Сталкеры поселка Нового

С руинами времен Второй мировой войны сравнили это место авторы письма в редакцию. На самом деле все выглядит еще страшнее. Это — «зона». Та самая — описанная братьями Стругацкими в фантастической повести «Пикник на обочине» и талантливо воспроизведенная Андреем Тарковским в фильме «Сталкер». Для тех, кто не читал и не видел: «зона» — место, где приземлились пришельцы из космоса, передохнули «на обочине» и улетели, а там, где они останавливались, начали происходить странные вещи. Ходят в «зону», рискуя получить пулю от охраны, только сталкеры — искатели удачи. Кто-то действительно за удачей, кто-то — за смертью…

Но если в «Сталкере» есть своя, пусть страшноватая, но завораживающая красота, то в «зоне», которая досталась поселку Новому как наследство знаменитой перестройки, никакой красоты нет и близко. Да, это уже руины. И, глядя на это место, можно испытать только одно чувство — ужас. Здесь, в этих руинах, 9 апреля погиб 17-летний Алексей Н. (имя по этическим соображениям изменено) — житель поселка, учащийся ПТУ. Произошло это чуть больше месяца назад, но слухи и домыслы вокруг трагедии продолжают тревожить небольшой поселок, административно входящий в состав Кировограда. Расположена «зона» на территории завода, ради которого и строился в свое время поселок. Это печально известный ЧЛЗ — чугунолитейный завод, потерявший портфель заказов на рубеже 1980-1990 годов.

Документ

Карта выезда «скорой помощи» № 22263. 9.04.2005 г. Адрес вызова — ЧЛЗ, центральная проходная. Причина вызова — поражение электротоком. Принятие вызова — 19.24. Прибытие на место — 19.33. Возвращение на станцию — 20.35. Вызов был зарегистрирован с тел. № 59-43-87, охрана. Диагноз — смерть до приезда бригады. На территории ЧЛЗ еще с 2-мя друзьями собирал металлолом (…), друзья обнаружили лежащим без признаков жизни. Рядом электроприбор под напряжением. (…) Пока вызвали «скорую», до приезда прошло минут 30-40. Реанимация без эффекта. В милицию сообщено. Подпись.

Вопрос после чтения документа возникает один. «Скорая помощь» после получения вызова добралась до места за 9 минут. Но почему «пока вызвали: прошло минут 30-40» — может быть, пострадавшего можно было еще спасти?..

Реконструкция

— Если бы его не отбросило от шин с напряжением 6 киловольт, они бы все трое так и остались здесь, — рассказывает главный инженер теплоснабжающего предприятия «Теплоэнергетик» Петр Коваль, его одного из первых вызвали на место происшествия, при нем проходило освидетельствование тела судмедэкспертом.

Но, чтобы реконструкция случившегося была полной, нужно начать издалека.

ЧЛЗ — это только общее понятие. Сегодня на этой большой территории сосуществуют несколько разных предприятий. Одно из них — «Теплоэнергетик». В прошлом — котельная, которая снабжала теплом и завод, и поселок. У каждого из этих предприятий — своя охрана и свои охраняемые объекты.

— Наша территория ограничена, — показывает Петр Алексеевич, — этим забором. У нас здесь своя охрана. Распределительный пункт, от которого мы получаем электроснабжение, расположен в здании бывшей компрессорной станции — на территории завода.

— Разделение территорий было проведено документально?

— Да. Но собственно распределительный пункт, хотя он не на нашей территории и не в нашем здании, обслуживается нашими электриками. Вход в него надежно заперт, окна закрыты решетками, лаз через кабельный канал, через который, по всей видимости, и произошло проникновение из помещения бывшей компрессорной станции, был заварен.

Кому же принадлежит само здание? Представитель охраны, которая вызвала «скорую помощь», на этот вопрос ответил так:

— Это отдельно стоящее здание.

— Это ваш объект?

— Нет.

Ответ на этот вопрос мы попытались получить и у председателя правления ОАО «Кировоградский литейный завод», который мог бы считаться преемником прежнего ЧЛЗ. Передали нам его — увы! — через третьи руки (как передали, так и воспроизводим):

— На территории завода случаев гибели людей от электрического тока не было — завод отключен от электроснабжения с 2002 года.

Как выяснилось из бесед с должностными лицами на территории завода (или чья она уже?),
9 апреля, незадолго до трагедии, группу молодых людей (и было их четверо, а не трое) видели, как минимум, дважды. Видела охрана «Теплоэнергетика» — и потребовала покинуть территорию. Видела и охрана, которая двумя часами позже вызвала «скорую» — и якобы даже убедилась, что «сталкеры» территорию покинули. Факт же остается фактом: Алексей Н. получил поражение электрическим током. Как это произошло, реконструировать не беремся. Единственное, что можем засвидетельствовать, — проникнуть в помещение бывшей компрессорной станции совсем не трудно. Окна выбиты, от оборудования не осталось и следа, кабельные каналы открыты. На советских заводах их обычно закрывали металлическими щитами, но куда подевался тот металл, угадать несложно. Следы прежних набегов видны и в самом распределительном пункте…

Цена жизни — 10 грн.

