Для светских людей жизнь священнослужителей и их жен всегда была тайной за семью печатями. Как правило, они ведут замкнутый образ жизни, потому немудрено, что знаем мы о них только самую малость. А все малоизвестное обыкновенно рождает массу домыслов. Особенно много разного рода суждений бытует о женах священнослужителей, которых в народе называют ласковым словом «матушки». Далеко не каждая из них согласится рассказать о своей жизни и поделиться чем-то личным, сокровенным. Но наши героини, жены кировоградских священников, поведали «УЦ» о том, чем они живут, в чем заключается их семейное счастье и легко ли это – быть матушкой.
«Мама, а почему меня называют Ксения? Ведь я же Ваша Радость!»
Выходя замуж, матушка Неля даже не предполагала, что спустя годы станет женой священника. Такого поворота в жизни ничего не предвещало. Отец Александр до принятия сана служил в морской пехоте, работал на «Пишмаше», на железной дороге, был и кузнецом, и участковым, и оперативником, но никак не мечтал когда-нибудь стать священнослужителем.
Со своим будущим мужем матушка познакомилась во время учебы в техникуме. В нем учился и «интересный парень Саша», с которым она подружилась, однажды попав в один стройотряд. Уже тогда молодой работящий юноша приглянулся 16-летней девушке, про себя восхищавшейся его трудолюбием, ответственностью и общительностью. Матушка вспоминает, что отец Александр тогда нравился многим, особенно его любили поварихи. Они ласково называли его Сашеня и больше, чем других, подкармливали. «Да и как можно его не любить! Он такой хороший!» Встречались батюшка с матушкой где-то года полтора, не заметив, как друг в друга влюбились, и, когда обоим исполнилось по восемнадцать, поженились.
Однажды их жизнь в корне изменила, на первый взгляд, случайная встреча матушки с одним священником. Осмысливая сегодня случай того дня, она называет его не иначе, как промысел Божий. «Одним весенним утром я копалась на огороде и увидела, как мимо меня по тропинке идет батюшка в черном одеянии. И я подумала: “Пойду, поздороваюсь, а то ведь неудобно как-то”. В ответ на приветствие священник мне сказал: “А я вот регента ищу, не хотите пойти?” Это было настолько неожиданно, как гром среди ясного неба. Мы поговорили с ним немного, и он еще раз мне предложил прийти поработать в храме, хотя бы просто чем-то помочь. Долго не задумываясь, мы с дочкой решили пойти за священником, взяли косыночки и оставили батюшке записку — “Мы в церкви”. Когда, вернувшись с работы, он прочел ее, тоже решил прийти в храм. Помню, священник посмотрел на мужа и сразу спросил: “Будешь у меня дьяконом для красоты службы?” Так мы все и собрались в доме Божьем».
Скоро матушка Неля и отец Александр сдружились с семьей этого батюшки, стали помогать делать ремонт в храме, ходить на службу, читать духовную литературу. Постепенно все это стало их жизнью, прежние увлечения и заботы отошли на второй план, и, как говорит матушка, они «увидели мир с другой, лучшей стороны». Рукоположение мужа в священники не стало для нее неожиданностью. Родня отца Александра поначалу не могла понять такого решения, но матушка его поддержала. Говорит, была только рада, несмотря на то, что первое время служения батюшки в селе Подлесном было довольно тяжелым. Деньги ему давали только на проезд в деревню да обратно. Но это семью не печалило, они обходились тем, что было, и все трудности преодолевали вместе. «Моя жизнь изменилась только к лучшему, мы стали ближе к Богу. Правда, муж с тех пор стал принадлежать не только мне, а в большей мере Церкви, приходу, людям, которые в нем нуждаются. Нам, семье, уже достается, конечно, меньше внимания, чем прежде, но это его служба. Я отношусь к этому с пониманием. А между нами с батюшкой не изменилось ничего совершенно. Я его как любила, так и люблю».
