Затерянный остров

Стоит на окраине Кировограда, на Маслениковке, посреди шикарного соснового леса больница – называется «специальная медико-санитарная часть». В свое время она была ведомственным медицинским учреждением шахты, лечиться здесь было престижно: отличные врачи, новое оборудование, добротное здание, да и воздух чистый, как слеза, дыши – не хочу. Нынешней осенью СМСЧ-19 превратилась в настоящий островок холода, забытый местными властями и никому, кроме, собственно, своего руководства, не нужный.

Расположена больница далеко от центра, койко-мест мало, название давно не на слуху. Мы бы и сами о ней не вспомнили, если бы в редакцию «УЦ» не написала наша постоянная читательница Светлана. Молодая женщина живет в Школьном микрорайоне, по месту жительства прикреплена к этой, как говорят в народе, «рудовской» больнице. Еще до эпидемии простудилась, как водится, лечилась худо-бедно, на кашель и температуру особого внимания не обращала. Пока совсем плохо не стало.

— Да тебе, деточка, срочно в больницу ложиться надо. Воспаление легких! – сказали в поликлинике.

Светлана сразу же поехала «в сосны». Каков же был шок новоприбывшей больной, когда она поняла, что на улице нулевая температура, а в больнице… не топят. Совсем. Температура в палате, по ее субъективному ощущению, еле-еле достигала отметки +10°С.

– Лежу в палате, колотит всю. Рядом еще 5 человек: кто с тяжелым бронхитом, а кто, как и я, – с пневмонией. Заплатила за простыню, не на матрасе же лежать, к нему дали шерстяное одеяло, которое если и грело, то самую малость. Тут же бумагу подписала, что на ночь буду уходить домой. В таком холоде просто нереально долго находиться, о каком лечении может идти речь? Как быстро я вылечусь – это еще вопрос, а вот усугубить состояние можно в два счета, — рассказывает наша читательница. — Рентген мне делали в таком же студёном помещении, ледяную стойку до сих пор не могу забыть…

Наша собеседница не винит медперсонал, ей очень жалко врачей, медсестричек, которые кутаются в пальто, сидят в перчатках с самодельными грелками-бутылками. Им-то в таком температурном режиме приходится сутками находиться, а куда денешься?

— В этом холоде больным надо же еще и процедуры принимать. Помню, лежала я под капельницей 2,5 часа в ледяной палате под тоненьким одеялом. Бутылка с лекарством за считанные минуты охлаждается, и по венам течет ледяная жидкость. Такое впечатление, что вместо хлористого мне жидкий азот вливают. Всю трясло! Не знаю, может быть, от холода что-то с венами делается, но они сжимались, дубели, и у меня после всех этих капельниц на руках остались огромные синяки, раньше с такими проблемами никогда не сталкивалась…

В общем, «прокапалась» Света, зуб на зуб не попадает, но деваться некуда – пошла на физпроцедуры. Физиотерапевтическое отделение, правда, снабдили синтепоновыми одеялами – «это единственный плюс, 10 минут под электрофорезом можно выдержать». Но одеяла – одеялами, а представьте, что вы, продрогшая до костей, с воспалением легких (!), ложитесь на ледяную клеенку голой спиной. Да, тоненькая простынка есть, но она, во-первых, сбивается, а во-вторых, ну ни капельки не греет!

— Укрыли меня, это одеяло колом стоит, отовсюду холод прокрадывается, особенно с боков, на поясницу…

Тем не менее, платила Светлана исправно, хоть и по мелочи. 10 гривен «пожертвовала» в фонд отделения, пятерку отдала за простыню, плюс шприцы, перчатки, анализы, то да се, а еще лекарства – в сумме за пару часов ушло 150 гривен… От питания женщина отказалась – не раздумывая, подписала принесенный сотрудниками санчасти бланк о том, что есть в больнице не будет…

Как назло, в тот, первый, день пребывания на дневном стационаре молодой женщине пришлось добираться домой на маршрутке. Вышла из холодного помещения, еле-еле на ногах стоит, на улице снег пролетает, мерзко, а к остановке идти и идти… Городские власти не пустили к больнице ни единого маршрута, и больным приходится шагать по полкилометра до трассы…

На следующий день Светлана подошла к врачу и заявила прямо: «Приезжать буду только на капельницы». Уколы – дома, таблетки — дома, вместо физпроцедур сгодится и купленный мамой в советское время озокерит. И в больницу, наученная горьким опытом, уже ехала прилично «утепленная», в парочке толстых свитеров, да и сестрички Свету жалели: предлагали в ноги бутылку с теплой водой да второе одеяльце.

«В общем, мало того, что мы платим за все лекарства, так ещё и оплачиваем возможность умереть от лечения. В больнице ходит слух, что отопление включат после 10-го числа. Вот думаю, может, в Тернополе люди умирают не от вируса, а от НЕлечения, вернее, именно от такой помощи?» — задает риторические вопросы наша читательница.

После встречи со Светланой, в этот же понедельник, мы отправились в специальную медико-санитарную часть, чтобы собственными глазами увидеть – или скорее прочувствовать на себе – жесткий температурный режим, который уже давно царит в этой больнице.

