Почем молоко для народа?

Как только не называют в Украине сало. И национальным продуктом, и основной украинской валютой, и символом благополучия. И подобное уважительное отношение имеет под собой серьезную основу. Но в то же время кормилицей славянской семьи во все времена считалась не свинья, а корова. Да и для нас — нынешних — молоко наряду с хлебом было и остается стратегическим продуктом. Что же происходит сейчас на молочном рынке?

Сельчане бьют в набат. Они вновь готовы взяться, нет, не за вилы, но за нож. Объемы производства молочных продуктов в стране растут, затраты на содержание молочного стада увеличиваются чуть ли не каждый день, а перерабатывающие предприятия, по их мнению, необоснованно занижают закупочные цены. Те, в свою очередь, обвиняют сельчан в недобросовестности, в низком качестве сырья, кивают на сезонность производства молочной продукции и специфику регионов. Минагрополитики Украины со своей стороны пытается разрулить ситуацию путем установки фиксированной минимальной цены. И все вместе говорят о глубоком кризисе в отрасли…

Кто прав? Есть ли выход из тупика, в который загнаны и производители и переработчики молока? Поделиться своим мнением мы попросили представителей обеих заинтересованных сторон — председателя правления СПК «Колос» Викторию Куц и первого заместителя председателя правления Черкасского гормолокозавода (ТМ «Волошкове поле») Виктора Прокопенко.

— Итак, сельчане настаивают на государственном регулировании цен на рынке молока. Ваша точка зрения на попытку Минагропрома установить фиксированные цены на сырье?

В.К.: — Подобное решение мы рассматриваем как попытку защитить производителя. Во-первых, от сезонного колебания цен, которое нам, естественно, невыгодно. А во-вторых, обеспечить равные условия для сельхозпроизводителя, находящегося рядом с перерабатывающими предприятиями и в глубинке. Ведь что сейчас происходит? Чем ближе, например, к Киеву, тем выше закупочная цена, доходящая зимой и до 1,5 грн., а чем дальше — тем ниже, как, например, в Закарпатье, Хмельницкой, Винницкой, Одесской областях, где цена составляет 50-60 копеек. Кроме того, это попытка гарантировать нам, что даже самый серьезный переработчик не надумает завтра сбросить цену.

В.П.: — Подобный подход абсолютно справедлив, но он должен быть сбалансированным. Все участники рынка должны находиться в равных условиях. Если одни откровенно фальсифицируют масло, имея на этом 50-70% дохода, а честные производители, например, мы, ТМ «Волошкове поле», в лучшем случае имеем 3% рентабельности, то о каких же равных условиях можно говорить?

— Так ведь именно для этого министерство издало приказ о создании согласительных комиссий — чтобы определять соотношение закупочных цен на молоко, оптово-отпускных цен на продукцию и торговых надбавок?

В.К.: — Издало. Создали. Я сама участвовала в подобной комиссии по мясу. Но скажу откровенно — ничего, кроме нервотрепки, из этого не получилось. Участники заседаний напоминали крыловских Лебедя, Рака и Щуку. Так что неплохая идея опять не нашла своего нормального разрешения.

В.П.: — Для производства фальсифицированного масла молоко закупать не нужно вообще. Молоко закупают только честные переработчики.

— Существует еще Закон «О молоке и молочных продуктах», год назад вступивший в силу…

В.П.: — Он также существует только на бумаге. Толку никакого. Важно не придумать закон, а определить механизмы реализации его статей и отслеживать их исполнение. Механизмов нет. Это касается как производителей, так и переработчиков. В лаборатории ТМ «Волошкове поле» проводили эксперимент. Купили десять пачек масла на базаре от различных производителей и провели анализ. В половине масла не было ни одной молекулы коровьего молока. Да что говорить, если в законе указывается, что молочными продуктами считаются таковые, где молочное сырье составляет не менее 50 процентов от общего состава продукта! А остальные 50%? Химия? Кому нужны такие законы и такое масло? Так что правительство должно заняться серьезной калькуляцией. Плюс четко определить участников рынка. Потому что на самом деле лучше всех себя чувствуют посредники.

Купил Вася Пупкин себе молоковоз и начал заниматься бизнесом — скупать по подворьям молоко. Ему все равно, какого оно качества, здорова ли корова, чем ее кормят, как ухаживают. А чтобы по дороге молочко не испортилось, добавил химии. Сегодня известно полтора десятка химических веществ, которые посредники подсыпают в молоко, начиная от стирального порошка и заканчивая аммиаком. Такое молоко мы не закупаем вообще. Мы инвестируем в сырьевую зону: устанавливаем приемные пункты с охладителями и лабораториями, закупаем приборы, технику… Никакой посредник с такими инвестициями не справится. Вот почему архиважно сотрудничество сельчан непосредственно с заводом. Вместо того, чтобы платить посреднику, мы можем эти деньги заплатить тому, кто трудится возле коровы, у кого руки в мозолях!

— И все же. Возможно ли перераспределение рентабельности между производителями и переработчиками?