Во многом жизнь священника схожа с жизнью военного. Куда даст указание епископ, туда и едет он служить, и жену с детьми с собой забирает. После того как отца Александра перевели из Подлесного в Богдановку, они вначале поселились на квартире, потом жили в домике при храме. По приезде батюшки в эту деревню в сельский храм ходило не больше шести человек – в церкви было ужасно холодно, а от сквозняков рушники на иконах ходили ходуном. За время его служения в приходе в храме был сделан ремонт, сложена печь, куплена недостающая утварь, на богослужения стало приходить больше людей. Как могла, в восстановлении церкви помогала и матушка. Было непросто, но радовали дети. После первой дочери Инны спустя 12 лет по молитвам одесского старца Ионы у батюшки с матушкой родился долгожданный сын Михаил. Мальчик появился на свет ровно через год, день в день после их встречи с архимандритом. «Он помолился за нас, помазал святым маслом, благословил, и Бог послал нам сына, а затем еще двоих детей». Всего наследников в семье Москаленко четверо, как и прочил им венчавший их батюшка. Имена каждому ребенку выбраны не случайно. Матушка рассказывает, что, когда забеременела Георгием, с самого начала была уверена, что родится именно сын. И однажды, придя из храма домой, начала раздумывать, как его назвать. Она перечислила много имен, но ее сердце откликнулось только на Георгий. Прямо в этот момент в комнату вошел батюшка и сказал ей: «Благословляю тебя молиться Георгию Победоносцу, мы в честь него сына назовем!» Вот так, не сговариваясь, родители и решили, какое имя дадут ребенку. Так вышло, что и крестили малыша как раз в день памяти его небесного покровителя.
Матушка с батюшкой всегда молились тому святому, в честь которого хотели назвать свое чадо. «В последний раз, когда узнали, что в семье ожидается пополнение, мы начали молиться Ксении Петербургской. И у нас родилась доченька Ксюшенька. Она радость наша, наше солнышко. Привыкла, что мы говорим на нее Радость Моя, и думала, что это ее второе имя. Как-то, придя из школы, говорит мне: “Мама, а почему меня называют Ксения, ведь я же Ваша Радость!” Бывает, назовем так кого-то из мальчишек, а они отвечают: “Нет, вон Ваша Радость” – и показывают на Ксению».
Батюшка и матушка стараются помочь деткам развить те способности, которые у них проявляются. Миша учится играть на гитаре, Ксюша – на фортепиано, Гоша – на баяне, еще и на художественное отделение ходит.
«Казалось бы, чем больше деток, тем и забот, и проблем в семье должно быть больше. Но на самом деле все получается иначе. Маленькие смотрят на старших и учатся, повторяют за ними, помогают друг дружке. Где есть любовь, там все складывается само собой. Важно осмелиться именно на третьего ребеночка, потому что потом это уже не так страшно. Тогда четвертый – это просто еще одно солнышко в доме, и все. Когда детки желанные, любимые, на них не жалко ни сил, ни времени, ничего, — говорит матушка Неля. — Многие молодые пары боятся заводить детей, думают, что не справятся. По своему опыту могу сказать, что, когда Бог дарует ребенка, он обязательно посылает и на ребенка, дает силы на воспитание. У нас ведь никогда не было каких-то особых богатств, а никто никогда не сидел голодным».
Семья для матушки Нели – это весь ее мир, а вся ее жизнь – радость. В браке с батюшкой она почти четверть века. И вовсе нет каких-то секретов счастья, «главное – любить друг друга и быть с Богом».
«Господи, если мой батюшка меня видит, пусть эта бабочка сядет мне на руку!»
За светлой и обаятельной улыбкой матушки Ксении кроется непростая судьба — уже прошло почти 5 лет с тех пор, как отец Олег погиб в автокатастрофе под Кировоградом. Она по сей день продолжает нести матушкино служение и верит, что у Бога все живы, – «я знаю, мой батюшка всегда со мной».
