Прекрасное завершение осени

В последний день осени в филармонии состоялся концерт выдающейся украинской пианистки, заслуженной артистки Украины Аллы Кащенко. Соната фа-мажор В. А. Моцарта, «Лунная соната» Л. ван Бетховена, прелюдии К. Дебюсси и Ф. Шопена в ее исполнении подарили пришедшим на концерт кировоградцам два часа прекрасного настроения и наслаждения шедеврами классики. Перед концертом Алла Кащенко любезно согласилась на небольшое интервью.

Справка «УЦ»: Алла Кащенко – украинская пианистка. Окончила Киевскую консерваторию (класс профессора Степаненко М. Б.) и аспирантуру у профессора Сечкина В. В. Стажировалась в Москве у профессора Александрова А. А. и дважды во Франции у известного пианиста современности Эрика Эдсика, а также у профессора Ж. Мутье. Постоянно концертирует в Украине и за ее пределами. Гастролировала в России, США, Франции, Германии, Белоруссии. Имеет фондовые записи на украинском радио. Записала компакт-диски с произведениями Баха, Шостаковича, Скрябина, Берга, Степаненко. Творческой доминантой ее репертуара являются произведения Баха, Моцарта, Шопена, Дебюсси, а также композиторов XX в.

– Алла Владленовна, вы входите в число известнейших украинских исполнителей классической и современной музыки. Что именно делает музыканта знаменитым – талант от Бога или труд? В какой пропорции?

– Я думаю, что это связанные понятия. Талант предполагает труд. Без этого данные человека остаются просто его одаренностью, его врожденными качествами, которые никак не развиваются. Труд обязательно прикладывается к музыкальному или какому-либо другому дару, данному человеку свыше. Пропорции – вопрос спорный. Могу только одно сказать: трудиться нужно очень много. Я думаю, что в области искусства это постоянный атрибут. Нельзя сказать, что, если музыкант не сидит за инструментом, он не работает. Он просто ходит, думает, размышляет – и это тоже работа, так сказать, постоянное пребывание в своей сфере.

– Как вы подбираете репертуар для конкретного концерта, в частности кировоградского, и были ли случаи, когда по какой-то причине вы перед самым концертом что-то меняли?

– Репертуар выбирается довольно причудливо. Как правило, выучиваю что-то новое, что-то повторяю из прошлого. Сегодня программа тоже, можно сказать, не совсем стандартная, не совсем обычная. Я люблю или монографические произведения играть, или большими блоками, а тут получилось много разных композиторов. В концертных турах программы всегда немножко варьируются. Я могу играть того же Шопена, но другие произведения – где-то скерцо, где-то прелюдии. Сейчас в составлении программы была небольшая сложность, потому что в некоторых городах у меня сольные концерты, а в некоторых одно отделение – с оркестром. Это очень сложно. Что касается изменений, то, конечно, они бывают. В последнюю минуту можно что-то изменить по заказу, например, хотя чаще всего это касается произведений на бис.

– Бытует мнение, что люди, посвятившие свою жизнь классическому искусству, живут, словно в башне из слоновой кости, погруженные в себя и свое творчество. Следите ли вы за тем, что происходит в стране, в мире? Отражается ли это в вашем творчестве?

– Совсем быть вне событий неестественно. Я не могу сказать, что это невозможно – сидеть в башне из слоновой кости. Может, кто-то и сидит, но я думаю, что толку от этого мало. Может получиться так, что мастерство высокое, а то, что человек выражает, не совсем охватывает все жизненные явления, а может быть, даже не затрагивает суть жизни. Потому что совсем быть вне событий – на мой взгляд, ненормально. Если мы посмотрим на жизнь величайших людей, конечно, они были заняты своим творчеством основную часть времени, но никогда не оставались совершенно вне того, что происходит в мире. Шопен, которого я буду сегодня играть, вынужден был покинуть свою родину, но все равно был причастен к тем людям, которые участвовали в восстании за независимость Польши. Он страдал, он переживал это всю свою недолгую жизнь, и это очень сильно отрази­лось на его творчестве. Если же говорить обо мне, то нельзя сказать, что я сильно вникаю в политические события. На мой взгляд, человеку искусства такие затраты сил и времени не очень нужны, а может быть, даже вредят. Но основные моменты все-таки отражаются.

– Говорят, когда гремят пушки, музы молчат. Как, на ваш взгляд, должны вести себя наши, украинские музы – сделать паузу или все-таки перекричать пушки, пытаясь заставить их замолчать?

– Трудный вопрос. Мне кажется, что молчать они не должны, потому что, может быть, это единственное, что держит человека в мире, его личность, его мир. Я думаю, что вообще без классического искусства просто невозможно. Я в ужасе от того, что у нас все меньше и меньше внимания уделяется классической музыке. А когда я услышала, что собираются закрывать музыкальные школы, для меня это вообще было равносильно тому, что перечеркнуть всю культурную жизнь народа. Просто взять и зачеркнуть. Знаете, у меня была такая теория, и моя дочь смеялась всегда над этим: все должны учиться в музыкальной школе. Все! Однажды она сказала: «Знаешь, мама, твоя теория нашла научное подтверждение. Доказали, что у тех людей, которые не учатся музыке, каким-то образом не приобщены к классике, закрыты мозговые центры, которые должны быть открытыми».

– Как вы считаете, наступит ли такое время, когда у нас в Украине на концертах классической музыки будут аншлаги?

– Знаете, сейчас есть много музыкантов, концертов много, но вместе с тем работы по приобщению детей к музыке никакой не ведется, а если и ведется, то очень слабо. Кстати, советское время можно критиковать сколько угодно, но тогда была детская филармония, и детей каждую неделю приводили на концерты. Взрослый человек ведь не просто так вдруг придет в филармонию, он должен испытывать потребность в этом. Вот воспитанием потребности в классической музыке и в классическом искусстве вообще и нужно заниматься. И даже когда пушки говорят, нужно действовать, чтобы не потерять следующие поколения, чтобы не лишить их возможности заниматься искусством.

Беседовала Ольга Березина, «УЦ».