Ежегодно в канун Дня Победы государство и большая часть нашего общества внезапно вспоминают о ветеранах. Им дарят подарки, приглашают в школы рассказать о боевых заслугах и прочая. В остальное время об этих людях заботятся в основном их близкие. Но, как я выяснила во время посещения Кировоградского областного госпиталя ветеранов ВОВ, сами они не обижаются на это и не осуждают нас за забывчивость. Однако они остро реагируют на социальную несправедливость и, кажется, до сих пор ведут свою, невидимую для нас, войну…
– Когда я слышу, что 90-летний ветеран вступает в борьбу с чиновником или водителем маршрутки ради восстановления справедливости, я этому верю, – говорит главврач госпиталя Геннадий Сябренко. – В них есть что-то вроде несгибаемого стержня, они как будто до сих пор не вернулись с войны.
На сегодняшний день в Кировограде и области живут более 34 тысяч ветеранов и лиц, приравненных к ним. Более 200 ветеранов Великой Отечественной войны встретят праздник Победы в госпитале.
– Ветераны – люди особенные, и отношение к ним у нас в учреждении тоже особенное, – говорит главврач госпиталя. – В какой еще больнице вы увидите вот это (показывает внушительный список культурных мероприятий)? В принципе мы не обязаны организовывать подобные вещи, но для наших пациентов это важно. Для ветеранов выступают самодеятельные коллективы, краеведческий музей организовывает тематическую выставку, к ветеранам-интернационалистам в их праздник приглашаем барда. Многие ветераны – одинокие люди, они страдают от недостатка внимания, поэтому работа с пациентами организована так, чтобы человек чувствовал себя занятым, нужным, чтобы вокруг него что-то все время происходило. Эти люди выстрадали, пережили то, что для нас немыслимо, они заслужили это. День Победы – праздник, которым эти люди, по сути, живут.
Сегодня бойцам, победившим фашизм, приходится снова воевать, уже не с вражеской армией, а с фронтовыми увечьями, болезнями, старостью и нашим равнодушием. Но они сохраняют бодрость духа – первый собеседник Владимир Жученко (на фото) встретил меня шутками и анекдотами. Но за ними – бездна боли…
– Я инвалид Великой Отечественной войны, кавалер шести орденов, 16 медалей, служил наводчиком противотанкового орудия в артиллерийском дивизионе в парашютно-десантных войсках. Имею 74 прыжка с парашютом, был ранен в Вене. Вот такой я Володька, – с улыбкой резюмирует ветеран. – Мне уже 88 лет, без 12-ти 100, как говорил Жванецкий. Сейчас живу один – похоронил отца, жену, сына… Никого нет. Пережил все ужасы, которые выпали на долю нашего народа, – Голодомор, оккупацию, войну. С 30-х годов моя семья жила в Новомиргороде возле железнодорожной станции, так что все детство прошло на железной дороге. Во время оккупации меня, 16-летнего, дважды отправляли в Германию – убегал. В первый раз убежал из лагеря, а во второй – во время посадки в эшелон. После этого ночевать дома было нельзя, спал то в мастерской, то на берегу речки, то в лесопосадке. Один раз пришел домой – вечером слышу стук в дверь. Пришли немцы, полицай, эшелоны в Германию набирают. А у нас сундук стоял большой, я туда – раз! Заходят в дом: «Где сын?» А мать говорит: «Не знаю, ушел, дома не ночует». Они давай искать – на печь, под кровати, на чердак. Не нашли. Искали долго, пока ушли, я в этом сундуке чуть не задохнулся (смеется). После этого дома уже ночевать не рисковал. А в конце войны, когда вошли в Австрию, увидели девчат-украинок, которых угнали на работы. Как они обрадовались – побежали обнимать, целоваться – а нам, солдатам, не до того, высматриваем, чтобы никакая зараза из-за угла не выстрелила. Самое страшное сражение, которое пережил, – бой на озере Балатон в Венгрии 16 марта 1945 года. На нас бросили 11 танковых дивизий – это примерно полторы тысячи танков. А я наводчик орудия, и это по сути моя битва была. Как себя чувствовал? Страшно было – не передать! Хотелось все бросить и бежать без оглядки. Выдержал благодаря тренировкам, благодаря прыжкам. Смог преодолеть страх перед прыжком, и тут выстоял! Тогда я получил первый орден Красной Звезды и благодарность от Сталина, а она уважалась больше, чем орден. Второй орден получил во время штурма Вены. 4 апреля мы подошли к Вене, прошли Венский лес – я там был на могиле Штрауса, великого композитора! А 6-го числа подошли к самому городу. Вызывает меня командир штурмовой бригады и показывает: «Там в предместье “Тигр” закопан, продвигаться нам не дает. Надо приблизиться и вдарить из пушки по башне, чтоб заклинить». До этого мы возили пушки с помощью «Студебеккеров», но незадолго до штурма Вены эти машины