Современные феминистки настаивают на том, что ради равноправия полов в языке должны существовать параллельные женские и мужские формы для обозначения рода деятельности: психолог – псигологиня, врач – врачиня, деятель – деятельница. Елисаветградку Наталью Бракер не волновали такие вопросы, да и о движении американских суфражисток она вряд ли много знала. Наверное, даже «борицей» за права женщин ее не назовешь. Она не устраивала демонстраций и не требовала равноправия полов, зато создавала в Елисаветграде «детские площадки» (лагеря дневного пребывания для детей) и первые детсады, в деревнях – учебные ткацкие мастерские для девочек. А во время Первой мировой войны консультировала в нашем городе женщин, оставшихся без мужей, рассказывала им об их правах, о том, как они могут заработать, чтобы прокормить семью, и т.п.
Сама Наталья Аркадьевна была прекрасным журналистом и публицистом, членом-корреспондентом академии наук. Она перевела на русский язык труды философа Африкана Шпира и переписывалась со Львом Толстым! Однако, когда в 1916-м году ее хотели ввести в состав учредительного совета мужской гимназии, предложивший ее кандидатуру сразу же оговорился: «Если, конечно, устав не запрещает входить в совет лицам женского пола». До Бракер подобный вопрос никогда даже не рассматривался!
Биографиня без биографии
Сегодня Наталья Бракер известна прежде всего как публицист и биограф членов украинской громады Елисаветграда. Она написала прекрасные, очень теплые и одновременно информативные статьи о современниках – Владимире Ястребове, Афанасии Михайлевиче, Николае Федоровском, Викторе Григоровиче, а также о философе Африкане Шпире. Собственно, о многих наших земляках мы знаем сегодня именно благодаря ее трудам.
Между тем о самой Наталье Аркадьевне Бракер (в девичестве – Шафонской) известно очень мало. Она родилась в Елисаветграде в 1854 году. Училась в Елисаветградской женской гимназии, потом была вольной слушательницей в женевском и берлинском университетах.
Мы можем предположить, что она была дочерью полковника Аркадия Андреевича Шафонского, гласного Херсонского губернского земского собрания от землевладельцев Елисаветградского уезда, и женой помещика Николая Николаевича Бракера, который жил на Михайловской улице, между Петровской и Верхне-Донской (Кирова между Шевченко и Ленина). Однако это только предположения, основанные на временных и географических совпадениях. Так, например, у Николая Николаевича Бракера было имение в Компанеевке, где он подолгу жил, построил храм и крупную бумажную фабрику. А Наталья Бракер примерно в то же время именно в Компанеевке открыла первую учебную ткацкую мастерскую. Но вполне возможно, что все это только совпадения.
О Наталье Бракер никто не писал. И она сама о себе не писала. Ничего личного – даже рассказывая о Михайлевиче и Ястребове, с которыми близко дружила, она вообще не употребляет местоимения «я». Никаких «я пришла», «мы говорили». Наталья Бракер – только журналист, наблюдатель, стенограф современников.
«У шістьдесятих роках минулого століття Єлисавет являв собою невелике місто, ще цілком обвіяне традиціями тих часів, коли він був майже військовою столицею нашого півдня. Тільки 1861-го року він перейшов з-під військового відомства до цивільного, і ще довгий час у ньому та в його околиці стояло багато війська – ціла кавалерійська дивізія й кілька батарей.
Освічені верстви суспільства складалися переважно з поміщиків та військових. Вільної інтелігенції майже не було, й коли там появився перший адміністративно засланий «студент», якийсь Сичевський, це зробило велику сенсацію.
Навчальних установ було дуже мало, і найвищими з них були школи: повітова, духовна та юнкерська, яку було влаштовано в 1865 р. Викладачами в цій школі були офіцери, що взагалі якийсь час були найосвіченішою молоддю в місті, і деякі з них викладали в тодішніх жіночих пансіонах. Один з них М. Ф. Федоровський» (из очерка о Николае Федоровском).
Адресатка Льва Толстого
В 1901 году в Москве вышла книга «Очерки критической философии» еще одного нашего замечательного земляка, философа, которого очень ценил Лев Николаевич Толстой, Африкана Шпира в переводе с французского Натальи Бракер.
Выходу книги предшествовала переписка Елисаветград – Ясная Поляна. Следующее письмо и отрывок из дневника Толстого, который можно найти на сайте библиотеки Чижевского, может быть, не много говорят о Бракер. Но о ней и ей писал Толстой!
«16 – 17 октября 1896. Ясная Поляна.
Читаю новооткрытого философа Шпира (Спира) и радуюсь. Читаю по-русски, в переводе, который мне прислала дама и который очень хотелось бы напечатать, но, наверное, не пропустит цензура именно потому, что это философия настоящая и вследствие этого касающаяся вопросов религии и жизни. Я бы напечатал у Грота и написал бы предисловие, если бы он сумел провести через цензуру».
«18 октября 1896 г. Ясная Поляна – Елисаветград.
Уважаемая Наталья Аркадьевна.
Я не отвечал вам так долго, п[отому] ч[то] дожидался сначала перевода, потом, получив, читал его. Я прочел теперь большую половину – до статьи о личности и обществе, и читал, как и всё то, что написано Шпиром, с величайшим наслаждением. Перевод ваш очень хорош. Я заметил только одно место – сейчас не помню какое, – которое показалось мне неясным; но, не имея оригинала, не могу сказать – вина ли это перевода. Уже по тому, что я прочел, можно смело решить, что напечатание этой книги было бы очень желательно и полезно, одно только страшно, что цензура. Самые лучшие и важные места будут камнем преткновения для цензуры. Я уже писал в Москву о том, что желал бы издать это в философском журнале «Вопросы психологии», но не получил еще ответа. Редактор журнала лучше, чем я, сумеет обойти трудности цензуры. Мне бы очень хотелось написать предисловие к этой книге – французское предисловие излишне, – хотелось бы высказать несколько мыслей по этому поводу, но боюсь, что мое имя затруднит еще проход книги через цензуру.
