Украина Центр

— Вот ты говоришь, что у них молоко прокисает, а почему прокисает? Ты возьмись за это дело и приведи его в порядок. Что необходимо сделать — делай, правление всегда поможет.

Михаил Шолохов, «Поднятая целина».

Почти каждый день покупаю молоко, кефир, сметану, масло, впрочем, как все мы. Когда отовариваюсь в новой торговой точке, то всегда загадываю наперед — откуда будет это молоко? Попадается черкасское и кременчугское, павлоградское и первомайское, киевское и херсонское, николаевское и ковельское. Кировоградского или хотя бы александрийского (светловодского, ульяновского…) нет.

Хотя есть и у нас продукты, имеющие отношение к Кировограду — выпускаемые под известной торговой маркой «Формула смаку». Но производятся они… в других областях — в Первомайске на Николаевщине и в Черкассах. В кировоградской прессе, когда пишут на «молочную» тематику, обычно акцентируют внимание лишь на проблеме выплаты задолженности по зарплате работникам АО «Молкомцентр». Саму проблему — почему мы пьем привозное молоко — редко поднимают. Попробуем разобраться в этом вопросе.

Для начала несколько фактов. В Украине за годы социализма было построено около 530 молокоперерабатывающих заводов. Сегодня работает меньше 300. В Кировоградской области из десятка крупных молокоперерабатывающих производств, существовавших при Союзе, нормально работает всего одно (существенное замечание — речь в статье идет о традиционных цельномолочных продуктах, мы не говорим о мороженом, производство которого у нас на очень неплохом уровне). Десяток крупных украинских производителей «держат» около 50% потребительского рынка страны, вторая половина — за сотнями маленьких заводов, снабжающих свои регионы.

Горемычный Кировоградский молокозавод… Сколько вокруг него было разговоров, скандалов, даже забастовок и голодовок работников. Сегодня на бывшего директора открыто два уголовных дела… А завод стоит. «Почему так?» — с таким вопросом мы обратились к одному из бывших директоров предприятия Игорю Сифуну, ныне живущему в другом городе.

— Была однозначная тенденция на уничтожение. Когда я стал директором, завод работал на 350-370 тысяч гривен убытка в месяц. Под конец моей работы убыточность составляла уже 70-80 тысяч. То есть мы потихоньку поднимались, и, уверен, завод в скором времени мог реально встать на ноги. И те забастовки, не сомневаюсь, были подстроены. Потому что там были некоторые абсолютно нелепые требования — например, убрать охрану! Это чтобы воровать было легче? Да, я сократил людей, но это было необходимо для выживания и дальнейшего развития. Нам выделили кредитную линию на переоснащение оборудования на шесть миллионов, мы только половину успели использовать. То есть перспектива была вполне нормальная, но… А сейчас ищут крайнего.

Ну а то, что у нас засилье молочных продуктов из разных других регионов, — это, в принципе, нормально. Никогда нигде никто не будет пить только местное молоко. Кому-то нравится другой вкус. Во-вторых, не бывает, чтобы продукты всех групп — от простого молока до десертных продуктов — производились в одном месте. Это нормально, это рынок. Жаль, конечно, что чисто кировоградскому продукту на нем не нашлось места.

А вот что рассказал «УЦ» один авторитетный эксперт молочного рынка Украины из Киева, пожелавший остаться неназванным:

— Это была однозначная заказуха на уничтожение. Насколько известно, все производства, работавшие еще в начале 2000-х на Кировоградщине по цельному молоку, — Кировоград, Петрово, Новоукраинка, Новгородка, Александрия, Устиновка, Компанеевка, Ульяновка, Бобринец, — официально принадлежат одному собственнику, бизнесмену из Риги. Хотя, возможно, это лишь маскировка, реальные хозяева в Украине. Правда, уже тогда в основном это были молпункты. На них молоко только собиралось и охлаждалось для дальнейшей транспортировки. Кому это выгодно? Конкурентам, крупным производителям, чтобы под ногами местные не путались. Ведь местное молоко всегда будет дешевле хотя бы из-за меньших транспортных расходов. Кировоградщина — не исключение из правил. Такое во многих областях практиковалось и практикуется.

На сегодня, получается, единственный кировоградский игрок на местном рынке цельномолочных продуктов — ЗАО «Формула». Не поговорить с генеральным директором фирмы Андреем Табаловым мы просто не могли.

— Почему нет кировоградских молочных продуктов? У нас во всей стране сейчас дефицит сырья — молока. Тому целый ряд причин. Во-первых, много лет снижается поголовье скота молочных пород. Во-вторых, сырье активно скупается заводами по производству сыра, сливочного масла и сухого молока. Эти производства более высокорентабельны, чем производство того же молока и кефира. Я не говорю и о десертной группе — йогурты, всякие сырки тоже дают хорошую прибыль. В-третьих, цены на молоко растут. Приближается лето, коровы, естественно, стали больше давать молока, но цены почему-то не упали. Потому что спрос по-прежнему высок. Это общие для страны тенденции. А в Кировоградской области серьезно работает по скупке сырья фирма «Ласка» для выработки своего мороженого. Поэтому наши молочные производства располагаются там, где есть сырье. И работаем мы очень серьезно. Наше сгущенное молоко из Первомайска экспортируется в Россию, Израиль, Грузию, Азербайджан, Африку, на Ближний Восток…

Вообще, по моему мнению, должна существовать государственная программа по молочному скоту. Жизненно важно не дать его вырезать. А то скоро и работающим заводам придется туго.

А к Кировоградскому молокозаводу мы присматривались. Нам было интересно работать в родном городе, развивать местное производство, мы же здесь живем. Но если бы этот завод не был настолько убитым… Там сейчас практически все порезано на металлолом, завод продают по кускам. К тому же стратегический для любого пищевого и не только предприятия объект — котельная — там принадлежит, насколько известно, еще одной фирме, с другим собственником. Покупать завод, чтобы потом кто-то диктовал тебе условия? Нет смысла…

В итоге приходится констатировать, что чисто кировоградское молочко мы попробуем не скоро. Хотя есть небольшие исключения — в Знаменке, например, работает молочный цех, но он маломощный и лишь частично удовлетворяет местный спрос. В Ольшанке, кажется, пытаются вырабатывать сухое молоко. Единственным же предприятием на Кировоградщине, успешно вписавшимся в современный молочный рынок (повторимся — мороженое не в счет), является Светловодский маслосыркомбинат, входящий в состав корпорации «Клуб Сыра». Раньше он назывался маслодельным комбинатом.

Предприятие — лидер на рынке по объемам производства сычужных сыров у нас в стране! Но многие ли из жителей, скажем, областного центра встречали на прилавках вкусный продукт под названием «Светловодский стандарт»? Не уверен. Дело в том, что львиную долю своей продукции комбинат продает в России и еще десятке зарубежных стран — аж до Японии и Пакистана. Еще Госрезерв Украины закупает для закладки в свои хранилища в чем-то наш сыр. В чем-то потому, что владельцы предприятия находятся в Киеве. Есть, конечно, повод для гордости, но…

Еще до недавнего времени пытался сводить концы с концами Новоархангельский сырзавод. Но, насколько нам известно, сейчас там дела обстоят ахово. Так что и сыра кировоградского нарежем мы на праздничный стол неведомо когда.

Что у нас в сухом (во всех смыслах) остатке? Будем пить-есть то, что есть. Благо, прилавки изобилуют. Ну и стоит, пожалуй, покупать первомайские, черкасские, светловодские продукты. При их производстве хоть часть налогов попадает в наши местные бюджеты.

Суть истории, которая произошла в Кировограде за неделю до праздника мира и труда, можно сформулировать в гоголевском стиле: как поссорились два должностных лица местного городского самоуправления.

Началась история с пресс-конференции, которую экстренно созвал депутат городского совета, председатель профильной депутатской комиссии по вопросам жилищно-коммунального хозяйства, транспорта и связи Петр Овчар. И, что было полной неожиданностью, заявил на ней (цитируем информагенство «Коммивояжер»): «Начальник управления развития транспорта и связи Кировоградского городского совета Олег Лунгул и его заместитель Ольга Гонтарь лоббируют интересы двух транспортных предприятий, осуществляющих пассажирские перевозки в Кировограде, чем ставят в неравные условия остальных перевозчиков».

