«Нельзя дважды войти в одну реку» — это не про него. Валерий Кальченко уже успел досточно ярко засветиться и во власти, и в оппозиции. А теперь вновь вернулся во власть. В то самое министерство, которое ранее возглавлял. Все, с кем довелось пообщаться в стенах МЧС, отмечали колоссальную энергию, с которой Валерий Михайлович принялся за хорошо знакомую и такую непростую работу.
Кабинет у Кальченко небольшой, но уютный и функциональный. А по количеству телефонов напоминает диспетчерский пункт. Или командный. Собственно, и то и другое в работе замминистра МЧС присутствует. Тем не менее, на свежий номер «УЦ» он буквально набросился. Видимо, по-прежнему не чужды Валерию Михайловичу новости родного города, не хватает ему Кировограда даже в бешеной круговерти чрезвычайных ситуаций…
— Судя по выпускам теленовостей, у нас в стране одна сплошная чрезвычайная ситуация. А как выглядит Украина по статистике ЧС, скажем, среди европейских держав?
— Плохо выглядит. Особенно по показателю уровня травматизма на 100 000 человек. Хочу подчеркнуть, что самый высокий производственный травматизм по Украине — в Кировоградской области. Казалось бы, нет здесь больших промышленных предприятий, но — факт. Поэтому нам похвастаться нечем.
— Какие чрезвычайные ситуации наиболее типичны для Украины?
— А знаете, чем сейчас я занимаюсь, почему сижу, как на иголках? С утра перед Верховной Радой собрались 8 человек, каждый из которых имеет свои какие-то требования. Они там стоят с бутылками бензина. С семи часов утра я направил туда переодетых пожарников, машины. Буквально час назад один из протестующих облил себя и поджег. Наши люди успели вовремя, сгорела только рубашка… За прошлые сутки только от пожаров погибли 8 человек, в ДТП — 7 человек. Всего же по Украине в результате ДТП погибает до 7 тысяч человек за год. Так что работы нам и без цунами и землетрясений хватает…
У нас, к примеру, нет такой службы, которая бы регистрировала маломерные суда. Кто захотел, тот и пошел в море, не имея на это должной подготовки. Вот вчера четыре человека вышли в открытое море. Лодка перевернулась, один доплыл до берега, один не доплыл, двое где-то на спасательных кругах. Я уже дважды отправлял вертолет на поиск, но пока их так и не нашли. А все потому, что нет государственной службы, которая бы наблюдала за маломерными судами, аттестовала бы их, установила бы какие-то правила движения, похожие на те, которые существуют для автомобильного транспорта…
Есть задачи, проваленные прежним руководством, есть новые задачи. Ну вот свежий пример. Я занимаюсь сейчас телефоном службы спасения 112. В Америке это 911, а в Европе — 112. Наша задача — все это технически оборудовать. У нас есть номер 01. Проблема состоит в том, что в диспетчерскую 01 нужно посадить не одного или двух диспетчеров, а, в зависимости от города, 8, 9 или даже 12 человек, которые могли бы принимать всю поступающую информацию. Другая задача — нормативно-правовая. Нужно разработать такие документы, которые обязывали бы милицию, «Скорую помощь», газовиков, коммунальников и т. д. по команде службы 112 немедленно выезжать.
Так исторически сложилось до меня (я бы обязательно перетянул эту программу в Кировоград), что первым номер 112 заработает в Харькове. Но буду стараться, чтобы Кировоград был у нас не в последних рядах. Сегодня уже можно было бы что-то сделать для этого, но с нынешней городской властью, как говорят, кашу не сваришь.
— Валерий Михайлович, это уже второй ваш приход в МЧС. Как изменились министерство, подходы, сами люди?..
— Очень много толковых людей ушло при прежнем руководстве, а новые пришли… как бы помягче сказать — одной направленности. Представьте, что будет, если, к примеру, в областной больнице работали бы одни хирурги… Что-то подобное произошло и в министерстве. А специалисты по инженерной защите территории, которые понимают, что такое паводок, оползень, подтопление, наводнение, ушли… Прошлым руководством разрушена информационно-аналитическая система по чрезвычайным ситуациям. В 1997 году мы имели лучший в странах СНГ кризисный центр. Мобильный передвижной пункт выезжал на место аварии, оттуда цифровой видеокамерой по спутниковой связи через компьютер передавал «картинку» сюда, в кризисный центр, и мы вместе с экспертами принимали решение, что и как нужно сделать. У нас были прогнозирующие комплексы… К примеру, авария с хлором. Мгновенно учитывались рельеф местности, ветер, количество населения… Мы сразу получали зону эвакуации, необходимые ресурсы, зону оцепления. Сейчас эти комплексы не работают, точно так же, как и паводковые.
Новый министр МЧС (Давид Жвания — ред.) сейчас делает много полезных дел. В первую очередь, как я уже упоминал, телефон спасения 112. Это одна из немногих программ по нашему министерству, которая вошла в правительственную программу… Я ездил в Москву, посмотрел, что у них есть нового в плане спасения людей, адаптировал эти предложения к Украине. И мы сейчас создаем как бы гвардию МЧС — мобильный спасательный отряд, который будет заниматься помимо всего прочего операциями особого риска.
