Алексей Иванович: «Норма жизни — делиться музыкой»

МАЛАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ КИРОВОГРАДСКОЙ РОК-МУЗЫКИ

«Украина-Центр» продолжает ворошить историю кировоградского рок-музыкального движения. В очередном выпуске МЭКРМ (состоящем из двух частей) мы расскажем о музыкальном журналисте, телеведущем, диджее, продюсере и просто меломане с огромным стажем Алексее Ивановиче, внесшем свою — объективно говоря, немалую — лепту в дело популяризации в нашем городе рок-музыки на рубеже 1980-90-х годов.

Кировоградские любители музыки прекрасно помнят телевизионную передачу «Рок-полигон» (между прочим, одну из первых в Советском Союзе тематическую телепрограмму о роке!!!), эфиры на радио и рок-вечера в лектории, которые вел Алексей Иванович. А как можно забыть его уже легендарный магазин-клуб Rock You? Музыкальное агентство Ивановича «Красный клин» организовывало выступления в Кировограде чрезвычайно популярных на то время групп «Мастер», «Ария», «Коррозия металла», «Черный обелиск», «Хеллрейзер», «Лепрозорий», «Маркиза» и так далее, а также кировоградских рок-команд: «Реаниматор», Smile of death, «Засада», ЛЭП…

Свою любовь к музыке Алексей Иванович называет… ненормальной. «Меня можно диагностировать, как больного человека, — говорит он. — И болезнь эта называется “Меломания”. Я типичный меломан — человек, который никак не может обходиться без звуков музыки. Меня раздражает и угнетает тишина, она мне нужна где-то раз в месяц. А так я постоянно живу внутри звуков. Еду ли я на работу в метро, или на автобусе в Кировоград, всегда слушаю плеер. Дома, приходя с работы, первым делом беру в прихожей пульт дистанционного управления и включаю CD-проигрыватель. Музыка — это уютный комфортный фон моей жизни».

Увлеченно и, что самое главное, осмысленно слушать музыку Алексей начал в далеком 1965-м году…

«Я отчетливо помню свое детство с пяти лет, — вспоминает Алексей. — Именно в этом возрасте я начал слушать музыку. У нас дома был катушечный магнитофон “Яуза”, много записей модных советских эстрадных артистов, поэтому в доме постоянно звучала музыка тех лет. Мы всей семьей смотрели “Голубой огонек”, позже — “Песню года”, папа записывал с телевизора на пленку выступления артистов — таких, как Эдита Пьеха, Лев Барашков, Вадим Мулерман, Муслим Магомаев, Владимир Трошин, Иосиф Кобзон, совсем молодые тогда Лев Лещенко и Алла Пугачева. Так что музыку я полюбил благодаря папиным катушкам, на которых были записи советской эстрады, и благодаря маминому пению. Она всегда пела, что бы ни делала: готовила, убирала. У нее и сейчас очень красивый голос, и она по-прежнему часто поет. Вот этот фон привил мне любовь к музыке, без которой я сейчас не могу жить.

В 11-летнем возрасте начался мой маленький рок-н-ролл. В 1971 году простого советского пионера порвали пополам «Косив Ясь конюшину» в исполнении «Песняров», «Мой адрес — Советский Союз» ВИА «Самоцветы». Эти две песни, а также «Ничего на свете лучше нету…» из мультфильма «Бременские музыканты» — стали тремя маленькими китенками, которые легли в основу моего музыкального мира и которые заставили меня по-другому посмотреть на музыку.

Еще через три года наша семья переехала из небольшого (на 200 тысяч населения) города Южноуральск в город-миллионник Пермь, где я жил с 14 до 28 лет и сформировался как личность. В новом классе своей новой школы я познакомился с моим будущим лучшим школьным другом, который тоже любил музыку. Он не слушал эстрадных исполнителей-солистов, он отдавал предпочтение только вокально-инструментальным ансамблям. И я тоже начал слушать преимущественно ВИА. Абсолютно все, что тогда было доступно на пластинках, гибких и виниловых, продававшихся в магазинах «Мелодия»: «Веселые ребята», «Поющие гитары», «Голубые гитары», «Добры молодцы» и т.д. Все то же самое, что слушали другие сверстники, еще не поддавшиеся «тлетворному» влиянию Запада (поскольку наша семья была типичной советской, то зарубежную музыку, настоящую рок-музыку, я узнал позже, чем следовало бы).

