Тот самый Владимир Гришко

Звезда первой величины

Знаменитый тенор Владимир Гришко – человек удивительный, парадоксальный и неожиданный. Народный артист Украины, бренд национальной современной оперы, солист Metropolitan Opera в Нью-Йорке, Мариинского театра. Путешествует по всему миру, меняет перстни с бриллиантами на раритетные машины, но Новый год мечтает встретить в кругу семьи, с оливье, селедкой и мандаринами. Он верит в свое астральное предназначение, рассуждает о связях с космосом, но перед выходом на сцену окропляет ее святой водой, широко крестится и ждет чуда от ангелов-хранителей.

«Последний ученик Паваротти» побывал в Кировограде в рамках турне по Украине в поддержку Виктора Януковича. Пожалуй, в зале не было ни одного слушателя, который бы хоть раз не слышал хиты, исполненные Гришко в тот вечер: Yesterday, «Дорогой длинною», «Ніч яка місячна», «Призрак оперы», саунд-трек к «Пятому элементу»… А своему учителю Лучано Паваротти Гришко посвятил песню «Памяти Карузо», хотя и признал, что браться за эту песню после великого итальянца — дело рискованное. Перед концертом мы поговорили с Маэстро, как его все за глаза называют, и разговор получился предельно откровенным.

— Владимир Данилович, назовите пятерку самых лучших, на ваш взгляд, украинских теноров.

— Ростислав Кушино-Лопатинский, безусловно, номер один. Далее – Попов. Из молодых я бы еще отметил… Даже не знаю, они только начинают свою карьеру. Корифеев не хочу называть, это неуместно. На самом деле я не думаю, что в Украине так много конкурентоспособных теноров, которые могут себя проявить на большой сцене, я имею в виду, за рубежом. Но, уверен, мы сможем пополнить этот пока небольшой список, так как в моем продюсерском центре есть очень талантливые, перспективные певцы.

— Ведущих оперных теноров мы обычно представляем во фраке, с бабочкой. Однако, если покопаться в биографии каждого, оказывается, что происхождение у них отнюдь не аристократическое. Меняет ли классическая оперная музыка человека или он остается, по большому счету, таким, каким был в детстве?

— Да, 30 лучших лет своей жизни я отдал карьере, выступал на лучших сценах мира. Наверное, характер изначально был заложен Богом и родителями. Ну а что касается лоска… И правда, опера этот налет оставляет, а как же иначе? И ментальность меняется. Я же 20 лет прожил на Западе… И за это время успел понять, насколько мы с ними разные… В этом ничего плохого нет, все народы на самом деле отличаются – и украинцы, и поляки, и американцы, и итальянцы. Но прежде всего надо смотреть, какой внутри человек… Что касается меня, то я могу спокойно общаться в любой обстановке, выступать при любой аудитории — от высокопоставленных лиц, среди которых были и западные президенты, до простых людей. Все те роли, которые я переживал, исполняя свои партии, оставили в душе свой оттенок, след в характере, прежде всего — в умении держаться.

— Поговорим о ваших взлетах и падениях. Расскажите о самых ярких.

— Падения… Наверное, когда меня не приняли в музыкальное училище. Я очень хорошо играл на гитаре, в принципе мог исполнить в то время программу ІІІ курса консерватории. А вот в училище Глиэра меня не взяли. Всему виной… жалость. Это был первый урок, когда я понял, что никогда не надо жалеть себя. А я себя пожалел и думал, что меня пожалеют другие. Не вышло. В приемной комиссии тогда сказал, что в детстве переболел Боткина. Представляете? А они подумали: «Ну зачем нам здесь какой-то тифозный боткинец, в Глиэра-то? Даже несмотря на то, что он такой талантливый?» И получил я от ворот поворот. Это была такая непростая жизненная наука, которая чуть не закончилась трагедией. Но, слава Богу, люди научили, объяснили, что первая девушка – это не твоя девушка. И первый блин комом – это тоже не твой блин комом.

— А взлет?

