Украина Центр

Для простят меня читатели «Украины-Центр», которые проживают вне прекрасного города Кировограда, но сегодня речь пойдет именно о нем. Вернее, даже не о Кировограде, а об интереснейшем мэрском раскладе, который, похоже, через месяц с небольшим станет главной интригой местных выборов.

А знаете, по большому счету, голосование по партийным спискам для многих граждан намного облегчает процесс. Не надо всматриваться в бесчисленные списки по большей части незнакомых тебе людей. Достаточно выбрать партию, позиция которой наиболее соответствует вашим представлениям о правильной политике. И только пост «малого президента», городского головы, остается индивидуальным и в самой малой степени зависящим от партийной принадлежности того или иного кандидата. Я недаром употребил термин «малый президент». Понятно, что в дискуссии, кем должен быть будущий мэр — харизматическим лидером общины или крепким хозяйственником, правильный ответ объединяет обе половинки вопроса. Крепкий хозяйственник ничего не добьется без доверия горожан, а зажигательный креативный политик окажется не на своем месте без знания реалий городской жизни. Ну что ж, как говорил герой «Бриллиантовой руки», будем искать. Однако перед тем как посмотреть на то, что предлагается нам в политическом сезоне-2006, попробуем подвести краткие итоги предыдущего периода жизнедеятельности нашего города.

Не знаю, будут ли со мной спорить отдельные граждане и целые политические организации, но период правления в городе Николая Чигрина — самый неудачный в новейшей истории Кировограда. Николай Станиславович, будучи, безусловно, человеком толковым и знающим свою работу, не имел главного — самостоятельности в принятии решений. Еще никогда у нас не было такого зависимого мэра. Причем этот уровень зависимости отнюдь не влиял на скорость и качество принятия решений.

В памяти кировоградцев эти годы останутся как бесконечная склока, в которой участвуют мэр, исполком и депутатские группы. Кроме того, Николай Станиславович ничтоже сумняшеся доистребил много славного в нашем городе, а кое-что с легким сердцем сбросил на попечение областной власти. Именно при Чигрине в городе произошло распределение земельных ресурсов. Как вы понимаете, не совсем всветлую. Что-то мы не помним громких аукционов по продаже или передаче в аренду того или иного объекта городской собственности. Зато прекрасно знаем: это парк такого-то, а это парковка такого-то. Причем компания «таких-то» весьма невелика, и ее практически в полном составе можно обнаружить в списке одной замечательной политической партии. Ну максимум двух. Точнее, одной партии и одного блока.

Мы не знаем доподлинно, как стал мэром Николай Станиславович Чигрин, хотя президентские выборы в Кировограде, случившиеся при его правлении, говорят о стиле весьма красноречиво. Гораздо больше интересует, как Чигрин управлял городом. Вернее, управлял ли он вообще. Помнится, очень часто уходил в отпуск. Периодически пропадал из общения с гражданами на длительное время. При этом Николаю Станиславовичу откровенно повезло. Кроме выдающегося голосования на президентских выборах, в Кировограде за четырехлетие ничего не случилось. Ничего вообще! Город мертв, как пустой газовый баллон. Он некрасив днем и опасен ночью. Да и днем уже опасен. Желающим опровергнуть мои пессимистические настроения предлагаю нанести официальные дружественные визиты к нашим ближайшим соседям в Винницу, Черкассы, Николаев… Ситуация у них явно повеселее.

Ну да Бог с ним, это наш город, мы его любим и определенные надежды на возрождение, без сомнения, связываем с новыми выборами. Потому что медленнее ситуация, чем сейчас, быть уже не может. Я не говорю хуже — хуже как раз может быть. Нам как раз последнее время везет со всякими техногенными штучками.

Итак, пока мы не знаем, что конкретно предлагают нам соискатели мэрского поста. Пересказом своих программ в средствах массовой информации, в трудовых коллективах и по месту жительства отдельных граждан они начнут заниматься в ближайшее время. И даже еще успеют надоесть. Но каждый из них пришел к решению стать кандидатом в мэры не просто так. У многих очень длинная история жизни в политике, у некоторых ее совсем нет.

В этом опусе я постарался распределить кандидатов по неким условным группам. Подчеркиваю, что это мое личное мнение, и любой из кандидатов, которому не понравится место в той или иной компании, может смело вступать в дискуссию на страницах газет.

Первую группу составляют «харизматические фавориты». Таких, по моему мнению, двое. Это лидер областной организации «Батьківщини» Валерий Кальченко и бывший мэр Александр Никулин. Оба — люди яркие, с хорошо подвешенными языками, профессионально разбирающиеся в механизмах жизнедеятельности города. Оба пользуются большой популярностью среди кировоградцев. Оба пострадали от предыдущей власти (хотя Валерий Кальченко успел в свое время побыть ее активным представителем). Оба, что немаловажно, не боятся людей и прямого общения. Это, как говорится, счастье, которое у всех одинаково. А вот несчастье у наших фаворитов разное. Несчастье Валерия Михайловича Кальченко в том, что он долго и упорно хочет вернуться в Киев. Днепровские холмы ему милее, чем ингульские степи. Простите, Валерий Михайлович, великодушно, но больно не хочется голосовать по десять раз в году, если вы выберете какой-то другой список или серьезную должность в вашем любимом Министерстве по чрезвычайным ситуациям. Честно говоря, мне абсолютно не нравятся кандидаты-совместители. Поэтому от Кальченко, прежде всего, хотелось бы услышать заверения в том, что на мэра он идет серьезно и до конца. А то сама процедура выдвижения Валерия Кальченко вышла очень странной и неожиданной — кировоградский БЮТ вовсю рекламировал в качестве своего кандидата Анатолия Перевозника.

