В один из январских дней в редакцию нашего еженедельника позвонили две жительницы Долинской, работающие в лаборатории при Криворожском ГОКОРе. Женщины, назовем их Татьяна и Людмила, просили помочь им быть услышанными, в первую очередь руководством комбината. Ранее они, куда бы ни обращались, куда бы ни писали, всюду наталкивались на глухую стену непонимания. В двух словах фабула проблемы такова: Татьяна и Людмила считают, что работа в лаборатории с неизвестным химикатом нанесла ущерб их здоровью. Но доказать это на месте оказалось практически нереально. Для того, чтобы на месте выяснить подробности конфликта, в Долинскую отправился корреспондент “УЦ”.
В черной металлургии существует несколько различных технологий обогащения руды, одна из которых основана на применении химических препаратов из группы аминов. Препараты эти сами по себе ядовитые, поэтому среди специалистов периодически возникают дискуссии, имеет ли “химическая” технология обогащения право на жизнь, или же от нее нужно отказаться в пользу менее вредоносных методов. Полтавский ГОК, к примеру, на аминах работает только в весенне-летнее время года, когда производственные помещения вентилируются как искусственным, так и естественным способами.
В сентябре прошлого года на КГОКОРе (Долинская) запустили процесс апробации технологии обогащения руды, предложенной специалистами санкт-петербургского НИИ, с использованием нового, ранее не применявшегося химического препарата (назовем его реагент-Х), разработанного одним из российских институтов. А уже через месяц сотрудники центральной аналитической лаборатории (ЦАЛ), рудо-испытательной станции (РИС) и непрерывно-действующей установки (НДУ — миниатюрный обогатительный комбинат для лабораторных исследований — авт.) начали жаловаться на ухудшение самочувствия…
Описываемую историю условно можно разделить на два временных отрезка: до и после пятницы 28-го января. О том, что случилось “до”, автору рассказали двое из пострадавших рабочих комбината — Татьяна и Людмила; о том, что “после”, — генеральный директор КГОКОРа Василий Яременко.
Итак, период “до 28-го января”. ЦАЛ комбината занимается определением состава руды на основе процедуры флотации — разделением руды на ее составляющие разбавленными водой химикатами. Одной из лаборанток, разбавлявших реагент-Х водой, была Людмила. Она-то первой и почувствовала недомогание: проблемы с дыханием, жжение в горле, постоянная жажда (случилось это где-то в последних числах ноября). В декабре такие же симптомы появились и у Татьяны. Таня работала на экс-пресс-анализе: растворяла руду, прошедшую флотацию, в концентрированной кислоте, после чего доводила смесь до кипения в специальной печи. Татьяна обратилась в поликлинику по месту жительства, однако местные эскулапы вникать в подробности симптомов не стали и диагноз выдали стандартный — ОРЗ, хотя вряд ли врачей можно обвинять в некомпетентности, скорее всего, со случаями химических ожогов они раньше не сталкивались.
С самого начала исследований от сотрудников лабораторий скрывали название и химическую формулу реагента-Х, ссылаясь на то, что эти данные являются коммерческой тайной. После того, как Людмила заподозрила, что причиной их с Татьяной заболевания может быть химический ожог, она потребовала у руководства лаборатории паспорт препарата. Всего лишь для ознакомления — зная, с чем имеешь дело, легче найти “противоядие”. Но первую страницу паспорта (на которой должен быть указан состав реагента) лаборанткам так и не показали. Между прочим, случайно услышав название одной из составляющих препарата — флотигам, Людмила нашла его описание в химическом справочнике. Так вот, вещество это очень ядовитое, по токсикологическим параметрам сравнимое со ртутью. А среди прочей информации о реагенте-Х, отпечатанной на 4-х страницах, жирным шрифтом выделено предупреждение: “Внимание — продукт не полностью тестирован”.
Татьяна и Людмила рассказали, что, когда по лабораториям пошли разговоры о том, что российский препарат, возможно, не такой уж и безопасный, сетовать на ухудшение состояния здоровья стали и другие сотрудники КГОКОРа. У напарницы Татьяны по экспресс-анализу руки покрылись пятнами непонятного происхождения. Ни современные дорогостоящие дер-матологические лекарства, ни визиты к народным целительницам желаемого выздоровления не принесли. Ушли на больничный три человека из заводской канализационной станции (симптомы их заболеваний аналогичны описанным выше), куда сливали воду после флотации, хотя в паспорте реагента-Х было указано, что отходы нужно утилизировать, а не сливать в канализацию! Сотрудницы РИС жаловались на то, что у них ни с того ни с сего повысилась кислотность желудка и появилась изжога (девушки даже просились на внеплановый медицинский осмотр). У одной из женщин резко увеличилась щитовидка, и целых два месяца она находилась на лечении в Кировограде. В письмах домой она также жаловалась на жжение в бронхах… Смелости бить в колокола хватило только у Татьяны с Людмилой, остальные же, по всей видимости, предпочли перетерпеть — только бы продолжать работать (а потерять работу на комбинате для жителя Долинской — смерти подобно), не приостановить испытания технологии.
