От «Дирижабля» до «Контакта»

Продолжение. Начало в «УЦ» №48 от 2.12.2010.

Вашему вниманию предлагается вторая часть увлекательного рассказа ветеранов кировоградской музыкальной сцены Леонида Омельяненко («Контакт»), Валерия Новикова («Дирижабль») и Владимира Олейника («Новый Дирижабль», «Калейдоскоп») о зарождении и становлении рок-музыки в нашем городе.

До «Контакта»: Кировоград

Владимир Олейник: — 1976 год, я учусь на четвертом курсе КИСМа (вообще я хотел быть летчиком, поступал в летное училище — одновременно с Лешей Омельяненко, там мы с ним, собственно, и познакомились, — но не прошел по конкурсу), играю с друзьями на музыкальных вечерах, на танцах. Как-то раз Саня Игнатьев, ныне покойный, пригласил меня устроиться музыкантом в клуб работников госторговли. Это была очень обеспеченная организация, которая могла себе позволить купить новую, самую современную на тот момент музыкальную аппаратуру. Нас устроили сантехниками, электриками на полставки, и мы могли спокойно репетировать и выступать в клубе. Тот состав вокально-инструментального ансамбля был своего рода предтечей «Контакта»: Саня Игнатьев (гитара), Костя Пилипюк (бас-гитара), Володя Сулимов (клавишные) и Володя Олейник (ударные, гитара, саксофон).

Володя Сулимов сейчас живет в США, работает по своей основной специальности, инженером на АЭС. Вообще многие из музыкантов того времени не имели специального музыкального образования! Процентов девяносто — это были талантливые самоучки. Параллельно с нами играли ученики музыкальных школ, Кировоградского музыкального училища. Нужно отдать должное нашему музучилищу с его богатыми традициями воспитания музыкантов. Кадры училища всегда очень высоко ценились…

Коллектив тогда у нас получился хороший, мощный. Мы объездили множество всевозможных творческих конкурсов, заняли массу первых мест. Ездили с концертами на прокладку газопровода «Дружба», выступали перед строителями (а потом «фарцевали» музыкальными пластинками, купленными либо выменянными у иностранцев). В 1980-м году мы подготовили специальную программу и поехали в Подмосковье «обслуживать» Олимпиаду. Примерно в это время коллектив из клуба работников госторговли перешел работать в Кировоградскую областную филармонию…

Валерий Новиков: — Я добавлю два слова о начале 1980-х. Вместе с Московской Олимпиадой немного приоткрылся железный занавес, и сюда, в Союз, разом хлынуло очень много иностранной музыки. Например, тот же романтический хард, типа «Скорпионов». Изменилась существовавшая в СССР музыкальная стилистика, появились новые музыкальные направления, в том числе — рок.

Владимир Олейник: — Состав нашей группы время от времени менялся, коллектив трансформировался, музыканты вообще народ не слишком постоянный. Сначала Костю Пилипюка забрали в Советскую Армию, потом он вернулся — я ушел служить. После демобилизации я устроился работать в филармонию, здесь как раз организовывался новый коллектив, назывался он «Эстрадное ревю “Калейдоскоп”». В составе ревю выступали выпускники Киевской школы эстрадно-циркового искусства, шоу лилипутов «Маленькие» (сильно обижались, когда их называли лилипутами), и нужны были музыканты, которые бы аккомпанировали циркачам. В качестве вокально-инструментального ансамбля «поддержки» также взяли Костю Пилипюка, Славика Наумова, Володю Сулимова, Саню Игнатьева, еще двух киевлян, игравших на духовых инструментах. Во втором отделении программы мы полностью играли сами. Как правило, «полусоветские» вещи — композиции из слов советских поэтов-песенников, положенные на иностранную музыку. Но нам хотелось играть совсем другую музыку. Когда выпадало свободное время, неделя-две между гастролями, мы сочиняли свои вещи (Костя — по сути, идейный вдохновитель и организатор будущего «Контакта» — писал серьезную инструментальную музыку), исполняли джаз-рок, симфо-джаз. Вскоре в «Калейдоскопе» начались разброд и шатания. Чтобы больше не находиться на втором плане у киевских циркачей, мы решили создать музыкальную группу…

До «Контакта»: Сибирь

В свое время вокалистами рок-группы «Контакт» кировоградской филармонии были такие неординарные музыкальные личности нашего города, как Михаил Пахманов, Сергей Демин, Александр Царюк. Одним из последних по счету вокалистов «Контакта» является Леонид Омельяненко, чей юбилейный концерт стал поводом для старинных друзей-музыкантов собраться вместе на сцене. Леонид родился и вырос в Краснодаре, а в Кировоград переехал уже в начале 1970-х, после окончания школы, ведомый мечтой о небе…

— Дядя работал на «Пишмаше», и он предложил приехать сюда, попробовать поступить в летное училище, — вспоминает Леонид Омельяненко. — Но попытка оказалась неудачной. Здоровье не подкачало, знания были, но не нашлось нужных знакомств… Соответственно, после этого все свободное время уделялось увлечению музыкой. Играл на танцах в Парке Ленина, а потом меня пригласили в ресторан «Весна». Там я работал с очень хорошими музыкантами, такими, как Игорь Золотарев, гитарист от Бога, уже покойный. Ему, кстати, не так давно сделали персональную страничку на Ютюб. Можно посмотреть записи его концертов и последнее прижизненное видео.