Проблемы Александра Никулина несколько иные. Пресловутые нюансы нашего законодательства на сегодняшний день не позволяют сказать со всей точностью, имеет ли Никулин право баллотироваться в мэры, или нет. Насколько я знаю, в ближайшие несколько дней в этом вопросе должны быть сделаны некие разъяснения. Наверное, именно потому официально о поддержке Александра Никулина мы не слышали ни от одной крупной политической партии. Хотя консультации с ним проводили все более-менее крупные участники политических соревнований.

Но если вышеописанные трудности Валерию Михайловичу и Александру Васильевичу удастся преодолеть, они, вероятно, станут главными соперниками в будущей мэрской битве, имея от 15 до 20 процентов базовых сторонников.

Следующую группу составляют «электоральные тяжеловесы». Это кандидаты с хорошим запасом симпатиков (от 7 до 12 процентов), с более-менее серьезным опытом участия в местных кампаниях и возможностью вклиниться в борьбу фаворитов. Возглавляет эту группу Виктор Шмидт, человек в городе известный, четко позиционирующийся с «Нашей Украиной». Без сомнения, он способен объединить демократический электорат. Особенно если Валерий Кальченко все-таки прельстится киевскими радостями жизни. К проблемным местам отнесем невысокую публичность Виктора Шмидта в последний год, однако ликвидировать это упущение гораздо проще, чем проблемы многих других кандидатов.

Не блещет высокой публичностью и Александр Николаевич Табалов. Хотя эта фамилия тоже, безусловно, на слуху у кировоградцев. Тем не менее, общаться с журналистами Табалов явно не любит. Поэтому его фигура, как никакая другая из числа кандидатов, окружена легендами и слухами. Мне кажется, что Александру Николаевичу на выборах всегда недостает решительности. В определенные пиковые моменты прошлых кампаний (вспомните хотя бы противостояние с Анной Антоньевой) у Табалова, казалось, падал интерес к продолжению борьбы. Один из таких пиковых моментов уже случился и в этой кампании. Вернее, на этапе ее подготовки. Когда Александр Николаевич схлестнулся с представителями пресловутого «трудового большинства» горсовета за руководство в областной организации Партии регионов. Эту борьбу Табалов проиграл и идет на выборы в качестве лидера Кировоградской областной организации Либеральной партии. Что может быть для него только к лучшему.

Еще одним «тяжеловесом» является весьма хрупкая дама. Желание Анны Петровны Антоньевой баллотироваться в мэры Кировограда вызвало разные эмоции — от гомерического хохота до понимающей улыбки. Да, конечно, Анну Петровну в качестве мэра представить очень сложно. Хотя, помнится, сессии горсовета она иногда посещала. Очень редко, конечно, но она и в Верховной Раде — по месту основной работы — нечастая была гостья. Между тем Анна Петровна еще хоть куда! В смысле хоть куда-то попасть. Из списков «Нашей Украины», куда ее галантно предложил мсье Кинах, ее незамедлительно изъяли. Разочаровавшись таким образом в Партии предпринимателей и промышленников, Анна Петровна вспомнила старых друзей из Партии регионов и попала в их список. Только не в большой парламент, а в маленький. Крымский. Ну и на всякий случай — в мэры. Безусловно, Анна Антоньева — уже страница истории в жизни города, и страница довольно яркая. Однако почему-то мне кажется, что крымский парламент — гораздо более приятная точка приложения сил Анны Петровны, чем хлопотный и опасный пост мэра Кировограда.

Четвертым «тяжеловесом» является Владимир Ярошенко. Пишу об этом человеке с придыханием. Ожидаю немедленной повестки в суд. Но, тем не менее, Владимир Иванович — ветеран мэрских выборов. Каждый раз он рвется к когда-то поставленной цели, и каждый раз ему чего-то не хватает. Для Ярошенко эти выборы особые. Он первый раз идет на них не в качестве председателя районного суда. При этом подготовка проведена основательная — Владимир Иванович стал чемпионом среди телекандидатов, отработав серьезное количество часов в эфире TTV. Также весьма успешной была смена вывески — теперь Ярошенко представляет не одиозную Консервативную партию, а весьма благозвучный Блок Кармазина. Да, подготовка изрядная, и радует, что в этом есть и наша малая толика. Те 50 тысяч гривен, которые Владимир Иванович отсудил у нашей газеты и которые обещал раздать журналистам…

В блок «темной лошадки» входят, тем не менее, весьма уважаемые в Кировограде люди. Проблема только в том, что сейчас нельзя четко определить базовые электораты этих кандидатов. Это и представляющий блок Литвина Игорь Фурманов, который, безусловно, может похвастать едва ли не лучшим знанием городской структуры из всех кандидатов. И эпатажный и энергичный Александр Варванский, который, правда, в этом году не торопится нас удивлять, но наверняка готовит какие-то нестандартные предвыборные ходы. Не определена в связи с выдвижением Кальченко и позиция Анатолия Перевозника. Быть вторым кандидатом от БЮТ — это, конечно, почетно, но не более того. В эту группу можно включать и достаточно молодого и активного депутата горсовета Игоря Волкова, который до последнего времени тоже активно сотрудничал с БЮТ.

В четвертой группе находятся кандидаты, чьи шансы при всем уважении можно оценивать как минимальные. Даже несмотря на то, что в нее входят достаточно известные люди — такие, как Виктор Токарев или Сергей Бедзай.

Ну и, наконец, в пятую группу с нулевыми шансами, независимо от данных соцопросов, входит один человек — Николай Чигрин, нынешний мэр Кировограда. Ему остается надеяться только на чудо. Впрочем, Кировоград — это территория чудес. И время, оставшееся до голосования, наверняка будет изобиловать малыми и большими чудесами, а также фокусами-покусами.