И далее: «… два транспортных предприятия – ООО “Лайт” и ЧП “Ингул-Транс-Авто”, – которыми руководят близкие к Олегу Лунгулу и Ольге Гонтарь люди, получают постоянное преимущество при определении маршрутов следования микроавтобусов, особенно в центральной части города. Как отметил Петр Овчар, маршрут №134, обслуживаемый ЧП “Ингул-Транс-Авто” и связывающий район Жадова с Райцентром, был пущен через центр города, что увеличило время движения на 30 минут, одновременно усложнив и без того непростую ситуацию с транспортной развязкой возле гостиницы “Киев”. Для ООО “Лайт” специально реанимировали маршрут №107, ликвидированный в свое время решением горисполкома как дублирующий ряд других маршрутов. Кроме того, по мнению председателя депутатской комиссии, руководство управления часто обманывает членов комиссии, представляя на ее рассмотрение одни варианты изменения маршрутов, а в проекты решений исполкома включает совершенно другие».

«Ответный ход» не заставил себя ждать. Как сообщил тогда же, 22 апреля, уже названный «Коммивояжер», «начальник управления развития транспорта и связи Кировоградского горсовета Олег Лунгул считает обвинения Петра Овчара безосновательными, а факты, изложенные на пресс-конференции, недостоверными. Отметив, что предприятия ООО “Лайт” и ЧП “Ингул-Транс-Авто” были определены победителями на городских маршрутах исключительно по результатам конкурсов, проведенных в 2004 году в полном соответствии с действующим законодательством, он подчеркнул, что маршрут №134 не обслуживался с 2000 года предшествующим перевозчиком – КП “Орбита-Транс-Сервис” как нерентабельный, трижды выносился на конкурс по старой схеме, через 101 микрорайон, но желающих работать на нем не нашлось. ЧП “Ингул-Транс-Авто” приняло участие в конкурсе на убыточный маршрут, но обратилось в управление транспорта с просьбой изменить схему маршрута. Кроме того, по словам Олега Лунгула, исполком восстановил закрытый ранее маршрут №107 по многочисленным просьбам граждан, председателей квартальных комитетов и депутатов соответствующих округов».

Но, как можно предположить, совсем не эти уточнения были главными. Начальник управления переадресовал Петру Овчару то же самое обвинение, которое прозвучало из уст последнего, — обвинение в личной заинтересованности: «Как сообщил информационному агентству “Коммивояжер” Олег Лунгул, Петр Овчар, являясь председателем профильной депутатской комиссии, имеет непосредственное отношение к одному из транспортных предприятий Кировограда — ЧП «Транспортная компания “Империя-Авто”», директором и учредителем которого является его жена Антонина Овчар. Этот факт, по его мнению, ставит под сомнение незаинтересованность Петра Овчара в принятии решений постоянной комиссией по вопросам пассажирских перевозок в областном центре»…

Для цельности картины добавим, что Петр Овчар избирался в городской совет, будучи еще директором сервисного центра «Империя-Авто», а затем некоторое время возглавлял главное управление промышленности, энергетики, транспорта (!) и связи облгосадминистрации.

Вот такой конфликт возник в местном самоуправлении Кировограда – используя оценочное суждение, неприглядный, если не сказать сильнее. Пикантности ему придавал и тот факт, что оба «лоббиста» (как сами охарактеризовали друг друга оба должностных лица) являются и депутатами городского совета, и членами одной и той же «трудовой» фракции, имеющей в совете большинство голосов, то есть оба, казалось бы, должны были бы стоять на одних и тех же позициях. А почему оказались вдруг по разные стороны баррикад, домысливать не будем, поскольку они сказали об этом сами, — правда, каждый не за себя, а «за други своя».

Не менее любопытным выглядело и освещение конфликта в местной прессе.

Деликатная формулировка — «к бизнесу пассажирских внутригородских автоперевозок в Кировограде отношения не имеет» — комментировалась в различных СМИ по-разному. Но стоит все же процитировать информацию, которую — со ссылкой на пресс-конференцию Петра Овчара — опубликовала газета «Народне слово»:

«Петр Андреевич сказал, что муж Ольги Гонтарь является учредителем предприятия “Ингул-Транс-Авто”, а Олег Лунгул очень близок к собственникам “Лайта”». А что же сам Петр Андреевич? Ответ: «С некоторых пор в “Империи-Авто” он — советник (и не больше)».

Думается, вывод из сказанного для читателей «УЦ» очевиден: ну конечно же, никто из троих отношения к приватному бизнесу автоперевозок не имеет!..

Мы же рассказали эту историю не для того, чтобы раздуть новый скандал, благо, он как бы уже и погас. На минувшей сессии Кировоградского горсовета депутаты дружно удовлетворили протест прокурора на прошлогоднее решение о конкурсе пассажирских автоперевозок: по-видимому, и спорные маршруты пойдут на повторный конкурс. Мы же хотели сказать о другом — в том числе в назидание уже новой власти (благо, до новых выборов в местное самоуправление осталось меньше года), абстрагируясь от конкретного конфликта в сфере пассажирских автоперевозок Кировограда.

Чиновник, на какой бы должности он ни был, и должен быть чиновником, а никак не бизнесменом: власть и бизнес должны быть категорически отделены друг от друга! Тогда не будет почвы ни для «деликатных формулировок», ни для конфликтов, возникающих из того, что действует не закон, а «право должности». Переходя на библейский язык, не должен иметь чиновник касательства к бизнесу «вплоть до седьмого колена». Ибо малейший намек на личную (либо семейную — суть одно и то же!) заинтересованность автоматически вызывает подозрение в коррупционности, в том, что вопросы решаются не по закону, а по принципу: сколько то или иное решение даст возможности заработать моей семье.

Весь демократический мир это понимает и, исходя из этого, строит кадровую политику во властных структурах. И горе Украине, которая хочет стать по-настоящему демократической, если она этого не поймет

Украинская медицина в последние годы оказалась на перепутье и, более того, в весьма неудобном положении. Одной ногой она еще прочно увязает в бесплатной советской медицине, другой — тянется поспеть в светлое рыночное завтра. Избавив читателя от перечисления всех обещанных и нереализованных государственных программ здравоохранения, отмечу главное: здоровье гражданам Украины нынче обходится очень дорого. Впрочем, это недешевое удовольствие во всем мире…

В составе кировоградской делегации, недавно побывавшей с официальным визитом в Нижнесилезском воеводстве (Польша), наиболее интенсивный график работы гостеприимные хозяева предложили известному (и не только в наших краях) хирургу, создателю одного из первых в Украине частных медучреждений «Ацинус» — Григорию Урсолу. Изредка появляясь на «обязательных» меропрятиях, доктор с утра до ночи занимался полевыми исследованиями польской медицины. Своими впечатлениями он любезно согласился поделиться с читателями «УЦ»:

— Григорий Николаевич, во всей нашей делегации у вас, наверное, была самая насыщенная программа…

— Приехал я сюда не только как медик, но и в качестве председателя областного союза предпринимателей. Соответственно, и работал в двух направлениях: по предпринимательству и по медицине.

— Всех, кто знает доктора Урсола, конечно же, интересует, что вы почерпнули в Польше именно по медицинской части?

— Мне удалось увидеть пять больниц — две частные и три государственные. Встречался с главными врачами, практикующими специалистами, медсестрами. Уровень развития польской медицины и ее обеспечения намного выше, чем у нас. В Польше уже практически полностью сформирована страховая медицина, в которой мы только-только начинаем делать первые шаги. Фактически за все лечение больного здесь платит страховая компания. Хотя и не все медикаменты ею оплачиваются. Существует список, согласно которому страховая компания гарантированно обеспечивает медикаментами, а за остальные больные платят сами. Но этот список широкий и достаточный для того, чтобы обеспечить лечение обычных болезней. Другая часть польского здравоохранения — это частная медицина. Ее уровень выше государственной, выше внимание врачей, и оборудованы приватные клиники и кабинеты по последнему слову техники. Однако поляки говорят, что не очень любят ходить в частные больницы, потому что там очень дорого.

— Во что обходится полякам страховая медицина?

— Каждый работающий платит довольно приличные деньги за страховку — 100, 200 долларов в зависимости от зарплаты. Мы общались с врачами, у некоторых размер страховой платы в месяц доходит до 200 долларов, правда, они и получают намного больше наших. При этом неважно, как давно ты застрахован: лечение назначается и проводится в полном объеме независимо от того, сколько уже заплачено и сколько накоплено на страховом счету.

— Что представляет собой польская государственная больница?

— Это приблизительно наша украинская больница, но она уже переоборудована — везде заливные полы, аккуратная мебель, современные работающие аппараты. По сравнению с нашими, размеры здешних государственных больниц намного меньше, потому что здравоохранение Польши уже претерпело те изменения, которые ожидают украинское здравоохранение. Произошло сокращение персонала медиков практически на 50 процентов.