— В СМИ уже появились публикации, что Жвания и Кальченко создают свой спецназ…
— Именно. В России есть спецназ МЧС. Будет и у нас. Дежурная смена — команда — состоит из 14-15 человек. Все люди одинаково подготовлены, но каждый из них является классным специалистом в какой-то отрасли: или водолаз, или кинолог, или альпинист, или парашютист, или медик, или химик и так далее. Если, допустим, работает водолаз, то все остальные ему помогают на уровне подсобников. Если это задача по промышленному альпинизму, значит, будут помогать другому человеку…
Второе направление — то, чего в России нет. Это моя идея, и я думаю, что меня поддержат. Я хочу сформировать подразделение по оказанию помощи в случае аварийного отключения от электроэнергии, водоснабжения, водоочистки предприятий или больниц, и даже целых населенных пунктов. Это подразделение могло бы быстро прибыть на место и подключить электроэнергию, подать и очистить воду, развернуть полевой городок на 2-3 тысячи человек вместе с мобильным госпиталем, который еще при мне был создан. Мы такое подразделение готовим.
Кроме того, перед нами поставили очень сложную задачу — это утилизация, обезвреживание излишков боеприпасов или тех, у которых вышли сроки годности. Раньше мы занимались только снарядами Второй мировой войны, теперь в свете последних событий, имею в виду арсенал в Новобогдановке, решению этой задачи уделяется важное значение.
— Валерий Михайлович, еще немного о министерских проблемах и о нашем, так сказать, общенациональном позоре. Как «разборки» в Верховной Раде сказываются на работе правительства и, в частности, МЧС?
— Плохо сказывается. Разве это нормально, когда министр проводит целый день в Верховной Раде и не занимается своими прямыми обязанностями или занимается ими ночами? В этой ситуации я по своей инициативе принял решение приходить на работу в 7 утра для оперативного управления неотложными делами. Но это текущая работа, а надо делать перспективные заделы…
— Наверняка в ВР лежат проекты законов, напрямую касающиеся МЧС, которые требуют принятия?
— Безусловно. Причем старое руководство МЧС некоторые законодательные акты приняло, например, основы гражданской защиты, но они абсолютно противоречат всем тем законам, которые были раньше и которые действуют сегодня. В каждой области сегодня фактически есть два управления по чрезвычайным ситуациям. Одно — от министерства, второе — от облгосадминистрации, и оба дублируют друг друга. Сегодня я буду проводить совещание, на котором хочу предложить четкий механизм распределения функций. Наше управление — я хочу, чтобы здесь не проявился министерский эгоизм — должно иметь собственные силы, три инспекции, чтобы не быть под каблуком у облгосадминистрации. Это инспекция пожарная, инспекция по гражданской защите и инспекция по охране труда.
С другой стороны, мы никогда не сможем в больших кризисных ситуациях решать задачи самостоятельно, без местных органов управления. Сегодня закон о гражданской защите говорит о том, что руководитель территории — губернатор — является начальником гражданской защиты территории, и он может привлекать все службы — медиков, дорожников, коммунальников, милицию и т.д, и т.п. И здесь органы управления должны быть именно при облгосадминистрации. Я не вижу опасности в том, что мы кому-то отдаем власть, поскольку начальник управления при облгосадминистрации находится в двойном подчинении. Его назначает губернатор по согласованию с министром, то есть управляемость остается. Эта идеология была заложена мной, когда я еще был министром, и я сегодня ее отстаиваю. Хотя, скажу честно, процесс идет очень трудно…
— Валерий Михайлович, несмотря на такую нагрузку, удается ли следить за ситуацией на Кировоградщине?
— Безусловно. В день у меня раздается 10-15 звонков из нашего с вами города. Субботу я вообще посвящаю приему делегаций кировоградцев. При этом я абсолютно контролирую работу кировоградской областной партийной организации «Батьківщина».
— В этой связи хотелось бы знать, какие последние резонансные кировоградские события привлекли ваше внимание?
— В первую очередь я отслеживаю ситуацию, связанную с минувшими выборами. Я удивляюсь тому, что люди совершили преступление и до сих пор работают на своих местах. Ко мне приезжают целые делегации, например, по Андреевой — она увольняет людей, этак у нас в первой больнице вообще скоро специалистов не останется. Меня удивляет, почему новая областная власть с этим мирится.
Еще одна важнейшая проблема — водовод «Днепр-Кировоград». Там сменился руководитель, предприятие возглавил Анатолий Гросул, и я считаю, это кадровое назначение очень удачным. Что касается недавних отключений, я думаю, никакой объективной необходимости в них не было. Но это не просто техническое мероприятие «включил-выключил», за этим стоит здоровье людей, и энергетикам надо бы подумать, что в случае возникновения чрезвычайной экологической ситуации для них могут быть серьезные юридические последствия…
А последние назначения Николая Чигрина просто не хочу комментировать, честно вам скажу. Одно могу сказать, что это не на пользу гражданам города Кировограда. Я никого не хочу обидеть, ни Касьянову, ни других, но это не на пользу городу. Это какие-то личностные интересы. Для города это плохо.