«Зона» — беда всего поселка. Как рассказывают его жители и должностные лица местного самоуправления, с наступлением тепла и до зимних холодов «сталкеры» идут туда как на работу. Это место заработков не только для бомжей, но и для подростков, начиная с учащихся пятых-шестых классов — чаще из неблагополучных, асоциальных семей, но не обязательно только из неблагополучных.

Поселковая власть борется с этим как может. Но многое ли она может? Аминат Кожанкова, инспектор поссовета по делам несовершеннолетних, говорит о беседах, которые проводятся в школе, о попытках предостеречь детей от «сталкерства». Но когда твой сосед по парте «сходил в зону» и хвастается, сколько там «заработал», как уберечься от соблазна? Тем более что, по общему убеждению подростков, это совсем не воровство — это такая работа! А сколько можно «заработать» в «зоне»? В отношении четверки, которая расплатилась 9 апреля за свой «поход» человеческой жизнью, довелось услышать такое мнение: ну могли, возможно, получить гривен сорок… По десять гривен на человека!.. А случай гибели «сталкера» в «зоне» — здесь не первый…

Пытается поселковая власть бороться с этой бедой и по-другому: добиваясь закрытия нелегальных пунктов приема металлолома. Но Ольга Мельник, секретарь поселкового совета, не исключает: «крышует» их… сама милиция, которая и должна была бы с ними бороться…

«Он был еще жив»

О последних минутах погибшего Алексея Н. рассказали сами участники той злосчастной «экспедиции в зону», которые не побоялись прийти в редакцию. Но прежде я, автор, хочу отмести возможные претензии к газете со стороны любых должностных лиц. Каждое слово в этой публикации подтверждено — если не документом, то диктофонными записями. Практически в каждом разговоре, которые здесь процитированы, участвовало не менее трех человек. Кроме того, подчеркну: слово «зона» не относится ни к КЛЗ, ни к «Теплоэнергетику», ни к какому-либо другому предприятию, расположенному на той же территории. Когда предприятий много, а охрана у каждого своя, в «зону» способны превратиться как раз те территории и объекты, которые ничья охрана не считает «своими». Или же… Нет, об этом чуть позже.

Как рассказали юные «сталкеры» (одному 16, другому 17 лет), в «зону» они пошли не впервые. И, по их словам, таким «походам» охрана (не будем уточнять, какого из предприятий) не препятствует — но при одном условии: «нужно делиться». Потому-то и считают «сталкеры» свое занятие не воровством, а наоборот — чем-то вроде работы. Когда же их друг попал под напряжение, они вытащили его из кабельного канала и бросились искать взрослых, чтобы вызвать «скорую помощь».

— Он был еще жив, — уверяет мой 16-летний собеседник, — даже когда мы дотащили его до проходной, у него еще прощупывался пульс, и мы пытались делать ему искусственное дыхание!

Почему в этот момент не пришли на помощь взрослые, у подростков нет разумных объяснений…

Однако объективность требует, чтобы было представлено мнение всех сторон. По этой причине мы пригласили к разговору и охрану (вновь не будем уточнять, какого предприятия, — собеседник просил не называть его имени — просто воспроизведем этот диалог). Итак, мнение другой стороны:

— Растерялись сами эти ребята. И кто бы что теперь ни говорил, как якобы развивались события, — это только версии. Поселок у нас небольшой, и все друг друга знают. Я сам этих ребят ловил на территории не раз и объяснял, что когда-нибудь это добром не кончится.

— А как насчет утверждения, что «сталкеры» делятся с охраной?

— Это легенда поселка. На самом деле мы каждый день кого-то ловим, выпроваживаем, сдаем в милицию, а они лезут вновь и вновь. И таких не очень много — человек пятнадцать, от силы двадцать — одни и те же люди, бомжи и молодежь.

— Но вы согласны, что с этим нужно навести порядок?

— Если говорить о нашем предприятии, то порядок есть. Я бы сказал иначе: родители должны обращать внимание на своих детей и знать, где они и чем занимаются.

Но в заключение все-таки нужно привести мнение авторов письма в редакцию — родителей погибшего. Они убеждены: с наступлением лета заводская территория бывшего ЧЛЗ вновь превратится в прииск.

— Моего сына не вернуть, — говорит убитая горем мать, — но нельзя допустить, чтобы там гибли другие дети.

Позиция районной прокуратуры уже известна — отказ в возбуждении уголовного дела «в связи с отсутствием состава преступления». Но не слишком ли поверхностна такая позиция?

Мы, журналисты, — не следователи и не судьи. Но проведенное журналистское расследование заставляет сделать вывод: смертельно опасная «зона», которая кроме всего прочего калечит души, должна быть ликвидирована раз и навсегда. И если для этого нужны другие, более компетентные расследования, то пусть ими и займутся более компетентные должностные лица.