Пропетляв кварталами и переулками частного сектора на самом краю кировоградской географии, выехали к добротному 5-этажному зданию. В больнице – пусто, шаги отдаются эхом в гулких коридорах, персонал заперся в комнатушках, женщины сидят в пальто, на головах – шапки. Холодно так, что и правда, прямо до костей пробирает.

— Вам туда, — показывают на более чем скромную дверь приемной начальника СМСЧ №19 Ольги Семеняк. Вопреки нашим обоснованным опасениям, что к главврачам кировоградских больниц без предварительного звонка пробиться в принципе нереально, здесь все оказалось гораздо проще. Ольга Ильинична корреспондента «УЦ» приняла сразу же, кроме нас, посетителей больше не было. Маленький кабинет, в котором, по сравнению с ледяными коридорами, витает легкий дух тепла, оргтехники минимум, стол, стул да шкаф. Сама главврач сидит в теплой жилетке, в шапке.

— Денег на отопление у нас нет, — сразу же искренне ответила она. Дело в том, что специальная медсанчасть находится на балансе минздрава и подчиняется напрямую Киеву. Соответственно, бюджет этой больницы зависит от министерства здравоохранения, которое деньги на отопление выделять не спешит.

— Я уже много раз заявки туда писала. Вот пришло на наш счет 50 тысяч. Прямо завтра и начнут топить, правда, теплу к нам «идти» 4 километра. Мы уже просим-просим тепловиков включить, но без предоплаты они в убыток себе работать не будут. А я не имею права собственноручно создать плановую государственную задолженность. Но даже этих 50 тысяч хватит ненадолго. До конца ноября продержимся, а вот о декабре с ужасом думаю, — говорит Ольга Ильинична. — На месяц нам надо 270 тысяч, а теоретически дают только 140…

Вообще же этой больнице к ледниковым периодам не привыкать. Спасаются, как могут. Камины, «ветродувчики». Но хоть в кабинете главврача такой обогреватель и работает, все равно через какое-то время чувствую, что даже под теплую куртку прокрадывается холод.

— Вы знаете, у нас ведь такая же температура и зимой, когда на улице мороз. Дело в том, что теплотрасса метров 700 проходит по верху. Тепловики ее старались утеплять, но бомжи эти материалы разворовывают, обдирают трубу начисто. Так что теплопотери очень большие, — сетует начальница.

Понятно, что большинство ходячих больных предпочитает ночевать дома, но есть и те, кто остается. «На верхних этажах, — говорит Ольга Ильинична, — получше».

Года три назад тепловики предлагали построить для медсанчасти отдельную котельную. Горсовет место под нее выделил, и средства даже нашлись… «Но что-то там не получилось, по-моему, газовщики разрешение какое-то не дали. Я не знаю точно, но больше к нам никто с таким предложением не ходит», — говорит Ольга Семеняк. Она просила деньги на собственную котельную и в министерстве, но такую большую сумму, естественно, не дали. «Хотя за 3 года она бы уже окупилась».

Так и лечатся люди – в холоде. Городская власть никоим образом не помогает, «мы же не имеем к горздраву отношения». Да и вообще здесь не любят жаловаться:

— Нормальный бюджет. Вот только второе полугодие сложным оказалось. А так – питание у нас хорошее. 15 гривен в день на человека, мясо даем, рыбу. Лучше кормят только в госпитале. Зря люди пишут добровольные отказы от еды, они-то думают, что им будет предложена какая-то больничная баланда…

Да и лекарствами больница еще летом запаслась. Да, пусть только самыми дешевыми и необходимыми, но, тем не менее, запасов на 1-2 ургентные операции хватит, и антибиотики простенькие здесь выдают.

— Мы обслуживаем и малообеспеченных людей, и пенсионеров. Раньше только шахтеры могли здесь лечиться, а теперь – миграция, смешались жильцы. Так что всех кировоградцев, кто к нам относится по прописке, лечим, а взносы просим сдавать символические: на бумагу, спирт. Это копейки, по сравнению с другими больницами.

Вот и получается, что в СМСЧ №19 кировоградцев лечат. И сама больница в черте города находится. Только вот городской власти, по всей видимости, на это наплевать. Нет прямого подчинения – до свидания. Выкручивайтесь, как хотите. Замерзайте, умирайте – так получается? И превратилось это некогда элитное медучреждение в обледеневший остров. Много раз главврач обращалась к мэру, чтоб хоть маршрут автобуса сюда продлили – бесполезно. А кто этим должен заниматься – министерство, что находится в Киеве, на улице Грушевского, 7 и у которого подобных санчастей хоть пруд пруди?

Таких островков в Кировограде немало. Взять тот же Кизельгур, где целые дома никак не могут найти хозяина. То же – с десятком запущенных донельзя общежитий. Или свалки, от которых ЖЭКи дружно открещиваются. Вот и специальная санитарная медсанчасть, к сожалению, уже пополнила этот и без того длинный список затерянных мест, всеми забытых и не нужных власти…