Весной 1977 года в Кировоград с гастролями приехала команда из томской филармонии — ВИА «Поющие струны». Музыканты ужинали в «Весне», послушали, как я пою, и предложили поехать с ними. Когда я начал выходить на сцену, когда мне в томской филармонии выписали трудовую книжку (запись: артист), когда меня «приняла» комиссия и стартовали первые взрослые гастроли — с этого момента началась моя профессиональная творческая карьера. Тогда при приеме на работу в филармонию профильное музыкальное образование особо не требовалось. Достаточно было способностей, возможностей играть, желания и хотя бы немножко таланта…

Я сначала боялся: как жить в Сибири, там же очень холодно? Но оказалось, что в самом Томске мы бывали только на Новый год — приезжали расписаться в ведомостях о зарплате (саму зарплату высылали на гастрольный трафик) и отработать обязательные «елки». Все остальное время проводили на гастролях: Россия, Казахстан, Белоруссия, Украина, Прибалтика. Часто выступали на солидных площадках больших городов уровня Москвы, Минска, Киева на одном уровне с такими известными на то время артистами, как Владимир Мулявин (основатель и художественный руководитель белорусского вокально-инструментального ансамбля «Песняры». — Авт.), ВИА «Веселые ребята»…

Тогда были хорошие гастроли, интересные. А какие замечательные проходили фестивали! Например, на «Тамбовских зорях» мы работали в течение пятнадцати дней подряд, встречались с такими коллективами, как ансамбль Клавдии Шульженко, «Поющие юнги» Игоря Крутого (он тогда работал в Николаеве), «Веселые ребята», «Песняры». Четыре коллектива жили в одной гостинице, когда все вместе собирались, выставляли аппаратуру и устраивали джем-сейшн. Было весело. Очень даже. Не без «этого», но в меру, конечно же…

Когда началась профессиональная деятельность, отношение к музыке стало другим, более серьезным. А потом я женился. Супруга категорически не принимала гастрольное «кочевничество», тяготела к оседлой жизни. Мы переехали в Алтайский край, я устроился в барнаульскую филармонию, но надолго там не задержался.

Кстати, ребята уже рассказывали об обязательном наличии в творческой программе патриотической части, так вот, с барнаульским периодом моей карьеры связана одна забавная история на эту тему. Работал в филармонии Барнаула цыганский коллектив. Сдают они как-то перед гастролями свою концертную программу худсовету. А патриотической «шапки» у них нет. Председатель совета с недоумением спрашивает: «Где что-то про Ленина, что-то про партию? Все, сдача программы откладывается на неделю, пока не сделаете нормальную шапку». А художественный руководитель ансамбля говорит: «Не нужно неделю, пять минут подождите, сейчас все сделаем». Открывается занавес: сидят на сцене цыгане, выходит худрук и громко спрашивает: «Кто нам дал свободу?» Все хором: «Ленин!» И дальше пошли петь и танцевать…

Сейчас, когда вспоминаешь 1970-80 годы, все эти запреты, табу, рапортички, приемные комиссии выглядят настолько абсурдно… Нельзя было петь на английском языке, на итальянском, нельзя было петь песню об Одессе («Ах, Одесса, жемчужина у моря…»)! Как-то я работал в ресторане «Кировоград», пою песню на английском языке, и тут в зале появляется цензурная комиссия. На следующий день председатель комиссии — был такой человек по фамилии Ворона — вызывает на ковер, вычитывает: «Представляете, я захожу в ресторан, а он поет песню на английском языке! Видит меня и не стесняется!» Я сижу, все это слушаю. Стыдно, конечно…

Музыканты, дорожившие своим именем, не могли себе позволить все время играть одно и то же. Поэтому, как правило, в рапортичку записывались «обязательные» песни советских поэтов и композиторов (потом велись подсчеты: сколько раз были спеты песни на слова, музыку такого-то и такого-то, и затем им, соответственно, начислялись гонорары за каждое исполнение), а на концертах мы исполняли и зарубежные, и свои вещи. Хотя, если заранее знали, что будет проверка, то пели «правильный» репертуар.

— Леонид, а как в те годы обстояло дело с музыкальными инструментами? Если ваши «предшественники» изготовляли инструменты своими руками, то в 1980-е уже можно было хотя бы что-то приобрести в магазинах?

— В принципе при наличии знакомств и связей фирменный инструмент можно было купить, но за большие деньги. Хорошая японская электрогитара стоила 4000-6000 рублей, как автомобиль «Жигули».

Владимир Олейник: — В Черкассах был такой мастер Женя «Фендер», который в своей мастерской изготовлял самодельные электрогитары, вообще не отличимые от фирменных американских «Фендеров»!..

Леонид Омельяненко: — Музыканты копили деньги, одалживали на покупку инструментов. Я купил себе ревербератор (аппарат для производства эффекта эха и придания голосу объемного звучания) за 4,5 тысячи рублей, так меня все знакомые — не из числа музыкантов — называли чокнутым. Вместо «Жигулей» купить вот такую коробочку (показывает руками размеры ревербератора. — Авт.). Филармония не могла приобретать такую аппаратуру, они покупали что-то попроще. Но каждому уважающему себя музыканту нужно было иметь собственный инструмент. И если играешь в эстрадном коллективе филармонии на своем инструменте — то тебе дополнительно доплачивают амортизацию за его использование.

Окончание в следующем номере.