Вот такой на сегодняшний день мой личный расклад сил на мэрских выборах. Кировоградский ковчег продолжает плыть. Кто встанет у его капитанского мостика на следующие четыре года, пока неясно. В какой порт приписки отправится наш корабль, зависит от волеизъявления кировоградцев. Главное, друзья, не пойти ко дну.

То, что на выборах-2006 сразу три представителя «УЦ», в том числе и главный редактор, баллотируются в депутаты местных советов, уже не новость — о решении каждого из нас мы открыто сообщили на страницах газеты. Скажем сразу: этот шаг в каждом случае дался нелегко, ведь вначале нужно было прежде всего самому себе ответить на несколько важных вопросов, которые, мы уверены, хотели бы задать нам и наши читатели.

Более того, нами решено было еще больше усложнить задачу — ответ мы давали людям, которые сразу почувствовали бы малейшую фальшь или недоговоренность, с которыми проводим гораздо больше времени, нежели с собственными семьями, которые имеют право задавать резкие вопросы и требовать откровенных ответов. Мы, главный редактор Ефим Мармер, ведущий обозреватель Оксана Гуцалюк и редактор «УЦ-Репортера» Геннадий Рыбченков, в формате «круглый стол без посторонних» держали один из самых главных в нашей жизни экзаменов — перед своими коллегами.

Итак, вопросы прозвучали. Да, жесткие, да, принципиальные, да, подчас неудобные. Смягчать их для газетного варианта не имеем права. «Прилизывать» свои ответы — тоже.

Вопрос первый.

Логичный

«Почему вы решили идти в политику?»

Е.М. (БЮТ, горсовет, №2 в списке): — Для меня решение идти в депутаты является логическим продолжением Майдана, когда, пожалуй, ни один человек не оставался вне политики и когда многие из нас поняли, что мы в состоянии что-то изменить в своей жизни. Мой нынешний выбор определили не только события оранжевой революции, но и позиция, которую заняли в те дни журналисты «Украины-Центр». Насколько мне удастся в новой для себя ипостаси реализовать собственные жизненные принципы — вопрос другой, но попытаться это сделать стоит.

О.Г. (Блок Александра Никулина, горсовет, №5): — Работать в течение нескольких лет одним из политических обозревателей «Украины-Центр» и оставаться при этом сторонним наблюдателем практически невозможно. Во-первых, на мой взгляд, сложно выдавать на-гора полноценную политическую аналитику, недостаточно зная изнутри всю эту «кухню» и ее, подчас скрытые, законы. Во-вторых, рискну утверждать, что влияние печатной критики, особенно в Кировограде с его публицистическими «сагами» о славном сотом округе и его «героях», обесценилось донельзя и превратилось в глас вопиющего в пустыне. Собака лает, караван идет… Поэтому, возможно, стоит пойти другим путем и попытаться хоть как-то влиять на ситуацию уже изнутри.

Г.Р. (Партия зеленых Украины, облсовет, №3): — Несмотря на то, что баллотируюсь я впервые, для меня эти выборы — уже пятые, в которых принимаю непосредственное участие (в составе штабов, избирательных комиссий). Я в этой среде по самые уши, и вне политики себя уже не представляю. Хотя ни в один список ни одной партии или блока я не напрашивался. Просто определился с выбором. Причем для меня было принципиально — не быть ни в «оранжевом», ни в «сине-белом» лагере.

Еще надеюсь, что тезис о необходимости обновления власти — не просто слова, и депутатами не будут становиться исключительно «бизнесюки», тупо скупающие места в списках…

Вопрос второй.

Провокационный

«Не кажется ли вам, что присутствие каждого из вас в первых пятерках списков — не только дань политической моде, но и, возможно, расчет “спрятать” за вашими спинами некие одиозные персоны?»

Е.М.: — А почему вообще журналисты пошли вдруг в политику? Да потому, что свобода слова стала единственным действительным достижением оранжевой революции! (Хотя для нас, «Украины-Центр», это событие оказалось не столь знаковым — мы свою свободу и ранее не теряли.) Журналисты наконец почувствовали свою значимость, поэтому и начали принимать такие решения. И еще. Среди нынешних кандидатов от журналистики (если хотите — будущих депутатов) можно выделить три типа людей. А именно: политические конъюнктурщики, которые исключительно будут пытаться «выбить» для своих изданий бюджетные деньги; солдаты партийной прессы, идущие в советы по команде лидеров; и люди, которые «сдавать» свое имя, свою репутацию, свое издание не будут ни при каких обстоятельствах, с которыми не так просто будет договориться — побыли, мол, недельку депутатами, а теперь идите с Богом. Конъюнктурщиков среди нас троих нет, к партийной прессе мы не принадлежим…

О.Г.: — А почему бы и нет? Неужели есть что-то предосудительное в том, что журналистов хотят видеть во власти, тогда как раньше их просто убивали? Что касается «подснежников» в списках, то мы о них пишем и писать будем. А выводы пусть делают читатели.

Вопрос третий.

Категорический

«Партийная дисциплина или журналистская этика? Третьего не дано!»

Е.М.: — Помните ленинскую «детскую болезнь левизны»? Так вот, у некоторых журналистов и читателей создается впечатление, что нынешние выборы несут нам очередную детскую болезнь, что-то вроде политической кори. Поэтому тем, кто опасается, что, в нашем случае, «УЦ» превратится в некий партийный листок, скажу — следы болезни исчезнут. Тем более что, скажем, в нашем издании всего один представитель БЮТ — это я. И хотя бы поэтому такая метаморфоза в окончательном варианте невозможна. Хотя «перекосы» иногда могут быть — никто не идеален. К тому же мы не можем себе позволить обходиться абсолютно без «заказных» публикаций — в реальном мире живем, людям зарплату нужно платить. Но даже эти, оплаченные материалы постараемся сделать по возможности интересными: с острыми вопросами, важными темами и уж точно без «чернухи».