— А сколько койко-мест в обычной государственной больнице?

— В зависимости от уровня больницы. Есть больницы на 100-120 коек, а есть на 400, на 600. Огромных больниц-комбинатов в таком городе, как Вроцлав, где живет 600 тысяч человек, всего одна.

— Сколько получают государственные врачи и вообще медработники?

— Я пытался спросить — они ушли от прямого ответа на этот вопрос, но получают достаточно, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь по европейским стандартам.

— А как вы оцениваете технический уровень медоборудования?

— Технический уровень намного выше, чем в Украине. Они получили много инвестиций от Евросоюза и полностью оснастили свои больницы, диагностические центры, лаборатории. В этом им можно только позавидовать.

— Вы видели две частные больницы. Они узкопрофильные или общей терапии?

— Одна больница — узкопрофильная, для лечения людей с заболеваниями почек и почечной недостаточностью. Это совсем новый раздел для нас — частный гемодиализ. У нас в стране такого нет, я впервые вижу такую постановку вопроса. А другая — обычная больница, многопрофильная, имеет хирургическое, терапевтическое, акушерско-гинекологическое и педиатрическое отделения. Высококвалифицированные специалисты, профессора, знаменитые врачи приглашаются в частные клиники по желанию больных.

— Сколько стоит лечение в частной больнице?

— На порядок дороже, чем в Украине. Если у нас, к примеру, это стоит 100 гривен, то у них — 200 долларов или 200 евро.

— Зарплата у врачей выше?

— Намного выше, чем в государственных больницах.

— Какой размер этих больниц?

— Они маленькие — на 20-30 человек. Но это абсолютно полноценные стационары со всеми функциональными подразделениями.

— Каковы взаимоотношения приватных клиник с государством, страховыми компаниями?

— Приватные клиники участвуют в тендерах на равных условиях с государственными. В последние годы польские частные медики все чаще выигрывают эти тендеры и участвуют в государственных программах по оздоровлению населения наравне с госбольницами.

— То есть приватная клиника получает государственные бюджетные деньги? Оказывается, можно и так?

— Можно! И они этим очень гордятся. Польские медики стремились к этому с десяток лет и в конце концов добились своего…

От знаменитого курортного Трускавца рукой подать до Нагуевичей, родного села Ивана Франко. Классик, убеждены местные жители, бывал в Трускавце. Но обессмертил почему-то соседний Борислав. И если у Франко «Борислав смеется», то почему бы не делать то же самое современному Трускавцу, благо поводов для этого более чем!.. Тема, запланированная еще в канун 1 апреля, сама просила о первоапрельском же воплощении в стиле веселых картинок из жизни отдыхающих.

Навскидку

«Глаз без очков и шор видит больше».

Якобы из учебника оптики для журналистов.

Даже погода в Трускавце непредсказуема в любое время года. Она меняется так круто, что за 24 санаторных дня можно резко, почти в одночасье, шагнуть из зимы в лето, из лета — обратно в зиму, а уже затем через что-то похожее на осень вернуться в календарную весну.

Для начала вот такая картинка: рукописное объявление в бювете минеральных вод извещает, что найдены утерянные кем-то часы, и рекомендует разине обратиться в охрану. Ниже торопливым почерком приписано: «Или в комнату 614 санатория “Жемчужина Прикарпатья”». Понимай как хочешь: то ли прикол, то ли действительно часы — в комнате № 614? Но причем тут охрана в таком случае?..

Еще одно объявление от руки — на этот раз на дверях столовой: «Ты, который шастал вчера по балконам, учти, что тебя видели! Верни сам или хуже будет!»

Сурово! А в чем дело-то — бутылку водки, что ли, ветром с балкона сдуло?..

Еще сценка. Старый мухомор с заметно съехавшей набок шляпкой охмуряет в бювете женщину, которая ему в дочки годится: «Но ведь не только лечение — нужно еще и для чувств находить время…» Но та — как кремень: «Нет, только для лечения!»

Смех может начаться еще по дороге в Трускавец. Наиболее удобен для жителей центральных областей Украины поезд «Днепропетровск-Трускавец», но идет он через Хмельницкий, рынки которого в новейшей истории затмили былую славу Сорочинской ярмарки (загляните в другого классика — Николая Гоголя). И не надо поминать нечистую силу, когда ваш тихий сон прерывают хохочущие ведьмы-челночницы, едущие в Хмельницкий или обратно, садящиеся вам на ноги, роняющие вам же на голову свои тележки и устраивающие веселую перепалку с проводницей по поводу того, нужно брать постель или нет…

Но, как часто бывает, по мере накопления наблюдений и впечатлений ранее установленные ориентиры неизбежно меняются. Серьезные вопросы становятся вкраплениями в веселые картинки из жизни отдыхающих. Так они и будут стоять вперемежку в этой статье, а где улыбка сменяется серьезом и наоборот, читатель сумеет разобраться без подсказок.

«Нафтуся» — уже не та?

— Официант, почему от этого шницеля так ужасно несет перегаром?

Официант (отступая на несколько шагов от столика):

— А теперь?

Старый анекдот.

Уникальность «Нафтуси» — в ее воздействии на почки, печень, желчный пузырь и желчевыводящие протоки: в ее способности к растворению и выведению из организма шлаков, радионуклидов, песка и даже мелких камней. Но утверждение, что «Нафтуся» нынче «не та», довелось услышать едва ли не в первый день после приезда в Трускавец. Причем из уст человека не случайного — архитектора, который 30 лет тому назад принимал участие в формировании современного архитектурного облика этого курортного города. (Параллельно с архитекторами работали и специалисты других профилей, которые провели масштабное исследование минеральных источников региона.) Ныне Наталья Николаевна Дзядык — заслуженный архитектор Украины. Звание дает ей право на скромную прибавку к пенсии (70 гривен), но поскольку получила Наталья Николаевна это звание во время президентства Леонида Кучмы, то откровенно боится лишиться его сегодня, после победы оранжевой революции, которую, тем не менее, горячо приветствует. А 30 лет назад, когда архитектурная мастерская под ее руководством создавала макет застройки Трускавца, сам воздух здесь, убеждена моя собеседница, пахнул иначе, сегодня же характерная примесь нефтяного аромата в нем практически не ощутима. Так в чем же дело?

Поиск ответов на возникающие вопросы заставляет окунуться в совсем уже седую старину. Выясняется, что испокон веку «Нафтуся» в этих местах чуть не реками текла — в окрестностях же нынешнего Борислава почти точно так же пробивалась сквозь почву никому в те времена не нужная нефть. То, что вода из подземных источников, соседствующих с нефтяными пластами, обладает особыми целебными свойствами, подсказали людям… животные. И первоначально это место и стало «курортом» для больных лошадок. Их в этой воде купали, они ее пили — и выздоравливали.

Принимать целебные ванны пробовали и люди, но лечебное действие «Нафтуси» при приеме внутрь открыли уже позже, и датой основания курорта считается 1827 год. Не будем гадать, насколько истощились за два столетия эксплуатации подземные месторождения трускавецких минеральных вод, но факт остается фактом: сегодня местные источники «Нафтуси» в Трускавце законсервированы, и она подается в бюветы за несколько километров — из источников в Бориславе (который, напомню, смеется). Еще один факт: средняя продолжительность жизни в этом «смеющемся» городке — 45 лет. Что традиционно объясняют тяжелыми условиями труда на нефтедобыче. Но закрадывается и такое подозрение: не в местной ли воде дело? Ведь она в любом из окрестных источников Борислава — аналог «Нафтуси», которую даже больным желчно- и мочекаменной болезнями рекомендуется принимать не дольше 24 дней, а более длительный прием чреват разрушительными последствиями для организма. Единственной же «индустрией» Трускавца было и остается курортное дело, а воду из местных источников его жители не пьют: водопроводная вода подается в город из реки Стрый по 40-километровому водоводу и, к сожалению, по графику.