— Мой дебют в Metropolitan Opera. Это было в 1995 году, я пел там оперу «Травиата».

— Что чувствовали, стоя первый раз на этой великой сцене?

— Что здесь, в Нью-Йорке, я еще одну страничку в жизни закрыл. Господь мне дал талант, который я не пропил, не прогулял, не про …бегал, где не надо. Думал о том, что все-таки уже состоялся. Как артист. Но не как человек. И не как отец.

— Даже очень тщательные поиски в Интернете новостей на предмет скандалов, связанных с вашим именем, ничего не дали… Вы на самом деле такой правильный?

— Вы знаете, я закрытый человек, скрытный очень. У меня вообще нет друзей, если и есть друзья – то только женщины, которые со мной работают. А где работаю, я ни с кем не сплю. Это мое кредо. Понимаете, меня все мужчины предавали. Все без исключения, кроме отца и брата.

— Подождите, это касалось работы?

— И работы, и карьеры, и отношений. Приходили, брали в залог большую сумму денег и пропадали. Я таких сразу вычеркиваю из списка. Я бы мог их найти и посадить или что-то другое с ними сделать. Но это грех, это неправильно. Они сами грехи у меня отбирали, эти люди. Понимаете?

А во-вторых, я не тусовщик, меня многие приглашают на всякие пиар-акции, погулять где-то, оттопыриться, показать свои бриллианты, звезды… Это никому не надо. Я считаю, это все пыль. Это все тленно. Надо делать свою работу, и все. Тогда придет слава, которую ты, по большому счету, не ждешь. А она сама к тебе тянется, и липнет, и липнет. Как деньги к деньгам.

— Расскажите о своей жене. Все, что о ней пишут, — так это, что она родом из Винницы и работает в вашей команде…

— Нет, она не из Винницы и не музыкант. Это очередная утка. Татьяна – просто моя жена, берегиня, мать моих детей. Это ее главная профессия. И родом жена из Киева.

— Как вы познакомились?

— На улице, возле театра. Я как-то шел и увидел девушку, очень симпатичную, очень скромную. И захотел с ней познакомиться. Сам подошел и представился: «Я – Владимир Гришко, народный артист Украины, хотел бы пригласить вас в театр». Она посмотрела на меня и говорит: «Вас тут косяками народных артистов ходит. Стаями просто».

Таня тогда меня не знала ни в лицо, ни по фамилии, но, когда пришла домой и рассказала, что встретила Гришко, ее отец аж перепугался: «Так это ж, наверное, тот самый Гришко!» (смеется). Она у меня молодая, на 17 лет моложе меня. Это мой второй брак. Я благодарен и первой жене, у нас с ней просто не сложилось… Америка нас разлучила.

— В отношения на расстоянии вы тоже не верите?

— Нет. Вы знаете, твой дом там, где твое сердце. Я понял, что здесь, в Украине, надо популяризировать украинскую песню. Работы хватает. Даже в период кризиса мы выезжаем на концерты без партнеров, без спонсоров и собираем аншлаги. Хотя есть много людей, которые хотят, чтобы я их рекламировал, – поэтому выходит совсем неплохо. У меня есть свой продюсерский центр, там «раскручиваются» 15 человек. И они очень неплохие деньги зарабатывают, я вас уверяю…

А за границей все чужое. Я же могу общаться и с третьей, и с четвертой волной эмигрантов и знаю, что люди говорят. У них есть деньги, достаток, дом — полная чаша… А они будут мечтать умереть там, а урну с прахом сюда перевезти. Эта любовь к родной земле в нас заложена, никуда не денешься…

— Владимир, а как вы воспитываете своих детей?

— Первый жизненный урок мой сын получил, когда ему было 6 лет. Тогда Володя пришел во Дворец «Украина» на мой большой сольный концерт, куда приехали множество великих западных певцов, чтобы бесплатно меня поддержать. Это было настоящее шоу, нео-классика. И вот Володя после концерта пришел в раздевалку, растолкал всех и говорит: «Дайте мене куртку, я – Владимир Гришко!» Гардеробщица посмотрела на него и ответила: «Мы не знаем, кто ты такой вообще. Мы знаем твоего отца. А ты еще никчемный, маленький и полный нуль». Он похлопал ушами, поплакал и побежал к матери жаловаться. Таня со мной посоветовалась, и мы потом ребенку обстоятельно объяснили…

— Вы хотели бы видеть своих детей на сцене?