О.Г.: — Нужно четко для себя определить, с какой целью журналисту идти в депкорпус. Если исключительно ради «отработки» политического аванса, нам там делать нечего. Если для того, чтобы по-прежнему, по сути дела, выполнять свою работу по улучшению жизни кировоградцев, но в другой форме, напрямую воплощать на практике публикуемые ранее соображения на этот счет, тогда такой дилеммы, вынесенной в вопрос, не возникнет.

Г.Р.: — В конце концов, если появится необходимость в составе фракции проголосовать за решение, противоречащее моим моральным и профессиональным принципам, я в итоге останусь верен профессии…

Вопрос четвертый.

Деловой

«Какими конкретными вопросами и направлениями вы собираетесь заниматься в городском совете?»

Е.М.: — Сначала о том, чего я однозначно не буду делать еще до выборов — агитировать читателей за политическую силу, которую представляю. Постараюсь и в газете выдерживать пропорцию представительства всех политсил.

Что же касается непосредственно горсовета, то работа редактора не только творческая — мой жизненный опыт дает мне возможность неплохо разбираться в финансовых вопросах, экономических проектах. Поэтому прежде всего меня интересует именно эта сфера. Газетная работа дала понимание процессов социальной сферы, знание «болевых точек» Кировограда, как, впрочем, и каждому из нас. Но главным приоритетом остается то, что любое принимаемое горсоветом решение должно соответствовать интересам кировоградцев, будь то конкретное строительство или статья бюджета. Плюс эффективная инвестиционная политика, причем «для всех», а не лоббирование, как мы сейчас имеем, собственных бизнес-«контор».

Что касается общей идеи, то журналисты, по крайней мере, «Украны-Центр» идут в горсовет, чтобы работать и находить компромиссы, а не вести там политические дискуссии с оппонентами, которыми мы, не скроем, «обзавелись» за эти годы, особенно во времена славного сотого «депутатского» теркома.

О.Г.: — К сожалению (или наоборот?), мой интерес продиктован тем горьким опытом, который приобретен мной как журналистом при анализе работы горсовета последнего, нынешнего, созыва. Считал ли кто-то, сколько решений городского депкорпуса опротестовано прокуратурой?! А сколько прокурорских протестов избранники тупо отклонили или вовсе не пожелали рассматривать?! Сколько сессий сорвано? Сколько месяцев депутаты безнаказанно держали город без бюджета? Сколько раз нарушался регламент работы городской сессии? Поэтому, на мой взгляд, краеугольным камнем работы городского совета нового созыва должно быть неукоснительное соблюдение рамок законодательного поля. В конце концов, Кировоградский горсовет должен снова привыкнуть чтить букву закона.

Г.Р.: — Вполне логично, я, в соответствии со своим политическим выбором, намерен заниматься, прежде всего, вопросами экологии и охраны природы, контролем над любым проектом, любым строительством на предмет того, какие последствия они будут иметь для окружающей среды. Ведь единственное настоящее богатство нашей области — не уран, золото или алмазы, а именно земля. И я категорически уверен в том, что рациональное, экологически разумное использование земельных ресурсов Кировоградщины принесет и экономическую выгоду, пусть даже в долгосрочной перспективе…

Когда вопросов больше нет.

Вместо послесловия

Что ж, мы считаем, что этот долг перед нашими читателями мы выполнили. Получим ли мы возможность осуществить наши замыслы — вопрос другой, ответим на него 27 марта, в очередном номере «УЦ-Репортера». Главное, чтобы политики, под чьими знаменами мы сегодня идем, признавали, а вы, наши читатели, помнили и понимали — мы, независимо от разных политических ориентиров, представляем одну партию — партию «Украина-Центр». Со всеми вытекающими последствиями…

14 февpаля — день пoвышения пpoизвoдительнocти тpуда пoчтoвыx pабoтникoв и день cвеpxпpибылей тopгoвцев цветами и cувениpами. И пусть не все имеют возможность в День Святого Валентина дарить любимым драгоценности, как это принято во Франции, дело ведь совсем не в том, какова стоимость подарка, и даже не в его наличии. Дело, как ни банально это звучит, в чувствах, которые просто необходимо проявлять и освежать, во внимании и заботе.

В Кировограде нынешний День всех влюбленных был отмечен еще и ощущением неумолимо приближающихся выборов. Уж не знаю, с прицелом ли именно на Валентинов день создавалась эмблема Блока Юлии Тимошенко, или это простое совпадение, но вышло очень кстати — на ингульском льду в ночь с 13 на 14 февраля появились два огромных сердца — по обе стороны центрального моста, «валентинка», подаренная активистами БЮТ всему городу. И каким бы ни было отношение каждого из проходящих мимо в тот день к этой политической силе и ее лидеру, но значительную лепту в создание праздничного настроения эти «агитационные материалы» таки внесли, за что их авторов, думаю, стоит поблагодарить — от всего города.

Во время выборов жизнь бюджетников активизируется во всех отношениях. К ним начинают регулярно ходить кандидаты в депутаты и мэры, их доверенные лица и, конечно же, представители власти; им дарят подарки и оборудование; о них пишут и показывают их в телеэфире; их начинают — не поверите! — даже слушать. Потом, когда избиратель реализует свое конституционное право, активность чиновников и депутатов резко спадает. Но нет худа без добра, потому что выборы дают людям, получающим зарплату у государства и сполна её отрабатывающим, шанс быть услышанными. Сегодняшние гости круглого стола — известные на Кировоградщине медики. О проблемах медицины мы и поговорим.