Во всяком случае я сделаю всё возможное для того, чтобы так или иначе книга была напечатана, а ваш полезный и в высшей степени добросовестный труд не пропал бы даром. Если дело не решится по переписке, то я, если буду жив, буду в Москве в ноябре и тогда решу окончательно, как быть. Вы позволите подождать решением до тех пор?
С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам
Лев Толстой».
Воспитательница
В 1914 году по инициативе Натальи Бракер в Елисаветграде открылись три «детских площадки» – Петровская (вероятно, на ул. Петровской), в Городском саду и в саду «Альгамбра». Это были не площадки в нашем понимании, а летние лагеря дневного пребывания. Площадки работали целый день, там были воспитатели, неграмотных детей школьного возраста учили читать и считать.
Защищая смету Елисаветградского лекционного бюро на внешкольное образование детей в 1915 году, Бракер говорила:
«Если воспитательно-образовательное влияние чтений на взрослых не поддается учету, их влияние на детей должно быть еще слабее в силу неустойчивости и подвижности детского внимания. Между тем необходимость воспитательного воздействия на тех детей и подростков, которые лишены такого воздействия семьи и большую часть своего свободного времени проводят на улице или вообще вне дома, давно признана и вызывает повсюду, особенно за время войны, ряд учреждений, имеющих отвлекать их от улицы и ее разлагающих влияний.
До прошлого года вопрос о культурном воздействии на детей улицы, за редкими исключениями, не привлекал внимания местного общества и городского управления.
Но война, нарушившая благосостояние тысяч семейств и расшатавшая их внутренний строй, возбудила общее внимание к участи осиротелых детей и породила желание так или иначе упорядочить их существование и внести нравственно оздоровляющие впечатления, как противовес расшатывающим нервы и ожесточающим впечатлениям, порожденным войной.
Школа, преследующая специально задачи обучения, часто не соответствующего умственному уровню детей, не в силах создать эти условия, и на помощь ей теперь возникают учреждения, стремящиеся научить ребенка разумно и плодотворно пользоваться своим досугом. Одним из таких учреждений являются народные детские площадки, и первый опыт их устройства у нас, давший за три месяца цифру в 27867 посещений на трех площадках, скудно оборудованных и не сразу наладивших свою работу, показывает, насколько они ответили потребности детей в разумно организованном отдыхе.
(…) Организаторы площадок стремятся закрепить создавшуюся на них духовную жизнь детей, перенося свои организации в закрытые помещения. Таким образом создаются школьные очаги, детские клубы и наконец детские дома. Подобно тому, как народный дом является центром духовной жизни взрослого населения, детский дом, в зависимости от сил и средств, которыми располагает, сосредоточивает в себе все, что может плодотворно занять ребенка, начиная с книжек и простейших игр и кончая мастерскими и образовательными курсами».
При этом три «площадки» выполняли, по сути, разные функции. Петровская стала местом отдыха в каникулярное время «для учащихся низших и средних учебных заведений, а также детей дошкольного возраста и детей труда». Площадка в Городском саду «являлась культурно-облагораживающим учреждением для детей прилегающих к саду районов, между Пермской и Садом и окружающих Городской сад поселков». Там главной проблемой была организация библиотеки, которая будет выдавать книги на дом. А для «площадки» в «Альгамбре», куда приходили дети с Озерной и Солодкой балки, главной задачей стала ликвидация безграмотности. Поэтому там, кроме трех воспитателей, стала работать еще и учительница.
Первый народный детский сад, тоже по инициативе Натальи Бракер, открылся на Ковалевке в 1913 году. Когда было построено новое здание ремесленно-грамотного училища на Вокзальной улице (сейчас Областной центр научно-технического творчества), в старом здании на углу Вокзальной и Тюремного переулка открыли первый в городе детсад. Это здание, как писал один из основателей ремесленно-грамотного училища Федоровский, раньше было еврейским шинком. Его купили для училища в 1867 году. А сам Федоровский посадил возле него небольшой сад.
До этого в городе, правда, уже был частный детсад – на улице Нижне-Донской (Тимирязева, сейчас – Карпы). Он принадлежал Эстер Яновской. В нем было две группы по пятнадцать деток от четырех до семи лет, проводились занятия и т.п., но он был платным. Развитие же массового дошкольного образования – заслуга все-таки Натальи Бракер. В 1917 году она же открыла в Елисаветграде курсы по подготовке воспитателей народных детсадов.
Известно, что Наталья Аркадьевна Бракер после революции осталась в городе. Она была членом исторической секции Всеукраинской академии наук, входила в комиссию «районного исследования Полуденной Украины», которую возглавлял Михаил Грушевский, от города Зиновьевска. Умерла в Зиновьевске в конце февраля 1933 года.
Если наше предположение о том, что мужем Натальи Аркадьевны был Николай Николаевич Бракер верно, то о последних годах ее жизни мы можем узнать из записок врача Марии Плахотиной, которая оставила прекрасные воспоминания о жизни в Елисаветграде-Зиновьевске-Кировограде с конца 1910-х и до 1970-х годов. «О судьбе Бракера не знаю, а с его женой мне довелось лежать одно время в «Еврейской больнице» в 1927 году. Ей дали комнату в её же доме в полуподвальном помещении. Лежала она в больнице по поводу ожога лица II-й степени – повздорила с соседкой, которая что-то, не помню что, плеснула ей в лицо»…
Подготовила Ольга Степанова, «УЦ».