Матушке было 16 лет, когда она обвенчалась с 19-летним слушателем Одесской духовной семинарии спустя два года встреч и переписок. Свел их пути клирос кафедрального собора – Ксения пела в церковном хоре, а Олег, приехавший домой на каникулы, прислуживал в алтаре и читал на службах псалмы. Летом 1996-го они поехали вместе в Почаевскую лавру, и там покойный уже старец благословил их на брак. «Когда человека любишь, доверяешь ему, а он еще и служит Богу, особо не раздумываешь. Я чувствовала, что мы должны быть вместе, что нас друг для друга нашел Сам Господь. Знаете, никогда не сожалела о том, что однажды решила связать с ним свою жизнь, и пошла бы на это снова».
Ради семьи Ксении пришлось пожертвовать учёбой в Кременецком регентском училище, в котором она проучилась лишь два месяца из положенных трех лет. Но это ее не печалило: чему не успела научиться там, училась на протяжении своего матушкиного служения. А оно было да и есть нелегким.
Вначале отец Олег Ищенко долгое время был диаконом Спасо-Преображенского собора. Сразу после рукоположения в священники его отправили служить в Созоновку. В селе тогда не было ни одного храма, потому созидание дома Божьего легло на плечи батюшки и матушки. Она рассказывает о том времени с особым трепетом. «Церковь мы обустраивали в сохранившемся до наших дней доме помещика, построенном в начале ХХ века. Во время войны там был госпиталь, потом общежитие, детский садик, сельсовет. В последние годы это большое двухэтажное здание пустовало и просто рушилось. Когда мы услышали, что его хотят присвоить сектанты, начали хлопотать о передаче помещения под храм. Состояние его было ужасное – дыры в полу, обваленная штукатурка, выбитые и заложенные кирпичами окна… С Божьей помощью мы приводили здание в порядок, облагораживали и потихоньку приобретали разную церковную утварь. Например, насобирали с людьми немного денег – купили лампадку. Сколько же у всех радости тогда было! Потом приобрели крест, колокола. Каждая мелочь всеми до такой степени ценилась! Ведь у нас никаких спонсоров не было, все создавалось трудом и лептами людей. Через полгода работы, на Пасху, уже отслужили первую службу. Когда мы шли крестным ходом вокруг храма, пели соловьи. Представляете, среди ночи! А потом они вили в церкви гнезда».
Все свои силы матушка Ксения отдавала семье, детям и храму. Много забот лежало на ней. Поначалу было очень трудно, но, говорит, такова ее участь: священник свою жизнь посвящает храму, Богу и людям, а матушка должна быть его правой рукой, помощницей во всем и настоящим тылом.
По приезде в Созоновку отец Олег сказал матушке, что организовывать церковный хор придется ей. Ксения с улыбкой вспоминает, как собрала несколько местных бабушек, которые раньше пели в народном коллективе, и перед службой рассказывала им, что нужно петь. «Мало того, что они мотив даже приблизительно не знали, потому что никогда подобного не слышали, так еще и слова прочитать не могли. Это был какой-то кошмар! (смеется). Я солировала, а они пытались подхватить. Сначала, конечно, получалось ужасно, но потихоньку со временем мы спелись. Я училась вместе с ними. Потом стала работать над тем, чтобы привлекать сюда молодежь, начала больше деток тянуть. Сейчас уже моя дочка Настя подросла, ей 12 лет, и мы можем встать с ней вдвоем и спеть Литургию. Если сын Серафим еще поможет, вообще красота, трехголосье. Но он в основном в алтаре помогает».