---

Николай Тодорович Шевчук. (На фото в центре.) Окончил Черновицкий мединститут. Работал хирургом в Кировоградской 4-й горбольнице, Светловодской ЦРБ, главврачом в Компанеевской ЦРБ, заместителем начальника Управления здравоохранения Кировоградской области. Трижды был депутатом райсовета. С 1996 года — главврач областной больницы. Награжден орденом «Знак почета» и другими наградами. Депутат облсовета последнего созыва.

Геннадий Петрович Сябренко. (На фото второй справа.)Окончил Запорожский медуниверситет, аспирантуру Харьковской медакадемии последипломного образования. Слушатель Национальной академии государственного управления при Президенте Украины. С 2002 года — главврач Кировоградского областного госпиталя ветеранов войны.

Сергей Павлович Бондарчук. (На фото справа.) Окончил Днепропетровский мединститут. С 1989 года — торакальный хирург областной больницы. С 2002 — директор реабилитационного центра «Априка». Член президиума совета областной организации Союза инвалидов Украины. Член координационного совета по вопросам СПИДа при облсовете.

---

— Уважаемые гости, недавно в Запорожье состоялся Всеукраинский медицинский форум «Здоровье для всех», организованный Блоком Юлии Тимошенко — вы были его активными участниками. Расскажите нам, какие вопросы обсуждались на форуме?

Г.С.: — Я часто бываю на подобных мероприятиях и хочу отметить, что форум в Запорожье отличался особой демократичностью и проходил в формате открытого диалога. Сюда съехались делегации из всех уголков страны: от Ужгорода до Донецка, от Сум до Севастополя. Возможность выступить имели все — и фельдшер, и замминистра. Знаковый момент на форуме — Юлия Владимировна извинилась перед собравшимися за то, что в бытность свою премьер-министром недостаточно выделяла средств на медицину, хотя такая возможность была.

С.Б.: — Когда приходит пора очередных выборов, политики начинают кричать о бесплатной медицине. Но лишь одна политическая сила — Блок Юлии Тимошенко — собрала всех медработников и нашла время выслушать людей. Все прошло на высшем уровне. Но, к сожалению, нельзя не согласиться со словами Юлии Владимировны о том, что народ страны, где на здравоохранение выделяется меньше 12 процентов ВВП, обречен.

Н.Ш.: — Хочется подробнее остановиться на проблемах, которые поднимались на форуме. Все знают, что индикатором благополучия общества является состояние здоровья его членов. Потому первой медики обсудили проблему ответственности государства за состояние здоровья своих граждан (если оно хочет, конечно, чтобы это общество имело какое-то будущее) и срочной необходимости изменения сложившейся в здравоохранении ситуации.

Ни для кого не секрет, что отрасль здравоохранения является затратной и средств, выделяемых из бюджета на ее финансирование, катастрофически не хватает. Кировоградская областная больница на нынешний год имеет бюджет в 23 миллиона гривен. Это бюджеты двух районов — Компанеевского и Бобринецкого! Но, чтобы мы не латали дыры, а нормально функционировали и развивались, нам нужны еще 28 миллионов. Значит, нужно искать альтернативные источники: будь то страховая медицина, иные государственные структуры, предприятия, или же сами граждане должны оплачивать услуги в зависимости от степени своего благосостояния.

Не менее важным является кадровый вопрос. В частности, качество подготовки будущих специалистов и проблема ответственности вуза за это качество. А о нем вряд ли стоит говорить, если главной задачей руководства коммерческого мединститута или университета является получение от студентов платы за обучение. Платит студент — его будут тянуть, хотя в не такие уж далекие времена давно бы выгнали взашей. По мнению участников форума, требовать качество подготовки должно медучреждение, которое будет оплачивать учебу необходимого ему в будущем специалиста.

Был отмечен и тот факт, что давно уже никто не говорит о престижности профессии врача. И одна из причин этого состояния — низкая оплата труда тех, кто, по сути, заботится о здоровье нации. Иллюстрирует подобное отношение государства к медикам то, что, повысив пенсии старикам и зарплаты педагогам, почему-то забыли о врачах.

Г.С.: — Кроме того, медики совершенно не защищены социально. Уже давно никто не говорит об обеспечении их нормальными условиями труда, жильем, о 13-й зарплате, выслуге лет, «вредном» стаже и т.д. И тем более о необходимости приравнять медиков к госслужащим.

Все время слышны реплики о недофинансировании, но ведь даже хорошее финансирование еще не гарантия получения качественной медицинской помощи!

Н.Ш.: — Опираясь на результаты того же форума, хочу отметить: впервые медицинская общественность заговорила о своей работе, как об оказании медицинских услуг, которые имеют собственную финансовую составляющую. К этому пришли во всем мире, к этому идем и мы. Но о механизме контроля за качеством этих услуг нужно начинать говорить уже после того, как будут внедрены стандарты оказания помощи. И тогда качество услуг со стороны граждан могла бы контролировать общественная коллегия, а со стороны государства — формулярная комиссия, которая действовала бы при Министерстве здравоохранения или же комитете национальной безопасности.

С.Б.: — Я считаю, что о качестве оказания помощи можно будет говорить после внедрения системы медицинского страхования. Именно страховая медицина подразумевает выполнение услуг одной стороной и контроль за качеством этих услуг — другой.

Но без нормального финансирования тоже дела не будет. Если сельский врач вместо того, чтобы повышать свою квалификацию, ломает голову над тем, как прокормить семью, его халатности не стоит удивляться.

