в материалах дела, а значит, их там нет. Подсудимые, которых обвиняют в том числе и в экономических правонарушениях, не получили для знакомства все результаты проведённой судебно-экономической экспертизы, хотя с протоколом о необходимости проведения оной их ознакомили. К тому же подсудимого В. обвиняют в создании 18 фиктивных предприятий, а сама экспертиза (в рамках этого дела) проводилась только по 9 из них. Замечу, по другим 9 предприятиям экспертиза проводилась в рамках другого дела, и ознакомиться с её результатами не получилось (впрочем, с этим нарушением были не согласны все до единого заключенные в следственном изоляторе подсудимые).

Тот же подсудимый В. категорически не согласен с высказыванием прокурора о том, что он отказался давать показания по предъявленным обвинениям. Наоборот, по его словам, он «торжественно обещал» их дать, но только в письменном виде. Более того, сам просил допроса по всем статьям обвинения, однако следователь за 17 месяцев досудебного следствия не смог допросить его по большинству статей. Из предъявленного обвинением 101 эпизода правонарушений допрос следователем был проведён только по пяти. И это, по его мнению, существенно ограничило возможности для доказательства отсутствия вины.

Кроме того, обвиняемый Евгений В. считает, что во время следственных действий были нарушены права подозреваемого, предусмотренные статьёй 142 УПК Украины. Данная статья разъясняет обвиняемому его права в процессе следствия. Судя по словам самого обвиняемого, в ходе следствия были нарушены практически все его права.

А вот подсудимому Р. понадобился переводчик на русский язык, а всё из-за того, что он во время обучения в школе не изучал украинский язык и не в состоянии понять и осознать все перипетии собственного дела. Такой переводчик (как и требуемый им перевод всех 218 томов на русский язык) предоставлен не был.

Он же, считая все обвинения придуманными следствием, утверждает, что «дать показания по 606 надуманным нарушениям» за любое количество допросов — просто физически невозможно. Следуя этой логике, допрашивать вообще никого не нужно! Кроме того, проявив недюжинные способности в эпистолярном жанре, подсудимый Р. призвал всех участников процесса следовать нормам права. Похвальное стремление. Однако не поздно ли? Тревожась о сохранении бюджетных денег, данный субъект судебного процесса возмутился… стоимостью проведённых в ходе следствия экспертиз! Кстати, забота о государственных средствах в ходе рассмотрения апелляции звучала не единожды. Именно она стала причиной, которая (по мнению одного из подсудимых) просто обязывает суд отпустить его на волю. Ведь его больная мама, находясь на стационарном лечении, как и он сам, находясь в следственном изоляторе, являются иждивенцами, что легло на плечи государственного бюджета невосполнимым бременем!

Общее поведение подсудимых колебалось от откровенного хамства до состояния бедной овечки, чья честь была поругана злобными демонами в погонах. На необъективность и предубеждённость следствия дружно жаловались все обвиняемые. В каждом своём выступлении они (в силу собственных интеллектуальных возможностей) старались продемонстрировать всю глубину прокурорской неправоты и неправомочность любых сказанных прокурором фраз. Фактически государственный обвинитель Оксана Бурец одна-одинёшенька находилась на переднем фланге обвинения, выслушивая всё, что о ней думают её многочисленные оппоненты.

Прокомментировать претензии, высказанные подавляющим большинством подсудимых, мы попросили эксперта, который разбирается в следственных действиях и достаточно информирован о событиях, связанных с делом Евгения В. Итак, по порядку.

Нерассмотренные ходатайства обвиняемого В. не попали на стол к следователю (оно и неудивительно, учитывая частоту обращений и жалоб: семьдесят пять штук за три месяца), а когда к заключенному обратились с просьбой предоставить их копии или повторить, тот ответил категорическим отказом.

Действительно, обвиняемые получили для ознакомления не все тома уголовного дела, однако это предусмотрено УПК Украины. Ведь само уголовное дело изложено в 197 томах, а остальные — это чисто техническая документация, в которой перечислены всевозможнейшие протоколы, ходатайства и другие сопроводительные документы.

Аудио- и видеозаписи следственных действий были доступны для ознакомления, однако преднамеренное затягивание процесса со стороны самих заключенных не позволило этого сделать. Учитывая такое их поведение, Ленинский районный суд выделил чётко ограниченное время для ознакомления, которое было благополучно потрачено на написание ходатайств, жалоб и переписывание статей законов Украины в «пояснениях» подсудимых.

Якобы «отсутствие» материалов судебно-экономической экспертизы связано с разделением преступных действий на два уголовных дела, и в рамках именно этого дела часть из них не рассматривается, а значит, их предоставление являлось бы прямым нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса.

Замечу, обвиняемый В. своими действиями стремился изо всех сил затянуть следственные действия. Чего только стоят его требования предоставить ему именно тех защитников, которых он хотел! Евгений В. писал ходатайства о привлечении к делу в качестве адвокатов Татьяны Киваловой — адвоката Одесской областной коллегии адвокатов, киевского адвоката Максима Лавриновича, народного депутата Украины Ирины Бережной и других лиц, которые о данном подсудимом и знать не знали, и слышать не слышали. Естественно, выполняя букву закона, следователи связывались с названными людьми, естественно, получали категорические отказы в их участии по делу, но на всё это уходило драгоценное время, что и позволяло заключенному отказываться от знакомства с делом по надуманным предлогам.

Самым серьезным обвинением со скамьи подсудимых в адрес следствия было отсутствие показаний по подавляющему количеству обвинений. Однако, учитывая тот факт, что заключенный В. неоднократно сам отказывался от дачи показаний, а изменил своё мнение, лишь осознав близость окончания сроков следствия, но при этом настоятельно потребовал собственноручной записи своих показаний, это право было ему предоставлено, однако сами «показания» состояли из цитирования разнообразных законов Украины, не освещая само событие по существу.

Ну и что касается подсудимого Р., которому срочно понадобился перевод на русский язык, то здесь всё значительно проще: переводчик ему понадобился почему-то только в конце следствия. До этого сам подсудимый абсолютно спокойно давал показания на украинском языке и нисколько не возражал, что на этом языке ведётся дело…

Заседание апелляционного суда не закончилось, ведь были заслушаны только мнения участников процесса, а вот саму резолюцию по данному делу мы узнаем только 20 марта.

Алексей Гора, «УЦ».