— Нет, нет и еще раз нет. Пока я жив, никакого пения не будет. Среди друзей – пожалуйста, в семье — пожалуйста. Потому что мир искусства полностью болен. На 100 процентов. Он порочный и аморальный. Чтобы молодой человек попал на ведущую сцену мира, надо переспать с режиссером, потом с дирижером, не дай Бог, заработать СПИД и после этого уйти в небытие. Я своим детям такого не желаю. Хотя они особо пока и не стремятся. А голоса у них хорошие, особенно у Анны-Стефании, которая родилась в США, она у нас американка украинского происхождения.

— Почему вы дали дочери два имени?

— Она родилась в день Святой Анны. 22 декабря. А мама ее захотела назвать Стефани. Так и получилось красивое Анна-Стефания.

— Последний день рождения вы отмечали в Каннах. Можете себе позволить?

— Я просто хотел удрать из Киева и удеру снова, когда придет время моего юбилея. Убегу туда, где меня никто не найдет. Потому что я не люблю лесть, алчных, подхалимажных людей, которые во время празднований особо активны. Меня это так давит, гнетет, что хочется встать и уйти. Вне зависимости от того, какой длины у меня накрыт праздничный стол – сто метров, пятьдесят, или сколько в гости людей пришло. Я это не люб-лю.

Вы знаете, у меня существует какая-то внутренняя антенна, связь с космосом. Особенно это чувствуют люди, когда я пою в церкви. Это не оттого, что я такой хороший. Просто Господь в меня вложил такой месседж – любить друг друга, не делать беды.

— Вы считаете себя обеспеченным человеком? Я все время смотрю на шикарный перстень, который вы практически не снимаете…

— Это кольцо мне подарила мама в 16 лет, на память. Здесь 3 карата. Его сделал очень известный еврейский мастер, который давно живет в Нью-Йорке. Сделал с душой, и это кольцо приносит мне удачу. Вообще-то у меня много перстней. Вот однажды после выступления в Metropolitan Opera я сам купил себе кольцо, с двумя каратами. Натянул его на палец и шел по Нью-Йорку, хвастался всем. Соловьяненко увидел меня и говорит: «Володя, ты два дня поиграешь им и потом забросишь». Так и получилось. Я поменял этот камень на очень дорогую раритетную машину.

— Какую?

— «Паккард» 1937 года.

— Владимир, вы верите в астральное предназначение… Кто вы по гороскопу?

— Лев, царь зверей. Я сильный Лев, волевой. Мама меня родила в свой день рождения. На князя Владимира, нашего крестителя Руси. Я нахожусь под покровительством Юпитера. У меня очень сильные ангелы-хранители: матушка Ксения Петербуржская Блаженная и князь Владимир. Они меня берегут.

— Были ситуации, когда, правда, уберегли?

— Когда я засыпал за рулем очень дорогой машины. Я уже фактически спал, а потом чувствую – меня кто-то по голове ударил. И я проснулся.

— Как ваши родители восприняли успех сына?

— А мама знала, что оно так и будет. Она была уверена, что последний сын (а нас было пятеро) станет известным. Любая мать, когда рожает ребенка, дает ему с молоком нектар жизни, уже знает, каким он выйдет в Божий мир… Моя мама говорила о моей карьере, сколько я себя помню. И однажды в детстве, под этим влиянием, я написал записку, засунул ее в бутылку, запечатал и засунул в укромное место под крышу. До сих пор это послание ищут мои родные, сотрудники музеев… (смеется). А оно где-то в родительском доме спокойно лежит.

— Этот дом сохранился?

— Да, там старший брат живет.