Хоть в храме теперь служит другой батюшка со своей матушкой, Ксения продолжает трудиться в церкви, петь на клиросе, организовывать детские концерты. Ее душа до такой степени сроднилась с этим местом, приходом, что она не может просто так покинуть обитель и продолжает начатое своим мужем. Сейчас матушка воспитывает будущий хор, занимается почти с тридцатью детками и очень радуется, когда видит, что ее труды не напрасны. «К нам приходят вообще не церковные ребята. Двоих детей мы уже крестили, два мальчика начали в алтаре помогать, не скажу, что все, но многие дети уже идут ко Причастию. Тепло на душе, когда видишь, что все недаром, что их души тянутся к Богу».
Матушка Ксения рассказывает, что часто вспоминает одну историю, которую за полгода до гибели ей пересказал отец Олег. Когда он был на Афоне, встретил там одного священника. В разговоре батюшка узнал, что тот приехал на Святую гору, чтобы принять монашество и посвятить свою жизнь Богу, – его жена и дети недавно погибли в автокатастрофе, и он остался совсем один. «А отец Олег спрашивает у него: “О чем вы больше всего жалеете в жизни?”, и он говорит: “Жалею только об одном – что я их недолюбил”… Мы можем лишиться близкого человека в любой момент. Нужно ценить его и любить, ведь после ничего уже не изменишь».
Прозорливый старец Иона из Одессы, который уже упоминался в предыдущей истории, знал о трагедии, которая произойдет с отцом Олегом, задолго до случившегося. Батюшка часто ездил к нему в монастырь, и однажды старый монах сказал ему, что больше они не увидятся. «Отец Олег подумал, что тот, наверное, умрет скоро, болеет ведь, потому и прощается. А через пару месяцев, за несколько дней до следующей поездки к старцу Ионе, батюшка погиб. Как говорил монах, что не встретятся, так и не встретились больше…»
Многому пришлось научиться матушке после смерти отца Олега, с которым она прожила 12 лет. Говорит, поняла, что нельзя складывать руки, а нужно идти дальше – воспитывать детей, заботиться о приходе и продолжать начатое мужем. Она верит, что батюшка видит ее с детками и радуется, как они трудятся дальше и не унывают. Ксения рассказывает, что постоянно чувствует его поддержку и молитву. После одного случая, который матушка называет не иначе, как чудо, в помощи и невидимом присутствии в ее жизни батюшки она уже никогда не сомневается. «Где-то через полгода после того, как отец Олег погиб, я ездила в Киево-Печерскую лавру. Помню, стояла на панихиде, и на меня нашло большое уныние. Вышла расстроенная из храма на улицу, стою, смотрю, как бабочки летают. И думаю: “Господи, если батюшка меня видит, слышит, пусть эта бабочка сядет мне на руку!” Я не знаю, почему у меня промелькнула такая странная мысль – подумалось так и все. Идя по городу, я заметила, что эти бабочки порхают возле меня. Где я ни шла, сколько ни ходила по делам, бабочки всюду меня сопровождали, даже когда ехала в маршрутке, они летели возле окна. Потом стояла я возле одного здания, и опять недалеко от меня, возле лужи села эта бабочка. Когда я начала уходить, слышу, что кто-то тронул меня за плечо. Оборачиваюсь, а у меня на плече вот эта бабочка сидит! Это чудо, которое показывает, что наши миры связаны, просто мы не способны этого видеть, но в силе чувствовать».
