На фронте правосудия без перемен?

Более десятилетия идет в Украине война. Тихая, почти незаметная для непосвященных, но самая настоящая — с ранеными и убитыми. Линия противостояния задана четко: по одну сторону — независимые средства массовой информации независимого государства, по другую — его же независимая система судебной власти. Потери, правда, несет почти исключительно только одна сторона — журналистская. Другая, занимающая почти неуязвимые позиции за прочными бастионами храмов правосудия, со спецохраной при входе, за непробиваемыми статьями законов о неприкосновенности и особом статусе судей, практически недоступна для «наступательных действий» «вероятного противника».

Некоторые итоги этой полуневидимой войны позволил подвести прошедший в конце прошлой недели в Киеве трехдневный семинар для журналистов и судей «Судебная власть и СМИ» в рамках проекта «Украина: верховенство права», финансируемого USAID (Агентство США по проблемам международного развития) и Украинским образовательным центром реформ.

У каждого свой скелет в шкафу

Начнем, однако, со статистики — данных социологических опросов, озвученных по ходу семинара.

72% граждан Украины считают, что в судебной системе наличествует коррупция. 63,5% граждан Украины не доверяют судебной системе полностью или частично.

Таковы два наиболее негативных момента, с которыми должны бороться сама судебная система, общество в целом и СМИ — в качестве «сторожевого пса» общества.

При этом отнюдь не журналисты обеспечивают столь высокие в процентном отношении негативные показатели социологических опросов. Проведенный в прошлом году Харьковским институтом прикладных гуманитарных исследований мониторинг в Крыму по теме, касающейся взаимодействия судов и СМИ в регионе, дает такой вывод: подавляющее большинство авторов публикаций на судебные темы (58%) демонстрирует в большей или меньшей степени позитивное либо нейтральное отношение к суду. Причем абсолютные «позитивщики» составляют 29% — то есть каждый третий пишущий на эти темы журналист относится к суду с абсолютными доверием и уважением, а два из трех — по меньшей мере, без предубеждения.

А как относится к СМИ другая сторона «необъявленной войны»? На этот вопрос также отвечают данные социологических опросов, но на сей раз проводившихся в среде самих судей.

Так вот, только 40% судей говорят, что доверяют СМИ. Дальше — больше: каждый третий опрошенный считает, что у прессы вообще нет права информировать общество о ходе судебных процессов. 13% судей — против присутствия журналистов в зале суда. И лишь 25% заявляют, что у журналистов не должно быть никаких проблем с доступом в суд и присутствием в зале суда.

Приведенные цифры в определенной степени объясняют те страсти, которые вспыхнули за круглым столом. Представители судейского корпуса почти после каждого выступления или реплики журналиста просили слово, чтобы сообщить в ответ, что они на самом деле «не такие плохие». Но зато у каждого журналиста, на поверку, оказался «свой скелет в шкафу» — личный негативный опыт общения с судебной системой.

«Трудности» для журналистов начинаются с невозможности попасть в здание суда — спецохрана при входе нередко откровенно хамит. Следующая «трудность» — невозможность попасть в зал судебного заседания, даже если удалось прорвать «первую линию обороны» при входе.

Сопутствующая «трудность» — невозможность получить информацию, когда и кем будет слушаться то или иное дело — будь оно хоть тысячекратно социально значимым. Вообще говоря, обязанность информировать о времени и дате судебных слушаний лежит на администрации суда, но в канцелярии в лучшем случае будут «доброжелательно» пожимать плечами или порекомендуют обратиться к судьям. А к судьям попасть невозможно, ибо их кабинеты находятся уже за второй «линией обороны». Помощники же судей мнят себя хранителями секретов особой степени важности. И т.д., и т.п.

Не случайно после общения за круглым столом один из представителей судейского корпуса высказал свое впечатление:

— Я даже не представлял себе, что мы, судьи, ТАК выглядим в глазах журналистов, и только мы сами в этом виноваты.

И тут же пообещал, что, возвратясь в свой регион, сделает все, чтобы изжить порочную практику и недоброе отношение судей к журналистам…

Рыцари мантии и рыцари диктофона

Как в любой войне, каждая из сторон вырабатывает свои собственные методы и приемы ведения «боевых действий».

Журналистке А. из Херсона помогают, например, только наработанные личные контакты. Журналистке Л. из Житомира не помогает ничего — с регулярностью, достойной изумления, ее выставляют из зала судебных заседаний.

О вопиющем случае рассказывает журналистка М. На слушании дела по бытовому конфликту перед прениями сторон женщина-судья зачем-то предложила покинуть зал присутствующим — это на открытом-то слушании. Затем потребовала того же от журналистки, а ее неосторожную реплику об открытости судебного процесса немедленно квалифицировала как неуважение к суду и отправила секретаря, чтобы та вызвала охрану…

— В итоге мне заламывают руки, я ору, меня тащат из зала, и все это пишет диктофон…

Был составлен в отношении журналистки и протокол об административном правонарушении. Впрочем, запустить его в действие все же не хватило духу: через два месяца суд зафиксировал пропуск сроков (явно намеренный) и постановил, что журналистка по этой причине не подлежит наказанию (денежному штрафу или аресту), предусмотренному протоколом. Но остались без реакции и все те жалобы, с которыми журналистка, в свою очередь, обращалась во все возможные судебные инстанции. Итог — дело принято к рассмотрению Европейским судом по правам человека, решения пока нет.