— Все время хотелось спросить — вы с коллегой по цеху. Николаем Басковым общаетесь? Слышала, многие оперные певцы к его творчеству не очень хорошо относятся.

— У нас с ним был совместный проект с Кабалье, его хотел в совместный проект Паваротти пригласить, но Коля не смог — эстрада занимает много времени. Хотя зря. А вообще я Колю уважаю, молодец. Он вовремя сориентировался, а что было делать не очень известному в оперном мире певцу, скажем интеллигентно? А на попсе он выезжает. На шарманке деньги можно скосить еще как!

— Владимир, вот как так получается: Украина – богатая страна, здесь живут талантливые работящие люди. А все у нас наперекосяк…. В чем, по-вашему, этот украинский феномен?

— Мы очень терпеливый народ. Это в нашей крови. 300 лет нас угнетали – монголы, татары били батогами, меняли наш генофонд, наш код, при рождении новых поколений смешивалась кровь. Это ярмо низшей расы мы носили очень долго. Это единственное, что довлеет над нашим народом. Такая терпимость, с одной стороны, — хорошо, с другой – плохо. Если бы мы не были терпеливыми, у нас был бы Беслан, была бы Чечня, как у наших соседей-братьев.

— Давайте поговорим немного о политике. Ющенко умудрился рассориться со всеми своими кумовьями. И вы ушли… Что случилось?

— Да, Ющенко мой кум. Он крестил моего сына, когда еще возглавлял Нацбанк. У нас были хорошие отношения, я был советником Президента. Скажу откровенно, я неоднократно обращался в Секретариат Президента, будучи к этому времени со своей должности уволенным. Помните, год назад всех советников, а их было 20, поувольняли. Вот, я и после этого пытался что-то сделать. Я же помнил, как нам говорили тогда, что в планах секретариата нет и не может быть никакой агитации… Соответственно, я делал много попыток встретиться с первым лицом. Стоял под кабинетом, но аудиенции добиться не мог. Там выстроена целая бюрократическая стена. Я даже пытался приезжать к Президенту на дачу. Проводил по часу в машине, но меня и здесь не пускали. Видимо, Виктор Андреевич не желает, чтобы его знакомые вторгались в личное пространство. Тогда я принял решение, что в принципе хочу реализоваться как молодой политик. И сделал ставку на поддержку Виктора Януковича. Я же не только певец, я еще закончил дипломатическую академию, тема моего исследования «Культурные отношения между Украиной и Россией».

— И какими они, по-вашему, должны быть?

— Мы должны понимать, что живем в цивилизованном обществе, и быть толерантными к ближайшим соседям, как учит нас европейский опыт. Надо нормально относиться ко всем национальностям: будь то татарин, еврей, русский, украинец. Реалии современного мира таковы, что белорус может жить на территории Украины, и он не должен себя чувствовать у нас некомфортно. И наоборот.

Мое видение проблемы могло бы государству пригодиться. И я хочу дальше самореализовываться. Имею на это право. Я успешный человек. Со мной – миллионы людей.

Или другой пример: я провел в Киеве один шикарный фестиваль, на котором именитые певцы пели абсолютно бесплатно, а вырученные деньги мы отдавали на нужды малообеспеченных детей. Все прошло отлично. Но на второй такой фестиваль все отказались ехать «із-за непорозуміння між гілками влади». Это абсурд. Украина теряет статус европейского государства.

— Мы говорим с вами в канун Нового года. Где планируете встретить год Белого Тигра?

— Я думаю, что на этот Новый год будем не за границей, не в Закарпатье, хоть там есть хорошая дача, а на море, в Ялте, в моей резиденции. Там перед нами открывается неповторимый вид – море, вечное, неторопливое. И так в блаженстве и покое мы отметим этот праздник.

— Вы сами любите Новый год?

— Очень люблю. Хочу, чтобы на столе было советское оливье, шампанское, селедка, мандарины… Я буду есть, пить и целую ночь до утра петь. Бесплатно.

— Что именно?

— «Ще не вмерла Україна».