Поэтому в определенном смысле «Нафтуся» в Трускавце действительно «не та» — не из собственных источников. В определенном смысле и контингент отдыхающих здесь ныне «не тот»: людей здорового вида явно больше, чем явно больных. Причина очевидна: здоровые способны зарабатывать достаточно, чтобы ездить на отдых в Трускавец, для больных заработать столько же — проблематично. И поэтому нечего удивляться, если по утрам (и не обязательно только по утрам!) «Нафтуся» пахнет… перегаром. Как нечего удивляться и вопросу: «А от похмелья она помогает?» Правда, едва вопрошающий отходит на несколько шагов от краников, из которых течет «Нафтуся», как к ней тут же возвращается ее натуральный запах… Парадокс, конечно, но мой сосед по комнате, работающий на коксохимическом производстве в Днепродзержинске, обладатель камней в почках, ждал вожделенной профсоюзной путевки в течение
5 лет! Люди же, приезжающие сюда, следуя веяниям моды и за собственный счет, могут позволить себе это ежегодно. Так возникает еще один аспект разговора: на кого ориентирован сегодня курорт?

От «А» до «F»

«Ремонт среднего качества, — подумала Алиса, гуляя по Стране Чудес, — это синоним для ремонта средней паршивости».

Якобы Льюис Кэрролл.

Стоимость санаторной путевки в Трускавце зависит от категории номеров («палат»), предоставляемых отдыхающим. Стандарт А гарантирует максимум удобств в номере и питание ресторанного типа. Стандарт F — удобства на этаже и питание обычного типа. К счастью для отдыхающих, этим стандартом их может «порадовать» только один санаторий из числа входящих в ЗАО «Трускавецкурорт». Есть еще стандарты G и H — для детских путевок на приставную кровать, соответственно, в номерах с улучшенным питанием и в двухместных номерах со стандартным питанием.

Под стать этому и разброс цен. Нижний предел (стандарт F) — это 1824 грн. (место в однокомнатном двухместном номере с удобствами на этаже) и 2016 грн. (однокомнатный одноместный номер с удобствами на этаже) за 24 дня. Верхний — 5136 грн. за те же 24 дня в двухкомнатном одноместном номере и 7536 грн. за двухкомнатный двухместный номер (стандарт А). Но те, для кого и эти суммы не кажутся пределом, могут выбрать себе санаторий (не входящий в состав ЗАО), где один день пребывания стоит 100 баксов.

Кстати сказать, термины «обычное питание» и «улучшенное» — тоже повод для улыбки. В одном из санаториев (не буду его называть) отдыхающих, получающих якобы «улучшенное питание» и «обычное», кормят в разных столовых — в разных корпусах! Чтобы не догадались, что питание у них суть одно и то же. Без оговорок улучшенное питание — это, например, «шведский стол»: бери что хочешь и сколько хочешь и ешь сколько сможешь. Иные и пытаются воплотить этот принцип в жизнь во всей его полноте, «забывая», что лечение и обжираловка — это несколько разные вещи…

Однако для людей, отдыхающих в Трускавце по профсоюзным путевкам, по-настоящему средним стандартом надо считать «обычное питание» и место в однокомнатном двухместном номере — категория D или E (эконом-стандарт). Отличаются эти две категории только наличием или отсутствием телевизора в комнате. Нужен он или нет — отдельный разговор, а пока посмотрим на примере эконом-стандарта, как ежегодно растут цены на путевки. В 2003 году 24-дневная путевка, соответствующая этому стандарту, стоила около 1200 грн. В 2004-м — 1570 грн. В 2005-м — уже 2064-2112 грн. Наличие телевизора в комнате повышает стоимость путевки до 2160- 2208 грн.

По-своему впечатляет характеристика номеров этого стандарта: все удобства, питание обычное, ремонт среднего качества. Последнее может означать, в частности, жутко скрипящие и плохо закрывающиеся двери. Чтобы понять, что это такое, представьте себе вечно приоткрытую дверь в туалет. Или душераздирающий скрип двери среди ночи, когда «Нафтуся», обладающая замечательным мочегонным эффектом, заставляет вашего соседа подниматься с постели… Для полноты картины стоит напомнить, что водопровод в Трускавце работает по графику: ночью воды нет… Душ совмещен с туалетом. Но, случается, установлен так замечательно, что, моясь под ним, невозможно не залить все остальное в этом помещении.

Это пример «номеров для бедных». Парадокс заключается в том, что «бедными» по санаторным меркам нужно считать людей, способных выложить за 24 дня отдыха 2000 гривен из собственного кармана. Соответственно, бедными надо считать и тех, кто отдыхает по путевкам, полученным через Фонд социального страхования.

К чести санаториев, входящих в ЗАО, нужно сказать: пусть не семимильными шагами, но ремонт в них идет постоянно. Но тем самым повышаются и категории номеров, и, соответственно, стоимость путевок. Однако Фонд соцстраха, экономя (по вполне понятным причинам), путевки в более дорогие номера с евроремонтом не приобретает. Кстати, позицию Фонда соцстраха можно объяснить еще одним соображением. Случается все-таки, что уже оплаченная им путевка пропадает («сгорает»). И если «сгорела» дешевая путевка, то потери все-таки меньше. Потому, хотя у среднестатического «профсоюзного отдыхающего» есть шанс попасть даже в недорогой — увы, сравнительно! — одноместный номер (стандарт С — 2376-2616 грн. за 24 дня), он, скорее всего, окажется обитателем описанного (простите за каламбур) двухместного номера, если не номера категории «с удобствами на этаже». Этот факт тоже можно в определенной степени считать ответом на вопрос, на кого ориентирован курорт сегодня.

Платить или не платить?

«Кто хочет лечиться бесплатно, даром лечится».

Антинародная мудрость.

Фрагмент случайно услышанного разговора:

— А в вашем санатории процедуры платные?

— Нет, входят в стоимость путевки, но доплачивать все равно нужно…

В принципе, это, возможно, общее предубеждение: если не доплачивать медсестрам, отпускающим процедуры, то они будут делать их «плохо», «некачественно» или «не в полном объеме». Но как обстоит дело в действительности и сколько нужно доплачивать, не ответит, наверно, никто. Однако далеко не всех этот вопрос волнует. Приведу в пример только одну реплику соседей по столу в столовой: «Нигде ни за что не доплачивали и доплачивать не собираемся!» Соседи — семейная чета из Харькова, он работает в бизнесе, их позиция предельно понятна: выложив из собственного кармана более 7,5 тысяч, они не считают себя обязанными еще и доплачивать кому бы то ни было и за что бы то ни было. На каком основании — зарплата у персонала мала? Пусть требует прибавки от руководства санатория, но не от отдыхающих! С другой стороны, и «профсоюзный отдыхающий» лечится не бесплатно: его путевка оплачена — пусть не полностью из собственного кармана, но из денег Фонда соцстраха — то есть все равно заработанных нами же, всеми трудящимися.

Две бальнеологические лечебницы Трускавца, обслуживающие его санатории, — самостоятельные хозрасчетные подразделения. «Дикари» тоже могут воспользоваться их услугами. «Дикарей», кстати сказать, в Трускавце не так уж мало. Люди согласны жить на частных квартирах (10 гривен в сутки с человека), готовить самостоятельно (хотя есть и столовые, предлагающие свои услуги отнюдь не за астрономическую плату), чтобы уложиться в суммы значительно ниже стоимости санаторных путевок. Понятно, что едут они в Трускавец не «за модой», а из острой необходимости. Так вот, «дикарь» может купить себе нужную процедуру, оплатив ее в кассе поликлиники. А выложив полновесную стоимость, должен будет приплачивать еще и медсестре?.. Не бредовая ли идея? Другое дело, если бы он договорился с медсестрой напрямую, помимо кассы, но в том-то и дело, что такая возможность задавлена в зародыше. Сверхбдительная охрана стоит на каждом входе — в санаториях, лечебницах, столовых. ЗАО «Трускавецкурорт» не может допустить, чтобы хотя бы копейка прошла мимо кассы.

Рвение охраны, которая смотрит не только на санаторную книжку, но нередко и в книжку — а есть ли в ней какая-либо процедура именно в этот день и час, не идет ли отдыхающий за «левой услугой»? — заставляет предположить, что это одно из самых высокооплачиваемых подразделений в составе ЗАО. Бросаю пробный шар: «Мой сосед тоже в охране работает. Между прочим, 1200 гривен в месяц зарабатывает! Интересно, у вас больше или меньше?» — «Чуть… — пауза, заминка, — меньше…» Очень показательная заминка! То ли хотел соврать, что зарабатывает больше, то ли соврал-таки, что — меньше. Неважно! Во всяком случае ясно, что заработок в курортной охране соизмерим с заработком руководителя охраны промышленного предприятия. А бесплатной для всех остается в Трускавце минеральная вода — но и та не более полулитра «в одни руки». Если хочешь больше — тебе рекомендуют заплатить. Отпуск воды по чип-картам (чтобы отсеять «левых» потребителей), к счастью, не прижился.