— И все же, говоря о кризисе в медицине, нельзя не упомянуть об уровне профессионализма наших медиков…

Н.Ш.: — Если проанализировать результаты оказания помощи (смертность, инвалидность, количество послеоперационных осложнений и т.д.), то можно сказать, что у нас нет профессионального спада в целом.

Г.С.: — Медицину, безусловно, есть за что критиковать, но, вместе с тем, надо честно признать: с таким финансированием по остаточному принципу, как у нас, в любой другой стране медицина давно бы уже рухнула.

С.Б.: — А я считаю, уровень профессионализма катастрофически упал. Вспомните, в советские времена конкурс на одно место в мединституте составлял 5-8 человек, теперь от 0,8 до 1,7. Выводы из такой статистики можно сделать самому. Сейчас молодой доктор приходит на работу, и его еще десять лет надо учить. Я уже не говорю о том, что сегодня практически никто из молодых специалистов не в состоянии сдать элементарные нормативы по хирургическим вмешательствам.

— Ныне много внимания уделяется реформированию здравоохранения, и все чаще слышны разговоры о необходимости внесения изменений в Конституцию. В частности, в 49-ю статью, декларирующую бесплатную медпомощь…

Г.С.: -По моему убеждению, необходимо утвердить определенный перечень медицинских услуг, которые должно оплачивать государство. Например, работу «Скорой помощи», лечение инвалидов, детей, пенсионеров, других социально незащищенных категорий. А работающий и зарабатывающий человек может и заплатить. Почему бы и нет? Но, на мой взгляд, вопрос об изменении 49-й статьи не встал бы, если бы работала 95-я — о том, что бюджетная система Украины строится на принципах справедливого и непредвзятого распределения общественного богатства.

С.Б.: — Если говорить о реформировании, то следует акцентировать внимание вот на таком моменте. Реформировать не значит разрушить то, что было создано раньше. Надо реанимировать и сохранить ту систему, которая считалась одной из лучших в мире. А уже на базе этого создавать что-то новое. И это новое нужно развивать по трем направлениям. Государство должно обеспечить своим гражданам перечень бесплатных услуг. Второе направление — страховая медицина с различной стоимостью страховых полисов. Третье — развитие частной медицины. Люди должны иметь возможность выбирать более качественные и менее дорогие услуги.

Но хочу буквально одним словом отметить: то, что сейчас называют семейной медициной как формой развития медицины в целом, — это очковтирательство на государственном уровне. Думаю, на эту тему нужно поговорить отдельно.

— Так, может, все-таки лучше от государственной медицины перейти к частной? Тогда бы все знали свои права, обязанности и цену услуг.

Н.Ш.: — Весь мир уже прошел данный этап. Но к чему пришли? К тому, что государственный сектор в среднем, за исключением США, занимает от 75 процентов рынка медицинских услуг и выше. Лишь 20 процентов занимает частная медицина. И этим все сказано.

Г.С.: — Здоровая конкуренция должна быть. Частная практика необходима как рыночный механизм. Ведь есть врачи, которые не хотят работать в коллективе и имеют образование, почему бы не работать частным образом? Только я пока не слышал, чтобы кто-то из частных стоматологов, например, за спасибо пролечил «чужого» инвалида или ребенка. Да и наши люди ни финансово, ни социально не готовы отказаться от государственной медицины.

— Вернемся к родным пенатам. Что бы вы сегодня изменили в нашей региональной медицине?

Н.Ш.: — Сначала нужно сказать о проделанном. Наверное, благодаря тому, что депкорпус облсовета последнего созыва насчитывал более шестнадцати представителей медицины, эта отрасль на протяжении последних лет имела в области приоритетное финансирование. Что, безусловно, отразилось на получении медицинского и диагностического оборудования, транспорта. Думаю, именно благодаря вмешательству депутатов не была приватизирована Знаменская водолечебница и т.д.

Я бы на сегодняшний день поставил вопрос о недопустимости тотального сокращения имеющихся медицинских структур. Как, если не абсурдной, можно назвать ситуацию, когда город остался и без детской больницы «Добруджа», и практически без второй детской поликлиники?

Следующее. По моему мнению, проблему вынесения туберкулезного диспансера за пределы города можно было бы решить лучше. Его нужно было формировать на базе больницы рудоуправления. Она находится в лесопарке почти на окраине города, и с транспортом не было бы проблем, а санаторий продолжал бы выполнять свои функции.

Надо срочно решать вопрос обеспечения медиков жильем. Не будет жилья, не будет притока новых специалистов. А ведь можно в бюджете закладывать средства на льготное кредитование, на оплату обучения будущих специалистов и т.д. Третий момент. На сегодняшний день необходимо изменить приоритеты финансирования тех или иных объектов. Четко спланировать, на что выделяются средства в этом году, в следующем и так далее.

Сегодня срочнейшим образом нужно делать на базе одного из областных медучреждений инфекционное отделение хотя бы на двадцать коек и обязательно — областную женскую консультацию.

С.Б.: — Что касается нашего города, я считаю, что срочно нужно обратить внимание на «Скорую помощь». Количество бригад и машин не соответствует нормативам, не развита система подстанций.

В третьей горбольнице нужно отремонтировать сосудистый центр, нужно создать единый городской неврологический центр с хорошей материальной базой и реабилитационный центр — водолечебницу (такая когда-то и была расположена в здании 3-й больницы). Городу необходимо наконец-то достроить корпус в больнице скорой помощи.

Давно не поднимался вопрос о юридической защите медработников, а время, наверное, уже пришло.

И последнее, что, мне кажется, стоило бы развивать в нашем городе, — это частная медицина. Будет расти количество частных предприятий, оказывающих медицинские услуги, — больше будет конкуренция и между ними, и с государственными структурами. От этого наши сограждане только выиграют.