Чтобы слушать дело без прессы, некоторые судьи придумывают самые разнообразные уловки. «Нет редакционного задания» — хотя редакция не обязана давать своим сотрудникам задания в письменном виде, а сам принцип открытости судебных слушаний предполагает, что в зале заседания вправе присутствовать кто угодно — любой человек «с улицы». «Нет свободных мест в зале заседания» — то же самое игнорирование принципов открытости и гласности.

Никакой украинский закон не запрещает журналисту пользоваться в суде звукозаписывающей техникой (диктофоном) и даже компактной видеокамерой. Однако единственная оговорка в отношении мнения сторон все же может быть сделана, если речь идет о фото- и видеосъемке в зале суда: та из сторон, которая не хочет видеть свое изображение на страницах газет или на телеэкране, вправе заявить протест.

«…Храните до конца, и в этом соль»

Эту песенную строчку навеял разговор на семинаре о праве журналиста сохранять в тайне свои источники информации. Благо, украинское законодательство намного либеральнее в этом отношении, нежели европейское или американское. Европейский или американский журналист может подвергнуться за отказ открыть источник информации ежедневному штрафу (который он будет выплачивать, пока не сдастся) и даже тюремному заключению. Такие случаи имели место в действительности. И в иных из них журналиста спасал не кто иной, как сам «источник», который, узнав о приключившейся беде, сам, добровольно, являлся в суд и называл себя, отводя беду от журналиста, которому дал информацию. Что же касается украинских журналистов, то им стоит заучить одну фразу, которую следует твердо повторять в ответ на требование (кстати сказать, любых инстанций, служб и даже спецслужб) открыть источник информации: «Только по решению суда».

Дэвиду Ремондини, представителю Верховного суда штата Индиана (США), принявшему участие в семинаре в качестве эксперта, тоже пришлось столкнуться с проблемой защиты источников информации — причем в ситуации по-своему курьезной. Второй по должности руководитель администрации Верховного суда Индианы, он прошел довольно интересный путь. 15 лет, вплоть до 1995 года, проработал репортером в The Indianapolis Star, написал более 1600 статей. Степень бакалавра гуманитарных наук (английский язык и политика) получил в колледже в штате Висконсин, доктора права — на юридическом факультете Индианского университета. Оставив работу в газете, будучи членом группы журналистских расследований, продолжал готовить статьи о работе органов местного самоуправления и власти штата, о политике, авиации (да, он еще имеет права пилота и самостоятельно пилотирует самолет), а также о судах первой и второй инстанции. Но курьез, о котором он рассказал, произошел в его бытность репортером.

«Источник» диктовал ему по телефону информацию о заключительном заседании в судебном процессе (имеющем большой общественный резонанс) и вдруг начал рассказывать, какую позицию заняли некоторые из присяжных. В ответ на удивление, как это ему удалось проникнуть в тайну совещательной комнаты, пояснил, что это очень просто: достаточно в женском туалете встать на второй унитаз слева и приложить ухо к вентиляционной решетке!..

Газета эту информацию не дала. И дело было, кстати, не только в возможной перспективе защиты источника информации в дальнейшем. Публикация, раскрывающая тайну совещательной комнаты, могла вызвать отмену приговора и перечеркнуть всю многомесячную работу суда. Что, между прочим, говорит и еще об одной стороне в работе судебного репортера — его огромной ответственности перед обществом за каждое слово, которое он дал в свое издание.

Но, с другой стороны, если брать в идеале, и судьи несут не меньшую, а даже большую ответственность перед обществом за каждое слово в своих решениях, постановлениях и приговорах. Казалось бы, это то, что должно было бы объединять и судебную власть, и СМИ, на поверку же «война» продолжается. А потому затронули представители СМИ по ходу семинара и проблему реформы правовой системы Украины. Станет ли, например, судья более чуток к общественному мнению (а заодно и к СМИ — выразителям этого общественного мнения) если его должность будет выборной?..

Судьи, принявшие участие в семинаре, разъехались с брошюрами-пособиями, рассказывающими, как нужно себя вести (правильно, взвешенно, уважительно) по отношению к журналистам. А журналистам, участникам семинара, его организаторы обещали выслать аналогичные пособия — как себя вести по отношению к представителям судебной системы — несколько позже. По мнению руководства проекта «Украина: верховенство права», стоило бы также организовать пресс-службы при судах и издать некий типовой регламент, касающийся взаимодействия судей и журналистов. Что ж, поживем — увидим, поможет ли это закончить «войну» и перейти в фазу мирного сосуществования…