у нашей дивизии забрали, и пришлось везти пушку лошадьми. Дали три пары лошадей, и двинулись мы. А как двигались: как танк поворачивается в сторону от нас – едем, поворачивается к нам – затихаем. Подобраться надо было метров на 500, а там уже улица начиналась, а по ней подобраться уже проще. Выстрелить надо было один раз, но в самую точку. И тут смотрю – башня в нашу сторону разворачивается. Выстрел… Мимо! Бегом до улицы – только спрыгнул с пушки, поднял провода, чтобы пушка проехала, пропустил первую пару лошадей, вторую – и тут – бах! Меня контузило, швырнуло в кювет, ранило в руку, колено, лицо… Пролежал без памяти часа два, а когда оклемался, по кювету отполз. Увидел санинструктора – навстречу мне ползет. Взвалил меня на спину и потащил. Высунуться было нельзя – немцы из окон домов стреляют. На этом эпизоде для меня война закончилась, День Победы я встречал уже в солдатском госпитале. Нас в палате было около 20 человек, лежали на двойных нарах. Утро. И тут кто-то заходит и кричит: «Ребята, победа!» Такой невообразимый шум поднялся, радость, откуда-то взялось ведро вина. Раненые посползали с нар, кричат, обнимаются. Я выполз на крышу первого этажа и грелся на солнце…
В том историческом сражении на Балатоне участвовал и уроженец с.Тарасовка Сергей Дощенко. У него своя история и свое отношение к полученному боевому опыту – спокойное, уравновешенное.
– Родился я в Тарасовке в 1925 году, а детство провел в Кировограде. Закончил школу № 1 на Кущевке. Отучился 8 классов – и началась война. Два года мы прожили на оккупированной территории, а потом, в 1943 году, я с отцом пересек линию фронта, и меня практически сразу призвали в армию. В 1944 году под Балтой в Одесской области я был ранен в руку – осколок до сих пор там сидит. Отлежав в Балте в госпитале, попал в запасной полк десантных войск, это была 20-я воздушно-десантная бригада. Вывезли нас в Беларусь, под Могилев, я там пробыл где-то до сентября. После этого – на фронт. Взяли столицу Беларуси – быстро, кстати, взяли, Минск капитулировал, и сражения там фактически не было. После этого нас бросили под Будапешт, там мы дрались где-то два с половиной месяца. В конце января 1945 года Будапешт наконец был взят. А затем было озеро Балатон. Со стороны противника – 11 танковых дивизий, с нашей – две танковые армии. Борьба длилась недели три. Она была страшная, невообразимая просто, иногда казалось, что это происходит в кошмарном сне, не наяву. Такого сражения, наверное, не было до этого никогда. Люди были на втором плане, это была битва машин, битва между пушками и танками, а не между людьми. На Балатоне мы разбили немцев и пошли на Австрию. За сутки дошли до Вены, оттуда практически без боя вступили в Чехословакию и дошли до Праги. Прага оказалась пустой – в ней стояла армия Власова, но к нашему приходу они ушли. В тех краях я отслужил аж до 1950 года – меня бросали из дивизии в дивизию то в Венгрию, то в Австрию, то в Чехословакию. В Чехословакии и Победу встретил. А узнал я о ней не 9-го, а 8 мая, за сутки. Дело вот как было: вечером сидим мы вчетвером на травке, а рядом штаб дивизии. Смотрим – выходят командир и начальник штаба, целуются. Думаем, что случилось? Победа! Правительство приняло положение о Дне Победы 9 мая, а я 8 мая уже знал!..
В нашем детстве подобные рассказы казались далекими, почти нереальными, как страшная сказка, а ветераны, говорившие об этом, были похожи на пришельцев из иного мира. Их, имеющих опыт войны, и нас, знающих о ней только из книг, телепередач, документальных фильмов и таких вот рассказов, разделяет незримая пропасть. Мы не в состоянии представить, как чувствует себя человек, стреляющий из артиллерийского орудия по вражескому танку, в котором находятся другие люди. Не можем вообразить, что ощущает человек, убивающий другого человека из винтовки. Нам не хватит сил и мужества представить, какие эмоции охватывают того, кто видит, как его близкого друга разрывает на части противопехотной миной. Опыт войны – за гранью мирной реальности. До недавнего времени нам всем казалось, что эта грань прочна. Но, увы, мир имеет коварное свойство: он бесконечно хрупок, а его мнимая стабильность создает иллюзию, что это – навсегда. Между тем всего одна ошибка политиков или чрезмерные амбиции всего одного человека у власти могут обратить эту иллюзию в прах. Мир зависит от нас, его необходимо хранить, как огонь костра в дождь, и прошедшие ад ветераны напоминают об этом. Опыт войны бесценен, но я уверена, что никто не желает испытать его на себе.
Виктория Барбанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».