Рост зарплат персонала в санаториях — одно из объяснений роста стоимости путевок. Сегодня зарплата обычной санитарки в санаторном корпусе — 320. Плюс премия от 30 до 50% — это зависит от того, насколько эффективной была работа санатория в текущем месяце. Злые языки шутят: сколько санаторий сумел сэкономить, назначая не щедрой рукой своим отдыхающим лечебные процедуры. Официантка в столовой получает в месяц «чистыми» 400. Врачи далеко не столь откровенны и отвечают на вопрос о зарплате уклончиво: смотря с чем сравнивать… Но я ведь и не собирался сравнивать с зарплатой в США! А может быть, это мы сами со своим убеждением «лечиться бесплатно — все равно что даром» и создаем почву для проблемы «платить или не платить»?

Нет, если вам лично хочется заниматься «благотворительностью», — на здоровье! Но, чтобы поставить точку, остается добавить еще одну подслушанную реплику:

— Я очень люблю циркулярный душ и всегда за него доплачивала, но здесь это бесполезно — отдаю 5 гривен, а меня все равно выгоняют минута в минуту!..

Замобиленный курорт

— Ты где?.. Уже в лифте? Хорошо! Я тебя как раз в вестибюле жду, давай быстрее подъезжай!

Из случайно
услышанного разговора.

Мобильными телефонами сегодня никого не удивишь. Просто ситуациям, когда звонит мобильник, особую пикантность придает нередко как раз курортная обстановка.

Вот отдыхающий, лежа по шею в озокерите, добрым дедушкиным голосом рассказывает, что он уже пенсионер — и какой же это профсоюз даст санаторную путевку пенсионеру? Поэтому он поднапрягся, приехал и купил путевку за собственные деньги.

И в этот момент звонит мобильный телефон.

Голос чуть меняется:

— Сестра, мобильный подайте, пожалуйста, он у меня в куртке.

А мобильный все звонит!

— Сестра! Да где же вы его ищете?! Я сказал — в боковом кармане, а вы ищете во внутреннем!

Звонки все не кончаются — кто-то очень настойчивый звонит — и наконец телефон попадает в руки пенсионеру. И тут его голос становится по-настоящему железным:

— Да. Да! Присылайте авизовки. Да, заверенные, чтобы все как положено… Я? Я сейчас в озокерите, но через три дня буду на работе.

Другой процедурный кабинет и другой отдыхающий. Вся разница в том, что обходится без помощи медсестры.

— Что?! Какие еще полторы тысячи, если нам Одесса обещала за девятьсот?! Значит, так: ты скажи ему конкретно…

Странные какие-то ассоциации закрадываются в голову… И почил Он в день седьмой от дел Своих, но тут зазвонил мобильный телефон…

Турецкие деньги

— А присвоить Николаю Второму посмертно звание Героя Советского Союза было слабо?

— Решили — не стоит: того, что он нам оставил, и на 70 лет советской власти не хватило!

Старый анекдот.

Давайте не кривя душой признаемся, что Трускавец как курорт — детище советской власти. Железная дорога, очень своеобразной архитектуры железнодорожный вокзал, многоэтажные санаторные корпуса — все из тех времен. А то, что не успели тогда достроить (из-за горбачевской перестройки — вот ведь какой каламбур!), застыло навек памятником неизвестно чему, не вызывая иных чувств, кроме зубной боли.

Был период, когда казалось: вот-вот доедим «остатки былой роскоши» — и больше ничего не будет. Не станет ни санаториев, ни самой курортной отрасли, которая обеспечивала работой не только Трускавец, но и близлежащие городки. Следы мрачной эпохи до сих пор видны на фасадах многих санаториев: ржавчина, грязные потеки, следы других разрушений, требующих ремонта. Пережить тот период помогли соседи — белорусы и россияне, которые продолжали приезжать на курорт. (Впрочем, отдадим должное и трускавецкому менеджменту, который не замкнулся исключительно в национальных рамках, где был бы обречен на неуспех.) О санатории «Весна» даже говаривали, что он выкуплен белорусами, настолько он пришелся по вкусу отдыхающим из соседнего государства. Сегодня белорусов в Трускавце уже намного меньше, чем прежде. Но это уже белорусские трудности, а не наши. По-прежнему охотно приезжают сюда россияне, можно встретить здесь и граждан из других республик бывшего СССР (наверно, скоро будем писать «бывшего СНГ»). Словом, курорт выстоял и даже получил возможность потихонечку двинуться в сторону изменений к лучшему.

Правда, эти изменения носят, я бы сказал, пятнистый характер. Отнюдь не радует глаз, например, так и остающийся недостроенным многоэтажный корпус санатория Министерства обороны. Слишком на многое не хватает денег этому министерству, не говоря уже о санаториях, от многих из которых оно уже избавилось — возможно, и трускавецкий держит уже из последних сил. Санаторий «Молдова» — полумолдавский, полуукраинский, а потому и оставляет впечатление полублагополучного. И так далее.

Демонстрирует сдвиги в лучшую сторону санаторий «Каштан», который строит свой бальнеологический корпус. Там и сям можно увидеть по Трускавцу то новое строительство, то переоборудование старых двух-трехэтажных зданий, возможно, жилых домов в недавнем еще прошлом, под особнячки санаторного типа. Моя знакомая-архитектор возвращается с очередной прогулки в раздвоенных чувствах. По ее словам, испытала она в этот день по очереди и радость, и досаду. Радость — когда зашла в городское архитектурное управление и не только увидела там тот самый макет застройки Трускавца, который вышел когда-то из ее мастерской, но и услышала, что город продолжает застраиваться строго по этому плану. Досаду — когда обнаружила, что слова не соответствуют действительности.

— Лепят что угодно и где заблагорассудится, — бурчит моя собеседница сердито и даже выказывает желание «поставить вопрос» об этом на правлении Союза архитекторов.

— А это поможет?

— Наверно, — пауза, секундное раздумье, — уже нет.

Словом, деньги (инвестиции) в Трускавец идут, но не слишком энергично. По всей видимости, уже имеющаяся санаторная база здесь вполне достаточна и дефицит ее ощущается по-настоящему лишь в период летнего наплыва отдыхающих. (Хотя это и непонятно: зимой «Нафтуся» ничуть не хуже, чем летом, следовательно, летний наплыв можно объяснить исключительно стереотипом мышления: якобы отдыхать нужно только летом.) Поэтому случается, что начавшееся строительство вдруг замирает или меняет профиль. В 2003 году у «верхнего» (нового) бювета началось строительство якобы центра отдыха. Но по ходу его цель изменилась: возник огромный торговый центр, который, кстати сказать, никак не повлиял на рыночные цены в городе. А цены в курортном городе, конечно же, выше среднеукраинских — в расчете и на отдыхающих, и на тех, кто на них зарабатывает.

Любопытно, что заслуженный архитектор Наталья Николаевна убеждена: вкладывать нужно уже не в Трускавец, а в расположенную неподалеку Сходницу — значительно более богатую нафтусеподобными водами. Но: к этой бы убежденности еще возможности 1970-х годов!.. Сходница — еще далеко не Трускавец. Источники только слегка облагорожены. Если в бюветах Трускавца вода из кранов подается как теплая, так и холодная — по медицинским показаниям, то в источниках Сходницы она только одной, естественной температуры, и пить ее надо фактически на свой страх и риск. Есть несколько пансионатов, но нет лечебной базы, сравнимой с трускавецкой. Но свои поклонники у Сходницы есть, следовательно, бесперспективной ее не назовешь. То, что кое-кто уже учел такую возможность, показывает объявление, увиденное в Трускавце: предложение о продаже земли в Сходнице под строительство пансионата, дома отдыха или санатория. Впечатляет цена — под 4 тысячи условных единиц за сотку земельной площади.

Самый же значительный инвестиционный проект, реализуемый в Трускавце сегодня, связан, как утверждают, с турецкими деньгами. Недостроенный многоэтажный санаторный корпус, который торчал полтора десятилетия над Трускавцом, как больной зуб, сегодня приобретает по-настоящему европейский вид. Судя по темпам, принять отдыхающих он сможет уже в этом году. Не знаю, изменит ли это конъюнктуру спроса, но нет сомнений, что «наши» санатории (которые без турецких денег) по-прежнему будут искать для себя некое промежуточное положение внутри дилеммы: превращаться в санатории для богатых, оставаясь санаториями для бедных.