В.К.: — Возможно. Но кто это сделает? Ни одно перерабатывающее предприятие не будет делиться своими прибылями. Если же к процессу подключится государство, это уже будут не рыночные отношения. Здесь нужно другое. Сельхозпроизводитель от государства должен получать дотацию. На мясо хоть и небольшая, но дотация есть, а на молоко — нет. Точнее она есть — опять же, только на бумаге. А ведь от этого зависит и цена продукта, поступающего в магазины. И чтобы цены не прыгали, часть затрат на себя должно брать государство. Так делается во всех цивилизованных странах.

В.П.: — Я опять вернусь к проблеме посредничества. Доля рентабельности перерабатывающих предприятий колеблется от 3 до 7 процентов. Рентабельность у посредника — 10-15%. Чувствуете разницу? Частник сам позволяет себя обворовывать, сдавая молоко посредникам по 60-70 копеек. Мы же сразу (!) платим 80-85 коп. Причем это за некачественное, низкосортное молоко, а за хорошее — гривню и больше. Например, наша торговая марка «Волошкове поле» работает для самых маленьких потребителей, и мы крайне заинтересованы в качественном сырье. Чтобы жирность, плотность и белок молока соответствовали норме. Чтобы в молоке не было воды из лужи и стирального порошка. Кроме того, чтобы под контролем был весь процесс производства молока. Ни для кого не секрет, что есть ушлые сельчане, которые снимают сливки, разводят молоко водой — бадяжат, а потом требуют гривню двадцать. То есть они сами портят свой товар! А ведь нам еще придется это сырье очищать. И даже очищенным годится оно только для производства технического казеина, из которого потом делают клей для обуви. Молоко для сырочков, кефира и йогурта мы берем только у крупных колхозов, где процесс дойки, охлаждения и доставки на завод строго контролируем.

— Какой должна быть ценовая политика, чтобы производство молока стало рентабельным?

В.К.: — Крупный переработчик может себе позволить платить высокую цену, а для мелкого такая расточительность смерти подобна. В идеале же себестоимость производства должна быть научно обоснованной, с закладыванием в нее всех технических требований к молоку.

В.П.: — Если посчитать по календарному году, мы платим в среднем не менее 1,2 грн. за литр молока, а в осенне-зимнее время — больше. Кроме того, мы дополнительно выплачиваем колхозам дотацию — 20% от цены молока. За качество.

— Еще один вопрос, который очень волнует сельчан: почему с удешевлением молока не падает цена на готовую продукцию?

В.П.: — Почему? Падает. Мы, например, на масло торговой марки «Волошкове Поле» снизили цену с 15 до 11 гривен за килограмм. Мы вынуждены это делать. Рынок, к сожалению, переполнен дешевыми некачественными продуктами. То же масло сейчас производят все, кому не лень. Закупили пальмовый жир, соевый белок, краситель и ароматизатор, взбили в подвале до однородной массы — и на рынок, по 7 грн. Потребитель клюет на низкую цену, не подозревая, что же на самом деле он ест. А настоящее масло не может стоить дешевле 11 грн. за килограмм при закупочной цене молока 90 коп.

— Какой же выход вы видите из сложившейся ситуации?

В.П.: — Что касается частных подворий, то должна быть проведена идентификация коров. О ней ведется очень много разговоров, пишутся бумаги, но дело пока стоит. Как можно покупать молоко с рук? А вдруг у коровы мастит, туберкулез или лейкоз? У каждой буренки должен быть свой санпаспорт. Ветеринар должен заносить в него все данные о животном.

Нужно навести порядок на рынке сырья путем исключения недобросовестных посредников. Чем занимается ветеринарная милиция? А вот если бы остановили молоковоз, проверили документы и провели тест на наличие в молоке посторонних ингибирующих веществ. Есть таковые? Составили протокол, завели уголовное дело — и на скамью подсудимых…

Необходимо категорически запретить использование в производстве веществ немолочного происхождения, особенно пальмовых, химических и иных жиров. Из пальмового жира во всем мире делают мыло и шампунь. А мы его едим! Нужно срочно запретить продажу молока и масла на рынках, вне специализированных торговых точек. ТМ «Волошкове поле» ведет войну против использования пальмовых жиров, но, когда выходит закон, разрешающий их применение, руки опускаются. Будет ли когда-нибудь наведен порядок? Надеюсь.

— И последний вопрос. Каким вы видите развитие молочной отрасли. Кто напоит нас молоком?

В.К.: — Будущее за сельхозпредприятиями. Частный сектор не накормит государство ни молоком, ни мясом. Кто в селе сейчас еще держит коров? В основном пожилые люди. Молодежи это не нужно и неинтересно. Уже сегодня прирост объемов производства произошел именно за счет крупного производителя. Да и перерабатывающим предприятиям удобнее работать с нами — есть реальный контроль за качеством. Так что, думаю, постепенно и мы придем к мировому стандарту, где 80 процентов молока производится в крупных хозяйствах, а остальное — мелкими фермерами. На подворьях же будут держать коров лишь для собственных нужд.