Г.С.: — Я считаю необходимым уделять больше внимания социально незащищенным слоям населения, которые есть в любом селе и поселке нашей области. На сегодняшний день в каждом районе для людей этой группы предусмотрено определенное количество коек в больницах, разработаны программы финансирования и так далее. Но этого мало! Необходимо сделать этот процесс прозрачным. Чтобы понятно было, что, как и по какой схеме финансируется. Чтобы люди не ехали, например, из Гайворона в областной центр, а получали помощь на месте.

Можно и нужно объединить медицинскую помощь с социальной. Например, дети-инвалиды и их родители нуждаются в такой же психологической и социальной поддержке, как и взрослые инвалиды. Необходимо создать в области реабилитационный центр для инвалидов. Нужны хосписы.

По результатам общегосударственной программы «Зiр» операции на глазах необходимы очень многим ветеранам. Спасибо областной больнице и лично Николаю Тодоровичу Шевчуку, они проводят такую работу. Но хотелось бы, чтобы такое лечение практиковалось и на базе областного госпиталя — с нужным количеством коек, персонала и средств. Ведь наши ветераны — в большинстве своем плохо видящие люди.

Естественно, необходимо внедрение энергосберегающих технологий. Это сократит расходы на коммунальные услуги и высвободит средства для других нужд.

И последнее, власти на местах должны отвечать за состояние здоровья людей на территории и отчитываться перед областными медучреждениями. Областная власть делегирует ряд полномочий местным советам. Это означает, что последние должны отчитываться перед территориальной общиной о своей работе, а не прятаться за закон о самоуправлении и творить беззаконие.

Есть такой популярный телесериал «Солдаты», идет по российскому REN-TV и нашему «Новому каналу». Так вот, популярен он в основном у женщин. И у тех мужчин, которые не служили в армии. Потому что смотреть на эти размазанные по экрану сопли о жестких, но справедливых парнях, которые даже иногда могут дать тумака (!) салаге, служивший человек не станет. Потому как в то время, когда ребята в телеящике подшучивают над рядовым Папазогло или прапорщик Шматко утаскивает что-то из части, где-то в очередном Челябинске очередному рядовому Сычеву отрезают ноги. И мы это знаем.

Нас было девять салаг, попавших после месяца учебки служить в боевую часть. Вокруг примерно 1200 бойцов, которые по отношению к нам были старослужащими. Вы даже не представляете, если не служили, как нам было «весело»!.. Из нас девяти двое сбегали, а один, гвардии рядовой Дрыга (имени не помню, увы, помню лишь, что из Полтавы он), успешно повесился метрах в ста от казармы нашего дивизиона. Каждого из нас девятерых казахи пытались изнасиловать. Как режут вены на руках, я за два года службы видел с десяток раз. У самого меня на память об армии не разгибается и не сгибается до конца правая рука — сломали…

Кто не был — то будет, кто был — не забудет 730 дней в сапогах. Так говорили о Советской Армии, в которой служил и я. Начало 90-х было далеко не лучшим временем для службы. И хотя ребята постарше говорили, что «настоящей дедовщины вы уже не видите», — нам хватило. Мы служили в лесу, в 38 километрах от ближайшего города, и с ужасом ждали каждого вечера. В 6 часов большинство офицеров и прапорщиков садились в кунги (автофургоны) и БМДС (боевые машины дежурных сил) и отправлялись к себе домой — в милый райцентр Глухов Сумской области. Вся власть реально переходила к старослужащим, несмотря на всех дежурных и ответственных по дивизионам, офицеров на боевом дежурстве и в нарядах. Чтоб до конца уж не запугивать бедных читателей, скажу лишь, что «летали» мы по высшему разряду, наш зам старшины Нуржан Жаркинбекович Нурустемов (кого бы я еще помнил так через пятнадцать лет?), когда выпивал, любил на нас, молодых, стоящих в строю, отрабатывать приемы карате, вся грязная работа была только на молодых, побои и унижения были повседневной нормой!

Я призывался в те времена, когда служить уже было «не модно», и очень много моих друзей без особых проблем изыскали способы «закосить». А когда в середине 90-х вдруг Гарик Бирча, известный кавээнщик, актер, впоследствии телеведущий на «Интере», решил пойти в армию, его вообще никто не понял. Почти никто. Гарик служил в пограничных, и уже украинских войсках, и уже полтора года, а не два. И по его рассказам, с дедовщиной все изменилось грандиозно. Стало на порядок меньше. Я ему верю.

А сейчас в украинской армии, как я понимаю, и в разговорах это подтверждается, служить в этом плане вообще несравнимо. Мне кажется, я даже понимаю, почему у нас вряд ли произойдет что-то подобное российским армейским скандалам. Попробую объяснить.

Меня страшно поразило с первых дней службы, что в одни из самых элитных войск, куда был призван — в РВСН, Ракетные войска стратегического назначения, брали так мало славян и потрясающе много кавказцев и азиатов. Процентов 80 было таких. Пусть не все из них были типа «твоя-моя не понимай», но их было более чем изрядно. Мне потом один офицер рассказал, что такова была кадровая политика еще с момента появления нашего грозного рода войск — набирать народ попроще, который ничего не понимает и, соответственно, врагу военную тайну не выдаст. Хотя что мы могли там знать? При ракетах были только офицеры и прапорщики, единственные более-менее осведомленные солдаты и сержанты были на узле связи (только славяне), да и их объем информации не заинтересовал бы распоследнего шпиона. Тем не менее, абсолютно все мы давали подписку о неразглашении тайны и о невыезде за границу (у меня такая на 5 лет была, а у некоторых — шифровальщиков, например, все 15). Я сделал в армии довольно неплохую карьеру по одной причине — уже имел за плечами техникум, на тысячу с лишним солдат нас было всего с пяток таких, и мы были нарасхват.