Амуротерапия

«Ароматерапия — процедура, которую отдыхающему предлагает врач, амуротерапия — то, что отдыхающий должен найти сам».

Шутка местного значения.

Есть у Трускавца еще одна слава, широко разошедшаяся по всей Украине. Слава курорта, невероятно благоприятствующего любви. И это притом, что «Нафтуся» якобы не способствует потенции!

Вопрос о том, правда ли последнее, я однажды очень осторожно попытался задать врачу-урологу (женщине). И услышал невероятно возмущенный ответ:

— Пусть те, кто так говорит, пьют меньше!

Двусмысленность этого ответа мне очень понравилась, хотя не вызывало сомнений, что «пусть пьют меньше» относится не к «Нафтусе».

Но вернемся к первому утверждению. Как выясняется, в Трускавце даже термин такой есть — «путевка сгорела». Это когда ты там лечился, лечился, лечился, а с «любовью» так и не сложилось.

Но избежать такого печального исхода, гласит местная легенда, можно-таки. Когда видишь, как иссякают твои шансы, а время уходит, нужно прибегнуть к крайнему средству. Оно несколько необычно, но все-таки не смертельно. Перед Дворцом культуры с его знаменитой «шайбой» — танцевальным залом, в котором, как правило, и начинаются многие местные «любови», — сидит бронзовый Тарас Григорьевич Шевченко. И вот если вы уже чувствуете, что другого выхода точно нет, то нужно поцеловать… его туфлю?

Вообще говоря, поможет это или нет, наверняка неизвестно. Но полевые исследования, проведенные на месте, подтверждают: один из башмаков Тараса Григорьевича действительно очень уж подозрительно блестит — в отличие от второго, тронутого пылью десятилетий…

Да нет, конечно же, это всего лишь еще один местный прикол, не более того. И далеко не все готовы безоглядно нырять в эти самые «любови». Но случается всякое… Информационные центры Трускавца — это его бюветы. И вот в одном из них в одно прекрасное утро друг другу полушепотом рассказывают некую пикантную историю. О муже, который без предупреждения нагрянул к жене, отбывающей в Трускавце свой путевочный срок. И о неком мужчине, который был вынужден искать спасения, перебираясь вдоль фасада санаторного корпуса с балкона на балкон. Балконы многих многоэтажных корпусов, кстати сказать, словно нарочно спроектированы для подобных случаев (спасибо архитекторам!). Хотя, понятно, проектировщики подразумевали нечто иное — спасение людей в случае пожара, а не спасение внезапно застигнутых любовников. С последним они, если честно, несколько недодумали. Иначе не пришлось бы спасающемуся стучаться в чью-то чужую балконную дверь и путано объяснять, почему он столь сильно желает именно так, да еще крайне спешно, покинуть неуютное, насквозь продуваемое (и простреливаемое) пространство.

Последняя главка

«Как говаривал мой высокоученый друг профессор Тарантога, в санаториумы рвутся только извращенцы: мужчины, готовые жить с мужчинами, и женщины, согласные жить с женщинами».

Якобы Станислав Лем устами Йона Тихого.

Вернемся к уже прозвучавшему вопросу: нужен ли телевизор в комнатах, которые предоставляются в санатории отдыхающим ДЛЯ ОТДЫХА?

Как правило, врачи назначают гражданам, приехавшим в санаторий, один из двух режимов отдыха: тренирующий или щадяще-тренирующий. Но с телевизором в номере любой из этих двух режимов может превратиться в третий — лежа у телеэкрана и сутки напролет.

И благо бы в одноместном номере, где каждый сам себе хозяин — в том числе в выборе способов отдыха. А в двухместном?.. Даже в семье домочадцы далеко не всегда могут договориться — когда и какие телепередачи смотреть. А чужие люди? Но в семье невозможно совместное сосуществование без компромиссов. А на кой ляд искать их посторонним людям, которых судьба свела максимум на 24 дня, чтобы развести затем навсегда? Если один из двоих привык выключать телевизор ровно в десять вечера, а второй — смотреть его «до упора», пока сон не сморит (и пусть жена выключает!), то дело может закончиться трагически. Для обоих! Оба уедут из санатория с расшатанной нервной системой. Один из-за того, что ему не давали спать, мучая ночными телепросмотрами. Другой — из-за того, что ему не давали «отдыхать», заставляя выключать телевизор.

Вывод напрашивается очень простой: администрация санатория идет на установку телевизоров в номерах с единственной «разумной» целью — повысить стоимость путевок. Тем более что они, телевизоры, и без того стоят на каждом этаже — в так называемых общих холлах. Тем более что санитарок уже трясет от телевизоров в номерах. Ведь это они, санитарки, обязаны принимать номер при отъезде. И каждый раз это риск: опять отъезжающий упер пульт дистанционного управления (на кой, интересно?), а санитарка прошляпила — с нее же потом и спросят! Своего рода легендой санатория «Березка» в апреле становится некая бабуся с железным характером. Она живет одна в двухместном номере. А все потому, что никто не может ужиться с ней дольше суток! Вся «хитрость» — бабушка не разрешает включать телевизор. И уже через сутки очередная подселенная к ней дама бежит в администрацию и чуть не плача просит переселить, куда угодно. Молодец, старушка!..

Телевизор, вообще говоря, только часть проблемы. Попробуйте представить себе сосуществование в течение двадцати четырех дней с не очень, мягко говоря, чистоплотным соседом. Или, смягчим ситуацию, с соседом, который храпит так, что стены трясутся. Ночь-другую, возможно, выдержать удастся — а потом? Менять почечно-печеночный санаторий на неврологический?

Вообще же, убежден автор, обычай селить чужих незнакомых людей по двое-трое (еще лучше — по пятеро-шестеро) является чисто советским. Причем двое-трое — это риск: сговориться могут. А вот пятеро-шестеро — вряд ли! И будут следить друг за другом — в смысле соблюдения норм морали и нравственности — со всей своей пролетарской непримиримостью!

А если говорить серьезно, то мораль и нравственность — это такие категории, которые в контроле со стороны не нуждаются: они либо есть, либо их нет. Поэтому нужно только приветствовать практику, которую избрали, например, в санатории «Каштан». Здесь двухместные номера начали перестраивать в одноместные. Путевка в них стоит дороже путевки в двухместный номер только на 400 гривен — действительно, это не так много, когда самая дешевая путевка стоит 2000 гривен. Но при желании могут в таком номере поселиться муж с женой или мать с ребенком — не чужие друг другу люди. А нет желания, хотите больше простора — есть для этого более дорогие номера.

А чужим действительно лучше жить по одному. И при названной разнице в стоимости путевок для Фонда соцстраха этот вариант отнюдь не будет разорительным. И для наших санаториев такой подход поможет смягчить остроту дилеммы, которая заставляет превращать их в санатории для богатых, не закрывая сюда дорогу для бедных.

А последний аргумент связан с тем, что в Трускавце уже началось и, возможно, будет продолжаться строительство на турецкие или еще какие-то иные деньги. Очень важно при таком повороте ситуации, чтобы наши санатории сумели сохранить свою конкурентоспособность. И не за счет механического наращивания цен для граждан Украины.

Вот смотришь американские фильмы и думаешь, какие же все-таки ухоженные у них кладбища. Вокруг чисто, аккуратно, светло. Нет там нашего мусора, раскуроченных венков, разгромленных памятников и заброшенных могил. Нет попрошаек, нагло лезущих к тем, кто пришел к месту последнего упокоения родного человека. Тамошний бизнес ритуальных услуг столь же уважаем, как стоматологический или юридический. Все организовано так, что родственники не занимаются поиском пьяных мужичков, согласных за десятку-другую расчистить могилку. Нет там хапуг, цинично наживающихся на чужом горе. Есть профессионалы, которые берут на себя обязанность помочь достойно проводить в последний путь близких вам людей. Да, другая культура, другие обычаи. Но и у нас в похоронном деле начали появляться новые люди с новым мышлением.