Ксения рассказывает, что отец Олег очень любил детей, и они всегда тянулись за папой, он был для них образцом. Сын Серафим всегда старался ему подражать, и сейчас, в свои 15, похож на него и внешностью, и характером. «Меня многие спрашивают, будет ли Серафим поступать в духовную семинарию? Скажу честно, я перед ним такой задачи не ставлю и считаю, что каждый человек сам должен выбирать себе дорогу в жизни. Главное, чтобы он был верен Богу. Сам он пока не хочет быть священником. Но и отец Олег не сразу принял такое решение, вначале даже не хотел. Только в старших классах мама его привела в храм, потому что очень мечтала, чтобы сын стал священнослужителем. Она как-то ехала в поезде и встретила там то ли священника, то ли монаха. И расспрашивала у того всю дорогу за своего старшего сына. А он говорит: “Что ты за старшего все спрашиваешь? А за меньшего? Он великим человеком будет”. И это ей так запомнилось, что она просто тянула его к Богу и постоянно говорила о священничестве. А отец Олег сопротивлялся, как мог, и отвечал: “Я попом никогда не стану!” Но со временем всерьез об этом задумался и стал размышлять о поступлении в семинарию. На вступительном экзамене он пел “День Победы”, потому что ничего церковного не знал. У него голос был шикарный, звучный. Когда отец Олег запел, сбежался весь монастырь, а старенькие батюшки, которые когда-то воевали, плакали. И хоть он не проходил по годам, благодаря голосу его зачислили. Видно, по маминой молитве благодать Божья коснулась его сердца, и он избрал правильный путь».
Матушка уверена, что самое главное в воспитании детей – именно материнская молитва: «Не нужно говорить детям о Боге, нужно говорить Богу о детях. Если мы будем читать им лекции, учить их правильной жизни, из этого ничего хорошего не получится. Нужно молиться за них и показывать собственный пример. Преподобный Серафим Саровский говорил: “Спасайся сам, вокруг тебя спасутся тысячи”».
«Я живу для него, а он для меня: семейное счастье — в жертвенности»
При монастырях или лаврах, где есть духовная семинария, можно встретить православных незамужних девушек, которые хотят стать женами священников. Люди их с иронией называют ХБМ, что расшифровывается просто: хочу быть матушкой. Для этого «хабээмки» поступают в регентские школы, устраиваются на послушание в иконописные мастерские или просто приезжают посетить семинарии, чтобы завязать нужное знакомство. Наша следующая героиня никогда не мечтала стать женой священника – она просто по-настоящему влюбилась в человека, а не в его профессию.
До замужества матушка Людмила жила в удивительно красивом селе Куты на Черкасчине, училась в местной школе и ходила в сельский храм. Нынешний наш архиепископ Кировоградский и Новомиргородский Иоасаф тоже родом из этой деревни. Именно он, можно сказать, и привез для матушки ее будущего мужа, когда, приезжая на малую родину, брал с собой из Киева хор семинаристов, радовавших своим пением приход сельской церкви. Ангел между отцом Иоанном и матушкой Людмилой пролетел во время встреч семинаристов и церковной молодежи в доме сельского священника. Поначалу матушка была настроена только на дружбу с приглянувшимся юношей, и где-то с полгода-год они просто общались – он учился в Киевской духовной академии, а она – в столичном профтехучилище. Батюшка покорил ее сердце незаметно для нее самой – «я не знаю, когда влюбилась». Но в тот рождественский вечер, услышав от отца Иоанна предложение руки и сердца, она уже точно знала, что он – человек, посланный ей Богом. «Именно о таком супруге я и мечтала. Я всегда хотела, чтобы он был высокий, статный, чтобы был любящим, надежным мужем и хорошим отцом для детей. Это все сбылось. И я благодарна за это Господу».
Мало кто знает, что, выходя замуж за священнослужителя, девушка невольно приобретает некую публичность. К ней присматриваются и прихожане храма, и соседи, и в школе, где учатся дети. Как бы она ни старалась жить замкнуто, пристального внимания не избежать. С этим столкнулась и матушка Людмила. Она рассказывает, что, когда приходит в храм на службу, постоянные прихожане, которые знают, что она жена священнослужителя, внимательно следят за всем: когда она приходит, когда уходит, как молится, как крестится, куда смотрит, в чем одеты она и ее дети, какую свечку купила, куда поставила. И сопоставляют со своего рода эталоном, судят по своим критериям. Да уж, не случайно жизнь матушек сравнивают с жизнью рыбки в аквариуме — всегда на виду, все время под наблюдением.