Я уходил на службу абсолютным интернационалистом с широко распахнутыми навстречу доброму миру глазами. Вернулся я не то чтобы ярым ксенофобом, но и к дружбе народов, и мирному сосуществованию с тех пор отношусь по-другому. Да не обвинят меня люди не титульных наций, но я уверен — главной причиной дедовщины — беспредельной, злой, самой гнусной — был подбор личного состава части по национальному признаку. Менталитет большинства кавказцев веками складывался так, что мужчина должен побеждать и завоевывать, подчинять себе, мужчина не может делать грязную работу. А в армии — или ты драишь сортир, или бьешь тех, кто послабее тебя, и заставляешь это делать. Это относится и к выходцам из Азии, хотя, по моему опыту, никак нельзя сравнивать, к примеру, туркмен и казахов. Первые проще и дружелюбнее, вторые — иные… На мой абсолютно субъективнейший взгляд, очень многие молодые люди из той части СССР откровенно презирали нас, «белых», считая чуть ли не низшей расой или кастой! Именно так, уважаемые читатели. В ответ, понятно, наше большинство иначе, как «урюков» и «черномазых», тот контингент не воспринимало. Конфликт межнациональный и религиозный был заложен в систему той армии изначально.

И ладно бы, только меня угораздило служить в такой уникальной части. Так мой товарищ, редактор газеты «Спортревю» Сергей Осадчий, служил примерно в то же время и в тех же самых ракетных войсках на космодроме в Плесецке. У них было всё то же самое…

Для современной украинской армии этот вопрос практически снят. И смотрите — у нас много нехорошего происходит в войсках. Но в основном оно от бардака, а не от дедовщины — то свои же танкисты пальнут по своим же по ошибке, то поймают на торговле оружием офицера или прапорщика. Вопиющих случаев дедовщины, подобных российским, у нас, как минимум, на порядок меньше. Хотя бардак остается чудовищный, и в нем тоже есть питательная почва для неуставных отношений (они таки есть у нас!). Бардак был и в Советской Армии страшный, да не обидятся на меня ветераны службы. Когда мою часть 33220 выводили из Украины в Россию (наша страна уже подписала документы о безъядерном статусе), офицерам и прапорщикам было не до солдат и не до службы вообще. В чудовищных размерах разворовывалось все, что только можно, плюс старшие товарищи решали свою судьбу — ехать служить в Россию или перейти в какую-то другую украинскую часть. Многие тогда перешли в только создаваемую украинскую таможню. На этом фоне вытворялось такое! На сотни уголовных дел.

Многие говорят, что и сегодня в украинской армии кое-где с порядком есть большие проблемы. Быть может, но масштаб явно уже не тот, и даже благодаря этому служить у нас пацанам сейчас полегче. Ибо бардак — кровь дедовщины.

Уверен, что много давала для расцвета дедовщины в СА та парадоксальная ситуация, что большинство народу служило… вдали от оружия. Ладно многочисленная армия стройбатовцев и военных железнодорожников, которые были просто дармовой рабочей силой СССР под прикрытием службы, — им тяжелее лопаты в руки ничего не давали. Но ведь такое было повсеместно — я за свои два года в сапогах личный автомат, номер которого и сегодня записан у меня в военном билете, в руках держал раза три! По роду занятий я не ходил в караулы и оружие свое не видел. А ведь не зря все служившие в горячих точках говорят, что у них если и была дедовщина, то очень своеобразная и не такая злая. Оно и понятно — поиздевайся ты над молодым бойцом в Афганистане, а он на следующий день в бою тебе в спину очередь всадит…

Ну и есть еще несколько моментов, снижающих в Украине предпосылки для издевательств бойца над бойцом. Главный — меньший срок службы. Теперь у нас портянки крутят всего год. Тут дедовщина толком развиться не успевает. Рядом служат всего два поколения призывников, а не четыре, двухгодичная разница между «дембелем» и «духом» отсутствует. Это кардинально снимает питательную среду для неуставщины. А еще сегодня нет практики засылать служить как можно дальше от дома. При Союзе, опять же, это сознательно делалось — чтоб домой не рвали при первой возможности. Молдаванина посылали на Камчатку, а якута — в Крым. Насколько знаю, и подтверждений тому масса, в Украине служат сегодня поближе к дому, сам знаком с кировоградскими парнями, служащими в Кировограде же! Раньше такое было невозможно…

Ну и само резкое сокращение численности армии тоже сыграло положительную роль. Простая арифметика и теория вероятности — если куда-то попадет меньше людей, то и людей с патологической жестокостью, склонных к насилию, асоциальных, деклассированных туда так же попадает гораздо меньше. Установленный факт, что сегодня многие парни из сел и городов идут служить с желанием, осознанно, зная, что это может помочь в будущем, возможно, связать судьбу с армией, да и часто на гражданке ребята не могут найти себя. Им не нужно «дедовать», наоборот, важно проявить себя получше.

Но в любом случае, я рад обещаниям Ющенко сделать к 2010-му украинскую армию полностью контрактной. Моему сыну служить в ней не придется, если, конечно, он сам не выберет ратную профессию.

Хотя, возможно, мне кажется слишком радужной картина нынешней обстановки в украинской армии конкретно относительно дедовщины. Увы, «вiйсько» у нас было, есть и остается вещью в себе, закрытой структурой, и о том, что на самом деле творится за воротами КПП в воинских частях, общество украинское может лишь догадываться.