После публикации «Мимо кассы» и нелестного упоминания о работниках сферы ритуальных услуг в апрельской почте к нам в редакцию заглянул новый руководитель спецкомбината коммунально-бытового обслуживания населения Кировограда Александр Еременко. Вот что он нам рассказал:

— Чаще всего люди жалуются на катастрофическую замусоренность кладбищ. Обилие мусора — бич всех кладбищ, но Дальневосточного в особенности. Расположено оно таким образом, что с одной стороны рядом с кладбищем находится частный сектор, и люди нашли для себя простой способ избавиться от мусора. А с другой стороны расположена огромная свалка со всеми вытекающими отсюда неприглядными последствиями. Мы, как можем, боремся с этим злом, но наших сил элементарно не хватает. К примеру, в этом году после схода снега с территории кладбища мы вывезли 60 КРАЗов мусора. Три раза в неделю мусоровоз очищает контейнеры, то есть работа по очистке ведется постоянно. В обычные дни посетители кладбищ в этом могут убедиться сами. Но в предпасхальные или поминальные дни, когда на кладбище приезжают тысячи людей, оно просто захлебывается в бытовых отходах…

Очень хочется, чтобы люди перестали с предубеждением относиться к работникам кладбищ. В публикации «Апрельская почта “УЦ” упоминалось письмо читателя, в котором он жаловался на работников Дальневосточного кладбища, которые якобы уже давно не занимаются своими прямыми обязанностями — уборкой и охраной территории. Мол, все они «подрабатывают у людей» — подчищают ямы, красят оградки и т. д. Приводилась и цитата рабочих о том, что город не выделяет денег и им приходится зарабатывать не только для себя, но и для руководства спецкомбината. Да, действительно, мы как коммунальное предприятие зарабатываем сами. В районных бюджетах средства на благоустройство кладбищ вроде бы и должны предусматриваться, но их нет. На сегодняшний момент Кировский и Ленинский районы должны нам около полумиллиона гривен. На том же Дальневосточном работает лишь пять человек. И все же за несколько месяцев этого года мы реставрировали покрытие перед ритуальной площадкой и сделали своими силами ремонт ритуальной стелы, грейдером выровняли дороги между секторами, провели четыре субботника, восстановили тридцать металлических памятников на заброшенных могилах в старой части кладбища. И еще. Мы не «подрабатываем у людей», как было сказано в письме, а оказываем услуги. Любой желающий может оформить заказ на установку памятника или цоколя (в последнее время все больше людей предпочитают именно такое оформление могилы), покраску оградки и так далее.

Хочется сказать несколько слов благодарности кировоградцам. Иногда мы обращаемся к людям, приводящим в порядок могилки своих родных, с просьбой подкрасить и соседские оградки. И еще ни разу мы не получили отказа. Кто иногда попадает в район железнодорожного переезда на Балашовке, знает, в какую свалку превратилась территория между кладбищем и железнодорожным полотном. Часть этого мусора оказывалась на старых могилах. Потому отдельное спасибо всем, кто по личной инициативе организовал и провел субботник на Балашовском кладбище. Но и мы со своей стороны помогаем людям. К примеру, к нам обратилась пенсионерка Мария Васильевна Усова. Средств на восстановление памятника у женщины не было, и мы поставили его за свой счет.

Еще одно страшное явление нашего времени, от которого страдают и люди, и наш авторитет — «работа» металлистов. Каждую ночь один из работников кладбища остается дежурить. Но что может сделать один человек на территории в 147 га? Вот когда к охране подключается милиция, ворье сразу попадается. К примеру, пятого мая старшими оперуполномоченными Ленинского отделения милиции был задержан мужчина, снимавший с оградок цепи. Заведено уголовное дело. Кто столкнется с подобным вандализмом, пожалуйста, обращайтесь в спецкомбинат. Контактные телефоны 56-96-22, 56-91-42.

Мы очень хотим, чтобы у людей изменилось отношение к ритуальной службе. У нас много хороших идей. Но навести порядок в местах последнего упокоения мы сможем лишь в тесном сотрудничестве с городскими властями и самим населением.

Все меньше тех, для кого этот День действительно порохом пропах. Все больше тех, кто знает о той войне понаслышке. Как писать о великом Дне Победы не воевавшему человеку? Что ни скажи, мощнее и величественней «Священной войны» Василия Лебедева-Кумача или «Жди меня» Константина Симонова ничего уже не будет. Они по-настоящему знали, о чем говорили.

Еще вспоминается «Никто не забыт, ничто не забыто». Правда? Написала бы эти строки Ольга Берггольц в наши дни? Хочется верить, что да, хотя сомнения подчас возникают…

Мы помним. И не раз в году по юбилейной весне. Великий героический подвиг дедов и отцов оценен теми, кто умеет ценить. Таких среди нас все-таки большинство.

Они спасли мир. Как просто звучат эти слова: спасли мир. Но только вдумайтесь по-настоящему в смысл и глубину их… Ценность мирного неба над головой тоже осмыслите и будьте благодарны, люди.

Давайте будем благодарными потомками и через 60, и через 100 лет. Не стареют душой ветераны, ветераны Второй мировой. Вот только уходят… А мы давайте не черстветь душой и памятью. Нам, людям из другого времени, тоже нужна одна Победа, одна на всех. Потому, что это праздник убеленных сединами и молодых. Честный, настоящий.

С праздником, дорогие ветераны, с большим, светлым! С праздником всех нас, не нюхавших пороху и не знающих запаха войны. Слава героям! И чтобы больше не было войны…

Владимир Семенович Высоцкий очень точно это сформулировал: «Я не воевал. Мне не довелось». Подавляющее большинство из тех, кто прочтет эту статью, не воевали. Но в каждой семье у нас есть воевавший человек или память о таком человеке. Сконцентрированная в виде редких фронтовых фотографий (хотя и пожелтевших от времени, но удивительно стойких), медалей, фронтовых писем-треугольников. Все это лежит где-то в шкафу.

Помню празднование 40-летия Победы. Мы, пионеры из средней школы №34, создавали на стадионе бело-красное пятно. Жара была несусветная. Градусов под пятьдесят. Одноклассников то и дело уносили с тепловым ударом в карету «скорой помощи», а в это время по нашему стадиону бегали люди в плащ-палатках и касках и даже ездило подобие танка. Все это отдавало фальшью за версту, но наше стремительно редеющее пионерское пятно держалось на пятидесятиградусной жаре исключительно по причине фразы, сказанной нашей классной руководительницей: «А вы думаете, там, на войне, было легче?..»

Я все детство играл в войну. Но так получалось, что в любой компании всегда находились менее пассионарные ребята, которых мы назначали немцами. Мы отдавали им лучшее игрушечное оружие, только чтобы они влились в ряды условного противника. Друзья бунтовали. Они были согласны стать басмачами, какими-то там «лесными братьями» (мы очень любили фильм «Никто не хотел умирать», который не показывали, по-моему, уже тысячу лет) и даже итальянскими или румынскими сателлитами. Но немцами — ни в какую. Немцы были табу. Не помогали ни многочисленные успехи спортсменов ГДР в деле укрепления престижа социалистического лагеря, ни потихоньку приобретаемые великолепные гитары «Мюзима». Это были какие-то другие немцы, какие-то другие достижения. Те немцы в моей голове всегда идут с закатанными рукавами по моей родной степи, периодически поливая из автоматов, ошибочно называемых у нас «шмайсерами». Или хохочут на пепелище только что сожженной белорусской деревни, как в фильме Элема Климова «Иди и смотри», который вызвал, безусловно, самое мощное потрясение в моей подростковой жизни.

Мой друг Саша Рабинович живет в Германии. В милом и весьма демократичном городе Кельн. Где по улицам не маршируют неофашисты, а местные жители имеют настолько глубокое чувство вины, что в своей новоявленной политкорректности и каятье уже тошнотворны. Но я почему-то до сих пор уверен, что нельзя есть сыр из мышеловки.

У меня есть несколько знакомых немцев, живущих и делающих бизнес в Киеве. Это очень веселые, открытые и даже немного болтливые люди. Но о войне эти люди принципиально не разговаривают. Поначалу стараются отшутиться (ну как немец может отшутиться от выпившего русского?), потом замыкаются и обрывают разговор. Это чувство вины? Не знаю. Я не воевал. Мне не довелось.

У другого моего любимого барда Юрия Иосифовича Визбора в одной из последних песен есть полная драматизма строка: «И тридцать лет прошло, о Боже, тридцать лет». Боже, прошло 60 лет! В нормальных зализанных направо странах давно бы уже забыли об этой неприятной для многих войне. Войне, в которой благородные Соединенные Штаты охотно брали наше золото за ленд-лизовские «Виллисы» и тушенку, воинственная Франция проиграла с треском и в такие короткие сроки, за которые нормальный едок не осилит французскую булку. А героическая Польша, весь предвоенный период наказывавшая фашистскую Германию на агитационных плакатах штыком в глаз, “сгинела” еще быстрей.

Такая вот неполиткорректная выходит сегодня у меня статья. Хотя можно было поступить весьма в духе западной политкорректности. Просто забыть о США, Франции, Польше, как частенько забывают об СССР в их учебниках истории. Однако фигушки. Всем сестрам по серьгам.