Тогда же не было Интернета (улыбается. — Авт.), где можно узнать все-все-все о любой музыкальной группе. Источниками информации о зарубежных музыкальных коллективах для советских меломанов были журналы «Ровесник», «Студенческий меридиан» и, конечно же, популярный литературно-музыкальный иллюстрированный звуковой (!!!) журнал «Кругозор», выходивший раз в месяц. В этом журнале всегда печатались заметки о каких-то музыкантах, а несколько страниц сопровождались гибкими пластинками. В том числе благодаря «Кругозору» многие в Союзе узнали, кто такие Джон Леннон, Ринго Стар, Джордж Харрисон, Пол Маккартни. Иногда в магазинах «Мелодии» можно было купить что-то из зарубежной эстрады, а если очень повезет — записи «ливерпульской четверки». Если не ошибаюсь, «Мелодия» выпустила три или четыре миньона «Битлз». На конвертах пластинок «битлов» (так группу именовали по-советски, в те годы редко кто говорил «Битлз») даже не печаталось название группы! Просто красовались буквы ВИА, и дальше шел перечень песен. В скобочках обязательно указывали авторов текста и музыки, и уже по фамилиям Леннон/Маккартни мы сами догадывались, что это «Битлз».

— Алексей, а вы только слушали музыку или сами пробовали научиться играть на музыкальных инструментах?

— В пятнадцать лет я уже сформировался как нормальный меломан, для которого музыка — первый интерес в жизни. Моей любви к музыке еще поспособствовало то, что дед Иван (он хорошо играл на гармошке) однажды подарил мне баян. Соответственно, я должен был «отрабатывать» подарок и три года учился «тягать» баян, играл русские народные песни, эстрадные композиции. Я совсем не горел желанием научиться играть на баяне, в свободное от школы время я хотел, как все мои сверстники, играть в хоккей, футбол, ходить на рыбалку, кататься на велосипеде и так далее, но из любви к деду терпел и вынужден был ходить на уроки к репетитору. Только по прошествии трех лет занятий я объявил, что больше так не хочу, и мне разрешили бросить. Потом я озадачил дедушку тем, что хочу играть на гитаре, и он подарил мне гитару…

Дима Четвергов — есть такой талантливый московский гитарист — как-то сказал мне: «Леша, музыкант может добиться успеха только через задницу. Вот ты сидишь на стуле, учишься играть или что-то репетируешь ТАК долго, покуда задница не заболит от сидения на одном месте». А поскольку я человек ленивый, непоседливый и неусидчивый, то играть на гитаре я тоже не научился. Попиликал что-то на примитивном уровне, а потом бросил. На первых курсах университета я играл на ударных в студенческом ансамбле, но музыкантом так и не стал.

В какой-то момент я для себя решил: лучше хорошо слушать музыку, чем плохо играть. Начиная с 1979 года я даже не пытаюсь играть на каких-либо музыкальных инструментах, только слушаю музыку.

В чем заключается мое призвание (работа, увлечение, жизнь) все эти годы? Я популяризирую то, что люблю. Это очень простой подход: послушал хорошую песню сам — поделись ею с друзьями. Еще когда я был подростком, то включал музыку погромче и выносил колонки на балкон, чтобы звучало на весь двор. Кое-кто приходил с требованием убавить звук, но были и такие, кто приходил поинтересоваться, что за группа играет, и просили переписать им! Делиться музыкой — это моя норма жизни. Что бы я ни делал, чем бы ни занимался в жизни, я постоянно делюсь музыкой с окружающими.

Проповедник рока

Алексей Иванович: — Хорошая возможность «делиться» музыкой — это дискотеки, которые я «крутил» начиная с 1978 года. Моя первая дискотека времен учебы в Пермском университете была приурочена ко дню рождения Элтона Джона. В аудитории мы задвинули под стены парты, задернули шторы, сначала я прочитал лекцию, кто такой Элтон Джон, потом — танцы под его песни. Дальше карьера диск-жокея пошла по нарастающей. Я начал проводить дискотеки на факультете, потом — «корпусные» (на два-три факультета), потом — университетские и в итоге стал одним из модных ди-джеев в универе. Потом кто-то подсказал попробовать свои силы во Дворце культуры, и я стал проводить дискотеки в ДК. С 1978 по 1986 год я работал диск-жокеем.

