Пиво пить нельзя, а танки подбивать можно

Впервые о Максиме я услышал год назад от бывшего командира 42-го батальона, полковника Константина Заиченко. Мы сидели в штабе его нового 24-го батальона, и он скупо рассказывал про минувшие бои. Меня тогда поразил один эпизод боя под Санжаровкой. «Проблема была в том, что всех самых опытных накануне я отправил в отпуск. Тем не менее, желающих идти на задание было больше сотни. Хоть все знали, что стоять придется против танков. Из вызвавшихся я выбрал 65 человек», – рассказывал Константин Викторович.

Личный состав 42-го мотопехотного батальона, созданный на базе кировоградского батальона территориальной обороны, только прибыл на ротацию в Константиновку из пекла под Углегорском, когда из штаба АТО попросили выдвинуться на подмогу под Санжаровку.

Вместо одного дня пришлось пробыть на высоте пять. С 25-го по 30 января 2015 года батальон близ села Санжаровка остановил 24 вражеских танка. Остановил фактически голыми руками, потому что тяжелой артиллерии или огневой поддержки подразделение не имело. Один бой длился более 11 часов подряд. А когда уже было объявлено о выходе и все сидели «на чемоданах», враг опять пошел в атаку. И вот в этот момент самый молодой боец рванул к СПГ (противотанковый гранатомет, или «сапог») и открыл огонь по танкам. Один взорвался, второй задымил и отполз за высотку. Атака была отбита.

Во-первых, подбить танк из «сапога» – даже для специалиста проблема. Современные танки имеют защиту от такого оружия. И второе: перед выходом из зоны боя последние часы – самые трудные. Знаю ребят, которые за день до ротации надевали броник, хотя до этого к нему не прикасались. Подспудный страх последних часов – один из самых больших. И вот в такой момент, когда ты в положении «низкого старта», да еще и под затяжным обстрелом, когда внутренний голос орет, что через час ты будешь в десятке километров от ада ЖИВОЙ, встать и пойти на практически открытую позицию… И не просто пойти, но и выполнить свою задачу – это настоящий подвиг!

А на войну Максим попал… незаконно. Ему было семнадцать лет, когда он, подделав документы (состарив себя на год), пришел в армию. И уже после боев на Саур-Могиле рассказал об этом командованию.

— На тот момент я считал себя одним из самых опытных в батальоне – уже полгода был в АТО. Саур-Могила, Пески, Дебальцево и Углегорск, а перед этим – учебный центр разведки. Опыт был. На Санжаровке я увидел маленькую Саур-Могилу – тоже высота, тоже все в воронках, тоже ни одного живого места, тоже выжженное чистое поле.

Правда, там, на Санжаровке, было чем бороться с танками. Стояли три неисправные СПГ. Пришлось Максиму с ними повозиться и в результате – они заработали. Благодаря им удавалось не подпускать танки врага к позициям. Какие бы защиты у танков ни были, но прямого попадания снарядов «сапога» они боялись.

— Я тогда подбил полтора танка, – вспоминал Максим. – Один точно разорвало, у него башня отлетела от взрыва. А второй задымил и успел спрятаться за высотку. Хотя потом, я слышал, он там и оставался какое-то время неподвижный.

– За подбитую технику положена премия. Ты получил?

— Так приказ о премии принят был через четыре дня после того боя. Поторопился!

– А как с наградами? Чем ты награжден?

— Представлениями разными. Я знаю, что представления на награды отправляли несколько раз, но они где-то терялись. Не страшно. Да и ладно, не за тем я на войну пошел.

Максим сейчас – командир взвода разведки. Должность получил без всякой учебы, и приказ о его назначении подписал лично начальник генерального штаба, ввиду исключительных обстоятельств. Спросил Максима о его планах на будущее.

— Хотел остаться в армии, но она снова возвращается в прежнее, довоенное состояние с дурацкой муштрой и стрижкой газонов. Я не шучу! Поехал во Львов, в Национальную академию Сухопутных войск. Посмотрел, как курсанты травку на газонах стригут вместо тактической подготовки, и передумал туда поступать. Вот честное слово, если на бордюре будут лежать травинки – они получат наряд вне очереди. Их чуть ли не ножницами маникюрными подстригают. Через год заканчивается мой контракт, про­длевать его, скорее всего, не буду. Пойду учиться в гражданский вуз. Пока не решил в какой. Есть разные варианты.

А еще он рассказал про то, как освободил часть нашей территории под Горловкой. Есть там такой населенный пункт, Зайцево называется. Пригород и «нулевая» линия.

— У меня были шевроны дэнээровские, нацепил я их, и с товарищем пошли «погулять». Считалось, что на соседней улице есть серьезные укрепления сепаров. Мы туда зашли, а там – пусто. Тогда я с ребятами занял улицу, и начали копать окопы. Подошли к нам три пьяных тела и кричат: «Неправильно копаете, укропы в другой стороне!» Хотели их взять, но они метрах в двадцати были, без стрельбы не получилось бы. Так мы, пока они не разобрались, и окопались как положено. Потом три дня «крыли» артиллерией, но выбить уже не смогли!..

А приезжал Максим в Кировоград по очень важному делу. Новоукраинский фермер Владимир Стрежнев откликнулся на его просьбу и подарил машину. Ну как подарил? Просто отдал. А еще сделал полный ремонт, поставил новые колеса, новый аккумулятор, набор ключей и дал денег на бензин и подарки пацанам. «Чтоб не с пустыми руками вернулся». Не хотел Владимир Григорьевич афишировать это дело, но уж простите. Страна должна знать всех тех, кто приближает победу! Я спросил у волонтера Вадима Никитина, на какую сумму Владимир Стрежнев уже помог фронту. Хоть приблизительно. Ответ был коротким: «Немеряно!»

Максим успел заскочить домой, в Петровский район, и уже вернулся под Мариуполь на новой машине. Теперь и в Широкино ему проще будет «работать».

Алексей Гора, «УЦ».