У нас войну не забыли. Интернет полон баталий сталинистов и демократов. До мелочей разжевывается каждый эпизод военных действий. Недавно в Живом Журнале наткнулся на объемную дискуссию с участием около пятнадцати респондентов на тему, как именно работали заградительные отряды НКВД.

И так, наверное, будет вечно. Эта война не только, как говорили советские журналисты, «пролегла через сердца и души всех людей», но и крепко въелась в наши мозги. Война интересна, загадочна, и загадки ее неисчерпаемы. В наше хилое время, когда супердержаве требуется откровенно шельмовать, чтобы раздавить маленького непокорного диктатора, масштабы Второй мировой просто поражают. Мы понимаем, это была последняя великая война. Следующая великая война закончится смертью всего человечества. Как там говорил Владимир Семенович: «А в кипящих котлах прежних воин и смут столько пищи для маленьких наших мозгов».

Эта война породила огромное количество легенд, небылиц и откровенного вранья. К нам в школу на «военные» праздники часто приходил один ветеран, который красиво и складно рассказывал о Курской дуге и штурме Берлина. Потом, через много лет, я узнал, что все годы войны этот человек провел в должности коменданта одного из небольших сибирских лагерей.

Было и большое вранье. Например, зачитываемый у нас до дыр маэстро Суворов, рассказавший нам про редкий сволочизм нашего народа и дикую агрессивность нашего государства. Бог ему судья, конечно. За предательство кормят всего один раз, а есть человеку хотелось…

Наша советская история тоже много врала про эту войну. Недоговаривала, заикалась, путалась, как неопытный вор на первом допросе в отделении милиции. Потом, где-то в конце 80-х, когда я заканчивал школу, пошла правда. Мы узнали о тысячах русских, сражавшихся в гитлеровской форме против русских. О том, как украинцы конвоировали евреев в Бабий Яр. О том, как НКВД депортировал в Казахстан семью одного из лучших асов советской авиации Амед-хана Султана. Как товарищ Жданов в блокадном Ленинграде ел блины. А вслед за фактами потянулись размышления.

Если бы кровавый палач Сталин не репрессировал верхушку армии, мы бы победили фашистов еще в 41-м году. Среди нас были бы блестящий стратег Тухачевский и бесстрашный Блюхер. Какая красивая легенда. Долго жила! И только когда в поисках правды мы добрались до бездарного провала Тухачевского в советско-польской войне и позорного бегства, оставившего в польских лагерях тысячи советских военнопленных, — о Тухачевском-победителе перестали рассуждать упоительно. Кстати, вы знаете, что стало с теми военнопленными в польских лагерях? Да приблизительно то же, что и с польскими военнопленными в знаменитой теперь на весь мир Катыни. Их уничтожили.

Картинка той войны, нарисованная политиками в конце 80-х – начале 90-х, предстала очень интересной. Трусливый, но полный агрессии Сталин укреплял армию уничтожением генералов и отказом от новых моделей танков и самолетов. Тем не менее, он первым хотел напасть на фашистскую Германию, но не успел, потому что, наверное, много пил хванчкары. Прям как авторитет Антибиотик из «Бандитского Петербурга». Когда же фашисты напали на нас, трусливый Сталин мало того что обратился к советскому народу, как к братьям и сестрам, но еще и позорно прятался в своей ставке. И только появление чудо-богатыря Жукова спасло СССР. Впрочем, и он оказался местечковым Наполеоном, садистом и вором. Остальные были еще хуже. Тупицы и моральные разложенцы. И это на фоне блестящего германского генералитета. В немецкой армии был порядок, немцы очень любили наших детей и давали им шоколадки. А концлагеря придумали еврейские историки и пропагандисты…

Милые, как же это мы войну выиграли? С тупым и трусливым руководством, с грязным и недисциплинированным солдатом, с пьющим и ворующим офицерством? А вернее поставить вопрос по-другому: сколько можно, нечеловечески изгибаясь, пытаться пинать себя в причинное место? Сколько можно заниматься этим автомазохизмом? Почему “гордость” для нас пустое слово? Зато постоянно присутствует безграничное раскаяние за собственную победу.

Еще один потрясающий вопрос эпохи демократической шизофрении — а не было бы лучше, если бы фашисты нас победили? Ну наконец-то навели бы порядок в этом бардаке! Понастроили бы тут всяческих производств и другой полезной машинерии. Как ни странно, эту дискуссию любят поддерживать те наши сограждане, которые, по расовым законам рейха, имели бы широкий выбор между печью крематория и газовой камерой. Или в лучшем случае кастрированное и стерилизованное рабство с проживанием в очень чистом и аккуратном бараке.

Дальше – хуже. Фашисты романтичны. Эсэсовцы особенно красивы, подтянуты и при этом таинственны. Рыцарство, оккультизм, мистицизм, гомосексуализм. Такие себе джедаи с вальтерами вместо лазерных мечей. И наши, блин. Не на что смотреть. Еще и портянки эти. Семнадцатый век вторая четверть. Ну не выдерживают никакого сравнения по стандартам журнала «Вог»! Не гламурная и не готичная Советская Армия. Такое себе село…

Мы в Украине вообще попали в дивную ситуацию. Несмотря на то, что здесь в военных действиях так или иначе принимал участие практически каждый, получается, что война вроде бы была не нашей. Воевал Советский Союз. Советского Союза больше нет. Мы, конечно, празднуем 9 Мая, и фильмы по телевизору старые идут, и новые песни про Победу пишутся. Но как-то нас, «незалежних», тянет поглядывать в сторону новых друзей… На братскую Эстонию с маршами ветеранов СС, на нежно любимую Латвию, где уровень нацистского психоза уже зашкаливает, на практически недосягаемую в своем демократическом развитии Голландию, где, вконец обкурившись халявной травы, народ радостно ставит памятники фашистским палачам. Мы вот тоже примиряем ветеранов Советской Армии с воинами УПА. Ролик по телевизору запустили настолько милый, что, наверное, некоторые ветераны из-за инфаркта не смогут дожить до 60-летия Победы. Правда, уже ветераны УПА не согласны мириться. Они сражались за независимость Украины, а не были оккупантами, как бойцы Красной Армии.

Честно скажу, очень рад, что не добились тогда этой самой независимости. Садите меня в тюрьму или еще чего можете сделать, но такая независимость наверняка завершилась бы этнической чисткой потрясающих масштабов! Если не верите, почитайте что-нибудь о волынской резне 1943 года. Даже СС-маны дивились скорости работы УПА. Взяли и сняли польский вопрос в отдельно взятом регионе.

Короче, кайфовая была бы независимость. Как по мне, так лучше та, которую мы имеем сейчас. С территориальными приобретениями Сталина, пьяными подарками Хрущева и с державным идиотизмом Михаила Сергеевича. Та, в которой наши нынешние вожди, несмотря на абсолютно различное отношение к празднику Победы, все же продолжают его праздновать. В которой мы продолжаем издеваться над нашими ветеранами, не обеспечивая им и малой толики того предзакатного комфорта, который гарантируют своим Израиль, Соединенные Штаты и даже проигравшая Германия. Как говаривал еще один кумир моей молодости Михаил Михайлович Жванецкий: «Мы пережили войну и еще более сложное мирное время».

Да, действительно наши ветераны уходят из жизни быстрее, чем их западные сверстники. А тут еще и масса людей – от журналистов до чиновников – стремится превратить этот уход в откровенное издевательство. Я не знаю, что больнее для ветерана: когда ему не дают обещанную машину или когда у него забирают право называться победителем. Я знаю другое: если ты плюешь в лицо человеку при сильном ветре, твой плевок обязательно попадет в твой же глаз. Ну что ж, будем жить, как жили раньше. Большая часть народа будет считать себя победителями в войне, меньшая — проигравшими. Одни будут гордиться Николаем Гастелло, другие — Степаном Бандерой. Будем стыдливо переворачивать страницы собственной истории в страхе прочитать там правду. Как сделал наш бывший президент, пожимая руку польскому коллеге на открытии мемориала жертвам волынской резни. В общем, как всегда будем оставаться между двух полюсов. А что лучше: быть бедным победителем или богатым проигравшим?

9 Мая пойду с дочкой возлагать цветы к памятнику воинам, погибшим при освобождении Кировограда. Она давеча нарисовала Вечный огонь и две березки. Проникновенно получилось.

… Можете не стараться. Мы все равно ничего не забудем.