Чем отличались дискотеки тех лет от нынешних? Раньше дискотеки проводили в основном люди, влюбленные в музыку, продвинутые в области музыки (по сравнению с общей массой), а не случайные люди с улицы. Ди-джеи тех лет сами слушали хорошую музыку и при любой возможности пропагандировали ее.

На дискотеке нужно танцевать. Поэтому ди-джеи вынуждены были, отдавая в душе предпочтение классическому року, знать актуальную танцевальную музыку и использовать ее на дискотеках. Я всегда популяризировал ту музыку, которую люблю сам. «Медляками» у меня были баллады Джона Леннона, Uriah Heep, Pink Floyd, Genesis. Сегодня это странно и смешно вспоминать, как в промежутках между типичным диско и эстрадной попсой звучали рок-баллады… А еще в начале 1980-х у меня был прикол — проводить дискотеки в режиме рок под девизом Long Live Rock’n’Roll. В этой дискотечной программе не было места диско и попсе. Люди, которые еще вчера танцевали под Boney M, с улыбками на лицах виляли бедрами под старый добрый рок-н-ролл! Правда, немного убавилось публики, и через года полтора мы поменяли формат Long Live Rock’n’Roll на более «человеческий».

В 1986 году у нас с женой родился ребенок, и, поскольку супруге не нравилась моя работа на дискотеках (где всегда было много девушек), я бросил это дело, но бросать музыку не хотел и по совету директора Дома культуры организовал клуб меломанов «Драйв» — как раз в те годы в СССР наблюдался пик движения металистов. В клуб приходили «металлюги»: ребята в кожаных куртках, с браслетами, в перчатках с шипами, с прическами, как у Кинчева, которым не нужны были ни дискотеки, ни попса, и таких ребят мы учили уму-разуму. Мы собирались в лекционном зале вместимостью человек на сто (зал всегда был битком забит!), рассказывали новости из мира рок-музыки, слушали музыку, смотрели видеоклипы и видеозаписи концертов (в 1984 году в Перми уже появились первые советские видеомагнитофоны). Здесь же, в ходе лекции, меломаны обменивались между собой пластинками, кассетами, бобинами, новостями. Люди расширяли свой музыкальный кругозор, внутренне развивались. Если честно, лекторий в плане популяризации музыки давал куда больше, чем рок-дискотеки.

Тогда же я приобрел первый опыт работы на телевидении в прямом эфире — меня приглашали в качестве гостя, как представителя клуба металлистов «Драйв», на телевизионные передачи, посвященные рок-музыке. Кроме этого, с 1981 по 1988 год раз в месяц я делал для пермской газеты музыкальную страницу «Нота», где печатались новости из музыкальной жизни, интервью артистов. Если использовать современную терминологию, можно сказать, я был музыкальным тусовщиком. Причем я посещал не только все концерты, которые проходили в Перми, но специально ездил в Москву, Питер, Свердловск и т.д. тусоваться на концертах рок-музыкантов и записывал интервью для пермской газеты с Владимиром Кузьминым, Александром Барыкиным, Константином Никольским, Евгением Хавтаном. Со многими музыкантами, с которыми я познакомился в те годы, мы по сей день поддерживаем дружеские отношения: с Кузьминым, Андреем Большаковым, Валерием Кипеловым, Виталием Дубининым, тем же Хавтаном…

Еще в период жизни в Перми я начал организовывать и проводить концерты рок-групп, благо, с началом эпохи перестройки и хозрасчета появилась возможность для нормальной коммерческой деятельности. Можно было продать билеты на концерт, заплатить артисту, сколько он скажет (например, 1000 рублей, а не 20 рублей гонорара, как раньше, когда проведением концертов занималась только государственная концертная организация), заплатить за аренду помещения, а «сдачу» оставить себе. Почему многие советские известные артисты стали миллионерами в конце 1980-х? Потому, что собирали целые стадионы публики: десятки тысяч зрителей за концерт. У музыкантов появилась возможность зарабатывать столько, сколько они стоят. Многие артисты тогда обогатились. Некоторые — незаслуженно, но некоторые — наконец-то — заслуженно…

Поэтому, когда в конце 1980-х я переехал в Кировоград, то на новой, незнакомой для себя территории продолжил заниматься своим любимым делом — популяризировать музыку…

(В продолжении интервью читайте рассказ о части жизни Алексея Ивановича, непосредственно связанной с Кировоградом.)

---

P.S. Автор выражает признательность директору бюро металлического джаза «Берн» Эдуарду Геве за содействие в организации интервью.

Вторая часть