Моментально ставшие опальными лаборантки жаловались руководству комбината, в местную СЭС, в прокуратуру. В их требованиях не было ничего сверхъестественного — они всего лишь хотели, чтобы была установлена истинная причина их заболеваний. И если районная поликлиника не в состоянии определить источник ожога, то окончательный диагноз по результатам полного обследования должны вынести специалисты института профзаболеваний. Месяц скитаний по различным инстанциям результатов не принес — болезни женщин упорно не желали ассоциировать с профессиональной деятельностью. И тогда Татьяна и Людмила решили обратиться в “УЦ”…
Находясь на КГОКОРе, автору удалось пообщаться практически со всем высшим руководством комбината (кроме генерального директора, который в тот день был в командировке). Главный технолог Хрисанф Ковальчук заявил, что подобный фотореагент применяется чуть ли не на всех зарубежных фабриках, в том числе и в странах-лидерах по производству обогащенной руды — в Бразилии и Канаде. Да, препарат принципиально новый (следовательно, пока его не запатентуют, название широкой общественности никто не скажет), но есть разрешение на использование его на территории Украины, выданное Харьковским институтом экологии. Также Хрисанф Устинович считает, что реагент абсолютно не опасен для здоровья человека (естественно, при соблюдении норм техники безопасности).
Вторит ему и старший научный сотрудник санкт-петербургского регионального аналитического центра Светлана Зимина: “Реагент неоднократно применялся и раньше, жалоб на него не было. Исследования на предмет воздействия на организм человека не проводились (оказывается, при проведении исследований химики работали с водными растворами реагента аналитической концентрации, которые в 10 и 100 раз меньше, чем те концентрации, которые применяются при процессе флотации, — авт.). Реагент-Х относится к классу тяжелых аминов и, в принципе, может быть вреден для здоровья человека. Но только если его пить. Препарат не является летучим, не испаряется, при растворении в воде не опасен, так что к жалобам отношения не имеет”. Сама Светлана Николаевна с препаратом работает в течение последней недели.
В целом же до 28-го января позиция руководства комбината, вы-сказанная, правда, в неофициальной беседе, без диктофона, была такой: “пострадавших” всего двое; и еще нужно доказать, что пострадали они от действия реагента-Х, так как диагноз медиков — ОРЗ. И вообще металлургическое производство — не сахар, и причиной заболеваний органов дыхания может стать что угодно.
Но уже в понедельник стороны конфликта, судя по всему, принялись искать компромисс. В телефонной беседе с Василием Яременко выяснилось, что утром он лично встречался с зачинщиками бунта Татьяной и Людмилой, а лабораторные исследования с применением экспериментального препарата приостановлены — соответствующее распоряжение поступило из СЭС. Кроме того, в ближайшее время планируется провести медосмотр всех рабочих комбината, кто сталкивался с реагентом-Х, а также паспортизацию вентиляционных установок лаборатории и аттестацию рабочих мест. “Сейчас я не хочу делать каких-либо выводов, нужно тщательно исследовать случившееся… В лабораторных опытах использовалось мизерное количество препарата, и если при таких дозах люди болеют, то что могло бы быть при промышленном использовании реагента?” — говорит гендиректор.
Точка в этом деле еще не поставлена. Медкомиссии предстоит разобраться в причинах жалоб сотрудников комбината и вынести, смеем надеяться, компетентный и справедливый вердикт. И если окажется, что реагент-Х действительно может нанести существенный вред здоровью человека, то — каков бы ни был эффект от его применения! — внедрять его в производство будет самым настоящим преступлением. А теперь представьте на минутку, что могло бы случиться, промолчи Татьяна или Людмила, как и большинство их коллег? Эпидемия “ОРЗ”?.. К сожалению, в нашей ментальности еще довольно крепко сидит принцип: “Пока гром не грянет, мужик не перекрестится”. Только иногда случается так, что креститься уже просто некому…