В отличие от других жен, они многого себе не могут позволить. Короткие платья, яркий макияж, высокие каблуки, само собой, недопустимы. «Но внешний вид православной женщины – это совсем не юбка “в пол”, огромный платок, обмотанный несколько раз вокруг головы, и темные бесформенные кофты, — говорит матушка Людмила. – Таким видом можно только отпугнуть людей и привлечь к себе еще больше внимания. В одежде необходимы стиль и мера, ведь то, как выглядит женщина, говорит о ней многое».
Отличается жизнь матушки и частыми переездами за батюшкой из прихода в приход. После рукоположения в диаконы отец Иоанн служил в Киеве, по окончании академии работал преподавателем, затем поехал по направлению в Новую Каховку, где епископом был Владыка Иоасаф. Поначалу они с матушкой жили в доме у Владыки: ночевали на матрасах, а вещи не выкладывали из сумок, пока через 3-4 месяца не перебрались в выделенный им домик. Прожили так три года и тут получили новый указ, на новую кафедру, в кировоградский Кафедральный собор Рождества Пресвятой Богородицы. Снова ящики, сумки, разобранная мебель. «В то время как раз была первая седмица Великого поста, я видела, как батюшка был загружен, и старалась его не тревожить – то один шкафчик собрала, то другой, и так потихоньку обустроила жилище. Когда я вижу, что он приходит уставшим, стараюсь не нагружать его лишним, и если могу что-то сделать сама, то делаю, ведь понимаю, как сильно он изматывается. Я живу для него, а он – для меня. Семейное счастье как раз и заключается в любви и жертвенности, в том, чтобы давать, а не брать. И получается, ты отдаешь супругу, а он отдает тебе».
Кроме всего прочего, матушка отдает еще и самого супруга его служению. Глубоко символично, что перед рукоположением с будущего священнослужителя снимают обручальное кольцо – он отныне прежде всего принадлежит Церкви, приходу. Жене теперь достается меньшая часть мужа, меньше его внимания. «Но мне достаточно одного звонка. Допустим, когда он уезжает рано на выезд и позвонит мне днем, спросит про меня, узнает о детях, я уже рада, и сердце мое спокойнее», – говорит матушка Людмила.
Скучает за отцом и пятилетний сынишка Антоний. Он видит папу редко, и для него большая радость пообниматься, побороться, поиграть с ним. Отец Иоанн для него как образец. С самого маленького он подражает ему во всем – например, возьмет погремушку и раскачивает ее, как кадило. Или священником себя представляет: помазывает всех кисточкой для рисования, еще и руку обязательно дает целовать. Любит Антоний и кропило взять, иконы перебрать, пока никто не видит. «Бывало, спрашиваю: “Сынок, чего на полочке все попадало?” А он серьезно так отвечает: “Мама, я молился”», — с улыбкой вспоминает матушка. В алтаре Антоний может простоять в сторонке чуть ли не всю службу и даже не шелохнуться. Родители и не думали, что у их непоседы проявится такая выдержка. А наслушавшись церковных песнопений на службе, он запоминает и повторяет их дома. Очень любит и военные песни – с двух лет поет «День Победы», «Журавли», «Идет солдат по городу», «Катюшу». А скоро Антоше станет подпевать и маленькая сестренка — пять месяцев назад в семье Ганчиных родилась дочурка Алевтина, которую они ласково называют Алечка…
***
Проведя несколько вечеров в домах батюшек и поближе познакомившись с их женами, нельзя не задуматься о том, в чем же схожесть этих семей. «Все счастливые семьи похожи друг на друга…» – слова русского классика в этом случае кажутся поистине правдивыми. Подлинное счастье заключается у каждого в своем, но без взаимной любви и жизни с Богом, по словам матушек, оно просто немыслимо.
Елена Несен – специално для «УЦ».
